Немного о писательстве

               

    Писательский зуд – не то чтоб вериги,
    но сладостный   кнут.   

    Почему я стал писать? Интересно создавать вербальную реальность, за которой возможно подтянется и она первичная сама. Одна фраза и в мире что-то сдвигается в направлении времени, а так как направление это ещё дискуссионно, как и сам сам фантом времени, то возможно и выявление искомых нетривиальных измерений, в которых этот феномен определяется со своими скоростями и ориентацией – в тех измерениях тайна и времени. Вытянуть текст в телеграфную ленту и запустиь в коллайдере, направив на любой другой, даже, может классика! так же вытянутый, - и вот тут-то, от столкновения, новые горизонты измерений станут запротоколированной очевидностью.  Только тех форм литературных оправдано существование, что передаваемы по телеграфу – сканирование глазами страницы за страницей энергетически затратно. Писатель, мастер, суть, телеграфист с буйной фантазией под строгим надзором  лапидарности. Жизнь коротка, а романы о ней безразмерны –противоречие на пути к абсурду. Не пить художественное слово, а дегустировать, - остальное в раковину, чтобы не притупиться вкусовым рецепторам. Надежда на поэзию обанкротилась - язык витий уже как плод шперрунга, сливаясь в белый шум от мозга коллективного труда, что наблюдался Юнгом.
    Мир корпусклярно-волновой припечатать, расплющить на полоске бумаги – не в этом ли высшее удовольствие беллетриста, преобразовывать модальность проблематическую – в гербарий ассерторической?