32. Разгром

I

В феврале 1943 Бенито Муссолини получил от своей подруги, Кларетты Петаччи, совершенно надежный рецепт выигрыша войны: надо было убедить Китай и Турцию совместно напасть на СССР, а для того, чтобы освободить Китай от войны с Японией, следовало убедить Японию уйти из Китая, и начать осваивать Индию.

Ключевым пунктом плана, впрочем, были не преобразования политики в Азии, а дела, касающиеся Европы - генерал Франко должен был внезапным ударом разгромить англичан и американцев у Гибралтара, и тогда все немедленно пойдет на лад.

А убедить его сделать это должен был Ватикан - ведь ясно, что у него есть большое влияние.

Ну, а если это окажется не совсем практичным, то всегда можно обратиться к Сталину через кого- нибудь из друзей, или к Черчиллю - и уж в этом случае понятно через кого.

Сэр Сэмюел Хоар, в конце концов, старый знакомый Бенито Муссолини, и в дружеской услуге ему не откажет, не правда ли ?

В любом случае - надо что-то делать, и срочно. Потому что, по высококомпетентному мнению Кларетты Петаччи:

“... англо-американские войска в Северной Африке сильнее итальянцев в 10 раз ...”.

Муссолини не раз говорил, что его подруга своей детской непосредственностью помогает ему нести тяжкое бремя власти. Ну, иногда он бывал не так щедр, и говорил, что Кларетта полезна ему как рвотное - облегчает давление и снимает боль в желудке.

Трудно сказать, что он подумал, прочитав ее предложения о путях достижения победы - легкое умиление или рвотную судорогу - но в данном случае следовало признать, что дитя просто повторяло слова, услышанные от взрослых.

В конце января 1943-го года пала столица итальянской Ливии, город Триполи.

Так что про "... соотношение сил как 10 к 1 ..." в Риме говорили решительно все.

А за ужином у Чиано - то-есть в тесном кругу лиц, хорошо осведомленных об истинном положении дел - Боттаи с большим сарказмом сказал:

“... в 1911-ом году Муссолини выступал в парламенте с критикой захвата Ливии - и вот теперь, 32 года спустя, он все-таки своего добился, Ливия больше Италии не принадлежит ...”.

Широкие массы, конечно, получали в качестве информации нечто другое - газеты выходили с аршинными заголовками:

"... еще четыре крупных корабля под флагом Великобритании пошли ко дну ...".

Pедактор одной из газет вылетел с работы за перепечатку фотографии пленных итальянцев - на картинке они широко улыбались.

Ну, фотографии пленных из газет можно убрать, но скрыть факт поражений было невозможно. Муссолини нашел выход из неудобного положения в том, чтобы сместить маршала Уго Кавальеро, начальника Генштаба, и назначить на его место генерала Амброзио.

Произошли и другие перемены.

Глава Министерства Общественных Работ, Джузеппе Горла, который был в Неаполе с инспекционной поездкой, вдруг обнаружил, что его личный вагон отцепляют от поезда - вот так он и узнал о своем увольнении. А вот служащие Министерства Корпораций все никак не могли доискаться своего нового министра, Карло Тьенго.

Ну, и оказалось, что он был в психиатрической клинике - куда через месколько дней и вернулся.

Но подлинной сенсацией стали вести из МИДа - Галеаццо Чиано был смещен со своего поста министра иностранных дел Италии.

Его назначили послoм в Ватикане.

II

Капитуляция Паулюса под Сталинградом стала подлинной катастрофой для Рейха - но рикошетом досталось и Италии. По состоянию на сентябрь 1942-го года в списках ARMIR (Armata Italiana in Russia - Итальянская армия в России) - значилось 230 тысяч человек.

За год военных действий - с июля 1941 и по июль 1942 - итальянцы потеряли 15 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, и это было терпимо. Но в конце 1942 они попали под удар на рубеже реки Дон - и вот тут уж им крупно не повезло.

В окружение попало около 130 000 человек - a выбралось из него меньше трети.

В результате Муссолини в феврале 1943 расформировал свою "русскую" армию, остатки ее были отведены в Италию. Cолдаты прибывали домой в таком состоянии, что их держали взаперти в "карантинных зонах" казарм - обмороженные и израненые, с точки зрения пропаганды они выглядели плохо.

В мае 1943-го закончились военные действия в Тунисе - как было сказано в газетах, “... по приказу дуче сопротивление прекращено ...”. Оно, несомненно, прекратилось бы и без распоряжения - бежать танковой армии "Африка"[1] было некуда, за спиной было только море.

В плен попало 250 тысяч человек, и больше 60% из них были итальянцы.

В результате таких катастроф в Италии возникали вопросы, на которые у Муссолини не было ответов. Регулярные встречи с фюрером не приносили ничего, кроме бесконечных тирад с призывами к “... фанатичному сопротивлению ...”.
Была сделана попытка как-то позондировать почву на предмет примирения с англосаксами - и с этой целью обратились в Испанию, к Серрано Суньеру.

В Италии он был известен как “... честный фашист ...”.

Но в мае 1943, Суньер делал все возможное, чтобы убедить Англию и США в том, что испанская "фаланга" ничего общего не имеет ни с фашизмом в Италии, ни с нацизмом в Германии, а являeтся выражением “... подлинного духа испанского народа, преданного ценностям свободы ...”.

Можно было предположить, что с течением времени Серрано Суньер найдет, что подлинный дух испанского народа предан и ценностям демократии.

Ну, пока он не шел так далеко - но пользы Муссолини от него не было и сейчас.

Оставалось попробовать найти контакты через посредничество Церкви - и в этом свете назначение Чиано на пост посла в Ватикане начинало выглядеть в новом свете.

"Пути господни" - записал Чиано в своем дневнике - "поистине неисповедимы".

III

В марте 1943 на севере Италии прошли забастовки - цены на продовольствие взлетели так, что бутылка растительного масла на черном рынке стала стоить столько же, сколько рабочий на оборонном заводе зарабатывал за месяц.

Bопрос забастовок обсуждался - и Гиммлер посоветовал не прибегать к устройству концлагерей. Он думал, что для Италии они не подходят. Вместо этого рекомендовалось учредить специальные военные части, обучить их под руководством германских инструкторов, снабдить хорошим оружием и положиться на их несокрушимую верность.

Иными словами, рейхсфюрер СС предлагал Муссолини создать аналог его организации.

Bo время поездки дуче в Германию для встречи его сопровождал новый начальник Генштаба, генерал Амброзио - и немедленно после возвращения в Рим он поговорил с генералом Кастеллано, которому доверял.

Темой их беседы была разработка плана операции по аресту Муссолини - у генерала Амброзио осталось ощущение, что разговор фюрера с дуче очень походил на встречу двух старых и больных людей[2].

Весной 1943 Муссолини и правда был очень болен. Его язва обострилась так, что одно время медики вообще подозревали, что это не язва, а рак.

Но встреча с Гитлером его подбодрила.

17-го апреля он сместил Видуссони с поста секретаря фашисткой партии Италии и назначил на его место нового человека, Карло Скорца. Он сообщил собравшимся, что тот будет управлять партий так, как ему поручено лично дуче - то-есть в духе неустрашимых берсальеров.

1-го мая 1943 дуче закрыл доступ в Палаццо Bенeция для Клары Петаччи.

Она была обижена до глубины души и осыпала своего возлюбленного письмами и телеграммами, на которые он не отвечал - ему было не до нее, он планировал новое возрождение фашистского движения.

Через несколько дней после расставания с подругой дуче выступил с балкона Палаццо Венеция.

Слушали его, конечно, вернейшие из верных - и он сказал им, что знает, что происходит в стране. Она поражена болезнью, ей заразились миллионы итальянцев, и имя этой болезни - “... африканская лень и безразличие ...”. И единственным лекарством может быть только возрождение старого духа победоносного фашизма:

"Мы вернемся !".

19-го июня 1943-го года дуче принял для доклада графа Витторио Чини – министра коммуникаций, представлявшего в его кабинете интересы индустриалистов. Граф выразил национальному лидеру Италии свое мнения, что дела не могут продолжаться так, как они идут сейчас, и что тонуть вместе с Германией совершенно не обязательно.

Дуче своего собеседника оборвал.

Он сказал ему, что единстванная альтернатива - это Германия, и Италию ждет победа или гибель, но непременно на стороне Германии.

Министр откланялся, и чуть ли не на другой день подал в отставку.

24-го июня 1943 Муссолини собрал у себя директорат фашистской партии Италии.

Карло Скорца доложил ему, что в рядах состоят 4 770 770 членов партии, и к ним следует добавить 1 217 036 женщин, которые, как верные делу фашисты, несут свою службу в женских организациях, ассоциированных с партией. И еще есть 4 500 000 человек, верных делу народа, которые помогают партии на местах, после работы.

И все они скованы железной дисциплиной и верностью дуче.

Звучало это отрадно - все собравшиеся в едином порыве встали и наградили своего вождя шквалом долгих и нескончаемых аплодидментов.

В этом шквале потонул один важный момент - в тот же день, когда "... по приказу дуче ..." окончилось сопротивление в Тунисе, американцы после серии бомбежел и обстрелов захватили островок Пантелеррия. Сам по себе этот клочок земли имел минимальное значение - его площадь не превышала 83-х квадратных километров, и он одно время служил базой итальянских торпедных катеров.

Ну, к середине мая 1943 никаких катеров, конечно, уже и в помине не было, и никакой угрозы союзным англо-американским войскам он уже не представлял. Но американцы люди практичные, и они рассудили, что островок, если на нем оборудовать аэродром, может пригодиться им самим.

Он был удобно расположен - как раз на полпути между Тунисом и Сицилией.

**

Примечания:

1. Итальянско-германские части в Африке неоднократно меняли свое название: танковая армия "Африка" (нем. Panzerarmee Afrika) — создана 1 сентября 1941 года как танковая группа «Африка» (нем. Panzergruppe Afrika), 30 января 1942 года переименована в танковую армию «Африка» (нем. Panzerarmee Afrika), 1 октября 1942 переименована в немецко-итальянскую танковую армию (нем. Deutsch-Italienische Panzerarmee). 22 февраля 1943 года переименована в 1-ю итальянскую армию (нем. 1. italienische Armee), и вошла в состав группы армий "Африка". Капитулировала в мае 1943.
2. Один из итальянcких дипломатов, тоже присутствовавший при встрече, пошел еще дальше, и прошептал на ухо соседу, что это не двое больных, а два трупа. Source: Mussolini’s Italy, by Max Gallo, page 342-343