Лебёдушка

Вахит, плотный высокий ростом, с  лёгким прищуром  чёрных как угли смеющихся  глаз, сидел на пороге своего дома, чистил ружьё  и в который уже раз слушал сон  жены о птице, которая  сильно испугала её во сне,  якобы птица та падала на неё  прямо с неба и была  огромной величины. Вахита смешил в рассказе жены тот факт,  что  Лейла, так звали его жену, ни как  не могла  вспомнить название  птицы.
-  Лейла, хватит уже,  успокойся, а  то не ровен час, в твоём молочном заводике, молоко пропадёт,  а дочь,   вся в тебя,  кроме  молока, ничего в рот не хочет брать, Надо  быть менее эмоциональной, в такой ответственный  период жизни нашей  дочки.
 Сон, он  и есть сон, что с него взять.  Ночь ушла? И сон ушёл. Забудь!   
- Вахит,  а  ты  ещё не устал   твердить, что я  теперь являюсь   молочным заводиком  для дочки? Впервые не оставила без внимания «шутку» мужа,  Лейла.
 -Прошу тебя,  послушай хоть раз меня, оставь охоту, сейчас весна, все птицы гнёзда вьют.
 Грех   в этот период  охотиться, они ведь  сейчас высиживают птенцов, ты же  знаешь.
 Вахит с усмешкой  поглядел на красавицу  жену, затем   весело произнёс:
«Бабы - курицы, пусть на своих  кладках сидят себе спокойно, а  старых селезней да петухов, я буду отстреливать!» - И ты, женщина,  мне тут  не указ.  Поднялся с порога,  зарядил ружьё,  и выстрелил в воздух, спугнув  весело чирикающих   на дереве  воробьёв, которые тут - же   поднялись и быстро полетели прочь.
Вахит  задорно захохотал,  затем  проговорил: -Лейла,  ты,  нашла  кого пожалеть, птичек… Галчонка. Вахит опять весело засмеялся.
 В прошлую зиму Лейла тайком держала в сарае раненого кошкой галчонка,  и лишь весной выпустила его на волю.  Вахит считал своим долгом,  при случае посмеяться над женой, называя её,  птичьим доктором.
 А   в селе,  где они жили, Лейлу  называли Лебёдушкой  за  лёгкую плавную походку, за  красивую фигуру, за кроткий характер и милостивое сердце.  Кто – то, пустил по селу  такую байку:  « Если с утра встретишь красавицу Лейлу - это очень хорошая примета. Если она вам улыбнётся, или поговорит с вами, то всё задуманное  на день  непременно сбудется и сладится». Самое удивительное, что всё так и происходило. Она была для людей живущих рядом, как счастливый талисман.
 А  Вахит твёрдо знал, что красивое лицо человека - является счастьем в этом мире.  Каждый день лицезреть красавицу жену - это высшее блаженство.   Лейла к тому же  была ещё и характером хороша, покладиста. Вахит трижды оправдал свой поступок,  украв Лейлу у этого  долговязого   Махмуда, который  всё время  только вздыхал, да смущался, боясь к  Лейле  подойти,  и пока  Махмуд сочинял ей стишки,  Вахит поступил, как истинный джигит,  чисто по-мужски.  Послушав   совет своего сердца, взял,  и украл, ту, что полюбилась ему.   Сельчане поохали, посудачили. А он,  Вахит, счастлив,  и не одного часа,  ещё ни о чём не пожалел – это самое  важное.  Родилась дочь, будут  и сыновья Аллах непременно благословит его сыновьями.  Время и сама жизнь  будут служить  мне,  как  сегодняшний утренний дождик послужил растениям для  их  роста. Всё в нашей жизни  с Лейлой ещё  только начинается. 
Что ни говори, а жить с  любимой женщиной – это великое счастье и блаженство. Только через любимого человека, мы можем  осуществить весь план и смысл  своей  жизни. Так думал Вахит. Он был горд собой  и счастлив.
  Сельчане  каждый по – своему,  кто сочувствовал, а кто просто жалел  Лейлу.  Видя,   как ей приходится ломать себя,  рядом с грубоватым, часто неразборчивым в выражениях, а порою и в делах  мужем.
Рано утром следующего дня Вахит  опять ушёл на охоту. Лейла впервые  не вышла его провожать, малышка ночью  плохо спала,  да и ей было что-то  не по себе. Хотя в эту ночь птица ей  больше  не снилась.
  Муж вернулся  поздно, мокрый, усталый, мешок с добычей  бросил у порога.
 В доме, как всегда  было чисто,  тепло, пахло степной мятой. На столе стоял ужин, накрытый белым накрахмаленным полотенцем,  расшитым гладью, по углам  Лейлой  вышиты были райские деревья и птицы.  Вахит  умылся, переоделся,  небрежно бросил  полотенце на лавку,  медленно поел. Набрал ведро горячей воды из большого казана,  взял  мешок с добычей и  вышел на улицу. Через окно Лейла видела, как муж бросил в корыто большую птицу залил её горячей водой и стал ощипывать. Лейла прижала руки к  горячему лицу. Это же лебедь…ей опять вспомнился сон,  да ведь то был   лебедь,  именно лебедь  снился  ей   много раз. Как – же,  я   не узнала  его во сне. На Лейлу  вдруг напал  ни чем необъяснимый страх.   Вахит вошел в дом и  тихо сказал: -Жена,  конечно  можно растянуть удовольствие,  и,  частями сварить эту птичку, но я сам приготовлю её всю и сейчас.  Ты иди к дочке, отдыхай. Будет у нас с тобою  завтра царский пир.  Вахит  занялся  приготовлением птицы,  хотя время было довольно  позднее. Лейла не  участвовала  в приготовлении  намечающегося пира.
Утром, выйдя из спальни,  она увидела на столе огромного зажаренного лебедя на  самом  большом блюде  с позолоченными краями усыпанного зеленью обложенного овощами, отдельно на блюдце, тонко нарезан изливаясь прозрачным соком,   сиял ярко жёлтый лимон. Рядом  с блюдом лежали  два  рога, подаренные им  на  свадьбу,  дядей Вахита  и кавказское,  чистое,  виноградное  вино, которое доставал муж  лишь в самые важные  как ему казалось моменты жизни. 
- Ну,  как тебе жена,  царский стол... Оценила?  Блюдо, нравится? – спросил Вахит   с  довольной улыбкой,   поглядывая на жену.
- Лейла  посмотрела на мужа,  глазами полными печали, и ответила:  - Мы с тобою  не цари,  ты  прости меня, я,  лебедя,  есть не  стану.
-Не будешь есть? Ну  и не ешь,  я позову  Сайдана,  или Руслана, они  всё оценят по достоинству. Дичь,  это  же лёгкое диетическое мясо. Ты не забыла,  что тебе надо кормить дочь.
- Помню, я поем  лепёшки с молоком  и сыром.  Лейла вышла в коридор, но вскоре вернулась.
-Вахит, ты убил лебёдушку? В глазах Лейлы был испуг.
- Я убил лебедя,  твёрдо произнёс муж.
- Но, там,  в мешке осталось  раздавленное яйцо, это была лебёдушка, тихо,  проговорила  побледневшая Лейла.
-Э… да какая теперь разница, лебедь или лебёдушка – на птиц надо   проще  смотреть:-    как на жратву.  Когда ты  это только сможешь  понять?  И потом, запомни:
Я это  всё делаю ради  вас, моей  семьи, ради тебя  и дочки.
- Прошу, Вахит,  говори тише, дочь ещё спит – попросила Лейла.
 Ты ведь знаешь, как  я равнодушна к мясу. Я же тебя просила. Не надо никого убивать, тем более ради меня и  дочери. Никогда. И  никого.
Накинув на плечи,  шаль Лейла  быстрым шагом  вышла на улицу.  Слёзы душили её, она  подняла глаза к  голубому утреннему небу и вдруг в небесной чистоте  она увидела ту самую птицу из своего сна.   Лейла,   заворожено смотрела  на  лебедя парящего  над нею в небесной синеве, не могла проронить ни слова. По её бледно - розовым  щекам  без удержу потекли слёзы. Лебедь стал  кружиться, всё быстрее и быстрее, затем, сложив крылья,  стремительно начала падать, через секунду мёртвый лебедь лежал у ног Лейлы. 
 Налетевший с  реки ветер разглаживал  его   поломанные  пёрышки,   тёплый лебяжий пух белым облачком  окутывал   ноги Лейлы.  Как подкошенная  она   упала рядом с  мертвым лебедем, издав  пронзительный крик. Последней её мыслью было:
«Всё   сбылось, точно как в том  страшном сне».
В то утро многие из соседей  видели это  необыкновенное происшествие.  Прибежали со всех дворов на помощь.
Придя в себя Лейла,  поднялась с кровати, в которую   в беспамятстве  уложили  её соседи, молча завернула в одеяльце свою крохотную дочь. Вышла из дома и не оглядываясь,  пошла по направлению  к родительскому  двору.
  Родители в своё время, боясь позора,  выдали свою единственную дочь за Вахита, который её  украл, по старому горскому обычаю, но  без всякого на то её согласия. 
А Махмуд,  которого   всем  сердцем полюбила Лейла,  и он её,  сразу же  оставил   хорошую работу, на которую его направили после окончания Вуза, уехал из села.
 Сейчас  все   казалось бы давно прощённые  обиды,  железным обручем  сдавили   сердце Лейлы,  слезы омывали  её  разбитую мечту, её израненную душу.  Плакала  она и о том, что смиренно приняла  решение старейшин,   устроив жизнь с человеком, который, клялся в вечной любви,  напрочь,  лишивший  её  права выбора.  Но теперешнее  её решение,  никто  и ничто не могло  изменить.
Всякая любовь,  не имеющая свободы духа, легко переходит в ненависть. Ненависти она не испытывала, только боль, невыносимую боль.
У Лейлы  нестерпимо болело в груди, она  физически чувствовала,  что так может болеть только  душа..
« Лейла - Лебёдушка моя, прости меня!, прошу!,  вернись ! Я  больше никогда не буду никого убивать.  Клянусь! Скажи, как же мне теперь   жить без тебя?» Кричал Вахит,  ей вдогонку,  упав на землю и стуча по ней большими натруженными кулаками. Что же  я наделал? Что  натворил?..  Всё не  мог успокоиться,  потрясённый,   происшедшим событием   Вахит.  Его  проснувшееся  сердечное   признания и  красноречие тут же  развевал  озорной весенний   ветер, унося  все  его стенания,  плач  и раскаяния  далеко - далеко  за степные курганы.
 «Ох, сынок,  пришла беда. Принести в дом убитого лебедя,   очень плохая  примета. 
А упавший  с неба  к дому  мёртвый лебедь - это всегда  к беде. Жизни всё – рано у вас с Лейлой   не будет, уж  лучше расстаться.  Ты сынок видно забыл,  или не знал, что: «Никакое худо до добра не доведёт». Смирись Вахит, - говорила ему старая женщина, одетая во всё чёрное. Никто  из пришедших  не мог объяснить. Кто она? 
 –  Да кто ты такая? Чтобы учить меня!  Откуда ты здесь?  Уйди! Сейчас же  - закричал Вахит.   Женщина поспешила удалиться.
 Подойдя к  родительскому дому,  Лейла приостановилась.  На мгновение у неё в голове вспыхнул вопрос: «Как отнесутся родители к её возвращению?»  Лейла  напряжённо вглядывалась в родные окна, вытирая беспрестанно  бегущие  слёзы. Не смело она протянула руку к  дверной калитке. В этот момент двери  дома широко распахнулась,   ей  навстречу  вышел растерянный  отец.
« Когда он только  успел стать таким седым?» - подумала Лейла.  С рядом стоящей яблоньки порывом ветра сорвало много белоснежных лепестков и как снежинками  осыпало Лейлу.
А отцу на какое-то мгновение  показалось, что   у  его калитки стоит его старшая сестра Айна, в развевающемся на ветру газовом шарфе. Мысли вернули его в  далёкие тридцатые годы, когда их всей семьёй, в чём стояли, погрузили в пустые вагоны и выслали из родного Кавказа в эти холодные,  продуваемые всеми ветрами казахские  степи. У Айны тогда  был такой же бело-розовый  широкий шарф, которым она укрывала меня совсем озябшего, от внезапно начавшегося  первомайского снегопада.
–Здравствуй дочка, входи. Отец  осторожно  взял  у неё  из  рук спящую  внучку.
- Прости меня отец, я к нему не вернусь. Иди в дом дочка. Иди.
 И  всматриваясь в  ясный небесный свод, произнёс: «Хвала Тебе Всевышний!» 
- Входи дочка, мать обрадуй, хватит ей  уже плакать по тебе. Иди смелее.
- Спасибо отец.  Лейла опустила заплаканные ресницы, прикрыв ими  редкого изумрудного цвета глаза.  Отец легонько подтолкнул её за плечи,  даже  не  пытаясь скрыть  радостной улыбки на  своём лице.
 - На всё,  есть воля Всевышнего, дочка. Если  ему угодно будет, то он  всё, исправится  в твоей жизни. Всё, что Он  нам посылает,  надо принимать с радостью, потому что всё,  и те  уроки, что   он  нам подаёт,  только  к  нашему благу. Всё  только к лучшему. Увидишь.
Хвала Ему,  милостивому и милосердному! Во  веки веков! Амэн.
Закончил своё радостное повествование отец,  c  искренней благодарной  улыбкой всматриваясь в небо.
Р S/  Вахит так и не смог простить себе,  свой проступок.
 Больше никто и  никогда не видел его с ружьём. Оставшуюся  жизнь  он прожил в одиночестве.
  Лейла  через год  вышла замуж за Махмуда,  он увёз  её с  родителями на Кавказ.