Лицедей

Я нашел в связке нужный ключ, к удивлению он оказался первым, который мне приглянулся. Замок открылся с трудом из-за налета коррозии. Дверь отвратительно скрипнула, и мне в лицо подул холодный ветер. В квартире неприятно пахло: прокисшим молоком и горелыми спичками. Пройдя на кухню, я распахнул обе створки окна, рамы которого со временем почернели и потрескались. За окном начинался дождь. Мелкий, осенний дождь. Мысль о том, чтобы вернуться сюда, посещала меня часто, настолько часто, что однажды, совершенно не задумываясь, я собрал кое-какие вещи и отправился в тот дом. В дом, где я провел большую часть своего детства. Там ничего не изменилось: мебель осталась на тех же местах, картины, фотографии книги… Ничего не изменилось, только все обветшало. Обои на стенах свернулись, а вещи были покрыты огромным количеством пыли.
Господи, сколько лет я здесь не был. Долгие семнадцать лет…
Окно было выставлено, а рядом с шифоньером я нашел брошенную куртку. На кухне лежали остатки еды. Увидев это, я подумал, что некоторое время назад кто-то устроил здесь ночлег.
Я вставил окно, достал спальный мешок и расстелил его на полу. Переночую сегодня здесь, может быть тогда я перестану думать об этом месте.
На улице начинало смеркаться, я выпил стакан водки и лег спать. Сквозь щели в окне дуло. Ветер на улице поднялся, но я не обращал на это никакого внимания и просто крепко уснул. Снилась всякая чепуха: сначала я ходил по крыше какой-то многоэтажки, небо было звездное, а звезды яркие и режущие глаз. Потом отец снился. Он был больной и бледный, говорил мне что-то, кашлял, трепал по голове и курил самосад. Затем я пытался усесться на дедову лошадь, но ноги никак не попадали в стремя…
Проснулся я от глухого удара в стену. Сперва я не понял, откуда был звук, но, проснувшись окончательно, мне стало ясно, что стучали из соседней квартиры.
Наш город уже лет пятнадцать является городом – призраком. После утечки химикатов его пришлось эвакуировать, и мы с больным отцом и матерью уехали в село к деду Ивану Андреевичу.
Пока я перебирал в голове прошлое, уточняя детали и события, в стену опять ударили. Странно, ведь это давно заброшенный город… Может это был тот бродяга, который ночевал здесь и, пожив, некоторое время, переселился в соседнюю квартиру. Так сказать, сменил обстановку.
Не по себе мне стало, муторно как-то, страшно. Я был один в пустой девятиэтажке, в городе, которого уже нет на карте. Хочешь, не хочешь, а тревога и любопытство взяли свое и я, надев куртку, взял фонарь и приобретенный пару дней назад старый ПМ. Светя фонарем и нацелив пистолет перед собой, я вышел в темный, заросший паутиной подъезд. Сквозило, и дико выл ветер в мусороприемнике. Я дернул за ручку двери, она оказалась открытой. Войдя внутрь, я увидел, что планировка была точь-в-точь как наша и мебель почти такая же. Да и кто мог в те времена похвастаться изобилием оригинальной мебели.
По коридору я прошел в большую комнату и увидел, что там никого не было, только из разбитого окна всё так же выл ветер. Затем я зашел в спальню и онемел. Фонарь выпал из руки и я с дури стрельнул два раза в то, что принял за сидящего в углу человека. Но это оказался не человек, а невероятных размеров серый бродячий пёс. Он взвизгнул и, сшибая на своем пути мебель, рванул из комнаты. Оказалось, я напугался своего четвероногого соседа. Когда он удрал, я немного отдышался и успокоился. От души отлегло. Пес, всего лишь большой бродячий пес. Я прошелся по остальным комнатам и побрел обратно в свою квартиру. На часах было четыре утра. Я открыл консервы, выпил еще сто грамм «огненной воды» и закурил. В свете керосинки дым синими волнами поднимался к потолку, и я снова погрузился в воспоминания.
Помню, как я с батей заносил кресло-кровать в мою комнату, и мы задели гитару, старую семиструнку, которую я обменял тогда на две пластинки Высоцкого. Она слетела с гвоздя и упала, от верхней деки откололся приличный кусок, и, как сейчас помню, зазвенела в последний раз и с тех пор осталась пылиться между шкафом и стеной. Я решил пойти в комнату и глянуть, может она там все еще стоит. Воспоминания тревожили мне сердце, ведь от той моей жизни осталась только эта разваленная квартира и куча фрагментов из детства. Я пошел в свою комнату и когда открыл рассохшуюся дверь, то увидел, что возле окна стоял человек.
Ночное черное небо сменилось утренней серой хмарью, и силуэт его был чёток. Каждый изгиб выделялся ясно. Человек был высокого роста, на две головы выше меня. У него была худая шея, которая показалась мне невероятно длинной, да и весь он был худой и нескладный, с длинными костлявыми руками. Как ни странно, но я не был напуган. Может, это было действие водки, но я не запаниковал, только кашлянул и громко сказал:
-Ты кто? Как ты попал сюда? Отвечай!
Человек не двинулся с места, а только помолчав несколько секунд, низким утробным голосом заговорил:
-Я - Лицедей, живу здесь. А ты чего сюда пришел?
Он присел на край кровати и продолжил.
-Шел бы ты домой, мужик. Это давно уже наш город. Город теней. А вам, людям, здесь не место.
Я произнес несколько матерных комбинаций и медленно попятился назад. Человек так и остался сидеть. Когда я вернулся, он был на том же месте. Я посветил ему в лицо, и дикий ужас овладел всем моим существом. Лица у него не было. Лишь белая синеватая кожа. Я потерял дар речи. Единственное, что я смог сделать, это нажать на спусковой крючок.
Черная дырка появилась на его синюшной груди и то место, где должно было быть лицо зашевелилось, начало деформироваться и, мгновение спустя, я увидел бледное больное лицо своего отца. Я бросил фонарь, пистолет и, не помня себя, вылетел из квартиры. Лишь отбежав от дома шагов на пятьдесят, я остановился и кое-как отдышался.
Уже совсем рассвело, и я увидел, как из подъездов начали выходить такие же мерзкие длинные создания. Их лица были мне знакомы. Баба Наташа из тридцать второй, Илюха из тринадцатой, Светка, продавщица из второго подъезда…
Я побежал. Бежал я долго. Через сквер, мимо фонтана, мимо магазина «Светлячок», мимо 248 школы, и бежал до тех пор, пока не начал задыхаться. Выбежав на трассу, я пластом упал на обочину и потерял сознание.
Очнулся лишь когда ехал с усатым мужиком в «Уазике». Я спросил у него, как попасть на станцию «Растеряевскую». Мужик сказал, что довезет и я всю дорогу молчал. Потом я купил билет до Смоленска и навсегда покинул это место.
Я бы мог сказать, что после этого мне снились кошмары. Нет. И даже не снился этот город детства, город, где я столкнулся с необъяснимым. Иногда я вспоминаю лица своих знакомых, которые смотрели на меня через этих тварей. А иногда думаю, не приснилось ли мне все это, ведь уже столько лет прошло. Мне проще думать, что все-таки это сон.