Шваль

Виктор Матюк

Шваль

Горькая печаль пристально смотрит в туманную даль, там веселится разношерстная шваль,
Ей прошлого никак не жаль, неподалеку деревенский петух у толпы на виду кричит: ку-ка-ре-ку,
Больше никому не пожму холодную руку, хочу развеять свою тоску и скуку!
Всему виной мои уста, повсюду царит пустота, и её накрывает набегающая волна,
Она омывает высокие берега! Неподалеку тайга, стоит строка, нет навыка у старика,
Над головой нависли кучевые облака, слава богу, что дело не дошло до самосуда!
Сбегает в балку талая вода, вместе с ней опадает вся шелуха, а прочая мелюзга
Всплывает наверх, вчера был чистый четверг! Сегодня пятница, мёд не пить с лица!
Shvall или конина – тебе половина и мне половина, чувств лавина выплеснута на средину,
Хотя сердце прячется за широкой грудиной, но всё равно всё вокруг вправду грешно!
Гляжу в задымленное окно, на подоконнике лежит старое барахло, там древние шмотки
И среди них рваные женские колготки, в стороне стоит бутылка самопальной водки,
Из-за грехов мирских волны страсти зыблились и стремглав падали вниз на скользкий карниз!
Среди имён святых нет людей в доску своих, они одержимы собой, спорят наперебой
С многоязычной гурьбой, держат хвост трубой, что-то орут, перебивая друг друга,
Назад заломлены руки, не пошла им впрок наука, но разве поспоришь с многоголосой толпой?
Все слова смывает морской прибой, смешивает их с глиной и золой, не надо много слов,
Коль есть в душе великая любовь! Её широкие плечи раздул могучий северный ветер,
Дух, задетый за живое, смотрит на окружение святое и чувствует себя изгоем,
Было время золотое, когда я баб путал с собственной женою, мне намедни приснилось,
Что стальная дверь, ведущая к истине, нараспашку передо мной отворилась,
Показалась щель в треснувшей стене! Здесь накануне один чудак орал с высокой трибуны:
«Чем ближе к январю, тем больше лично я молчу и ничего в ночи никому не говорю!»
Он даже не заметил свирепый северный ветер, а опосля в это захолустные места буря пришла!
Сомкнуты её уста, она урожай на стороне собрала,
Когда досужая мысль, что пришла на ум, тут же подняла гул и шум! Неужто пошла в загул!
Потухла тлеющая лучина, рассвирепел сердобольный мужчина, ему невтерпеж, ****а вошь,
Почему же ему ты жить спокойно не даёшь? Это правда или ложь,
Он на тебя мне жаловался пару дней тому назад всерьёз! Его слёзы видел господь!
Ты с ним счёты свела, и промолвила, небось, со зла, что эта роза не для него в саду цвела!
Спят деревни, дремлю заморские земли, молятся храмы древние, а мотивы напевные
Над последним пристанищем кружатся, им больше некуда податься, вот они и резвятся до утра!
Была - не была, раз такая пьянка пошла, пусть вся шушера уходит  из-за барского стола,
Она в стельку пьяна! Биты все её козыря, а с меня, как с козла молока! А вот и судьба,
Она на помине легка, качается слегка и корыстный взгляд не сводит с потолка,
Я к двери прислонился, ближе к земле со страху наклонился,
И тут же усомнился и даже взбеленился, кого же послал господь,
Чтоб надвое расколоть души и плоть? Дешёвый фраер жизнь прожил без забот и вот – на тебе,
Теперь он хочет исполнить виртуозное соло на моем кларнете и старенькой трубе,
Материнское молоко ещё не высохло на верхней губе, спасибо господу за доверие ко мне,
Но я привык один тащить свою телегу по изрытой чужими арбами встревоженной земле!
Шваль грешит безбожно, ей всё делать можно, но очень осторожно! Губы обида свела,
Едва до истерики статную бабу не довела! Ей рукоплещут веси и города,
Но раскатанная губа взывать о помощи не прекратит никогда!
Вот так всегда сущая ерунда может прервать полёт горного орла,
Слёзы рекою льются, люди между собою всю ночь до крови дерутся, а губы поют и смеются,
Пытаются сквозь слёзы широко улыбнуться, но неприкрытая злоба доводит плоть до озноба!
Мы виноваты оба в том, что пуст дверной проем, и он не прикрыт дверным полотном,
Сквозняк гуляет в нём, и мрак за окном! Под потолком висит паутина, затухает тлеющая лучина,
Только судьбина одержима собой, смех и стоны раздаются в тишине ночной за соседней стеной!
Уста шепчут странные слова наперебой, и в момент любой ветер штормовой
Разрушит своей рукой семейный уют и покой, уже час седьмой, как тучи сгустились над землей,
Что-то стряслось, жизнь вошла в чужую колею и не смогла умерить прыть свою!
Весь, как маков цвет, горю, но душевную боль перетерплю и всё ж вытащу из колоды карту свою
И пересилю дрожь, невдалеке колосится высохшая рожь, ты то поле найдешь,
Если до околицы дойдёшь, рожь шумит качается, полю нет конца, шумная толпа
Не по своей прихоти туда пришла! У неё болит голова, вот-вот начнётся страда,
Острая коса попытается стебли пшеницы рассечь, её никак не уберечь! Затихает речь,
Замолкают слова, только вода из степного ручья будет лет пятьдесят безбоязненно течь,
Пусть над колосьями свистит вражеская картечь, и плоть насквозь пронизывает озноб,
Я смеюсь для вида, своё горе и скорбь напоказ ближайшим соседям не выдам,
Пусть губы сводит жуткая обида: не сплетничай и не завидуй, живи с усмешкой,
Мы оба пешки в чужой игре и не мне и не тебе не дано потворствовать року и судьбе,
Они всегда на коне, а мы едем на осле или едва идём по земле, ветшаем, ноги еле передвигаем!
К горестям помаленьку привыкаем, порой о них мы на время забываем
И тогда земная жизнь нам кажется раем, мы же наклоняемся всё ниже из-за грыжи,
От стыда не сгораем, наш голос возвышается над ним, он – неуязвим, мы живём мигом одним
И постоянно следим, как жизнь превращается в пепел и дым, нам покровительствовал херувим,
Но он простыл, на короткое время о людях простых он абсолютно забыл! Не всё благословенно
В мире земном, всё тленно в нём, только свет за раскрытым настежь окном свою яркость меняет,
Когда тёмные углы он исподволь освещает! Стало быть, надо все ставни до конца раскрыть,
Чтобы на виду быть и на полную грудь дышать, а не бежать, куда глаза глядят, от дум ночных,
Бог весть куда глядит, здесь моя родимая земля, это она взрастила меня, и обратила в орла!
Мать подарила на счастье подкову, я же поверил судьбе на слово, но, как оказалось,
На пятки наступила старость, снять бы усталость, но нечем, болит голова, ноет печень,
Лечиться нечем, хотя я в пьяных оргиях никогда не был замечен! Не хвастаю,
Иногда приглашал к себе бабу вихрастую, с ней о жизни вдоволь поговорю
И спокойно полночи сплю! Нам близость ни к чему, страшно одному ночами спать в дому,
Надо пережить тьму непролазную и ждать минуту каждую,
Что около хаты появится толпа поддатая, и разговор пустой перейдет в драку и разбой,
Придётся голову посыпать золой! Не пойму спросонок, то ли лает собака, то ли мычит телёнок?
Скомкана белая простыня, никого нет подле меня, а где же любимая баба моя? Неужто ушла,
Несолоно хлебавши, намучившись и уставши, полночи не спавши, ан, нет,
На кухне горит блеклый свет, на стуле висит знакомое платье, видать по всему,
Что женщина с понятьем! Боевая подруга не вышла за пределы семейного круга,
Скрутила волосы на затылке туго, домашний уют – её заслуга, она - моя законная супруга!
Мать ети, где смогу такую женщину найти? Неисповедимы господние пути! Ищи, авось, найдёшь,
Глумиться над бабой брось, знающие люди говорят, что в семье всё идёт на лад, если муж богат,
Но слёзный разлад приходит нежданно, муж становится тираном, не выходит из ресторанов,
Домой приходит в стельку пьяным! Крутятся жизни каменные жернова, уменьшаются права,
Летят на ветер, сказанные в спешке матерные слова, они во мне признали чужака,
Только людская молва испокон веков жива, но она и вправду скучна!
Увяла вокруг привольного двора почти вся зелёная трава, поседела коротко стриженая голова,
И вот твоя жизни уже никому не нужна, миром управляют конченые подонки,
В их руках увесистая гребёнка, они языки чешут, как собаки о честных людях брешут,
Ярлыков навесят, да так, что сразу остолбенеет пристальный взгляд!
Не без труда их сногсшибательные слова воспринимает чуждая нам среда,
Чужие голоса слышны с утра и допоздна, я же, как и встарь, нищий и обессиливший царь,
Листаю протёртый до дыр астрономический календарь, в нём есть старинный букварь!
На жаль нервы и те не привыкли жить в суете мирской, они идут следом за людской молвой
И не ладят с головой, она никому не верит на слово, у естества ещё живого
Нет под ногами прочной основы! Даже сталь и та ржавеет, суховеи рознь здесь сеют,
Нет доверия к жене, мы были с ней наравне, но чёрная кошка пробежала
И прошлую жизнь судьба сама скомкала, упало на пол белоснежное покрывало,
Душа от розней устала! Быт полосатый кричит весьма некстати, что все мы в том виноваты,
Что у соседа дотла сгорела соломенная хата, а пьяным на работу приходит вагоновожатый!
Дрязги, рознь и ссоры – символы всеобщего позора, а блуд, подумай головой чуть-чуть
И вникни в суть, и признаешь ты, что именно он - источник суеты!
Мы все равны до поры и до времени, нам член с горы и два с бугра, если честь не дорога!
Грех кричит настойчиво и глухо мне всю ночь на одно и то же ухо, что нельзя перечить жене,
Надо жить в тишине! К тому же стезя бытия становится короче и уже, чем хуже, тем лучше
Становится на душе, замёрзли огромные лужи, ушла вонь снаружи, но боль осталась внутри!
Не ври! Своим умом живи, и душу ты мне не тереби! Ты же царь природы, но не те твои годы,
Чтобы любить одну до гроба! Городские трущобы говорят о многом, нам путь до бога закрыт,
Тревога душу теребит, как быть? Как дальше жить? Нам не откажешь в оптимизме,
Но в этой жизни столько укоризны, что не хватит пальцев на руках, чтобы сосчитать впотьмах
Грехи свои, не говори об источниках нетленной любви, они находятся вблизи твоей тропы!
Не суди и не неподсуден будешь! Коль раз разлюбишь, ходячим трупом будешь,
В груди огромная брешь, через неё выходит наверх полночный протист против слез народа,
Ему нужна свобода, но её нет, простыл её едва заметный след вдали,
Нервы сдали от горя и печали! Смутные времена в этих местах давно уже настали,
Я же вместе с простым народом любуюсь скромным закатом и нежным восходом!
Улетают годы, благоухание природы на стыке чувств стоит и невзначай велит нам праведно жить!
Никто мои грехи не сможет мне простить, только я – сам себе и учитель, и судья,
Мне стыд очи не застит, хотя Дамоклов меч над головой всю ночь висит, много не говорит,
В основном, молчит! Карта бита, нечем крыть! Вся одежда, как и прежде по швам трещит,
Я же в условиях тесноты теряю все надежды и мечты, хочу избавить душу от тщеты,
Но она боится небесной высоты, все пространство уместилось на моей ладони,
Кроме солнечной короны, крики, плач и стоны несутся со стороны той толпы,
Которую отовсюду гонят! Кто же подпирает небо головою, мне бы поговорить по душам с судьбою
И свести счёты с нищетою, время шло, кому-то очень повезло,
А кому-то не пригодилось писательское ремесло,
И поехало и пошло всем бедам назло грешное бытие!
Беззакония все проявляют себя в темноте, но вот глаза широко раскрылись
И даже они узнанному удивились, прежние ведения мгновенно скрылись,
Глаза кверху закатились, миражи и думы исказились! Наступил двадцать первый век,
Время ускорило собственный бег, а где же ты грешный человек, на тебя лица нет? Ответь!
Ты сидел в Бутылке, ходил в ботинках без шнурков, проливал сто потов, чтобы обрести кров,
И, в конце концов, поладил с вертухаем, о нём мы вскользь здесь вспоминаем,
Вышел на свободу, слава богу, что остался жив и цел и не забыл, где у баб половая щель?
Да, ты потерял на зоне молодые годы, купил в дорогу не минеральную воду,
На последние гроши купило бутылку палёной водки,
А на закусь по дешевке взял хвост атлантической селёдки!
Выпил всё наедине, ты же не привык жить в семье,
Жизнь показалась намного лучше, чем на самом деле есть,
Тебе сразу позвонил безногий тесть, от его голоса оторопь берёт, его не обрадовал твой приход,
И вот старенький пароход тебя на малую родину везёт, жена давно уже не ждёт, её другой ****!
Её грехи - не в счёт, какой идиот не любит славу и почёт, ты – тощ и бескорыстен,
Но далёк от святых истин, в наши дни их отстаивают святоши одни, и больше никто
О них слышать не хочет, нам бы жить, как они, нам бы есть, как они, но мы стоим не на том пути,
Нам грехи пробуравили все мозги и впереди не видно ни зги! Ты бывшей бабе в укор
Вымел из избы весь мусор и сор, увидев тебя, сбежал районный прокурор в другое место,
Ты замесил пресное тесто и поставил в старую русскую печь, захотелось самому хлеб испечь,
Но бестолочь может только свои грехи множить и воду в ступе толочь без перерыва – день и ночь!
Не произошло дива, баба строптивая на смену жене пришла, она не убрала остатки пищи со стола,
Допила граненый стакан до дна, и едва до кровати добрела! Такова твоя судьба,
Крепись духом, старина! Опосля ты завёл гусей и уток, но баба та не понимала шуток,
Пришлось объяснять ей на кулаках, что и как? Чудак, не так надо воспитывать нездешних баб!
Нельзя их бить ногами сразу, надо выкорчевать из души всю заразу
И только тогда брать быка за рога! Найди приятные слова, чтобы кругом пошла её дурья башка,
А опосля возьми чуть выше Кремля, пусть исчезнут из глаз сухие тополя
И бабьими слезами наполнится вся грешная земля! Тогда крепкой будет любая семья!
Тополя! Тополя! Это можно, а это нельзя! Во бля! Ты жил безбедно,
Проводил любовницу в путь последний, правда, перебрал намедни,
И на гроши медные, на поминки грешной души купил вчерашние и чёрствые пироги!
Поминал грешницу каждый день, в твой дом тянулись люди из всех окрестных деревень!
Её отпевал настоящий поп, у него был еврейский нос и высокий русский лоб, а короткая бородка
После первого стакана водки малость отросла, наверное, молодая попадья на сторону пошла,
А что можно взять со старого козла? В штанах – сущая ерунда, большой живот мешает всем и вся,
А на хрена бабе такая жизнь вообще нужна? Черёмуха в её саду ещё не отцвела,
Малина в эту пору в рост пошла, но она была инвалидом третьей группы,
Не считалась глупой, но она – мишень для шуток грубых! Поп тоже звёзд с неба не хватает,
Но он на сторону от жены не убегает, полночи деньги в стеклянной банке считает,
А потом быстро засыпает! Баба пнула его ногой, он оказался в обороне круговой,
Хорошо окопался, но с носом вновь остался, извивался в постели, как уж, но коль не дюж,
Не берись за гуж, хотя ты и муж красотки той, что слышит пронзительный стон за стеной,
Из бабьих рейтуз огонь вырывается, она с боевыми потерями никак не считается,
Начался скул и вой, похожий на битву под Москвой! Случился сбой,
Пришлось поспорить с пьяной толпой о ереси мирской, она не прошла стороной,
Поп чудной с горя тряхнул седой головой, и тут же ушёл в запой! Ты, что тупой? Глаза открой!
Лицо от грязи отмой, зачем ты её пороги обивал, неужто на стороне себе счастье искал,
Но не нашёл, старый ты козёл! На году пятидесятом не *** конкурировать с молодым солдатом,
Ты бы поставил магарыч тем ребятам, пусть трудятся во имя похвалы, их мысли и вправду светлы,
Во имя жатвы никто не смотрит на кусты примятой картофельной ботвы! Поп, к примеру
Призывал народ почитать священников и божью веру, но сам не жил по вере,
В питье не знал он меры, тому есть многие примеры! А баба та жила на жалкие копейки,
Ходила по деревне в рваной телогрейке и носила трусы из бумазейки, но всегда искала лазейки,
Чтобы зайти в гости к старой белошвейке, тоже еврейке, как и та,
Что была снята в восемнадцатом году с креста, она не стреляла издалека в плешивого старика,
Едва сошедшего с броневика, картавого Ильича, у него тогда была приличная борода,
Но баба та не дождалась суда и была заочно казнена! Беда никогда не приходит одна!
Трудно на селе такую бабу сыскать, чтобы отказалась приятному мужчине дать
Свои нервы на досуге слегка пощекотать! Мои слова нельзя на веру принимать,
Надо повод искать, чтобы души грешниц понять и опосля даже на отпетую ****ь не роптать!
Проходят лучшие годы на лоне природы, дымят заводы, матерятся завхозы, бабы встают в позу,
Грузины продают мимозу, а над головой седой грохочут грозы, я тоже грехи по ночам итожу,
Но об этом поговорим чуть-чуть попозже! Такова проза бытия, в неё упирается любая стезя
И свернуть с неё нельзя, хотя проблем больше чем до фига! Они выглядывают из просеки лесной,
О чём-то шепчутся между собой, тот шорох проходит стороной,
Но чувствам доверясь, тут же впадаю в ересь, я же старый карась и знаю, что такое экстаз?
Настаиваю, что без нас ничто не совершается, на нас жизнь замыкается!
Проснулся мужчина рано утром и почувствовал себя стариком, он начал рыдать,
Ему надо из дому на заре выезжать, чтобы поле пахать, темень на дворе,
А той бабы рядом не видать, ёб твою мать! С чего начинать и где её искать?
Эх, дороги, пыль да туман, везде один степной бурьян, я объездил много стран,
Лазил по горам и бродил по островам, но никогда не предавал славян! На мысли себя ловлю,
Что иногда складывался по рублю, спаивал всю кагалу, чего никому не пожелаю, считал и считаю,
Что сильные доводы излагаю в пользу тонких обстоятельств, но нет чётких доказательств,
Что среди нас тоже ****и есть! Не бесконечен этот процесс! Коль есть к любви интерес,
Можно баб уложить под пресс, вот и сказ весь! Начнётся пресс-конференция
Без начала и без конца! На всё воля Творца, ему одному принадлежат наши души и сердца!
Яблоня отцвела, на старике нет лица, знать не можешь доли своей,
Может статься, что тебе на *** насыплют фунт соли, и ты будешь в глухой тайге умирать от боли,
Или крылья сложишь посреди степей, крест тебе поставит в диком поле толпа незнакомых людей!
Все зависит от судьбы и доли, но не боле, чем тебе дано, но всё равно сбудется оно,
И прорастет в земле брошенное тобой зерно! Грешны мы все, ведь живём в суете,
Холоде и нищете, наш поклон проказнице-судьбе, мы едем на осле по своей стезе, а она- на коне!
Ты выживешь все равно и будешь жить всем смертям назло! То-то и оно!
Проходит всё, пройдёт и это, не сживут нас беды с белого света,
Коль каждый в этот мир пришёл гол, как сокол, но ничего важного для себя так и не нашёл!
Только взоры влюблённых глаз по ночам в свои объятья заключают нас, как в первый раз!
Всему – своё время, всему – свой час! Нам никто не указ!
Половая связь в этих местах родилась, я в той тине по уши увяз, ей доверясь,
Бросил страсть через бедро, не получилось ничего, зерно любви взошло, но дальше из-за фальши
Не росло, вспотело высокое чело и что? Член торчал, как долото, но ему не верил никто!
Я не для того родился, чтобы мне вещий сон на рассвете приснился,
Мой быт не изменился на корню, мне смешно самому! Ересь говорю, слова переплетаю
И в них души не чаю! По одёжке встречаю, провожаю по уму, взяток с них не беру,
Все они в крупную полоску, им бы изменить причёску, но никому дела нет,
Кто задумал заметать собственный след и мутит себе разум уже много лет!
В каждом слове моя память, хочется иной раз плакать и орать, что ты и вправду, как дегенерат
Проповедуешь измены и разврат, но никак не впечатляешь развязанных баб, ты - слаб, ты – раб,
Вот завершишь земной полукруг, перо вывалится из ослабевших рук, и пустой звук
Понесётся в тупик, там его встретит окровавленный мясник, он прекратит свиные туши рубить,
Будет что-то полчаса мастерить, его голос пропит, рот настежь открыт, по всем углам сквозит!
Самогоном разит в том дому, где я впервые встретил свою нелепую судьбу,
Судя по всему, мне печаль ни к чему, вдоволь ем и вдосталь пью,
Меня приличные и публичные люди приглашают у богатому столу,
Я время не тороплю, чуть-чуть посплю, вытру слёзы и разотру по лицу соплю,
Выпью воды из крана на ходу, и навсегда из этих мест уйду искать полночную звезду!
Есть смысл поехать в Париж, там жизнь сложна, велика нужда в таланте,
Везде прохаживаются неучи и дилетанты, они дарят бабам диаманты,
Ничего нет проще простоты, так что учти, что впереди не видно ни света, ни зги!
Пришло время проветрить мозги и отряхнуть их от избытка бытовой шелухи!
Да хрен его знает, на что нам небо в ночи намекает? Мысль по ночным лабиринтам петляет,
А потом в морскую пучину стремглав ныряет, выживает сильнейший, но встретившись с гейшей,
Женщиной милейшей, прижимается к её груди и слышит, как в ночи чужой голос
Пытается решить наболевший вопрос: «Не убей! Не укради! Незамужнюю бабу пригрей,
И полюби при свете мерцающих свечей! Себя побереги и не пудри впредь мозги!»
Мне хрен с горы и два с бугра, высокие у лжи берега, если бы не нужда, здесь бы сирень цвела!
Под ногами горькая полынь! Аминь! Аминь! Аминь! Остынь! Здесь нет твоих рабынь!
Ты один и рядом вечность, как бы ни пришлось задуматься тебе всерьёз о жене-старухе
И любовнице - потаскухе! И на старуху бывает проруха, в горле - сухо, на душе – скука,
Не жизнь, а мука! Приморили, суки, приморили, вывернули наизнанку руки,
Измяли и порвали новые бостоновые брюки, и оторвали разум от естественной науки!
Погубили враки молодость мою, все считают, что я живу едва ли не в раю,
Как далеки их мысли от реалий! Розни и скандалы много сил и здоровья забрали!
Жизнь отчуждена, на пустырь выброшена она, сам себе врёшь,
Что живешь вне земных условий, насупив густые брови, пробиваешься с боем и пролитой кровью
К своему изголовью, нет правды ни в слове, ни в деле! Люди вконец обалдели!
На пенёк присели у подножья растревоженной ели, исподлобья на мир посмотрели
И угомонились раз и навсегда, здесь чуждая среда и счастья не будет у людей никогда!
Ничто не ново под Луной, здесь воры чинят повсеместный разбой, воюют между собой,
Обожжены два крыла за спиной! Дни идут своей чередой, не доживаешь, а выживаешь,
Но устоявшиеся основы бытия никак не изменяешь! Решай, где ад, а где же рай?
Спроси об этом бога невзначай! Чтобы Он не ответил тебе, не питай доверия к судьбе,
Её голос невнятен, ход мыслей непонятен, в лёгком трепетен морщин и пятен
Быт и вправду стал развратен! Если бы сюда божья благодать сошла с утра,
Сирень бы всё лето в душе цвела, но смрад и духота не дают свободы мыслям ни черта!
Я всех имею в виду, спотыкаюсь на холодном льду, но иду расковано,
Даже писать об этом рискованно, движения скованы, туфли не подкованы,
Места уже облюбованы, но мысли ошельмованы и в своём полете скованы!
В тени цветущих садов не видно ни женщин, ни сердобольных стариков,
Только злобный смех пьяных мужиков зависает под сенью грозовых облаков!
Опостывшие слова, как опавшая листва под ноги ложатся, и полночи снятся,
Мы же продолжаем на одном месте полжизни топтаться, нам нечем заняться!
Свет божий сияет только до прихожей, а на остальном пути в оба зри, с природой, братец не шути,
Ты только свисни, и одни потроха останутся от жизни, но пока плоть жива,
С неё до конца наземь будет сыпаться мелкая труха! Уйти бы от греха,
Но стезя крутая иного пути не знает, как среди полей петлять и движение вспять 
Ей приходится не замечать! Рвется там, где тонко, не выдерживает ушная перепонка
Резкий шум и гам, а под ногами валяется хлам, хорошо, что днём светло, а если бы было темно,
От сердца зло никогда бы так быстро не отлегло! Льется рекой дешевое вино, мне часто везло,
И дело на поправку быстро шло, жизнь брала негодяев под своё крыло, но чувства мертвы
Из-за тесноты, на беду ориентированы мы, эта мысль пороков не лишена, как и молодая попадья,
Она грешна, но в момент сна на подъём тяжела! Трёхпалый орёл на гербе России до ручки дошел,
Он медлителен и квёл, его разделала братва под орех и подняла художников на смех!
Нет ни чуда, ни света, честь страны задета и что? Жизнь опалила её крыло,
Но ничего смертельного не произошло! Время много веток наломало,
Но кому-то этого показалось мало! Нельзя жить, как попало,
Надо освоить естественные науки для начала, чтобы тяга к блуду пропала!
Страсть внутри взыграла, кто-то снаружи встал с опахалом, а она ему ***в напихала,
Чтобы не показалось мало, ещё и столкнула с пьедестала! Мысли разложены по полкам
С чувством и толком, они одеты с иголки и давно привыкли к кривотолкам! Хвост винтом,
Дым под потолком, глядишь, а ты уже под бабьим каблуком, любовь без спросу ворвалась в дом,
Прикрыла ставни увесистым бревном, плакать безрассудно, ты же понимаешь подспудно,
Что всё равно придётся жить грешно, любить баб и пить кислое вино!
Любовь пришла во двор в дырявом дождевике, букет цветом держит в правой руке
И вертится на одном каблуке! Ни фига себе – она же в парике! Жизнь прошла, как сон,
Темень за окном, облака ходят косяком, жара за окном, поржавели никель и хром,
И вот грянул гром небесный в день воскресный, страсть плыла сюда на старинной ладье
Без вёсел в руке, в суете да не в обиде! Насуплены брови для вида, кто из нас гнида?
Спросить открыто стесняюсь, немного отвлекаюсь на базаре, где торгуют люди старые,
Хотя живут в одной версте! Мысли вовсе не те крутятся в седой голове!
Видать бог решил грешную плоть надвое ещё раз расколоть,
Живу, как в дурмане, пишу романы, а утром туманным иду по набережной без охраны!
Ах, туманы мои растуманы, музыка под рестораном, здесь ложь венчается с обманом!
Почтальон кричит в запертую дверь: «Господа, Вам телеграмма! От Петра и Авраама!»
Его сопровождает статная дама, это явная реклама длинных ног, мысль встала поперек,
А местный поп в поисках счастья сбился с ног! Он продрог так, что не может битый час
На одном месте стоять на двух ногах, они дрожат, и уши звенят, как церковные колокола,
Когда сквозь них молния прошла, металл расплавила и закусила удила,
А потом взметнулась в небеса, что за ерунда? Не следует на страсть сердиться,
С выводами не стоит торопиться, пусть глаз прослезится, своих слез не надо стыдиться!
Враждебная среда не даёт душе покоя никогда! Потускла на небе полночная звезда,
Неужто и она дожидается дня грядущего Суда? Вновь звонят колокола, округа вся черна,
Стезя испачкана, нет сна до утра, сердце бьётся глухо, над ним царство духа и больше нет ничего,
Крышу снесло, холодным потом покрылось чело, но ему ещё повезло, что господь ангела своего
Назначил бороться со сворой шакалов, та свора на время в глубокий овраг сбежала
С пожитками, что наворовала, в зарослях можжевельника залегла до утра,
А когда взойдёт утренняя заря, всё будет так, как было вчера! От душевной простоты
Ускользнули знакомые с детства черты, они спрятались в подвале, и не думали и не гадали,
Что на жизнь в идеале начнут охотиться подлые шакалы! Начались дрязги, розни и скандалы
Страсти малость поднажали на струны души, но их враги вновь наточили острые мечи
И отстаивают интересы свои! Хоть кричи, хоть плачь, но время неудач впереди,
Оно раскрыло настежь объятья свои! Живёшь, как в дурмане,
Хотя всю грязь смываешь в городской бане два раза в неделю, не ждёшь капели,
Но живёшь без чётко очерченной цели! Взгляд утонул в половой щели!
Вот-вот задуют метели и дороги занесут снега, не будет видна высокая колея
И что тогда? Беда, господа, беда пришла без спросу сюда! Она входит в наши жилища,
Оставляет на их месте после себя жалкие пепелища, где нет ни воды, ни пищи,
В подвалах прячутся шакалы и слизни, они – символы грядущей жизни!
Схожу с ума, путаю слова и знаки препинания, но громкие восклицания
Возвращают думы в прежнее русло, мыслей - не густо, в голове пусто, искажены чувства,
Больно и грустно смотреть, как населения треть продолжает терпеть унижение со стороны
Разноголосой людской молвы! Увы, не прыгнешь выше своей головы и только вначале пути,
Который ты должен пройти, злые языки пламени сжигают остатки твоего скромного знамени,
Оставшегося тебе в наследство, там душа и сердце твоих великих предков! Они нередко
Пытались на корню пресечь несуразную речь мою, ополчались на болтовню в том краю,
Где я до сих пор ещё живу! Правящая толпа не боится греха, но её страшит темнота,
Теснота ей не грозит, да и скромный быт давным-давно забыт, душа не болит и сердце не плачет,
Судьба кого угодно озадачит, а потом опустошит душу и дом,
И на месте том бесправным будет закон! Вот мой дом, вот моя деревня,
Здесь жил род древний, вырублены с корнями все деревья, нет ни одного живого деревца,
На всё воля Творца, неужто Ему не мила первозданная красота? Свет гаснет в окне,
 Страшно мне быть со швалью наравне, не пошевелив  бровью, не говорю, а суесловью,
Пишу грешно, на жизнь смотрю через треснувшее уже давно не распашное окно! Молодо-зелено,
Стены в доме в прошлом голу побелены, коврами полы застелены, но я к стене прислонился
И сразу усомнился в предназначении своём, пока не грянет гром, и молния не сверкнёт за окном,
Мужик не перекрестится, и не вспомнит Сына и Отца, он и вправду покаяться готов,
Но ему не хватает мыслей и слов, чтобы вновь пригласить любовь на царский трон!
Гремит гром, дождь за окном, исход один: миром правят Отец и Сын,
Но разврат - непобедим, а конец пути – неотвратим!

г. Мариуполь
28 июля 2015 г.