Послушаем Франклина Рузвельта

               
После войны наша страна всегда будет рада поддерживать отношения добрососедства и искренней дружбы с Россией, чей народ, спасая себя, помогает спасению всего мира от нацистской угрозы.

Ф. Рузвельт
               

В последнее время очень много появилось добровольных и уполномоченных  военных «стратегов», которые стараются переписать нашу историю и умалить заслуги наших дедов во время Второй мировой войны. Если раньше голоса «знатоков» были робкими и их версии  о причинах начала войны, самой войне и результатах победы выдавались как предположение, то накануне 70-летия Победы  ложь приобрела «вселенские масштабы». Мы с вами обязаны знать историю своей страны и не вправе ее забывать. Мы никому не позволим ее переписать: ни героические страницы, ни страницы скорби и печали. 

«ИСТОРИЯ ИМЕЕТ ТАКУЮ ОСОБЕННОСТЬ — ПОВТОРЯТЬСЯ»

У нас в обществе сложилось такое непреложное правило: «доверять» иностранным источникам по любому вопросу. Не будем и мы делать исключение и обратимся к Франклину Рузвельту, честному политику, государственному деятелю, президенту США, и послушаем, что «говорит» он о том времени, о тех событиях: о Сталине, о нашей армии, о русском солдате.

Мы смеем доверять Ф. Рузвельту уже только потому, что он спас свою страну во времена «Великой депрессии» и был четырежды избран президентом: так высоко оказал американский народ доверие этому политику и человеку.


История имеет такую особенность — повторяться, но не будем торопиться с выводами, а послушаем американского президента.

«ОН ПЕРЕДАВАЛ СВОИМ СЛУШАТЕЛЯМ ЧУВСТВА ДОБРОГО УЧАСТИЯ И СЕРЬЕЗНОЙ ОЗАБОЧЕННОСТИ»

Франклин Рузвельт придет к власти в 1933 году, когда страна окажется в глубоком кризисе. Уже рухнет банковская система. Марши безработных. Америка будет катиться к финансовому, экономическому и социальному краху. Слышны призывы: «... то правительство лучше, которое правит меньше».

Его политическая программа понятна и вызовет одобрение у простых американцев: «Мы против влияния денег на политику, мы против контроля частных лиц над финансами государства, мы против обращения с человеком как с товаром, мы против голодной заработной платы, мы против власти групп и клик».

Он обратится к нации уже через несколько дней после вступления в должность президента и изберет тон доверительного и честного разговора. Он обратится к каждому американцу и негромким, спокойным голосом объяснит своим избирателям: «... экономические бедствия последних лет в значительной мере произошли именно из-за того, что ведущие деятели наших финансов и бизнеса пренебрегали простейшими принципами справедливости». Он не будет скрывать правду: «Не пристало нам также уклоняться от честной оценки положения, в котором находится сегодня наша страна…». «Единственное, чего нам следует бояться – самого страха,  который парализует усилия, необходимые для превращения отступления в наступление».

Этот неторопливый разговор произведет впечатление на простых американцев, они за многие годы хаоса и пустых обещаний поверят ему, поверят, что правительство не противостоит народу, а слышит свой народ и готово к совместному сотрудничеству. Эти обращения к народу назовут «Беседами у камина».

Рузвельт станет президентом Америки и через несколько месяцев  возобновит дипломатические отношения с Советским союзом, которые были прерваны 16 лет назад: «Два великих народа Америки и России должны поддерживать нормальные отношения. Восстановление дипломатических отношений выгодно для обеих стран».  Дипломатам удастся обойти стороной прежний вопрос о возмещении царских долгов: сошлются на ущерб, нанесенный американской интервенцией на Севере России.

«НОВЫЙ КУРС», ИЛИ «... СЕГОДНЯ АМЕРИКА ПРОСИТ ПРИКАЗОВ»

Рузвельт изберет «Новый курс» и объявит «банковские каникулы», а в следующем обращении попытается очень доходчиво объяснить своим радиослушателям, как и почему рухнули банки и что он, президент, попытается сделать в сложившейся ситуации. Объяснит так, что понятно станет даже «банкирам». Он попросит у Конгресса дополнительных полномочий и возьмет банки под свой непосредственный контроль. Он попытается вернуть доверие к банкам у населения, но при этом будет честен в прогнозах: «Я хочу, чтобы вам было ясно: банки смогут удовлетворить все потребности, конечно, за исключением истеричных требований набивателей кубышек, а набивание кубышек, как я убежден, стало у нас за последнюю неделю гораздо менее популярным занятием».

Он примет решение о запрете вывоза из страны золота независимо от его количества; сократит расходы на содержание государственного аппарата и на вооружение; отменит сухой закон. Масштабным пройдет приобщение молодежи к благоустройству окружающей среды. Это не только даст возможность молодым людям заработать, но и почувствовать свою нужность и значимость выполняемой им работы, ведь что может быть опаснее,чем безработный «герой».

«Я ВОВСЕ НЕ РАССЧИТЫВАЮ, ЧТО БУДУ «ЗАБИВАТЬ ГОЛ» ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА БУДУ «БИТЬ ПО МЯЧУ»

В последующем обращении к народу он объяснит свою новую политику в области промышленности, сельского хозяйства и транспорта. Он объяснит, отчего произошел кризис и в этих областях. Объяснит, что из-за отсутствия планирования в стране производилось больше продукции, чем они могли бы потребить. Продавать в другие страны по «разорительно низким ценам» не совсем  разумно, или рассчитывать, что «доброе Провидение найдет покупателей по высокой цене». Он объяснит, что правительство должно «иметь право — и будет иметь право запретить все несправедливые порядки... запретить получение монополиями необоснованных прибылей» и будет ждать поддержки у своих избирателей. Он заверит, что все шаги по стабилизации ситуации в стране будут взвешенными и продуманными, но при  этом он совсем не рассчитывает, что будет «забивать гол» всякий раз, когда будет «бить по мычу». Главное - исправляя несправедливость, не создать при этом «обратной несправедливости».

В июне 1933 года в Лондоне пройдет международная экономическая конференция, где соберутся представители 66 государств. Они попытаются «упорядочить экономические связи и финансовые расчеты», подорванные кризисом, ожидая от США шагов в с торону стабилизации валют и отказа от политики инфляции, но согласованных решений так не удастся добиться: Рузвельт будет убежден, что депрессию можно преодолеть исключительно  внутренней политикой. Он будет убежден, что правительство «может и должно серьезно влиять на экономические силы», он будет убежден, что бизнес должен контролироваться  государством. Нельзя допустить повторения, когда «люди были охвачены погоней за не заработанным богатством, а их лидеры во всех сферах деятельности не желали ничего знать, кроме собственных корыстных интересов и легкой наживы».

Он отчитается перед Конгрессом и избирателями за «100 дней» своего правления и даст всем время, чтобы спокойно «осмыслить, охватить умом события, которыми были насыщены» эти дни. И продолжит  «Новый  курс», несмотря на отчаянные упреки со стороны бизнеса: «он залез к нам в карман», «он жидомасонский ставленник», «он навязывает московские пятилетки».

«ЭКОНОМИКА СТРАНЫ НЕ ХРАМ МЕНЯЛ И НИЩИХ»

Он продолжит курс и продолжит доверительный разговор с избирателями и расскажет о тех «звеньях, из которых сложится»  их прочное и постоянное благосостояние, а не временное «благополучие одних слоев общества за счет других» и не временное процветание «за счет расточительной эксплуатации ресурсов, которых надолго не хватит».

Он начнет бороться с безработицей, и, чтобы выяснить ее масштабы -  проведет «Перепись населения». Он обратится к Конгрессу за отмену детского труда. Он за сокращение рабочего дня. Он за труд, который должен «получать справедливое вознаграждение».

Ему важно знать: поддерживают ли его «Курс» избиратели, американский народ? Он введет почетный знак «Мы вносим вклад», чтобы узнавать тех, кто участвует в его программе: «Я намерен добиться, чтобы в каждом городке на почте был вывешен почетный список тех, кто со мной». «Предпринимая эти великие общие усилия, мы должны избегать любых разногласий и споров. Сейчас не время для придирок и сомнений по поводу стандартов, установленных типовым соглашением. Сейчас время для терпения, взаимопонимания и единства действий».

Он подчеркнет свое отношение к экономистам, меняющим каждые пять-десять лет «свои формулировки экономических законов» и отметит, что не может разделять их позиции о невмешательстве государства в «экономические болезни». Для него экономика страны — не «храм менял и нищих»,  а основа здоровой экономической жизни. Он создаст такой новый механизм кредитования, который позволит американцам, которые не могут расплатиться с ипотечными долгами, воспользоваться федеральным кредитованием: «... если в Соединенных Штатах есть хоть одна семья, которой угрожает потеря дома или имущества, то пусть эта семья немедленно телеграфирует в Вашингтон, в Администрацию фермерского кредита или Корпорацию кредитования домовладельцев и требует помощи».

«Я НЕ ОБЕЩАЮ ЧУДЕС, Я СДЕЛАЮ ВСЕ ОТ МЕНЯ ЗАВИСЯЩЕЕ»

Он продолжит политику восстановления уровня цен на основные продукты и сырье и считает непозволительным спекулятивное повышение цен, как и спешное снижение: «В этом процессе эволюции мы ставим перед собой задачу защитить промышленников от разного рода махинаторов в их собственных рядах, а также, поддерживая разумную конкуренцию, оградить потребителей от искусственного взвинчивания цен».

Он считает преступным, если в такой богатой ресурсами стране, как Америка, кто-то может голодать и выработает механизм получения пособий всеми нуждающимся. Скажет он и о «доброжелателях», которые под флагом патриотизма пытаются подавить личные свободы: «... подавляющее большинство фермеров, промышленников и рабочих не станет отрицать существенных достижений прошлого года. Однако есть люди, выступающие в роли Фомы неверующего. Самые крикливые из них делятся на две категории: одни ищут политических выгод, другие – материальных». Он смелый политик и реалист, он понимает, что человек несовершенен, и найдется  тот, кто будет всегда недоволен правительством и кто всегда будет думать, в первую очередь, о себе, о своем личном обогащении: «Люди робкого десятка, которые боятся любого прогресса, норовят дать нашей постройке новые, чужеродные названия. Одни называют это «фашизмом», другие – «коммунизмом», третьи – «полной государственной регламентацией», четвертые – «социализмом». Он будет слушать их и строить свою Америку, Новую Америку: «Наше правительство «по форме и по существу… происходит из народа. Власть дается правительству народом для прямого управления народом на благо народа».

Его команда будет продолжать разрабатывать курс на улучшение жизни рабочих, несмотря на то, что не утихает критика в его адрес и пособия по безработице воспринимаются как жалкая «подачка».

Его правительство работает над проектами по улучшению жилищных условий рабочих и ликвидации трущоб; открываются школы рабочей молодежи для молодых людей, которые до этого не посещали школы; в зоне рассмотрения находится Закон о социальном страховании; Закон о выплате пенсий. А поездки по штатам страны утвердят его во мнении,что нужно создавать сильную аграрную политику.

В День труда он заговорит о Бесплатной объединенной службе трудоустройства. Он считает недопустимым, чтобы рабочий в поисках работы становился жертвой мошеннических контор, которые «скрывали от рабочих информацию о вакансиях, а от работодателей — о свободных рабочих руках».

«МЫ ВСЕ ПОДЧИНЯЕМСЯ КОНСТИТУЦИИ, НО, ЧТО ТАКОЕ КОНСТИТУЦИЯ, ОПРЕДЕЛЯЮТ СУДЬИ»

Он сравнит американскую форму правления с «запряженной тройкой лошадей, которую по Конституции американский народ использует для возделывания своей нивы. Три лошади – это, конечно, три ветви власти: Конгресс, исполнительная власть и суды». Он считает, что Конгресс и исполнительная власть, управляемые народом, на местах достойно и «слажено тянут плуг», а вот третья — нет: «Мы все подчиняемся Конституции, но что такое Конституция, определяют судьи». «В наших судах должны править законы, а не люди. Я хочу, чтобы у нас действовала независимая судебная власть, как это было задумано авторами Конституции». 

Он обратится к своим избирателям и призовет их не бояться высказывать свое мнение: «Свободно выступайте с критикой. Если увидите, что где-то дела ведутся не так, как следует, что работы можно организовать лучше, сообщайте об этом мне». 


«ЕСЛИ МИР НАРУШАЕТСЯ В ОДНОЙ СТРАНЕ, ВОЗНИКАЕТ УГРОЗА МИРНОМУ СУЩЕСТВОВАНИЮ ВСЕХ ДРУГИХ СТРАН»

Когда начнется Вторая мировая война и придет известие о вторжение гитлеровских войск в Польшу, Рузвельт выступит с обращением. Он выразит надежду,  что «война не коснется Соединенных штатов и не омрачит жизни» американцев даже на самое короткое время: «Мы хотим отвести войну от своих домов и для этого не должны пустить ее ни в одну из стран Американского континента».

Германские войска вторгались дальше в Европу: уже были оккупированы Дания, Норвегия, Бельгия, Голландия, Франция. Американцы оставались на позиции нейтралитета, они еще были убеждены, что война их не затронет: слишком далеко они от театра военных действий и  «сотни и сотни миль соленой воды надежно отделяют наше полушарие от остального мира». Так думали одни, другие задавали себе вопрос: а сможет ли Америка в случае необходимости оказать достойный отпор врагу? И  были «охвачены страхом, который граничил с паникой».

Рузвельт, оставаясь реалистом и трезво оценивая ситуацию, обратится к Конгрессу  о  выделении   дополнительных средств для оборонных заводов и других военных нужд. Он обратится к частному промышленному сектору. Он призовет их к производству вооружений. Он обратится ко всем американцам: «Сегодня угроза нашей национальной безопасности связана не только с вооружениями. Нам известны другие – новые способы агрессии, новые методы атак. Я имею в виду «Троянского коня», «пятую колонну» – пособников агрессора, которые могут своим предательством погубить страну, если мы не проявим достаточной бдительности. Все их происки мы должны решительно пресекать». «... в действие вступили новые силы, ведется целенаправленная пропаганда, чтобы разделить и ослабить нас перед лицом опасности – как до нас это было сделано с другими народами». Ему хочется верить, что они, американцы, «не такие простаки, чтобы дать себя заморочить».

«ГОСПОДИН ПРЕЗИДЕНТ, НЕ ПУГАЙТЕ НАС ВАШИМИ ФАКТАМИ»

Предостережения о новых способах агрессии были не напрасны. Он услышит «советчиков»,  что США «могут и должны стать друзьями и партнерами» нацистской коалиции. Другие «миротворцы» будут считать, что державы Оси все равно победят, и Америке благоразумнее  было бы примкнуть уже сейчас к «победителям» и, тем самым, извлечь из этого еще и возможные выгоды. Он ответит им, он снова выступит перед американцами и будет методично разъяснять: «Оттого, что вы будете поглаживать тигра, он не превратится в котенка. Нельзя умиротворить безжалостного зверя. Нельзя уговорить зажигательную бомбу». «Нацистские хозяева Германии не скрывают, что хотят поработить всю Европу, а потом, используя ресурсы европейских стран, добиться господства над всем остальным миром».

Он просит американцев не поддаваться панике, но и жить ложными сведениями в мире своих иллюзий,  считает преступным. И будет приводить одни факты за другими: «Нацисты оправдывали свои действия всевозможной лицемерной ложью. В одних случаях, оккупируя очередную страну, они говорили, что делают это с целью «восстановить порядок». В других – что хотят «защитить» свою жертву от кого-то другого».


«КАЖДЫЙ ДОЛЛАР, КОТОРЫЙ МЫ ТРАТИМ, ПОСЫЛАЯ ВОЕННОЕ СНАРЯЖЕНИЕ ДРУГИМ, ПОМОГАЕТ НЕ ДОПУСТИТЬ ДИКТАТОРОВ В НАШЕ ПОЛУШАРИЕ»

11 марта 1941 года будет принят Закон о ленд-лизе, согласно которому вооружения, боеприпасы и продовольствия передаются в аренду или отдаются взаймы странам, оборона которых жизненно важна для обороны США.

Он выскажет свою позицию и как политика, и как человека. Он будет надеяться на понимание правильности принятого решения: «... каждый доллар, который мы тратим, посылая военное снаряжение другим, помогает не допустить диктаторов на наше полушарие». «Вся наша программа помощи демократическим странам основана на трезвом расчете – на заботе о нашей собственной безопасности».

Он подчеркнет, что это не личные эмоции, а реальность: «Нацисты намерены поступить со странами Латинской Америки так же, как сейчас поступают с балканскими странами. Затем они планируют удушить Соединенные Штаты Америки и Канаду». Он верит в свой народ, верит в его мудрость, он верит в  здравый смысл.
 
После подписания ленд-лиза Рузвельт отдает распоряжение об усилении флота США в Атлантике для эскортирования конвоев с грузами. Немецкие подводные лодки будут отслеживать эти  торговые суда и в октябре атакуют два американских эсминца. Погибнет 126 человек. В ответ на эти действия Конгресс внесет изменения в закон об нейтралитете. Теперь американские суда смогут конвоировать гуманитарные грузы и, в случае нападения, атаковать противника без предупреждения.


«МЫ БОЛЬШЕ НЕ МОЖЕМ ИЗМЕРЯТЬ НАШУ БЕЗОПАСНОСТЬ МИЛЯМИ НА КАРТЕ»

11 сентября 1941 года Рузвельт выступит перед американцами. Он выступит перед соотечественниками еще до гибели экипажа эсминца. Он «зачитает» сводку Военно-морского министерства о нападении немецкими подводными лодками на американские суда, идущие с гуманитарной миссией по договору ленд-лиза. Ошибки никакой не может быть. На всех судах развевался американский флаг, следовательно, нападение немецких подводных лодок было сознательным. Ни извинений, ни предложения о возмещении ущерба со стороны германского правительства так и не последует. Мало того, гитлеровское правительство вскоре оповестит всех, что «огромные морские пространства, в том числе в западном полушарии, будут закрыты, что ни одно судно, с какой бы целью оно ни шло, не сможет войти в них без риска быть потопленным».  Неужели нужны какие-то еще доказательства?

Видимо, все перечисленное президентом, не будет убедительным: «Пора всем американцам – гражданам всех стран Американского континента – избавиться от наивного заблуждения, что, в случае установления нацистского господства в остальном мире, мы сможем и дальше спокойно и счастливо жить у себя в Америке». «И я уверен, что нацисты сейчас выжидают – проверяют, какова будет реакция Соединенных Штатов. Если мы промолчим, то тем самым дадим им «зеленый свет» для дальнейшей агрессии».

Франклин Рузвельт будет, как всегда, прав. До Перл-Харбора останется три месяца. 7 декабря 1941 года японская авиация нанесет внезапный бомбовый и торпедный удар по военной базе США на Тихом океане - Перл-Харбор. В один миг будет уничтожено 18 военных кораблей, повреждено 120 самолетов.  2 403 человека погибнет, из них 1 003 утонут на борту линкора «Аризона». 1 178 человек будет ранено в боевых погребах от торпедных ударов. Такую цену заплатит США за нейтралитет: «Мы убедились, что наше опоясанное океанами полушарие не застраховано от жестокой агрессии, что мы больше не можем измерять нашу безопасность милями на карте».

В сентябре в Москве состоится конференция представителей СССР, США и Великобритании. После конференции Рузвельт распорядится предоставить Советскому Союзу из средств, ассигнованных по ленд-лизу, беспроцентный заем в один млрд долларов. В это время будет сформирована  антигитлеровская коалиция, а 1 января 1942 года 26 государств подпишут  Декларацию объединенных наций.


«МЫ ПРЕДПОЧИТАЕМ, ЧТОБЫ ОРЕЛ ОСТАВАЛСЯ ОРЛОМ, ПТИЦЕЙ ВЫСОКОГО ПОЛЕТА»

В День рождения Вашингтона Франклин Рузвельт обратится к своим соотечественникам. Он напомнит им историю их страны. Расскажет о Джордже Вашингтоне, который был  образцом «моральной стойкости», расскажет, что и в то время «Во всех тринадцати штатах имелась своя «пятая колонна» – своекорыстные, трусливые люди, заявлявшие, что дело Вашингтона безнадежно и ему следует искать мира через переговоры». Он неслучайно заговорит снова о «Пятой колонне», которая отчаянно будет распространять слухи:  правительство «не раскрыло всей правды о потерях в Перл-Харборе»; « будто бы в Нью-Йоркскую гавань вот-вот должны прийти целые корабли, груженные телами павших американских воинов, для захоронения в общей могиле». 

На этот раз он попросит американцев разложить перед собой карту мира, чтобы они могли представить весь театр военных действий на «сегодняшний день». Он постарается вернуть им силу духа. Обрести веру в себя.  Он считает недопустимым, чтобы «американский орел наподобие страуса спрятал голову в песок». «Мы же предпочитаем, чтобы орел оставался орлом, птицей высокого полета, наносящей сокрушительные удары». А чтобы наносить сокрушительные удары, нужно всем уяснить три вещи: «1. Мы не должны прерывать работу ни на один день. Такой порядок должен сохраняться до окончания войны. 2. Никакая социальная или профессиональная группа населения не должна требовать для себя особых выгод, преимуществ или привилегий. 3. Мы должны быть готовы изменить свой образ жизни, отказаться от удобств, если страна попросит нас об этом. Мы сделаем это охотно, памятуя о том, что общий враг стремится разрушить наши дома и уничтожить свободу во всей нашей стране». 

И в заключении он  приведет пример: «Народы Британии и России испытали на себе всю ярость нацистского нашествия. Были моменты, когда судьбы Лондона и Москвы внушали серьезные опасения. Однако никогда не возникало ни малейшего сомнения в том, что англичане и русские не сдадутся, будут продолжать борьбу. И сегодня Объединенные Нации салютуют славной русской армии в день ее двадцать четвертой годовщины». «Несмотря на то, что Германия захватила важную часть территории России, Гитлер не смог уничтожить единую русскую армию». «Русские сражаются не только отважно, но и искусно. Несмотря на все временные неудачи Россия выстоит и с помощью своих союзников в конце концов изгонит со своей земли всех нацистов до последнего». «Мы все здесь, у себя дома, проходим проверку на прочность; мы должны доказать свою стойкость, беззаветную преданность Америке, нашему общему делу».


«... МЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДЕМ «ТАСКАТЬ КАШТАНЫ ИЗ ОГНЯ» ЗА ДРУГИХ»

В апреле 1943 года в стране пройдут шахтерские забастовки, в результате которых возникнет реальная опасность для многих производств страны. Будут раздаваться призывы: «... мы уже обеспечили свою безопасность»; «пусть весь остальной мир «варится в собственном соку»; «мы больше никогда не будем «таскать каштаны из огня» за других»; «мировая цивилизация может сама, без нашей помощи, позаботиться о себе».

Франклин Рузвельт обратится к Американской федерации труда, к Конгрессу производственных профсоюзов и профсоюзам железнодорожников  и напомнит о их твердом  обещании, что до конца войны забастовок не будет: «Этой клятве рабочих рукоплескала вся страна. Для всего мира она была убедительным свидетельством того, что мы, американцы, 135-миллионный народ, едины в своей решимости сражаться в тотальной войне, отдавая этому все силы и всю волю». «Шахтеры! Ваши сыновья сейчас служат в армии, во флоте, в морской пехоте. Возможно, в эту самую минуту они ведут бои... Из-за океана к нам уже поступают телеграммы от наших бойцов; жаль, что они лично не могут вам высказать, что они думают по поводу забастовки шахтеров».

В это время четверо сыновей Рузвельта будут служить в вооруженных силах: Эллиот - в авиации, Джим -  в морской пехоте, Франклин и Джон  - в военно-морском флоте.

Рузвельт примет волевое решение, и никакие волнения и подстрекания «миротворцев» не смогут изменить его решение: «Мы должны продолжать войну. Уголь будет добываться – независимо от того, кто и что об этом думает». «Если для предотвращения беспорядков потребуется вооруженная сила, то на сами шахты и в шахтерские городки будут введены войска. Эти войска будут выполнять полицейские функции, тем самым защищая всю нашу страну, а особенно – наших бойцов, наших сыновей в армии, во флоте и в морской пехоте, которые по всему миру сражаются с общим врагом».  «Завтра над каждой шахтой будет поднят звездно-полосатый флаг, и я верю, что под этим флагом ни один шахтер не откажется работать».

У капитала нет совести, нет сострадания, нет чувства долга. Нет Родины.

«БЕЗУМНЫЙ АЛЬТРУИЗМ», ИЛИ «ПРЕКРАСНОДУШНОЕ МЕЧТАТЕЛЬСТВО»

Шел 1943 год. Второй фронт еще не был открыт. Гитлеровская Германия несла огромные потери. Стратегическая инициатива уже перешла к Советской армии. «Сегодня, – говорил Рузвельт, – самые тяжелые и решающие сражения идут в России… Мир никогда не знал такой величайшей любви к Родине, решимости и самопожертвования, продемонстрированное русским народом…» «В 1941–1942 годах русские отступали, но не сдавались. Им удалось перевести многие военные заводы из западной части России вглубь страны. Весь русский народ в полном единении встал на защиту своей родины. Успехи русских армий показали, как опасно предрекать что-либо по их поводу. Великому стратегу герру Гитлеру с его мистической интуицией надо зарубить это себе на носу». «Я рад, что англичанам и нам удается вносить вклад в великую ударную мощь русских армий».


Такую внешнюю политику «стратеги» назовут «безумным альтруизмом», «прекраснодушным мечтательством». На что Рузвельт ответит им без прикрас: «В нашей стране всегда водились жизнерадостные идиоты, которые полагали, что никакие войны нам не будут угрожать, стоит только всем американцам вернуться в свои дома и запереть за собой двери».

В июле 1943 года отменят карточки на кофе, увеличат нормы продажи сахара, о чем Рузвельт объявит в своем радио выступлении. Предвидя недовольные возгласы «особой категории», он предложит им поинтересоваться, для сравнения, что переживает в это время «гражданское население наших союзников». Он ответит и тем «авторитетным мнениям», которые уже сейчас знают, когда закончится война: «Давайте сначала победим в войне». А чтобы приблизить долгожданную победу, он объявит Третий займ как символ причастности к военным действиям и как символ патриотизма: «Недостаточно вложить в военные облигации только те деньги, которые в нормальных условиях пополнили бы ваши сбережения; нужно отдать больше, отказавшись от части текущих расходов. Только тогда мы сможем успокоить свою совесть, сказать: «Я сделал все, что мог». 

«НЕВОЗМОЖНО «ЗАКАЗАТЬ» КРУПНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ В ПОНЕДЕЛЬНИК С ТЕМ, ЧТОБЫ ВАМ ЕГО ИСПОЛНИЛИ»  К СУББОТЕ»

Заканчивался 1943 год, открытие второго фронта откладывалось. Рузвельт встретится в Каире и Тегеране со Сталиным, где они обсудят вопросы, связанные с достижением победы в этой войне и обеспечением прочного мира в послевоенный период: «Выражаясь простым языком, я отлично поладил с маршалом Сталиным. Этот человек сочетает в себе огромную, непреклонную волю и здоровое чувство юмора. Я верю, что мы и впредь будем отлично ладить и с ним и со всем русским народом». «Я нашел в генералиссимусе человека большой прозорливости и великого мужества, обладающего замечательно глубоким пониманием сегодняшних и перспективных проблем». 

Он обрисует все дальнейшие наступательные кампании в Европе и на Дальнем Востоке: «Они потребуют от нас и от наших союзников всех сил и всего мужества, на которые мы способны, причем проявлять их нужно будет и на полях сражений, и здесь – в заводских цехах. Как я уже однажды говорил, невозможно «заказать» крупное наступление в понедельник с тем, чтобы вам его «исполнили» к субботе».

«ПОСЛЕДНИЕ МИЛИ САМЫЕ ТЯЖЕЛЫЕ»

Он обратится к своим избирателям, к своим соотечественникам. К победе всегда ведет долгий и трудный путь, а «последние мили — самые тяжелые»: «Сегодня мы, американцы, вместе с нашими союзниками делаем историю. И я надеюсь, что это будет более светлая история, чем вся история прошлого».

6 июня 1944 года на рассвете начнется высадка союзных войск в Нормандии. Войска Ленинградского и Карельского фронтов перейдут в наступление:  «На Востоке союзная нам доблестная советская армия изгнала врага из тех земель, которые он захватил три года назад, и теперь наносит ему сокрушительные удары».

До победы останется 115 дней. Рузвельт в четвертый раз станет президентом: это будет воля его народа, который безоговорочно верит своему президенту. 

Франклин Рузвельт не доживет несколько дней до долгожданной Победы. Он останется в памяти американцев честным и мудрым политиком. Они до сих пор будут жить в «Доме, который построил Он, их президент, Франклин Рузвельт».



Интересные хитросплетения готовит нам жизнь, и история имеет, действительно, такую особенность -  повторяться. Способно ли человечество извлекать уроки истории, или они так и останутся невыученными. Франклин Рузвельт, спасая свою страну  во времена  «Великой депрессии», примет на вооружение  лучшее и эффективное, что было в Советской Республике. Советский союз спасет себя и освободит Европу  от германского ига, а окажется беспомощным перед внутренним «врагом» и рухнет в одночасье по воле своих «патриотов», с молчаливого нашего согласия. А может, «сесть» за парты и вместе учить Историю под названием «Жизнь»?!