Глава седьмая. С Новым годом!

     Возвратившись из путешествия, он долго приходил в себя, душа его еще была рядом с Ольгой, то в квартире на Желябова, то на площади, где по-питерски мягко светили фонари, и рядом были “небезразличные” граждане Великого города. Ее озорной голос и предложение: “А давай?..” – желанно звучало в ушах и порой уносило от реальности.
    
     Реальность была проста, как многие сверстники: он был семейным человеком, с женой и сыном, семьей дорожил, о разводе не мечтал и о смене дислокации не думал. Крушение семьи было для него недопустимо, оно грозило катастрофой, и утратой гармонии его натуры и жизни.
    
     Как бы ни было прекрасно с Ольгой, он умом и душой принадлежал семье - так же как его отец и дед, и сестры с мужьями. Конфликт в нем не рвал сердце надвое, предпочтение было абсолютным. Он  не заикался об этом даже Лёне.
    
     - Ты получил от этого визита то, чего хотел? Кстати, сработал ты здорово, все, о чем договорился, нам очень пригодится, тут ты мастер. И все же, ты доволен?
    
     - Я попробую это выразить. В общем, спасибо тебе большое и особенно за квартиру, было удобно во всем, нам никто не мешал и мы кроме консьержки ни с кем не общались.
    
     - А Оля как, - спросил Леонид заботливо, - она тоже влюблена, как ты?
    
     - Она говорит, что ей со мной очень хорошо и пока, видимо, терпит. Хотя часто грустит - мужества у нее, как у тех дворянок, что не побоялись в глухую Сибирь ехать. Она бодрая, энергичная, она возвращает мне юность, и моя зрелость это ценит.
    
     - Что же ты будешь с этим делать, как жить? Допустим, в Питер ты слетаешь по работе, тут я тебе подыграю, ну а дальше?
    
     - Бог поможет или сойтись, или расстаться, сам я могу только не спешить, ошибок грубых не делать, не обещать деве юной… Вместе будем выходить из положения. И вот сейчас я подумал - поможет мне именно Ольга, твердостью своей, характером!
    
     - Поплакать придется, но, наверное, не завтра. Ты Новый год дома будешь встречать или ?...
    
     - Никаких «или», конечно, дома с семьей, с женой, с тестем, сын сам определит себе компанию, но может встретить с нами, а потом уехать. Он  много раз так делал, поддерживал нас – родителей.
    
     - А в Питер когда?
    
     - Двенадцатого января, для выполнения служебного задания и встречи старого Нового года с Ольгой. Если, конечно, ты позволишь и поможешь.
    
     - Я помогу даже с квартирой, в которой вы были. Она принадлежит чуть ли не нашему предприятию, ведь питерцы с нами в подряде, но на другом направлении, которое к тебе не касается. Можешь рассчитывать, все, что относится к любви, для меня святое дело. Я и сам всегда влюблялся и по этой причине в свое время потерял очень высокий пост.
    
     - Спасибо, Леня, от нас обоих, когда-нибудь вместе в ресторан сходим.
    
     - Теперь давай о работе здесь.
    
     Занятость помогала Евгению удерживать себя от звонков, он набрал Ольгин номер с переговорного пункта из удобной кабинки днем тридцать первого декабря. Пожелал, чтобы все в ее жизни получалось так, как она хочет, и чтобы ей везло. Счастья, здоровья и любви!
    
     Она пожелала того же и еще, чтобы сбывались прекрасные мечты. Жене оставалось только ждать, и он дождался…
    
     В отличие от декабря январь встретил Евгения холодом, ветром и скоплением потемневших сугробов, ко всему днем, при потеплении становилось скользко – особенно на тротуарах, а подсыпанный песок помогал лишь символически. Качество уборки города в эти годы оставляло желать лучшего, впрочем, как и многое другое.
    
     Выйдя из самолета, он глянул вверх, чтобы прикинуть свой метеопрогноз и увидел бледно-голубое небо с меняющими окраску - от серого до свинцового цвета - облаками, летящими на юг, как парусники на регате.
    
     - Ветер северный, - сказал прибывший пассажир Ольге, видеть которую был рад до небес, - ты не замерзла? – На ней было стеганное теплое пальто, шапочка черного цвета классической вязки, темно-бардовые узкие джинсы, заправленные в уже знакомые ему сапоги.
    
     - Ты целоваться будешь или мороза испугался? – они расцеловались и Женя доложил, что сегодня как раз месяц, как он прилетал в декабре, а сумка у него на этот раз большая, и придется ждать выдачу багажа - ведь прибыл он надолго, дней на двадцать.
    
     - Такая командировка мне подходит, а в сумке, наверное, пряники?
    
     - Ты угадала, и еще Леня опять организовал нам ту же квартиру, так что едем к себе домой…
    
     - Как приедем, мне надо на работу позвонить, подруга моя иркутская может прилететь на пару дней, она у Финов хочет побывать. Но это не точно. Ты не возражаешь, она ведь давно планировала; в общем, она хорошая, я ее уважаю.
    
     - Я тоже буду уважать ее, и я за, и тебе будет хорошо, а значит и мне. Вот мы и дома, - сказал командировочный, открыв дверь. – Проходи, временно мы живем здесь, и ты - хозяйка. Не раздевайся, сейчас проверим, насколько хорошо ты одета, бережешь ли себя от холода.
    
     - Я вот тебя сейчас проверю, чего в тебе больше, страсти или ума?
    
     - Я первый проявил заботу о твоем здоровье.
    
     - Проверяй, - она стояла перед Женей, едва войдя в комнату, в полной экипировке, не успев снять с себя даже перчатки, и подтвердила свое разрешение улыбкой мягкой и лукавой, в которой уже успел появиться азарт предстоящей сдачи собственной крепости без всякой обороны.
    
     Раздевание он начал с обуви, быстро унес ее в прихожую и заодно снял с себя верхнюю одежду. Далее он взялся за джинсы, плотно облегающие ее ноги, каждое прикосновение к икрам, коленям и бедрам сопровождая разглаживаниями.
    
     Расстегивал пуговицу и молнию не спеша, после чего перевернул ее на живот, погладил снизу вверх и сверху вниз, взволновался, приспустил пояс, ловко переложив даму на спину, скатил их до колен вниз, и, взяв за подшивку снизу, быстро оставил ее в тонких колготках, сквозь которые уже просвечивали трусики с кружевами.
    
     Стеганое пальто с разбросанными снизу бортами, застегнутое лишь на одну верхнюю пуговицу, предавало великолепной Ольге непостижимую пикантность. Он  еще владел собой, поцеловал ее в губы и убрал с нее колготки, спросив, не холодно ли ей, и услышав, что жарко, освободил все остальное от помех.
    
     Пальто, чуть помешкав, он снял тоже, а за ним быстро розовую блузку, и обнажил грудь. Снимать больше было нечего, и, еще раз собрав всю свою волю, сказал:
    
     - А теперь в душ, иначе все закончиться слишком быстро, а мы хотим долго. Кто первый? – Ольга, подобрав верхнюю одежду, отстранила Женю от руководства, разобрала постель и, сказав «Жди», убежала в ванную. Женя продолжил разбор вещей, открыл сумку, вытащил стеклянную бутылочку пепси, открыл и выпил полстакана.
    
     Из-под душа и полотенца Оля нырнула под одеяло, а Женя сменил ее под теплой струей. Возвратившись, он лег рядом, и тут Оля встала и пошла к телефону, вскрикнув:
    
     - Я же забыла позвонить, хоть бы телефон работал! Работает! Звоню… Алло, это я, ну что, угу, записываю…
    
     - Что, подруга прилетает?
    
     – Да, Женя, завтра в два часа дня, ее надо встречать, ты не беспокойся, я сама это сделаю, тем более тебе нужно завтра работать и Лёне докладывать. Она четырнадцатого уедет, как нам лучше ее разместить, я могу у себя.
    
     - Вези ее сюда, здесь и комнаты две, и спальных мест хватает, и Новый год компанией встретим. Я с утра поработаю, кое-что куплю и отпразднуем. Ключ оставлю у консьержки, в общем, разберемся…
    
     - Спасибо, Женя, как ты все упростил, и вообще, ты хороший и удобный, большой, с тобой быть рядом комфортно, да и жить, наверное, тоже…
    
     - Сейчас я живу рядом с тобой, Ольга, и мне классно, очень-очень, - он встал и начал ее целовать, а потом на руках перенес от телефона на постель. - Не знаю, сколько раз я уже тебя хотел, но сейчас хочу еще больше. Все! - угрожающе улыбаясь вскричал мужчина и бросился в женщину, как в омут…
    
     Ночь прошла быстро, они ели, спали, любили, отдыхали, весело болтая, и снова спали. Утром вышли из дому и направились к метро, где расстались до вечера. На этот раз командировка была в оптовый магазин-салон на Владимирской, и он вспомнил, что ни разу не навестил тетушку и Арон Михайловича, который первым принимал его в Санкт-Петербурге в 1974 году. Ему стало неловко, но вскоре он вошел в помещение, представился и спросил, на месте ли директор, господин Пожарский.
    
     - Да, он вас ждет, входите, пожалуйста…
    
     Через час, решив все вопросы и доложив прямо из кабинета Лене, он получил благодарность, наилучшие пожелания и традиционно просьбу, передать привет Ольге. Дело было сделано, он переехал троллейбусом на Невский, зашел в знаменитую пирожковую, с удовольствием набрал себе румяных изделий, запил все кофе с молоком и продолжил вальяжную прогулку.
    
     Вдыхая питерский слегка морозный воздух, отметив, как хорошо, что нет ветра, он явно вышагивал время. Наверное, в той прогулке, наслаждаясь своей одинокой праздностью, он почувствовал себя счастливым, и очень хорошо ее запомнил.
    
     Девочки задерживались, он уже давно был дома, пытался что-то делать, вздремнул и с надеждой поглядывал на телефон. В десять раздался звонок:
    
     - Привет! Рейс задержали, но мы уже садимся в автобус, вроде успеваем, - на душе стало легче. Размечтавшись, он перенесся в эротическую мистику по поводу визита Лены. А вдруг все так сложится, что ему выпадет заниматься сексом с ними обеими - если так получиться, что тогда?
    
     Вопрос был фантазией, но поскольку Женя был хронически эротизирован, приятно его возбуждал. В полдвенадцатого раздался звонок в дверь. Интересно, какая она, эта Лена? – проскочила мысль, и, отпирая дверь, он сказал себе - смотри в оба!
    
     - Здравствуйте, Женя, я Лена, примите извинения от Аэрофлота.
    
     - Я предлагаю сразу перейти на “ты”. С прибытием! Располагайся, Оля тебе все покажет. Я думаю, что в полночь мы выпьем, за девяносто первый, и пожелаем и закусим. – Воочию на Олину сверстницу он смотрел взглядом, не имеющим к эротике никакого отношения.
    
     - Ты мужчина, тебе и тост говорить, - сказала Ольга за миг до боя курантов, которые показали в новостях.
    
     - За Новый год, за любовь каждого из нас, за счастливую жизнь и за то, чтобы мы ценили каждый свой вдох и каждый поцелуй! Ура!!! – Девочки возглас поддержали, а потом все стали дружно целоваться и, наконец, выпили шампанского.
    
     Начался праздничный ужин, стол был насыщен, и вскоре Лена, удалившаяся на кухню, вынесла разделанного омуля – знаменитый байкальский деликатес.
    
     - Вот это да, спасибо, я очень его люблю, и лучок к нему есть, правда, зеленый, и масло в бутылочке. А целоваться как будем после лука?
    
     - Вы с Ольгой разберетесь, а я омуля в Иркутске наелась, так что обойдусь. Музычку тут можно какую-нибудь включить?
    
     - Включим и потанцуем. Давай, Ленка, выпьем за нас всех троих, за удачу каждого, личную сокровенную, только ему понятную. Женя спиртное не принимает, но пригубить может, говорит, что раньше все выпил.
    
     - Сейчас модно не пить, это хорошо, вот ты, Евгеша, и будешь за нами ухаживать, а мы отдохнем и получится у нас, что наступит год женщин, - сказала Лена.
    
     - Прекрасных и юных, и любимых, - добавил он.
    
     Выпивали, танцевали, смеялись, Женя Иркутск вспоминал, где и что было когда-то, но, поняв, что подчеркивает свой возраст, а сам выступает в качестве Олиного, можно сказать, парня, отдал слово Лене, спросив:
    
     - А ты уже была у Финов, и почему ты едешь в самый холод?
    
     - Мне так удобно, там сейчас гораздо теплее, чем у нас дома, там же море, Женя. Давайте выпьем за море… - выпили.
    
     - А теперь наш мужчина споет дамам про море, тем более, что живет теперь в краях теплых. Я знаю, что ты поешь, в ресторане играл и пел – мы заказываем, и поцелуями рассчитаемся.
    
     - Оля рассчитается, я скоро спать свалюсь, у нас уже день начался, - сказала Леночка, а Евгеша запел про самое синее в мире Черное море.
    
     Стали укладываться, и вскоре гостья сладко спала, а хозяева занимались друг другом.
    
     - Ну, как тебе моя подруга? Понравилась, говори честно, пожалуйста, я не обижусь.
    
     - Ничего плохого я в ней не увидел, не заметил и не искал. Она хорошая, уверенная и умница, и работа у нее серьезная, она, как я понял, имеет экономическое образование…
    
     - И работает бухгалтером в хорошей фирме. Ты меня не доцеловал, я не распробовала, а ты распробовал?
    
     - Я тоже нет, - и они продолжили дегустацию страстей.
    
     Утром позавтракали, и Оля вышла в магазинчик, все получилось, как Евгений и ожидал, оставшись вдвоем Лена заговорила просто и откровенно:
    
     - Мы, Женя, пока ехали, успели о многом поговорить, но больше всего о тебе, о ваших отношениях и о ее дальнейшей жизни. Она тебя любит, и если бы ты захотел и предложил ей с тобой жить, Ольга бы согласилась, но она уверена, что семью свою ты не бросишь никогда.
    
     Ей очень тяжело, когда ты уезжаешь, и, уж было привыкнув жить здесь в твое отсутствие, она начинает отвыкать от тебя, Женя. Когда ты приезжаешь, она снова входит в твой мир, и ты входишь в нее, в ее сознание, принося ей то радость, то горе.
    
     Ты взрослый, а она не очень. Ольга рассказала мне, как вы ходили на Сенатскую площадь, это прекрасно, но она не Княгиня Трубецкая, да и ты не Декабрист… Меня прости, но кто тебе это все скажет, она будет говорить, наверное, а я вот уже сказала. Отвечать мне ничего не нужно, я верю, что вы разберетесь сами, - и умолкла.
    
     - Спасибо тебе, Леночка, все так и есть. Я тебя в Пулково не встречал, но провожать поеду обязательно, если ты не возражаешь. Во сколько выходим из дому? – как-то заспешил мужчина.
    
     - Это Оля скажет, поезд в 20:25 и, наверное, это не очень далеко, с Центрального вокзала.
    
     Вскоре Ольга вернулась, и объявила, что вокзал этот – Московский и что выходить будем в девятнадцать часов. Тут все просто: до метро и там максимум минут сорок.
    
     - Давай на полчаса раньше, там перед поездом поговорим, спокойно и надежно. А пока я пойду погуляю, тоже кое-что куплю и воздухом подышу.
    
     - Хорошо, в пять обедаем, хлеб я не купила, а его почти нет…
    
     Послонявшись по округе, он зашел в магазины и присмотрел себе разные мелочи для бритья и носовой платок, и, подумав о слезах, мысли эти мгновенно отбросил. Купил еду и около пяти пришел к девушкам.
    
     - Все готово, обедаем не торопясь, общаемся, собираемся и выходим.
    
     - А ты вчера хорошо пел, мне понравилось, – сказала гостья.
    
     - Спасибо, Леночка, мне понравилось все, что было, особенно встреча Нового года, – сказал и с иронией подумал: «особенно наш разговор».
    
     - Все поели? Я убираю со стола, десять минут на сборы, – Ольга была нервной как никогда и спешила быстрее закончить встречу.
    
     На вокзал прибыли за час до отправления, просидели в зале почти молча, сохраняя негласный мир, перед поездом распрощались, девочки поцеловались, а Женя солидарности не проявил и воздержался. Поезд тронулся, и прием гостей, слава Богу, завершился.