Тусовка 9

     Я, между прочим, в свое время, чуть ли не голову сломал, размышляя над тем, почему между моим поколением и нашими детьми существует непонимание. То есть, я понимаю, что не я один – проблема-то серьезная, мировая, можно сказать, только дело не в этом… На сколько я понял, одного ответа-то нет, то есть, сколько нас, взрослых людей, столько и получается ответов. И знаете, какой я сделал вывод – начинать надо не со взрослых, да. Начинать надо именно с детей…

     Нет-нет, вот что меня воспитывать, я и сам все понимаю, но есть работа, есть такие проблемы, а еще ведь личная жизнь… И прошу заметить, у каждого взрослого своя. Понимаете, о чем я… Кто-то детей чужих воспитывает, у кого-то жены гуляют, кто-то пьет… Только эти проблемы тоже не новые. Такая уж у нас страна, такие люди, да и времена, тоже…

- Стоп-стоп-стоп, - я торопливо закурил, пришло мне в голову что-то…, что-то такое мелькнуло только что…

     Пришлось мысленно возвращаться и медленно, шаг за шагом повторять… Ага, вот – мне отец рассказывал, как после войны… Тут не война главное, а то, что отец рассказывал, а я сидел, значит, и слушал его, раскрыв рот. Вот в чем дело, для любого моего сверстника, отец, батя в семье был авторитет. Почти все правила, которые были в доме, устанавливал он. Он и защитник был, и опора, ну и добытчик, конечно… А теперь…

     Хотя, ведь не во всех семьях все стало с ног на голову. Есть ведь и нормальные семьи… Только вот беда – семья вроде нормальная, а дети, все равно, того… Да, не за ту я ниточку потянул, не на том остановился…

     Разговаривали мы со своими отцами. Точнее слушали их, потому что всегда выходило так, что отец и знал больше, и видел больше, и понимал больше…

- А может, все правильно…, может, вот оно…

     Вот как было, отцы наши разговорами этими своими учили нас, опыт передавали. А теперь, когда есть вещи, в которых пятиклассник разбирается лучше своего отца, а тому в пору сидеть и слушать, открыв рот – какой же здесь может быть авторитет… А нет авторитет, значит, нет и уважения… Я усмехнулся.
- Что же это получается?

     А получается, что виновато развитие цивилизации, науки и техники. Ерунда какая-то… Хотя, почему ерунда? Мысль забуксовала, я прошелся по номеру, налил воды в кипятильник и стал готовить кофе. Когда руки что-то делают, то и думается лучше – это я тоже давно заметил.

     Аромат кофе поплыл по комнате, я взял чашку и устроился на стуле. Мысли, им словно действительно требовалась смазка, плавно покатились дальше. Нет, наука и техника идут вперед, как положено – потому что, это прогресс и остановить его невозможно. Человек, как правило…, я даже вслух это повторил, потому что счел это важным:
- Как правило, как правило…

     И что же у нас за правила? А вот что за правила – человек, обыкновенный человек, имеется ввиду, он поспевает за прогрессом только в той области, в которой он работает. Да, только в этой области, ну, может быть, еще в некоторых смежных областях…
- И что дальше, что из этого следует?

     А что следует, а стареет человек. Не хватает времени, грузят его заботы, домашние дела. Да… Вот, а дети…, они же всем этим не отягощены, да и мозги свежие…
- Куда-то меня несет…

     А, стоп! Никуда меня не несет! Просто иду я не самой короткой дорогой. И приводит она меня куда? А к воспитанию, вот куда. К воспитанию нашего молодого поколения. Да, и как правильно говорили в свое время с разных высоких трибун, и правильно говорили, между прочим – коренным образом меняется место педагогики на современном этапе.

     Нечего доверять воспитание ребенка родителям, пусть этим занимаются профессионалы. Родитель, в данном случае что может, проверить, проконтролировать, заставить, наконец, а вот воспитать… Воспитанием, как раз и должны заниматься педагоги. И самая первая их задача, объяснить детям, что время такое пришло, любая техническая новинка устаревает уже завтра, а после завтра, это и вовсе – рухлядь… А вот родители, люди родные, они на всю жизнь, кстати, не такую уж и долгую…
- Черт возьми, - мне даже стало не по себе от этой мысли.

     А что, между прочим, все верно. Это, вот, моему балбесу повезло. Я все еще, в состоянии поспевать за всеми этими новинками, но порой бывает и так, что всю голову сломаешь, прежде чем поймешь. А кому не повезло, ну, у кого с мозгами не так хорошо, или образование не позволяет… Вот здесь и самое место нашей замечательной, в кавычках, педагогике, это она должна разъяснять, что авторитет родительский, он ведь не только в том, как быстро отец может восстановить компьютер. В конце концов, для этого специалисты есть – им за это деньги платят. Авторитет родительский, он в другом…

- И в чем же, интересно, этот родительский авторитет, - понятное дело, такой вопрос напрашивался сам собой, а потому и вслух, ибо важно.

     Ну и что, что я не Макаренко! Однако, у меня у самого есть сын, а значит, я сам занимаюсь его воспитанием, а куда деваться? Так вот, я думаю, что авторитет родительский, он, прежде всего, устанавливается кровным родством. А в кровном родстве что, прежде всего – почитание старшинства, их жизненного опыта. Опыт великая сила, он позволяет видеть мне скрытое, понимать причины, предвидеть следствия… Бывало же, что мне только по телефону говорят симптомы, а я даже оборудования в глаза не видел, но уже предполагаю, откуда следует начинать… Опыт – великая сила!

     И что же – можно радоваться? Слишком уж как-то просто…, да и сомнения некоторые имеются… Пробел некий чувствуется, вот кажется, что-то серьезно прошло мимо, что-то осталось вне зоны внимания… Я взглянул на часы – до назначенной встречи еще было время. Что ж, можно было еще посидеть, поломать голову…, в конце концов, решение таких вот абстрактных задач, которые никаким образом не имеют отношения к объективной реальности – лучшая гимнастика для ума, и при этом, никакого вреда от них не имеется…

13.

     Лилия ждала меня на лавочке, можно даже сказать, на той самой лавочке. Я насторожился, и поторопился взглянуть на часы – до назначенного времени было еще минут двадцать. Надо было ускоряться, раньше я пришел, или нет, но только девушка-то меня уже ждала, так что, я выходил опоздавшим, а значит, и виноватым, заодно…
- Лилия, привет, - я подошел почти вплотную и окликнул девушку.
- Привет…, - она чуть замялась, как бы оставляя мне право назвать то имя, на которое я буду откликаться.
- Евгений, Женя, и даже Джон, - так меня зовут мои ребята за глаза, конечно.
- Не-е-е, Джон, пожалуй, это перебор, - Лилия немного растерялась, но очень скоро пришла в себя, - мне больше нравиться Женя.
- Вот и хорошо. Есть какие-нибудь особенные пожелания?
- Наверное, нет, - пожала плечами Лилия, передавая этим миленьким, кокетливым движением всю инициативу мне.
- Хочешь пройтись, или посидим пока…
- Знаешь, Женя, я бы посидела немного, а то набегалась за день…
- Ладно, - легко я согласился, - можно хоть здесь, на лавочке, а можно дойти до…
- Нет-нет, на лавочке хорошо. Только давай от кафе отвернемся, а то, оно мне за день вот уже где, - ребро ладони уперлось девушке в горло…
- Понимаю, - рассмеялся я, помогая знакомой перевернуться на лавочке, а сам, усаживаясь рядом, - да, кстати, билеты на премьеру я взял, так что все в порядке.
- Правда, - Лилия улыбнулась, - а я подумала, ты меня попросишь. Скажешь, все равно, мол, напротив…
- Ну, уж нет, будь мы с тобой знакомы давно, я, может быть, и попросил бы, а так…
- Да ладно, забудь, - отмахнулась девушка, - тем более, мне действительно, недалеко…
- Ну, не знаю, - пожал я плечами, - такой подход – не по мне…
- Женя, ты ведь, приезжий, да?
- Да.
- К нам по делам?
- Если ты имеешь виду по работе – то нет. Просто приехал. Когда-то давно бывал в этих местах, сразу после института… Вот и захотелось еще раз…
- Ностальгия, - Лилия вопросительно смотрела на меня, и глаза у нее были внимательные.
- Да, что-то вроде того.
- И как?
- Хожу, гляжу, смотрю. Что-то вспоминаю, что-то нет…
- А чувства. Они такие же, или все-таки уже нет.
- Нет. Чувства совсем другие. Чувства как им и положено, грустные, но добрые… А ты?
- Я? Я местная. Коренной житель, так сказать, у меня и мама отсюда, и папа, и даже деды с бабками…
- Тебе нравиться здесь?
- А с какой целью интересуетесь, - рассмеялась девушка, - забрать с собой хотите?
- Может и забрать, а может, сам сюда переберусь, - ответил я, стараясь попасть и в тон, и в интонацию.
- Здесь хорошо. Тихо, спокойно…, - Лилия быстро взглянула на часы, - мы ведь не спешим?
- Нет, а что?
- Через несколько минут будут Большие звоны.
- Большие?
- А, ты не знаешь, - удивилась Лилия, и начала торопливые пояснения, - во всем городе есть всего несколько мест, где одновременно можно слышать несколько колоколен. Здесь слышно сразу пять, больше только за Белокаменной, но там всегда туристы толкутся, мешают, оборудование у них, камеры, какие-то специальные, магнитофоны, телефоны мобильные…
- А здесь тихо…
- Очень тихо, даже уроды под звоны успокаиваются…
- Кто, - я удивленно взглянул на девушку.
- Уроды малолетние, ну, которые сейчас на площади тусят. Их менты в свое время предупредили, чтобы они эти двадцать минут молчали.
- И что, они слушаются?
- А куда им деваться, - равнодушно пожала плечами девушка.
- Подождем, - легко согласился я, и справедливости ради, не только из-за девушки, мне и самому было интересно…

     Правда, получилась какая-то молчаливая минута. Я не знал, что делать, а девушка, это было видно, явно чего-то ждала. Ну, мне понятно было и как она замерла, и как взгляд ее нашел какую-то недоступную мне точку, да и замер там… То есть, сначала я подумал, что она рассматривает молодежь на площади, но проследив за взглядом, я понял, что она смотрит куда-то выше… Разговор, который начался так легко и непринужденно, замер. Я попробовал реанимировать его, но Лилия жестом остановила меня…
- Чуть позже, потом поговорим, - не столько предложила, сколько скомандовала она.

     Мне ничего другого не оставалось, как подчиниться. Чтобы не выглядеть глупо, я закурил и принялся рассматривать то, что происходило непосредственно передо мной. А там, как выразилась моя юная собеседница, тусили уроды. Интереса особого это у меня не вызвало, поэтому я аккуратно перевел взгляд на свою спутницу. Она была симпатичная, точнее, мне нравятся именно такие – невысокая, с развитыми формами, как иногда говорят, вся такая крепенькая, плотненькая. Она неожиданно шевельнулась и поймала меня на весьма и весьма нескромном взгляде, но отреагировала открытой, я бы даже сказал, немного растерянной улыбкой. А потом даже коснулась моей руки, чуть задержалась, но совсем чуть-чуть и снова отвела взгляд в сторону…

     Вторично попадаться мне не хотелось, поэтому я перевел взгляд на молодежь, что была прямо передо мной. Чтобы немного отвлечься, я начал отыскивать глазами Ящера, но ни его самого, ни его механического монстра на площади не было… А вот подружка его было. Ее я рассмотрел почти сразу, тем более, что в какой-то степени она была центром этого сборища, приспособившись, можно даже, было видеть, что к ней народ постепенно пододвигается… Вот поднялся один, сходил в ларек, наверное, за сигаретами, и вернулся на свое место. Точнее, почти на свое, но на метр, ближе к девице. Потом тоже проделал другой, потом третий, две девица устроили возню с писком, на них шикнули и они успокоились. Только успокоились они, тоже не там где начали, а, естественно, ближе…
- Лилия, а ты заметила, как…, - договорить я не успел, взметнулась вверх рука девушки, и ее ладонь замерла на моих губах…

     Ну и кто бы стал возражать? А тем временем, вокруг меня словно все замерло и уплотнилось, а потом я понял, почему это называется Большими звонами. С едва слышным скрипом зазвучал один колокол, потом, где-то по другую сторону второй. Их звук словно падал на землю и растекался вокруг себя, заговорили те, которые были меньше, легче. Они не касались земли, они плыли, переплетались, и порождали звуки, совершенно невозможные. Невозможные, потому что не было таких инструментов, которые можно было бы настроить одновременно по-разному, но заставить звучать, в унисон…, ну, не совсем в унисон, а так, что бы они лишь в некоторые моменты времени, растворялись друг в друге, являя на свет совершенно новый, небывалый, неизвестный слуху звук… Мне вдруг стало жарко… А звон все длился и длился и время растворилось в нем. Проплывали где-то, в недосягаемой высоте, никому ненужные мгновения и минуты, а, наверное, могли бы и дни, и месяцы, и годы…

     А потом, нет, точнее все еще продолжалось, но появилось и что-то новое, что-то поверх. Первое, что я заметил, подростки – смотреть на них, одновременно, было и страшно и любопытно – они не то, чтобы замерли, нет, они двигались, но движения эти были похожи…, я чуть было не рассмеялся, потому что вспомнил детский мультфильм, ну про Маугли, тот эпизод, где огромный удав Каа, расправляется с бандарлогами. Те же заторможенные, плавающие движения, те же жалкие гримасы, и сведенной судорогой страха, конечности.

     Все…, нет, не все. Прямо в центре этого зоопарка, совершенно спокойно, сидела, и даже наигрывала что-то на гитаре девица, звуки продолжались, но чуть ушли в сторону, потому что я слышал, как незнакомая девица, довольно-таки точно воспроизводит мелодию перезвона, только совсем тихо, стараясь, по-видимому, не мешать остальным…
- Не смотри так на эту малолетку, - услышал я шепот, но этого предупреждения Лилии показалась недостаточно, рука, которая закрывала мне рот, прикрыла глаза.
- У нее неплохо получается, - я хотел объяснить свой интерес к ней, но меня не слушали…
- Все потом. Но сейчас ты мой…

     И вот, все стало на свои места. Точнее… В общем, пока я, огорошенный этим невероятным впечатлением, словно потерялся, Лилия почти целиком завладела мной. И это не фигура речи, потому что это было настоящее пленение. Правда, очень сладкое пленение, из которого освобождаться вовсе и не хочется. Одна моя рука оказалась плотно зажата между ее грудью и моим собственным боком, а вторая, направляемая ее рукой, практически плавилась между ее крепеньких, но сейчас, нервно подрагивающих ног…
- Женя, у меня квартира здесь, совсем рядом, пойдем, иначе я с ума сойду.
- А это, ну удобно, - пробормотал я совершеннейшую глупость, слава Богу, ее попросту проигнорировали.
- Пойдем, я прошу, я очень прошу…, - хриплым, незнакомым голосом практически простонала она.

     Надо ли говорить, что от таких вот предложений не отказываются. Естественно, что я пошел следом за ней. И, наверное, тоже не следует пояснять, что это была совершенно безумная дорога, несколько раз, не в силах просто идти, мы заскакивали в подворотни, чтобы сжать друг друга, почти удушить, в объятиях, и снова воскреснуть. Во время этих, вынужденных остановок, я лишался пуговиц, чувствовал, как рвутся какие-то, не выдерживавшие напора нитки, а ее вещи, одна за другой перекочевывали в ее же дамскую сумочку или мои карманы. Когда мы добрались до ее квартиры, она почти бредила, да и я был близок к помешательству. Замок еще щелкал, а то немногое из одежды, что мешало нам, лежало на полу…

     Было ближе к полуночи, когда сначала заворочался я, а потом и Лилия. Я чувствовал себя, одновременно и новорожденным, и разрушенным до самого основания. Впрочем, девушка выглядела, не намного лучше… Простыня всколыхнулась, дернулась в разные стороны, словно в поисках выхода и из-под нее выглянула рука. 
- Привет, ты как?
- Жив, как видишь, - рассмеялся, целуя куда-то в плечо.
- Ты молодец, - хихикнула она, - меня словно каток переехал.
- Это комплимент?
- Еще какой, комплимент…

     Что ж, пришло время повозиться. Мы толкались, щипались, кусались до тех пор, пока все не случилось еще раз. Только этот раз был совсем другой, медленный, с замираниями, с торопливостью одного и умышленной медлительностью другого. Наконец, Лилия вскрикнула, вцепилась мне зубами мне в плечо, и завыла в голос. А потом просто вырубилась. Я довольный откинул простыню и прошел на кухню и закурил… За окном была глубокая ночь – возвращаться в гостиницу смысла не имело, да и дорогу назад, без помощи девушки, я бы искал до самого утра…