Кулема

     Я сегодня получила двойку по физике. Казалось бы ничто не предвещало… Но я совсем забыла, что физичка Ольга Леонидовна имеет очень нехорошую привычку спрашивать на следующий урок материал или тему предыдущего урока. Особенно она любила опрашивать тех, кто получив хорошую оценку на предыдущем уроке утрачивали бдительность и, надеясь на злополучное «авось»  ничего не учили. Вот и я тоже пострадала из-за своей невнимательности и самонадеянности. Я даже ничего не стала лепетать в свое оправдание.
    А я то надеялась, что полученная мною пятерка спасет положение. Увы и ах… Придется снова попотеть, чтобы исправить ненавистную пару и умудриться не получить по физике годовую оценку три. Иначе мама меня убьет…
   Сегодня была моя очередь идти к ней в больницу. Если бы было у меня сегодня 6 уроков, то поехала бы бабуля. Но сегодня у меня было всего 4 урока, но на одном из них я уже умудрилась схлопотать жирную пару и головную боль на будущее, как ее теперь исправить?
   Мама болела. Она ничего больничного не ела и нам приходилось возить ей обед. Хорошо еще ходил автобус, но на нем  надо было трястись минут 40.
   Я решила, что сначала съезжу, а потом буду учить уроки.
Пришла, переоделась в домашнее платье. Бабуля уже суп приготовила, налила его в бидончик и внутрь положила котлетку. Пахло ну очень вкусно, аж слюнки потекли.  Я тоже поела. Остановка автобуса была рядом. Я села и поехала. И, задремала, чуть не проспала свою остановку. До больницы нужно было подниматься в гору. Там дорога была укатанная. Сначала была больница, а чуть подальше – 1 школа.
    Шла я шла, прямо как Красная Шапочка по лесу и, завернув за угол, увидела кучку мальчишек моего возраста, лет 13-14. Я приближалась, они угрожающе замолчали. Почти прошла, они заволновались, начали обзываться. Из всего я только запомнила слово Кулема. Почти прошла мимо, но тут один меня толкнул, а другой вырвал сумку из руки.  Из сумки как живой выскочил бидончик и запрыгал по дороге. Суп – бежал за ним. Котлетка отлетела в сторону. Эх, не успела я … Упала на дорогу, сильно стукнувшись коленкой, а туфель соскочил с ноги и мальчишка его пнул. Слезы у меня посыпались градом. Мальчишек как сдуло… Я присела на лавочку возле маленького, щупленького частного домика и в голос заревела.
    Я плакала минут 5. Расстроилась: и за сбежавший суп и за туфель, который предстоит еще искать и за полученную двойку. Точно, сегодня был явно не мой день…
   И такая меня взяла обида… За себя ладно, но мамочка останется голодной…
   Кто-то на лавочке рядом громко сопел. Я даже плакать перестала… Все пацаны разбежались кто-куда, а этот сидел рядом и тоже чуть не плакал, а в руке у него был мой туфель, у которого отвалилась подошва. Эх, не дотянула я до лета… и мои туфли тоже.
    Вдруг открылась калитка и вышла строгая тетенька. Я ее знала. Даже знала, что ее зовут Надежда Андреевна. Она была в домашнем платье и в фартучке. А мальчишка, что сидел рядом со мной на лавочке, оказывается, был ее сын и они жили в этом скособоченном домике. Расспросив,  что случилось и своими глазами узрев нанесенный мне ущерб, она пригласила меня в дом.
    Внутри этот домик уже не казался таким неказистым. Он был вполне уютным. Вкусно пахло стряпанным и  на печке закипал чайник. Тетенька меня спросила кто я такая. Я ответила. Объяснила все про маму. Надежда Андреевна кивнула. Все в больнице, особенно в мамином фтизиатрическом отделении знали, что она не ест больничную пищу.
   Мне было предложено пройти к умывальнику, помыть грязную морду и руки и сделать чистенькое личико. Я помылась, посопела, утерлась полотенцем и села на лавочку возле входа.
    Надежда Андреевна отправила своего сына, которого звали Сережей, принести мой бидончик  и заодно туфли.
    Мне налили вкуснющий чай, положили в вазочку смородиновое варенье и дали ватрушку. Я попила чай, с удовольствием съела аж две ватрушки и засобиралась домой. Но Надежда Андреевна помыла мой бидончик, налила из большой кастрюли  вкусный, одуряюще пахнущий красный борщ, положила туда кусок мяса и ложку сметаны. Сняла с гвоздика возле двери тряпочную сумку, поставила в нее бидончик с супом, завернула в газету 2 ватрушки и подала ее мне. Но мне не в чем было идти. Мои туфли одиноко стояли в уголочке. Я попросила у Сережки веревочку. Он мне принес шнурок и я, подвязав подошву у туфельки, просунула под шнурок ногу и попыталась так идти. Но туфель скособочился.
    Надежда Андреевна пошла в комнату и вынесла оттуда большую красивую коробку, в которой были бордовые туфельки на каблучке. Я обалдела. Она мне предложила их померить. Моя нога впрыгнула в этот туфель так, словно я была Золушкой и меня наконец-то нашел принц. Также как и Золушке, мне туфельки подошли. Но меня воспитывали в строгости и чужие вещи мне нельзя было носить. Я поэтому, никогда не менялась с девчонками-одноклассницами и однокурсницами платьями, кофтами, туфлями. Да и не принято это было в 60-х годах.    
      Надежда Андреевна сказала, что сама пойдет вместе со мной к моей маме и извинится перед ней за поведение мальчишек и объяснит ситуацию, из-за которой мне пришлось поменять туфли. Я, конечно, с радостью согласилась. Мои злополучные туфли остались в доме Надежды Андреевны.   
     Мы собрались идти, а Надежда Андреевна что-то наказывала Сережке. Он взял мои туфли и ушел куда-то с ними. Я заволновалась было, но она объяснила, что у  Федьки, который меня толкнул, а потом убежал, отец работает в мастерской бытового обслуживания сапожником. И уж если он такой мастер не отремонтирует мои туфли, то значит им так и надо, их уже никто не починит.
    Мы пришли в больницу. Мамино отделение было в лесочке, за основным зданием стояло три барака. У каждого была своя печка, которую топили дровами. В отделении было 4 палаты. В каждой палате по 3 койки. В маминой лежала еще бабушка Анисья  и девочка Аня, буряточка, хорошенькая, тоненькая, черненькая, вся такая нежная и воздушная. Она очень красиво вышивала и пела свои песни. У меня на вязание и вышивку никогда не хватало терпения.
    Надежда Андреевна поговорила с мамой и я тоже поговорила, поцеловала ее, но про свою злосчастную двойку не стала рассказывать. Еще чего, ей своих проблем хватает. Мы пошли, потому что начинался сон-час.
    Когда пришли к дому Надежды Андреевны Сережа уже был дома. Он сказал, что Федькин отец пообещал отремонтировать мои туфли. Я очень обрадовалась. Сережка проводил меня на остановку автобуса.
   Я ехала и про себя пела песню… Вот ведь и правда  Кулема… Через три дня я забрала свои отремонтированные туфли, а те бордовые на каблучке мне Надежда Андреевна подарила пояснив, что они ей малые и никому из родственников не подошли тоже. Это были мои самые, самые любимые парадно-выходные туфли. Когда они и мне стали малые, то я с ними  еще долго не расставалась, а потом они куда-то сами исчезли… по английски, не прощаясь...



                ELTE