III Волшебник запаса. 7. Удивительная беседа

       ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.

       Часть 3.
            ВОЛШЕБНИК ЗАПАСА.
       Глава 7.
            УДИВИТЕЛЬНАЯ БЕСЕДА.

РАССКАЗЫВАЕТ РИКИ АГИ.

   Рано утром я проснулся от того, что мне было жутко неудобно. Рысик занял хорошее место, где мог нормально вытянуться, а мне мешало летающее гнездо. По справедливости надо было бы лечь наоборот, ведь я выше мальчишки, но не будить же его сейчас. Я пытался устроиться и так, и сяк, и, в конце концов, решил, что пора вставать и отчаливать от этого городишки. Вызывал он у меня очень большое отвращение. Вот ещё минуточку полежу…
   Ещё мы с Канеке соорудили на корме шалаш – укрытие от дождя и брызг. Причалили к одному острову и набрали прутьев, коры и больших листьев мокрейки. В проёме выхода мне было видно небо, светлеющее перед рассветом. Я слышал птиц, пробующих голоса на берегу, провожал глазами чаек, потянувшихся на охоту за сверкающими рыбёшками. Море тихо шуршало о борта нашей лодки, чуть слышно плескало в берег розовыми волнами. Всё было так спокойно и нежно. Совсем не как у меня на душе.
   Я слышал, как опускались в воду вёсла рыбацкой лодки, и другой, и третьей. Где-то позвякивала цепь, поскрипывали доски. Где-то требовательно мяукала кошка, и ей негромко ответили: «Подожди, ненажора, сейчас накормлю». Рыбаки тихо переговаривались.
   - Миче Аги, - сказали чуть ли не над моим ухом. Я вздрогнул и вытаращил глаза. – На нашем берегу. Я точно знаю.
   - И… И что же? – это другой голос. Я перевернулся на живот и боялся пропустить хоть слово.
   - Не понимаешь? Он всё уладит. Он победит Познавшего Всё и разгонит чернокрылых.
   - Зачем ему это? – зло спросил третий. – Станет он с нами возиться!
    - Так ведь его стране войной угрожают. Я слышал, там, в Някке, не такие уж дураки, как тут представить хотят. Конечно, Миче Аги или, по-другому, Охти, прибыл к нам, чтобы не было никаких сражений. Мало того. Ходят слухи, будто он уже разбудил Мелиорака. Это значит, войны не будет. Её предотвратит Мелиорак – как всегда. А Миче разберётся со всей этой шайкой.
   - Эй, - очень тихо окликнули рыбаков сверху, с судна «Ставридка». – Вы про Миче Аги, да?
   - Мы-то? С чего ты взял? Своими делами занимайся.
   - Эй, я тоже слышал, что он здесь. У него перстень Шутка Отца Морей. А значит, он не просто так, а чтобы всё стало нормально.
   - Нормально – это как?
   - Нормально – это где?
   - Ты, морячок, уши-то чисти иногда. Какие такие Мики? Ни про каких таких Мик мы не говорили.
   Тут откликнулись прямо из-за нашей лодки, с другой стороны.
   - А вы слышали о сражениях, там, за Запретным лугом, у Золотых холмов? Эй, я вам что скажу: целые отряды Познавших Всё бросались на Миче и на двух великанов, которые у него в товарищах. Там что было – не передать словами! Такие бои! И взрывы! Вообще, рушились горы. Эти трое перебили всех, просто всех.
   - Не завирайся-ка, а? – попросил грубый и сонный голос с пристани. – Это не Миче ваш был за Запретным лугом, а евойный брат, королевич Петрик. Не Познавшие Всё с ним сражались, а колдуны по их приказу. Хотя, какое там – по их? Каждой кошке известно, что Познавший Всё один на свете остался, поскольку у них тоже произошло вырождение. И королевич Петрик не порешил чернокрылых насмерть, а так, потрепал. Вывел из строя. Я сам слышал возле Врат Сна. Вывел из строя трясучкой какой-то. Не смогли воевать некоторые приспешники Познавшего. Но преследование продолжалось, и няккского королевича увела с собой царица Золотых холмов. На ту сторону, соответственно.
   - Это был Миче, - упрямо повторил предыдущий голос. – Миче вернётся с территории Покровителей, и тогда больше никто не посмеет отнимать у нас наших детей.
   - Лучше молчи. Это такая вещь, что лучше молчать. У нас ведь нет Шутки Отца Морей, которая не даёт слышать, что мы болтаем.
   - Всё, потрепались и забыли.
   - Давайте. Удачи.
   - Да накормите уже эту кошку!
   - Кис-кис, милая!
   Шлёп-шлёп – вёсла по воде. Что-то постучало, побрякало, кошка замолкла. Босые пятки прошлёпали по пристани. Стало тихо. Плескалось море, кричали чайки. Если я сейчас высунусь, меня ещё и побьют, пожалуй, как шпиона, подслушавшего тайное.
   Я сел в шалаше и обхватил колени. Меня немного потряхивало, как в ознобе. Мой Миче! Им стало известно, что он на Запретной Гавани! Всем известно! Всем! Уж мне ли не знать силу и скорость слухов и сплетен! И что за враки, я не понимаю! Как Миче мог оказаться с какой-то золотой царицей у границы Территории, а не там, где я его видел в волшебном осколке? Сражался? Миче? Он слеп. Два великана? Ладно, пусть один Лёка, но откуда второй? Ведь не Лёка же, неволшебник, поразил каких-то людей придуманным лично Миче заклятием Шестинедельной Трясучки? И как Лёка мог встретиться с Миче? Откуда здесь Лёка? Великаны? Великаны встречаются на Запретной Гавани, я сам видел. И что, Миче уже успел подружиться с двумя? Как тяжело отделить правду от вымысла, от нагромождения слухов! О, Миче, Миче! Что с тобой? Где ты?
   Я достал свой осколочек, не сомневаясь, что могу быть, как Таен, и не хуже любого чернокрылого уж точно.
   - Покажи мне Миче, моего брата, - попросил я. И добавил: - Пожалуйста.
   Словно это слово должно было заставить его быть со мной честным.
   Я замер и уставился на ладонь. Но мутновато-прозрачная поверхность осколка оставалась такой, будто я и не просил ни о чём. Хотя, потом я что-то заметил. Это было похоже на движение кучевых облаков на небе, на их изменчивые формы, разные каждую новую секунду. Это не выглядело угрожающе или пугающе. Это было красиво и завораживало. И меня потихоньку затягивало в середину этого движения. Вдруг кто-то спросил отчётливо в глубине облачного танца, и голос этот показался мне смутно знакомым:
   - Что-то случилось? Что?
   - Не понимаю, - услышал я ответ Таена. А потом он позвал: - Миче?
   - Да, да, - не разобравшись от удивления, заторопился я. – Миче мне покажи!
   - Кто ты? – спросил Таен, и я увидел его за столом, с таким же маленьким осколком в руке. В помещении, залитом утренним светом. Я заметил каменную стену. Толстую стену, судя по тому, что был виден край окна и эта стена за распахнутой створкой. И небо. А в нём – ласточки. Познавший Всё озадаченно смотрел прямо на меня.
   - Ну, это… Ну, я… Я Рики. Рики Аги. Привет, Таен.
   - А как это может быть? – сдвинул он брови. И обратился к кому-то, кого я не видел, но кто был в том же помещении: - Это не может быть обманом. Эта вещь проверена мной. Кроме меня над ней никто не властен.
   - Ты забываешь, что я не дружу с твоими стекляшками, - ответил знакомый голос. Чей? Таен, видимо, решил, что мне и не стоит этого знать. Он воскликнул:
   - Молчи! – и обратился ко мне: - Ты тот, о ком я услышал, и к тебе, а не к кому задумано, попала эта вещь. Так?
    - Да. Я подобрал эту вещь в… Ну, с земли.
    - Ясно. Ты правильно мыслишь, - похвалил он меня, намекая на то, что я не сказал прямо как, где и что попало ко мне: чернокрылые видят и слышат всё. – Значит, ты видел то, что не предназначено тебе?
    - Да. И уж, прости, я рассказывал это тому, о ком ты беспокоишься.
    Таен помолчал несколько мгновений, думая о том, как мои рассказы могли отразиться на Канеке, а потом кивнул и улыбнулся грустной улыбкой. Я сказал:
    - Так вот. С НИМ всё хорошо. Он не один и пока в безопасности. Только идеи дурацкие посещают. Он пока там, где было сделано то, что уже сделано.
   Это я объяснил, что знаю о Мелиораке.
   Снова то же: короткое молчание, кивок и улыбка.
   - Ты понял, - сказал он. – То, что должно было быть сделано, было сделано.
   - Ну, ты и даёшь, однако! – не сдержал я восторга по поводу смелости Таена там, в огне, и вообще, по поводу этой его аферы.
   В глазах волшебника я ясно прочитал гордость. Теперь его кивок был похож на поклон профессора, о чьих заслугах только что сообщили на всё учёное собрание. Но сейчас не время было обмениваться любезностями. Таен сказал:
   - Я знал, что происходит. Но с некоторых пор что-то нарушилось. То, к чему я привык, неподвластно мне. Не пойму, почему.
   Он вёл речь о камне с Зокарды. Но я потом только узнал, почему Познавший Всё утратил с ним контакт. Конечно, что-то нарушилось! Петрик, как всегда непредсказуемый, швырнул кристалл в глотку птицеящеру. Таен ещё не разобрался, что к чему. Но маленький осколок, который ему удалось утаить от Моро, и заколдованный особым образом, помог ему сейчас поговорить со мной. Хотя, хотел-то он с Миче. 
   - А сам я… сам…, - растерялся я.
   Таен тихонько рассмеялся. При этом глаза его ничуть не повеселели.
   - Я понимаю, что именно ты сам. Когда ты сам получишь помощь, передай от меня, что я выполню обещание. Запомни, это важно: я выполню обещание. Только не так, как могло бы показаться правильным.
   - Тут я ничего не понял, - вынужден был сознаться я. – Ты окажешь помощь?
   - Я выполню обещание, данное одному твоему брату относительно другого. Выручить его. 
   - Но не так, как могло бы показаться правильным? – повторил я. – Я верно запомнил?
   - Да.
   Я обрадовался:
   - Ты будешь, как Покровитель Агап: он вроде, и помогает, но сперва кажется, что не так, как надо. А потом: оп-ля! И всё хорошо вышло, если ты сам не дурак.
   Таен притих и внимательно меня оглядел. Мне кажется, с уважением даже.
   - Как Покровитель Агап, - медленно произнёс он. – Это правильно. Абсолютно.
   - О! – воскликнул я, решив поделиться мучившей меня проблемой. – А тот мой брат, который должен был увидеть то, что увидел я… Ты понимаешь, кто? Я видел его в доме каком-то. Там было натуральное побоище. Магия и оружие! Куча народу! И он был там. На него нападали! Вот ужас-то! Видел я это в том, что тебе больше неподвластно. Прямо во сне, который предназначался не мне. И потом наяву слышал всякие слухи.
   - И вот, - задумчиво проговорил Таен, - ты начал свой путь. Совсем один. Неразумный мальчишка.
   - Это я-то?! По-моему, кто-то другой у нас неразумный мальчишка.
   Познавший Всё улыбнулся, не скрывая гордости за охламона Канеке:
   - Мальчишки – они такие. Ты начал свой путь, я знаю. Но потом что-то случилось, и НЕЧТО перестало мне подчиняться. Но я успел узнать: пока что тот, о ком твои мысли, в относительной безопасности.
   - Да, - выдохнул я, помня Зов Крови и уловив тревогу в словах Таена, - вот именно: пока что. В относительной.
   Познавший Всё сменил дружеский тон на деловой и суровый:   
   - Время идёт. Послушай меня. Уже сейчас произойдут события, которые покажутся тебе плохими. Всем покажутся плохими. И мне наплевать, что там покажется. Важно то, к чему это приведёт. Часто видится то, что на поверхности, но глубина скрыта. Стоит прочитать трактат «О вечных противоречиях противоречащих противоречивому»…
   - Не надо о трактатах! И ты уже говорил о правильности неправильного вИдения неправильной правды обещаний… Ой, ну я-то что несу?! 
   - Скажи, ты мне веришь?
   - Как никто!
   Таен был польщён. Он снова улыбнулся:
   - Тогда обязательно верь, что всё закончится хорошо. Что всё, что будет сделано, будет сделано для того, чтобы я сдержал обещание. Даже если тебе будет страшно.
   Тут в поле моего зрения всунулась мужская рука и постучала ногтем по предмету, на который я не обратил внимания – по песочным часам, где песок почти совсем уже пересыпался. И исчезла. Таен заторопился:
   - Смешно. Мы одновременно захотели увидеть того, кого хотел видеть ты, и вот мы с тобой говорим. Тебе лучше не делать этого, пока я не разобрался, отчего КОЕ-ЧТО больше не слушается меня. Не подвергай себя опасности. Помни о защите от подслушивания.
   - Время, Таен, - напомнил другой мужчина. Кажется, нарочно изменив голос.
   Песок в часах совсем пересыпался. Интересно, на сколько минут он рассчитан? Насколько эффективна защита от подслушивания, устроенная Таеном? Не слишком он в ней уверен, раз боится говорить открыто и дольше, чем сыпется песок в часах. Я помнил: у Моро есть большой осколок кристалла. И у разных чернокрылых тоже имеются.
   Я ещё должен был сказать Познавшему Всё о том, что его родители живы. Но он резко положил часы на бок и сделал отрицательный жест рукой.
   - Дождись помощи, - сказал Таен, и всё исчезло. Я решил, что это совет, а не приказ. Я иду к Миче!
   Некоторое время я сидел, пытаясь осмыслить этот разговор, этот обмен загадками. Я был под впечатлением. Это правда. Но потом я взял себя в руки, не торопясь окружил себя известным мне заклинанием, сказал на всякий случай волшебную фразу: «Именем Отца Морей» и попробовал снова:
   - Покажи моего Миче!
   Но камень ничего мне не показал. Грустно, но чего я, собственно, хотел? Сказал же мне Таен: кристалл с Зокарды больше не работает почему-то. Он не работает, и осколки его, стало быть, тоже. А то, что нам с ним удалось пообщаться – так это особое колдовство Познавшего Всё. Я же видел песочные часы и прочие штуки, призванные помогать в этом деле.
   Тем не менее, я потряс осколок и крикнул громко и гневно, подумав, что точно также Таен бился, наверное, с непокорной стекляшкой, дивясь на то, что нет отклика:
   - Ну, давай же!
   Растопырив пальцы, я взмахнул свободной рукой и попал подскочившему на месте Рысику в физиономию, завопил от неожиданности, но, несмотря на всё, не потерял осколка. Я крепко сжал его в кулаке другой руки. И, увидев, что навязавшийся на мою голову мальчишка проснулся, убрал его в нагрудный карман и застегнул пуговку.
   - А что случилось-то? – спросил Рысик. – Чего ты орёшь, как стадо вислоухих жаб?
   - Чего? Каких ещё жаб?
   - Вислоухих.
   - Разве жабы орут?
   - Они – не знаю. А ты орёшь. Ну? Рассказывай.
   - Ударился я. Больно.
   - Конечно, тут любой ударится. Зачем ты тачку держишь в лодке? Выкини её. Всё место занимает.
   - Она мне нужна. Просто её надо по-другому расположить. Один я здесь отлично умещался.
   - Да не нужна тебе тачка.
   - Нужна.
   - Мусор надо выбрасывать.
   - Это не мусор.
   - Тачка в лодке – это мусор.
   - Не твоё дело. Это моя тачка.
   - Вот та моя воспитательница, которая тётя Вранна, она говорила, что до меня у них с дядей Олеттом уже был парень. Но не их сын, который умер, а другой. Он был противным, колючим, хуже репейника. Узнал много тайн, разное волшебство – и сбежал. Только не ради свободы, а ради наживы. Только и думал, что про золото. И вот ты на него сегодня похож.
   - Я?! Какая это у меня с тобой нажива? Одно разорение.
   - Я в смысле характера. Колючий ты, как придорожный остюк.
   - Остюк? Остюк!!! – завопил я и снова попытался вскочить и побегать по лодке от возбуждения. – Остюк, говоришь ты? Убил бы!
   - А чего ты сразу злишься? Ну прости. Я же не говорю, что ты всегда колючий. Только сейчас. Я же понимаю, ты, наверное, просто голодный, вот и рычишь про эту тачку свою.
   - Да, - сказал я и сел на место. – Надо позавтракать. Давай-ка, возьми вон флягу, сыр и чего там ещё. Похозяйствуй.
   - А ты что делать будешь?
   - Мне подумать надо.
   - Ага! Я, значит, работай, а ты думать будешь? Нашёл, тоже мне, дело!
   Ну, всё понятно. Малявка собрался тут права качать. Думает, я, как очередной его папаша, стану под его дудку плясать. Ну, я его проучу!
    - Выметайся, - рявкнул я и показал на выход из шалаша. – Шуруй к своим инспекторам, шуруй к воспитателям и прочим своим. Пусть они с тобой мучаются, им, как видно, думать нечем. Мозги им напрочь поотшибало, когда они решили с тобой связаться. Брысь!
   Мальчишка приник к настилу и приплюснулся к нему, как нашкодивший щенок.
    - Нет, прости, - заплакал он. – Я дура-ак!
    - Тебя просто долго не воспитывали нормально, - сжалился я. – И тебе не до того было, чтобы правила поведения изучать. Это ты из всех своих взрослых вил верёвки, потому что они чувствовали себя виноватыми перед несчастным ребёнком. Запоминай. Я такой же несчастный ребёнок, только старше, а старших слушаются – это раз. Я есть не хочу, это ты хочешь, и я тебе разрешил подкрепиться из моих собственных запасов, а деньги мне сами в карман не прыгают – два. И три – если ты просишь тебе помочь, мне нужно время, чтобы думать, как это сделать. Я опытнее, а значит, умнее. Изволь организовать завтрак.
    - Спасибо, - пискнул Рысик. И зашуршал бумажными пакетами.
    - И никогда не смей сравнивать меня с твоим Остюком. Я его знаю. Это редкостный гад. Из-за него пострадали люди. Он едва не погубил моих братьев!
   - У тебя есть братья? – распахнул глаза мальчишка. - А где они? Это ты к ним едешь? Ты мне расскажешь?
   - Посмотрим, - буркнул я и ушёл на нос лодки.
   Вот, значит, кто у нас Остюк, сказал я себе. Педагогическая неудача воспитателей Познавших Всё. Ошибка Моро. Вылез на нашем берегу – и давай пробовать силёнки. Популярности захотел. Потягаться с Миче и Петриком. Славы ему подавай, пусть и сомнительной. Подавай ему власти, пусть и над горсткой душевнобольных людей. Наживы ещё какой-то! А мы-то всё гадали, почему никто раньше не слышал об Остюке! Моро решил приобщить к своим гнусным делам довольно взрослого парня, безнравственного волшебника, без чести, совести и жалости – и просчитался. Остюк плевать хотел на всё, кроме собственных планов, а с мозгами у него что-то явно не то. Поэтому третьей попыткой оказался Рысик, немного невоспитанный, но хороший мальчик. Сын пиратского вожака.
   У меня просто всё клокотало внутри! Вот рассказать бы об этом братьям! Миче, к примеру.
   Ох, мой Миче! Я думал про него – и у меня болело внутри. Там, где я подозревал наличие души. Разные люди спорят, где, мол, она помещается. Им надо спросить меня. Душа помещается там, где у меня так ужасающе плохо.
    Надо трогаться в путь.
    - Ты ничего не съел, - жалобно протянул Рысик.
    - Не хочется. Всё, отчаливаем.
    И мы бы через пару минут уже держали бы путь к Аринари, но вокруг началось движение, смятение, послышались голоса, команды, шаги…
   - Эй, на «Лучике»! – крикнули мне с пристани. – Задержите отплытие. Проверка.
   Эти люди были одеты в знакомую серую форму.
   - Какая проверка?
   - Ищем сбежавшего мальчика. На вид десять лет, вот такой рост, белые волосы, голубая рубашка с короткими рукавами. Говорит так, как в восточных областях.
   - Не видел такого мальчика.
   - Мы обязаны осмотреть лодку.
   - Пожалуйста. Конечно. А я никогда не слышал, как говорят на востоке.
   - Ну, знаешь, все эти нелепые обороты: «упрям, как длинноклювый баран» или «трусливый, как кошкин заяц».
   - Кошкин?
   - Да, так они выражаются.
   Я посмеялся немного и пригласил:
   - Пожалуйста, осматривайте лодку.
   Через минуту осмотр был закончен. Никого, понятное дело, не нашли, но ко мне прицепились:
  - Мальчик, ты сам-то чей?
  - Мамин и папин.
  - Адрес?
  - Улица имени Муравия, дом восемь. Где на трубе металлические украшения.
   - По какой причине один на лодке?
   - Я только временно один. Папа ночевал в деревне у бабушки, я его заберу, и обратно мы вернёмся вместе. Я могу вас подкинуть, если вам туда надо.
   - Нет, за городом работают другие наши люди. Но зачем ты держишь в лодке тачку? Да ещё такую ужасную.
   - Это я бабушке везу. Это её тачка. Вы же знаете бабушек. Чего только не хранят!
   - Ну, хорошо.
   - До свидания.
   Только когда мы были довольно далеко от пристани, Рысик высунул голову из-за летающего гнезда и зашипел на меня:
   - С ума ты сошёл? Пустил их сюда! А если бы они меня нашли?
   - Не нашли бы. Заклинание Отвода Глаз номер шесть самое сильное. И с маскирующим справился нормально. Никто из них не волшебник. Не почувствовали ничего.
   - Тиле, ты черно… Ну… Ты колдун? Ты на самом деле во Врата Сна едешь? Ты там выдашь меня?
   - Замолкни, пожалуйста, - вздохнул я. – Не стану я тебя выдавать. И радуйся, что владею девятью заклинаниями, защищающими от подслушивания. Правда, девятым ещё сам не знаю как, хорошо или плохо.
   - О!!! – только и смог выдать впечатлённый Рысик. Но потом обрёл дар речи: - А адрес? Откуда ты взял такой, если тут ещё ничего не знаешь? Один день всего был.
   - Ну, улицу имени вашего Муравия невозможно не заметить. Повсюду таблички и портреты. Наверняка на ней и дом восемь имеется. А про трубу я выдумал для достоверности.
   - В этом доме могло быть какое-нибудь учреждение. Или магазин.
   - Да, про магазин не подумал. Зато все учреждения на главных улицах обычно бывают в доме номер один. А кто там знает, какой адрес у магазина!
   - Главная улица! Это мог быть дом градоначальника. Станет его сын старые тележки с собой возить!
   - Жизнь полна удивительного. Ты, например, не представляешь, что носит в карманах один мой знакомый художник. В конце концов, я мог назваться сыном слуги. Короче, со мной не пропадёшь! На крайний случай в запасе имеется заклинание Получасового Помешательства. А ты говоришь, для чего нужна магия. Вот для этого.
    Рысик затих. Только ещё раз попросил меня его не выдавать. А я думал о том, что когда встречусь с Миче, он подскажет, что делать с малявкой.
   - Послушай, - спросил я его, - что ты знаешь о великанах?
   - То же, что и ты. Они везде живут, но чаще всего собираются вместе. Это потому, что если великан где-то живёт один, ему приходится одежду и мебель на заказ делать. Или ехать куда-то. Это дорого и долго. А если они вместе живут, то проблем нет. Взял, да и купил. Раз в этой местности есть великаны, значит, кто-нибудь для них это делает. Возле Вилюйки живут. Там их вообще чёртово море.
   - Как ты выражаешься?!
   - Ладно. Там много великанов. Ну и всё. Они любят поговорить о страшных годах перед Мрачными Временами, ещё даже в Някке. Знаешь, ведь только великаны никогда не считались на Мидар чужаками, а считались союзниками и, вроде как, даже согражданами. Им не нужно разрешение Покровителей, чтобы пользоваться Проходами с одного берега на другой.
   - Понимаю. Они прибывали сюда не на кораблях, а через порталы в развалинах. Поэтому их трогать было нельзя.
   - Вот-вот. Они ещё о потомках какого-то тогдашнего царя рассказывают. Вроде, эти потомки до сих пор живут где-то. И их женщины будто бы погружены в сон вместе с их даже вроде бы как бы мужчинами. Мужчины отдельно где-то, и у них – все сокровища великанов старых времён.
   - Зачем погружены в сон?
   - А надо было зачем-то. Какая-то напасть приключилась. То ли кто-то напал, то ли эпидемия. Таким образом спасли некоторых, а те, что в Някке остались, они все вымерли. Или их кто-то съел. Возьми да сам порасспрашивай в Глазе Моря. Там великанов пруд пруди. 
   - А те, что спят? Не проснутся уже?
   - Почему же? Проснутся. Когда-нибудь. Их должен поцеловать сын царя, которого съели.
   - Как же он это сделает, если его съели? – захихикал я.
   - Нет, царя съели, а царевича – нет. Он поцеловать должен.
   - Всех перецеловать? Мужчин тоже?
   - Нет, этого я не знаю. Это их дела, не наши. Может, мужчин должна перецеловать дочь.
   Выходит, подумал я, к Миче и впрямь могли прибиться великаны. К нему вечно кто-нибудь прибивается. Но как тогда объяснить то, что я видел, и связать с тем, что я слышал? Вообще понять невозможно.
   А Петрик? На этом ли берегу? Ищет ли меня? Или он ищет Миче? Может, он уже тоже в Аринари? Там развалины с порталом. Надо поспешить. Надо на следующей остановке, когда Рысик не будет видеть, попросить волшебный кусочек показать мне Чудилку.

     *
    Довольно долго и быстро мелькали справа пустынные берега, потом опять стали попадаться сёла и деревни. Потом мы видели город. Он стоял на одном берегу реки, разлившейся широко, протоками, рукавами. Это был целый речной мир, он принадлежал растениям, водоплавающим птицам и рыбам. Я вздохнул, вспомнив такой же в устье удивительной реки Дейты.
   И вот, когда мы миновали город, и все эти рукава, и заросли, и камыши, я услышал зов, странный зов, настойчивый, сильный. Я стал вглядываться в берег, и там, на бугорке, на пустом берегу у последней протоки, увидел женщину. Прекрасную, высокую женщину с белыми, как у анчу, волосами ниже пояса, в одежде, выдававшей знатное происхождение. Породистый чёрный конь тыкался ей в плечо. Женщина смотрела прямо на меня и мысленно приказывала… нет, просила, хотя и настойчиво, причалить к берегу.
   Я посмотрел на Рысика, мастерившего что-то из фольги от шоколадки, вздохнул и повернул к женщине. Я должен был встретиться с нею. Непременно. Иначе я стал бы ненавидеть себя. Я уговорю её не забирать мальчишку – уверен, что найду правильные слова.
   Потому что с первого взгляда я узнал Вранну, приёмную мать Таена и понял, что даже без её просьбы не посмел бы пройти мимо. Никогда. Ни за что.
   Лодка поравнялась с длинной и низкой деревянной пристанью. И я уже шёл к Вранне, предварительно привязав наше судно. И она шла мне навстречу, ещё быстрее, чем я.   
    Опомнившийся Рысик, не успевший мне ни слова сказать, молча таращился на это.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:  http://www.proza.ru/2015/07/31/1111


Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".