Я тебя не оставлю - 2 том, новые главы

Глава 3. И киски играют по-взрослому...

Да, это была давняя подруга Элиса, знаменитая на все кабаре Города Киска Мириам, самая отчаянная девушка-кошка, которую он знал. На ней было маленькое чёрное платье с кружевным подолом и скинутой с одного плечика бретелькой, на левой ноге был чулок сеточкой, правая была обмотана кожаным ремешком. В руке Киска сжимала острогу, посредством которой нэкочи обычно добывают рыбу в быстрых ручьях.
- Киска!..
- Ты до сих пор в дружине? - протянула Киска, наморщив носик. - Я не думала, что ты настолько сильно этим увлечёшься.
- А ты? Что ТЫ здесь делаешь?
- Я месяц как записалась. Никого пока не грохнула, зато спасла пару ротозеев, которые проглядели нелюдей практически у своего плеча.
- Ну, когда нелюдь у твоего плеча, он тоже не сразу реагирует - можно отскочить и занять оборонительную позицию.
- Да, если ты не неповоротливый тюфяк...
Тут Киска заглянула за спину Элиса, где околачивался трансик:
- А это что за гомодрило за тобой ташшится? Новый любимчик?
- Я с ним ещё не знаком даже... - развёл руками Элис.
- Ну тогда... Слышь, как тя там?
- Ширли... - кокетливо протянуло травести, сложив губки бантиком.
- Да ты, видать, та ещё пошлячка, Ширли...
Ширли обиделось на Киску и отошло в другой конец коридора.
Конрад тем временем горел нетерпением:
- Элис, где же эти страшные нелюди?
- Будешь так шуметь - они не покажутся, а подстерегут тебя за углом и растерзают.
Конрад притих. Недалеко от эркера Элис нашёл запасную лестницу, и друзья пошли по ней на верхние этажи. И уже на площадке между третьим и четвёртым этажами наткнулись на нелюдя. Тот сидел на корточках и срал. Увидев Элиса, он кинулся на него, забыв подтянуть истлевшие пижамные штаны и, конечно же, запутался в них. Элис двинул его лопатой и сбил с ног, хотел добить вторым ударом, но нелюдь ухватился за лопату и чуть не вырвал её из рук Элиса. Вся его морда была в крови. Нелюдь начал кусать штык лопаты, обламывая зубы о металл. Тут Саша направила ему в глаза луч фонарика, и нелюдь от неожиданности выпустил лопату. Элис тотчас размахнулся и двинул нелюдя так, что у того отлетела голова. Элис взял голову за волосы и опустил в мешок. Мешок он протянул Киске:
- Дарю!
- Да что ты... Я и сама могу кого-нибудь замочить.
- Ладно.
Товарищи снова начали подниматься наверх. На следующем этаже нелюдей не оказалось. Они пошли дальше. Поднявшись на пятый и последний этаж, прошли по коридору, завернули за угол, и тут сзади на них кто-то полез со злобным хрипением. Элис развернулся, но это оказался Конрад, который решил его напугать.
- Я мог запросто прикончить тебя на месте. Больше не шути так!
В этот миг снова раздалось злобное хрипение, и Конрад упал в темноту с криком:
- ЭЛИС, СПАСИИИ!..
Элис и Киска Мириам разом прыгнули за ним. Элис замахнулся лопатой, но увидел, что Конрад и нелюдь так переплелись между собой, что не задеть Конрада было бы трудно. Тем временем нелюдь уже наладился перегрызть Конраду горло. Тут Киска всадила нелюдю промеж ног свою острогу. Нелюдь взвыл, но не выпустил Конрада. Однако он перевернулся, навалившись на Конрада, и Киска повторно всадила в него острогу, на этот раз в спину. Изо рта нелюдя хлынула кровь, заливая лицо Конрада. Он встал на колени и заревел, и Киска ударила его острогой прямо в пасть, разорвав гортань. Нелюдь повалился, отчаянно хрипя, и этот хрип был уже предсмертным. Киска достала из чехла нож и аккуратно отрезала ему голову.
- Вот этот - мой будет!
- Этой добычи нам уже хватит, - сказал Элис, - но я хотел бы походить ещё. Люблю заброшенные здания.
Они спустились по следующей лестнице на первый этаж, по короткому переходу прошли в соседний корпус.
Здесь было не так мрачно. Сквозь окна проникал свет, на стенах сохранялись нарисованные когда-то яркими красками картины, изображающие жизнерадостных октябрят и пионеров. Кое-где висели вышитые крестиком салфеточки, плетёные кашпо, клетки, правда без птиц – их наверняка сожрали. В одной из рекреаций стоял разбитый аквариум, рядом полка, на которой уцелело около десятка книжек. Элис и его друзья прошли в большую палату. И здесь наткнулись на картину неожиданного уюта.
Было здесь достаточно чисто прибрано. На кучке сметённого в угол мусора стоял веник. Составленные вместе несколько табуреток были покрыты самодельной скатёркой, сплетённой из полосок яркой бумаги. Кровати были заправлены, а над ними к стенам были приклеены картинки, вырезанные из журналов и книжек.
- Школьная хрестоматия «Родная речь». У меня не было такой, но одна врачиха когда-то показывала мне ту, по которой учился её сын. – задумчиво произнёс Элис. – В больницах часто сохранялось такое. На этой картинке трамвай характерной для 50-х годов модели – ТМЗ-82 Тушинского завода.
- Красивые были трамвайчики… - протянула Ми-тян.
- Их почти не осталось, в музеях только… Ладно, пошли-ка отседова!
В конце коридора за стеклянной перегородкой виднелась комната отдыха. Несколько нелюдей сидели там и явно были увлечены игрой в домино и шашки.
- У пожарных дел полно –
Кости, шашки, домино.
Но когда опасность рядом –
Их упрашивать не надо!
Полчаса на сбор дружине –
И она уже в машине,
А машина не идёт –
Ни назад и ни вперёд… -
процитировал Элис детский стишок.
- Ха-ха, смешно! – воскликнул Конрад.
- Это ещё из детства моей бабушки…
После чего товарищи покинули здание бывшей больницы и вышли к тем же воротам – все остальные выходы были наглухо заложены или заварены. Впрочем, Элис знал кучу дыр в заборе и под ним.
Перед тем, как выйти наружу, Элис выкопал своей лопатой яму и зарыл там головы.
- Такими трофеями гордиться не стоит.
Снаружи его встретили секретарь Общества и костлявый помощник атаманши.
- Ну, как поохотился?
- Никак. Слышно, как кто-то возится за углом, а на глаза никто не показывается.
- На следующий месяц записываться будешь?
- Нет.
- Может, сразу отказ подпишешь?
- Давай.
Секретарь подсунул ему планшетик.
- Учти, стоимость отказа – размер месячного взноса. И восстановиться после него нельзя.
- Пускай. Плату примешь наличными?
- Конечно, так ведь удобнее!
Элис достал из кармана штанов портмоне с блестящим замочком, протянул секретарю пятидесятирублёвую бумажку, три пятирублёвые монеты. Затем, не прощаясь, повернулся и пошёл к своему катафалку, а остальные за ним.
- Чем же теперь будешь заниматься? – спросила Саша.
- А! От скуки не пропаду. Буду выращивать огурцы. Вы любите огурцы?
- Любим! - ответили все в один голос.
- Я ещё люблю бананы… - мечтательно облизнулась Мидори.
- А я – морковки! – звонко воскликнула Саша.
- А я – сосиски! – мяукнула Кируна.
- А мне, - вставил Конрад, - нравятся карамели из жжёного сахара. Длинные такие…
Элис задумчиво произнёс:
- А мне, помню, в детстве нравились такие продолговатые печенины. Назывались «палочки-выручалочки». Жутко твёрдые, аж рот царапали, но очень вкусные. Покрытые сливочной глазурью.
По пути домой друзья заехали в кафе-кондитерскую и до отвала натрескались пирожными, а бумажник Элиса наоборот отощал, будто провёл десять лет в Ботсване.
Дома Элис стал загонять Кируну в ванну, а та как обычно не хотела мыться. Тогда на помощь пришла Мидори, они схватили Кируну Элис за передние лапы, Мидори за задние и бросили в воду. Только пузыри пошли. Но Кируна всплыла и уцепилась за плавательный круг. Отбиваться в таком положении она не могла, пользуясь этим, Мидори и Элис до скрипа отмыли её, потом завернули в мохнатый полотенец и отнесли в спальню.


Глава 4. Быть взрослым – это большая ответственность.

Элис сидел на пороге сапожной мастерской. Это была небольшая комнатка в старом каменном здании с выходом прямо на улицу. У окошка сидел заросший неопределённого цвета щетиной старик и чеботарил, периодически откашливаясь. Раньше он много пил и курил, но довёл свой организм до такого состояния, что не мог себе больше позволять этого. На проволочной подставке стоял старый алюминиевый электрочайник. Элис много раз предлагал старику современный, удобный и совсем недорогой китайский чайник, но старик отказывался, говоря, что не желает утруждать полковника.
У этого старика он и подобрал Кируну. Каким-то образом она оказалась одна на улице – девочек-кошек выгоняют при первом удобном случае, если за них некому заступиться. Лишь немногие из них живут в семьях, как правило, родных, удочерять их никто не горит желанием. Старик же оказался сострадательный, а может, не брезгливый, и Кируна постоянно сидела на пороге его в грязных лохмотьях, затасканной вязаной шапке с помпоном, либо сучила дратву, либо ждала, пока он наварит карамелей из жжёного сахара, завернёт в полосатую бумагу и пошлёт её продавать их у трамвайной остановки. Помимо сапожного дела и приготовления карамелей старик чинил всё от примусов до будильников и игровых приставок, ламинировал документы, делал ксероксы, печатал фото с цифрового носителя и плёнки, и даже со стеклянного негатива, вырезал силуэты из чёрной бархатной бумаги, гадал на картах и чем ещё только не занимался, а ночью спал в своей каморке на топчане с проржавевшими гвоздями.
Элис пожалел Кируну и взял её к себе, хотя старик говорил, что она дикая, не станет жить у него и сбежит опять на улицу. Но Элис решил её приручить, а он был жутко упёртый.
Старик кинул Элису его щёгольские полсапожки на каблучках с пряжками.
- Носи. Эти набойки три года прослужат, а там приходи снова.
- Спасибо, дед. Люблю надёжную обувь. У моего дедушки была хорошие зимние ботинки, бабушка решила зачем-то отдать их соседу по даче, потом сама себя ругала. Ещё я в то время купил хорошие ботинки Rugged, но они не пришлись по ноге. То есть носить я их носил, но ногам было неудобно.
- Купи Church фасона Oxford, это обувь для тебя. Могу посоветовать хороший магазин. Мне носили на ремонт обувь, купленную там.
- Чиновник выдал свой секрет,
Почистив башмаки –
На них живого места нет,
Остались гвозди прежних лет
Да старые шнурки…
- Жизненно. Чьё сочинение?
- Родари.
Вот пара лаковых штиблет.
Они в кафе проводят дни,
Где лёд сверкает в хрустале
На мраморном столе…
Гламур как раз в моём вкусе. – задумчиво добавил Элис и вдруг усмехнулся каким-то жестяным смешком. Те, кто знал его, ёжились, когда он так смеялся. У полковника периодически случались приступы самого натурального безумия, когда он мог даже угробить кого-то утюгом или кочергой, а то и учинить над попавшей в его руки жертвой акт BDSM.
Один парень, когда-то знавший полковника, всегда жутко бледнел при упоминании его имени, наконец под страшным секретом выдал кому-то свою тайну, но тайна перестаёт быть таковой, когда становится известна двоим, поэтому повсюду рассказывали про до сих пор стоящий перед глазами бедняги образ Элиса, который тогда не был ни полковником, ни майором, да и звали его по другому, натягивающего на руки хирургические перчатки…
От стучания молотком по подошве и от извращённых фантазий сапожника и Элиса отвлекло шипение проходящего мимо пневматического трамвая. Элис проводил задумчивым взглядом эту диковинную машину, сверху донизу опутанную трубками и утыканную вентилями, будто для съёмок в фильме «Обитаемый остров».
- Да. – вернулся наконец он к реальности. – Родари ещё писал про каменщика, всю жизнь строившего красивейшие здания и под старость оказавшегося в богадельне. А тебе, старик, не надоело здесь ютиться? Мог бы перебраться в помещение посветлее, да и почище.
- Мне и здесь хорошо. – равнодушно отозвался старик.
- Ну, тебе виднее, хотя я вот вряд ли смог бы существовать в таких условиях.
- А я не существую. Я живу. Всё, чтобы жить, у меня есть. В высших кругах я не вращаюсь, а если какому-нибудь герцогу срочно понадобиться отвалившийся каблук на место приладить – он и сюда не починится придти.
- Ладно, - сказал полковник, - пойду. Меня дома ждут
Элис не торопясь двинулся по улице, по пути остановился в кафе Ануччи выпить чашку кофе, а потом завернул к мадам Гольдич за свежей булкой и сладкими сухарями.
Мадам Гольдич встретила Элиса с озабоченным видом.
- Помощника ищу, - объяснила она. – Где бы взять, чтобы денег хватило и справлялся с работой…
- Может, в пекарский профсоюз обратитесь?
- В моё маленькое заведение никто идти не хочет. Особенно те, кто работал в крупных компаниях.
- Ничего, по объявлению всегда можно кого-то подобрать.
Дома Мидори встретила Элиса новостью:
- В лицее объявили медосмотр для всех классов. Полный. Все волнуются. Гинеколог тоже должен приехать. Ну, я-то не боюсь. Не маленькая.
- Да, чего там бояться. Гинеколог больно не сделает. Всё-таки школьниц смотрит.
- Да ничего страшного нет. – сказала Саша. – Ну, посмотрит что надо, и всё.
- Видишь, - сказал Элис, - Саша тоже не боится гинеколога.
- Ну, ещё мазок сделает. Терпеть можно. – Саша взяла крючок для вязанья и ушла на веранду плести кружево – этому она училась у Мидори.
Элис с Конрадом и Кируной сели, как обычно, за маджонг, а Мидори пошла помыться, перед тем как собираться в лицей. Через некоторое время она вернулась в комнату.
- Меня всё же гинеколог раньше не смотрел. Может ли что-то быть не в порядке?
- Ну, он спросит, в какие сроки у тебя бывают месячные, был ли у тебя когда-нибудь секс, а больше его особо ничего не интересует. Если жалоб никаких нет, то выметаешься вон, а он берётся за следующую.
- Ой, откуда ты всё про гинекологов знаешь? Ты же не девочка.
- А у меня врачей знакомых всегда было выше крыши.
- Полезно иметь знакомства среди врачей. – сказала Саша. – В случае чего вылечат.
- А то! – гордо ответил Элис. – Мне лучший в России хирург аппендицит резал. Гангренозный!
Он подошёл к шкафу и стал рыться в ящиках.
- Завтра на каток едем. Мне чёт припала охота на коньках покататься…