Голубь

 «Ничего в жизни не происходит просто так. Любое событие нужно нам для того, чтобы извлечь какой-то урок, переосмыслить что-то и идти дальше с новым опытом. А если урок не усвоен, значит, судьба будет ставить нас в похожую ситуацию вновь и вновь, пока мы не поймем, что же от нас требуется.
Любое событие — это пересечение двух закономерностей».

Так думала я, с некоторой тоской глядя на голубя, которого приволок с улицы ребенок. У птицы были вырваны с «мясом» перья на хвосте и крыльях, капала кровь. Он весь дрожал и косил на меня испуганным глазом.

Честно признаюсь, голубей я не люблю.

Может их слишком много вокруг. В человеческих глазах они не представляют особой ценности и в «красную книгу» не занесены. Понимаю, нельзя подходить с такими критериями. Голуби не меньше хотят жить, чем гордые павлины или взбалмошные какаду. Да и знать не знает этот простенький голубь ни о какой «красной книге» и знать не хочет.

Что же делать — преподать подрастающему поколению урок жестокости и равнодушия?

Со вздохом беру картонную коробку, ставлю на балкон, насыпаю корм и сажаю туда голубя, обработав рану. Ребенок, с чувством выполненного долга, убегает во двор.

Чтоб не утомлять вас рассказом о проживании голубя в городской квартире, скажу одно:

он окреп и весьма, признаться вам, обнаглел. Через неделю уже ел не стесняясь, ходил по всей квартире не испытывая никакого смущения. И гадил, где придется, тоже не особо прячась.

А как он танцевал перед зеркалом в спальне, глядя на свое отражение!

Но интереснее всего было наблюдать за нашими кошками.

Они абсолютно не обращали на него внимания! Хотя при виде таких же его сородичей за окном плотоядно щелкали зубами и били лапами по стеклу.

Через две недели голубь уже пытался залезть к нам на кровать, чтобы и там отдохнуть и походить. В коробке ему спать явно разонравилось.

Все вокруг говорили, что перья у него не отрастут, вырваны же с «мясом».

Я с тоской думала, что до конца своей (или его?) жизни буду убирать помет. Квартира, между прочим, была месяц как после евро ремонта.

Но перья начали отрастать!!!

И в один прекрасный день голубь попытался слететь с балкона. Сил было еще мало, и он просто спланировал на клумбу. Я сумела убедить расстроенного ребенка, что все у голубя прямо в полном порядке. И он улетел искать себе лучшее место для жизни.

Через полчаса мы выбрались в магазин и открыли дверь. И остолбенели… Голубь шел по лестнице на второй этаж!

И тут я почувствовало нечто. Тепло внутри. Умиление. Любовь.

Я готова была до конца дней своих убирать за ним этот гадкий помёт! Готова была даже терпеть его в своей постели! Перед глазами стояла картинка из детской Библии с птицей, прилетевшей к НОЕВОМУ ковчегу с оливковой веточкой в клюве.

Голубь прожил у нас еще два месяца. Потом окреп и улетел. Но нас не бросил. Мы вместе завтракаем, обедаем и ужинаем. Каждое утро, проснувшись,спешу к окну. Узнаю всех его сородичей в «лицо», знакома с их привычками.

Часто вспоминаю слова Даррела, всю жизнь пишущего о животных:

«Жизнь надо любить во всех ее проявлениях».

Голубь сидит целый день, как памятник. Спит, уткнувшись клювом себе в грудь. Или чистит перья, старательно и долго. Делает свою птичью зарядку и даже «ласточку», вытягивая в стороны лапы по очереди. Разминается, громко топает по карнизу балкона по утрам.

С пристальным вниманием разведчика он следит за всеми нашими передвижениями по квартире, чутко прислушиваясь и пытаясь не пропустить тот сладкий миг, когда его выйдут кормить.

Но что-то не дает мне покоя.

Он променял свободную птичью жизнь, полную приключений, лишений и борьбы за выживание на тихую, спокойную и сытую житуху. Он терпеть не может своих собратьев. Видя в них конкурентов на сытое местечко. Поэтому, даже самые красивые и нежные голубки, случайно залетевшие к нему в гости, безжалостно им изгоняются.

Как-то раз, влюбленная пара голубей имела несчастье заняться любовью прямо на его, голубя, балконе. Он крепко спал и прозевал начало любовной игры. Процесс был в разгаре, когда он, проснувшись, с возмущением и ханжеством престарелой матроны бросился на страстно воркующих и совокупляющихся. Он безжалостно клевал и нещадно лупил эти бедные создания.

Его интересует только одно — хлеб насущный, который доставляется ему регулярно и с заботой. Он забросил все свои голубиные дела, ни с кем не общается. И даже не заводит семью. Как мог исчезнуть сильнейший инстинкт — инстинкт размножения? Ума не приложу.

Или ему хватает нашей, человечьей любви?