Неудавшиеся посиделки с Атосом и Цыплёнком Табака

Однажды молодые артисты В.Смехов и Л.Ярмольник приехали в Кишинёв с чёсом. Срубить деньжат по-лёгкому. Уважаю, вполне честный труд. В Молодёжном центре им. Ю.Гагарина чуваки читали стихи, демонстрировали отрывки из фильмов со своим участием, рассказывали актёрские байки, показывали всякие смешные штуки. Было это больше 30 лет назад.

Когда концерт закончился - а он был просто великолепный, зал хохотал и рыдал от счастья, - мы поняли, что просто так разойтись невозможно, и решили продлить удовольствие.

Там же, в Молодёжном центре (сейчас от него остались только руины, "спасибо" городским властям), мы, каэспешники, собрались дружной группой и позвали Веню и Лёню к нам. И они пришли! Было какое-то вино, какая-то еда - не помню. Мы пели, болтали, смеялись и всем было очень хорошо.

Я тогда был студентом и жил с родителями. Решил им позвонить и предупредить: мол, задерживаюсь, мол, сижу в обнимку со звёздами, мол, поймите правильно и позвольте красиво загулять. Телефон-автомат (помните такие?) в холле работал, но меня не слышали. Я звонил снова и снова, папа снимал трубку, я ему говорил:
- Алло!
А он громко кричал:
- Что?! Не слышу!! Говорите громче!!!- дул в трубку, стучал ею о стол, но ничего не помогало.
В этот момент Игорь Солонков, один из моих друзей, более толковый, чем я, подошёл и спросил:
- А ты уверен, что в трубке есть мембрана? Ну, микрофон - уверен?
- В каком смысле?
Подошёл ещё один Игорь - Базиленко:
- Надо проверить!
- Точно! - радостно подхватил Солонков, и тут же стал деловито откручивать нижнюю крышку телефонной трубки. Через пару секунд он воскликнул:
- Что я говорил! - в телефонной трубке действительно не было мембраны, только провода торчали.

Базиленко тут же метнулся к столу вахтёра. Этот дед куда-то ушёл, а на его столе стоял обычный городской телефон, только без номеронабирателя - для односторонней связи, когда начальство звонит и приказывет запереть двери. Или открыть двери. Игорь поднял трубку, чтобы проверить, работает ли... И в эту самую секунду откуда-то из небытия возник вахтёр!
- Милиция! - заорал он шаляпинским басом. - МИЛИЦИЯ!!
И исчез в одном из бесчисленных коридоров.

Мы заржали. Какая ещё милиция? Откуда здесь может быть милиция? Милиционеры по улицам ходят, воров ловят. Да и что мы такого делаем? Всего лишь пытаемся позвонить! А у них телефон без мембраны. Вахтёра и нужно наказывать. Не доглядел, старый хрен!.. Тут появился наряд милиции: два бравых сержанта, лейтенант и какая-то тётка в гражданском. Впереди бежал дед вахтёр.
- Вот они, держите их! - орал он. - Вот они!!!

Мы стояли, посмеиваясь.
- Эти, что ли, - брезгливо спросил лейтенант.
- Эти, эти, - закивал дед, зыркая на нас глазом. - Вот эти трое. Хотели украсть телефон. С моего стола и со стены.
- Чтооооо?! - заорали мы хором.
- Пройдёмте, - устало сказал лейтенант.
- Куда это - пройдёмте? - спросил кто-то из Игорей.
- Будем разбираться.
- Да что тут разбираться - в телефоне мембраны нет!
- Так вы ещё и мембрану украли?
- Это не мы!...
- А кто? Ладно, не здесь, пошли.

И мы пошли, всё так же посмеиваясь. Потому что знали: через пять минут всё выяснится, и мы вернёмся к Смехову и Ярмольнику, продолжим общаться и петь песни, и, может, к нашему возвращению даже останется немного вина. Сейчас десять вечера, час-другой ещё посидим. То-то будет весело, когда мы расскажем, как нас чуть не повязали...

Но нас повязали. Сержанты вывели нас, всех троих, во внутренний двор, где уже стояла "канарейка" - милицейский "уазик", в котором перевозили задержанных. Нас впихнули в очень тесную кабинку, где уже были какие-то люди, мы не помещались, нас утрамбовали, я оказался у кого-то на коленях, и этот кто-то даже не пошевелился и ни слова не сказал. Через 15 минут всех задержанных выгрузили возле центрального отделения милиции.

- Руки за спину, шагом марш в отделение! - скомандовал сержант. Команду "руки за спину" мы не выполнили, но "шагом марш" - да. Нас ввели в большую комнату, скорее, даже зал. Вдоль трёх стен тянулась длинная скамья. На ней сидели или полулежали человек сорок весьма колоритных мужиков. С синяками под глазом (а то и под двумя), в рваных шмотках (в лохмотьях практически), без рубашек (типа "голый торс"), в протёртых трениках и пиджаках на голое тело и так далее. От всех одинаково сильно несло водкой.

Тут я заметил, что все эти люди (те, кто разговаривали, - даже замолчали) уставились на нас, а некоторые постарались сесть прямо. Я вежливо сказал:
- Добрый вечер!
Никто не ответил. На нас при этом продолжали смотреть во все глаза.
- Сесть! - приказал сержант. Мы и остальные вновь прибывшие сели - всё на ту же длинную лавку вдоль стены.
- Что это они так смотрят? - шёпотом спросил я Игоря Базиленко.
- А ты посмотри на себя их глазами, - сказал он.

Я посмотрел. На фоне этих личностей мы действительно выглядели более, чем странно: во-первых все в сравнительно новых костюмах, рубашках и галстуках. Я с бородой и в очках. Во-вторых, у Базиленко был длинный понтовый зонт-трость, который родители привезли ему из Франции. В-третьих, у Солонкова под мышкой была складная детская коляска. Ну, никак мы не вписывались в эту компанию!
- Почему они так смотрят? Это презрение?
- Это уважение! - сказал Базиленко. - Они думают, что мы, как минимум, фальшивомонетчики, или карточные шулеры, а может, даже воры в законе!
- Ты серьёзно?
- Конечно! - уверенно сказал он.
Ему всё нравилось, а я сразу подумал, что за шулерство и подделку денег срок будет больше!

Начали вызывать. Каждый, кто подходил к столу усталого капитана лет сорока пяти, коротко рассказывал ему, при каких обстоятельствах был задержан. А на вопрос "сколько выпил" заученно, с готовностью отвечали:
- Кружку пива и сто грамм!

Дошла очередь до нас. Мы надеялись, что наши костюмы, коляска, очки и мирный вид станут моментальной индульгенцией. Но капитану было всё равно. Он работал, как машина, и смотрел только в бумаги, которые заполнял. Фамилия, имя, отчество, место рождения... Причина задержания... Тут он посмотрел сопроводительную записку и вдруг поднял голову и впервые посмотрел на всех нас.
- Украли телефон-автомат??? Ничего себе! В Молодёжном центре? Зачем?

И тут наступил наш звёздный час! Мы стали в один голос рассказывать отрепетированную (в милицейской "канарейке") историю про пьяного вахтёра, про то, что мы пообещали ему вызвать ментов из-за того, что он подшофе, и вызвали, а когда они приехали, он в отместку наврал им про то, что мы спёрли телефон, а сам-то телефон висит там на стене, никуда не делся - и можно прямо сейчас поехать и проверить!..

Говорили мы горячо и убедительно. Капитан очнулся от своего сонного состояния и неуверенно, на всякий случай или по инерции, произнёс:
- Потому что не надо было пить!..
Тут мы ещё громче и ещё увереннее стали орать:
- Пошлите нас на экспертизу, мы вообще не пили, ни капли! Давайте экспертизу!
Я орал чуть тише других, потому что в те годы ещё пил иногда спиртное, и сразу после концерта успел засадить кружку пива.

Однако наш капитан оказался человеком вменяемым, ещё раз внимательно посмотрел на наши костюмы и галстуки, бороду и очки, зонт и коляску - и махнул рукой. Но протокол всё-таки составил. В графе "причина задержания" написал "для выяснения личности". А потом отпустил.

Мы вышли из центрального отделения милиции в глухую ночь - было около половины второго. Денег на такси у нас не было. Мы пошли пешком, благо жили в одном районе. Сначала отсеялся Солонков, потом Базиленко, а потом и я дошёл до своего дома. Тихо открыл дверь, попытался незаметно прошмыгнуть в спальню, но мама не спала, ждала меня и с болью в голосе спросила:
- Где ты был? Я с ума схожу! Позвонила маме Солонкова, она сказала, вы в клубе. Что там такого в клубе было, что надо было так задержаться?
- Приехали Ярмольник и Смехов, представляешь? И мы остались на посиделки после концерта.
- Правда?
- Ага!
- Хм... Ну, здорово!.. Хорошо хоть посидели?

Я вспомнил мерзкого вахтёра, душную "канарейку", грубых сержантов, немытые пьяные рожи алкашей, усталого капитана, нашу дорогу домой пешком, и сказал:
- Просто отлично! Думаю, что запомню этот вечер навсегда!