Воспоминания о поездке в Петербург

Купив билет, около десяти вечера, я шла пешком вниз по улице Зыбкой- так когда-то назвала Московскую от Текмаша до з-да Медведева после дождя, когда на ней танцевали деревья. Полная луна, облака, объемные виды, руки просили фотоаппарат, но его с собой не было, оттого этот вечер казался ещё чудеснее. Вдруг, уже на подходе к дому, окна машиностроительного техникума поглядели на меня глазами моей мамы. Она когда-то, в 70-х, вела там английский. Вообще, здание стало похоже на неё- такое же открытое и уютное. Оно наблюдало за мной, заглянувшей в дверцу остановившегося автомобиля, так и не познакомившуюся с любителем интима и продолжающей идти дальше. Это был знак. Переместившись в Питер, я на закате стояла в счастливой безвременности впитывая озерную солнечную дорожку, крики чаек, и впервые за много лет училась отдыхать. Розы на проспекте Энгельса! А дома этого окраса мне снились ещё в 12 году...
В Эрмитаже, наряду с голландцами, особо тронула испанская живопись, яркое ощущение трагизма бытия. Ведь в мире почти везде разлит сон, вуалирующий трагизм, противоречие жизни-смерти, здесь- нет. Замечательная выставка портретов в Главном штабе. Там же – Ренуар. Ренуар и испанцы...Два совершенно разных подхода: снаружи -и из нутра, глуби, но оба ведут к красоте. Озёрные моржи уговорили искупаться, и после второй купки (при первой был кайф от родниковой воды в озере), я ощутила, что и в Питере живёт тоска. Она прячется в густых облаках, зарывается чайкой в непросыхающем песке, она не даёт, попавшим под дождь, ботинкам за три дня высохнуть. Она развлекается сквозным ветром и, словно молодая ведьмочка, смотрит на бледных прохожих. И всё же, к счастью, на её фоне парит дух. Пожилой ленинградец в магазине обернулся и предложил взять на свою карточку мои продукты со скидкой. Схему метро мне дарили раз пять, а в музеи, как художника, слава Богу, пускали бесплатно. Во все, кроме Музея современного искусства Эратра. Сравнивала с нашим Центром своевременного искусства . До кресла из распиленной ванны они не додумались, но технически есть интересные задумки, правда, многие в виде развлекаловки. Ты- картина, всовываешь фэйс в рамку, на тебя идёт актёр типа Магдалинина, наблюдаешь, как он смешно разглядывает тебя. Салют продуктов - зажрались что ли питерцы? Да нет, надо же чем-то зрителей развлечь. Военная тема- единственная, преподанная более-менее серьезно. Чуть выскребенное сзади зеркало- приложено фото пострадавшей девочки. Ощущение времени, проникновения сквозь стёртость, насилие. А вот изображенные на, размером с ковер, холсте мешки с мусором явно нуждаются в доработке. Я бы придала осмысленность картине, сделав их живыми, светящимися или в стиле импрессионизма. Увы, 2/3 работ, на мой взгляд, не содержат экспрессии, переживаний душ авторов. хотя, есть и в точку, например, политическая красная лошадь, означающая что-то типа победы в революционной борьбе. Прозрачный стеклянный пол в пять этажей... И вот-выставка причёсок... Интересно, цельно. Смотрю на входящие в зал лица с большим интересом, чем на персонажи. Жизнь... Её не сравнить с надуманностью, механистичностью мышления, придумавшего муляж человека и спроецировавшего на него копошащихся червяков или запихнувшего в ветхий чемодан человеческое тело из мятой подкрашенной кальки. Думают, что зритель, если ему в лоб такое дать, задумается о бренности существования... Но вспомните испанскую живопись- "Се человек", и сразу станет понятно, чем человек отличается от скотины, которой можно подставить миску с червяками и сказать: вот ты сегодня жив- завтра нет, ты понимаешь это? Скотина послушно кивнёт и пойдет в кафе, если есть деньги. А человек проходит через глубокую сублимацию чувств, потому-то он религиозное существо, он трансцендентен, всеобъемлющ по сути. Эта связь с всем в мире замечательно ощущается в некоторых работах Филонова. И Петрову- Водкину совсем не обязательно было использовать религиозные правила написания икон, чтоб создать удивительную по силе воздействия картину "Богоматерь Умиление злых сердец". Я ехала в Орел в поезде с туалетным запахом и питерская тоска испарялась, уступая место, возможно, тоже недолгой, орловской радости. "Кастрюльный вопрос", когда пришлось срочно отдраивать выданные белоснежными эмалированные кастрюли, скрывался за дымкой пространства. Мы просто играли в карты и неунывающий мужик- трубопроводчик -типаж советских фильмов в обмен на эмоциональную энергию получил от меня шарж в тетрадке. Всё было просто, но не упрощённо. Как портретные орловские дома. Как концентрированная глубина мысли творческих орловчан, не распыленная, не отданная на широкого зрителя- читателя. Нам надо не обижаясь, не злясь ни на кого, нести друг другу свои души, мысли, чувства, контактировать, принимая, любя и уважая друг друга. Всё так просто... 25.07.15 г.Орёл