Alkona - 162

"Алькона" психологический триллер с сексуальным уклоном...
"Меж оргией разврата и святым актом любви, существует незримая грань. Где Бог почти вплотную с Сатаной. Где Сатана так рьяно ловит души..."

– «Что ж всё поправимо. Начнём пожалуй с рук, потом продолжим мы устами, затем в объятия заключим и под финал... душа твоя покинет тело. И улетит на небо к богу. То самый славный и желанный муж. И ты же мне за это будешь благодарна, хоть сколько раз меня ты обманула. Но я пока ещё не зол.
Итак, приступим», и бес присев стал гладить её ноги вожделенно, - «Ну, страсть давай, и так, когда почувствуешь похожее, скажи мне, а я уж очень постараюсь». Бес тал разглаживать ладошками её икры, потом массировать ляжки всё подбираясь неспеша, крадучись к той заросли волшебной между ножек. Но прежде он разгладил ягодицы их ощутимо разминая и пальцем вот провёл он по лобку и тут она стала дышать всё глубже, а он стал теребить у губок нижних лепестки и пальцы ей заправил он в промежность. Потом лизнул он ляжку и живот, и пальцами разгладил её бёдра. Всё выше он ладошки поднимал и стал уж теребить её груди и полизал её соски и как она несчастная терпела, но без не унимался и всё крепче он мял и потирал и гладил и докрасна натёр её промежность. Афина как могла молчала, хоть уж от вожделения сама мычала. Тогда наш без обильно пальцы помочил слюною и так потёр ей ляжки, ягодицы и грудей соски. И всё, она не в силах застонала, - «О да! О да! Ещё! Ещё!».
И бес начал второе действо и став страстно целовать ей губы, а сам всё гладил ей ладошкой, то ягодицы, то промежность, живот и груди, бёдра, ляжки. И так пока она сама в его уста губами впилась в страстном поцелуе.
– «Ну вот, два дела для любимого создали. Теперь узнаем тайну свитка. Давай и не фальшивь, со страстью, как с любимым. Откуда то руно и кто тебе его дарил? Ну сознавайся!», - открыл продолжение пыток ласками бес. Афелия горела и стонала но молчала. А бес присел и пальцы помочив слюной, засунул ей в промежность, - «Так, поищем тут мы ключик для отгадки», - изрёк он страстно.
– «Не подходит! Другой тут нужен ключ побольше!», - задумчиво встал бес перед добычей и поглядел на неё страстно, - «Ну, чтож твоя любовь такая слабая? Ну покажи мне настоящую любовь! Ту, что ты готовила как богу, для мужа своего желанного во веки! Ну выдай мне на всё, на что способная ты, иначе не поверю, что любишь ты его так страстно и так рьяно! Иль нет любви и это всё обман?», и он набросился на неё стал тискать и ласкать, и целовать припадочно и жадно, пока она вся в стон не изошлась, но имя так и не открыла.
– «Ох как ты горяча, но дальше, мы перейдём к объятьям крепким и желанным!», - притомился бес и тут согнул её за пояс и расставил ноги, а в руках у беса оказался хитрый посох с шаром из бронзы на конце, который вставил он в промежность ей, - «Вот этот ключ мне подойдёт для тайны!», - лукаво усмехаясь молвил бес и стал вводить он шар всё глубже в лоно и играть там, - «Ну как тебе объятья крепки? Ещё поглубже тебе надо? Давай же говори про руны!».
И так он стал охаживать её лоно шаром из бронзы на конце посоха, пока она не застонала в голос с вожделенья.
– «Ну? Ещё? Давай же расскажи кто он и что это за руны!», - подзадоривал бес Афелию.
– «Он... Лекцит сын... оракула Дирона...», - стонала Афелия под ражем, тайну выдавая через силу, - «И свиток сей... даёт оракулам всем... мудрость, и всем... оракулам признание и... почитанье».
– «Ну вот! Как видишь и приятно было и вожделенно. И правда вся через любовь выходит и признание. Ну а теперь, последний акт и уж тогда, душа твоя покинет точно тело и улетит так праведно на небо и ждёт тебя там встреча с богом!», - обрадовался бес.
– «О нет, не надо! Не умерщвляй меня ты бес. Я знаю и не мало ведь чудес, что с неба ты достать уже не сможешь!», - взмолилась через силу Афелия к бесу и тот загоготал, - «Так даже! Ну чтож, теперь своё замолвлю слово. Я бес и знаю всё, и всех окрестных. И нет такого тут Лекцита. И нет оракула Дирона. Ты столько раз меня уж обманула! Я знаю даже твоё имя и чья ты дочь и что пойдёшь дорогой этой! Я знаю всё, что связано с грехом. Так вот тебе сюрприз. То свиток от Палладия, что сын Фагота. Ха-ха. И он, меня, тебя просил в любви проверить. Он ходит тут вокруг и так мораль свою разводит, чтоб поняла ты истину его. Иначе до тебя дойти не может. То свиток, дух есть самого Палладия и лишь о нём все были твои речи. Где свиток сей, тут и Палладий рядом. Он мне его и обещал, но на условии, коль ты сама его отдашь мне. И преподать просил за то тебе науку. Но увы, ты так тут от греха не отреклася. А значит бесу, а не богу, твоя достанется душа. И потому, я забираю, то, что мне принадлежит и честь твою распутница, коль лжива!», и с этими словами бес вызволил свой ствол из лохмы шкуры рясы и сам он с ней занялся сексом, стоя так же сзади, держа согнувшуюся Афелию за связанные руки и хлопая ладошкой ей по заду.
– «Ты не поверишь, как умею я тебе доставить долго наслажденье, что голову свою ты потеряешь и не заметишь, как отделится, твоя душа от тела и улетит ко мне, то в царство беса!», - приговаривал он наслаждаясь сим соитием и не жалея её лона. И тут взмолилась сквозь слёзы Афелия к богу, -
– «Ты мой единый покровитель и защитник! Прости мои все пригрешенья и дай мне волю и от беса избавленье! Отныне я во век стану тебе всегда послушной. Поверь хоть раз в мои страданья...».
...И тут случилось чудо, что-то вспыхнуло и Афелия лежащей на траве вдруг оказалась, верёвки с рук сами свалились и нет ни беса и не руна и только грязная туника в траве лежала одиноко, а от костра дымок лишь вился. Афелия пришла в себя и взяв тунику, не поспешила одевать, а стала думать вслух, -
– «Ну наука! Я по десятку признаков узнала беса, но как его мне уличить? Где Аврелий может спрятать свиток? Он тоже ведь читать уж не обучен как и я. И значит он к оракулу попрётся, чтоб узнать, что на руне начертано. Неплохо пошутил Палладий, мол он из свитка обернулся. А наш Аврелий значит всё подслушал! Ох как обрезала ему бы уши! Но это всё не выход. Ишь на Палладия свалил он все грехи! Но как меня он уличал, а сам в грехах по уши!», и Афелия изорвала тунику и испачкала поболе и уж потом одела на себя и так шатаясь в палантин пошла. И по дороге она рвань от шкур нашла, во что бес облачался, но боле ничего. Вот посох бы ещё найти в улику? Ох, беда... .
 Сидела снова в помещеньи Афелия и причитала, -
– «То руно не нашлось, хитрей наш бес куда уж оказался. Мне не поверили, что бес напал, порвал тунику и насиловал меня, мол нету тут таких в округе. Тогда сказала я про руно и про посох что с шаром на конце и то, что лишь нашла от беса шкуры, что одевал он ради маскарада. И знаю имя беса, но уличить его мне нечем. И не поверили и в то, что то руно мне сам Палладий отдал. И значит Аврелий раньше прибежал и слух пустил какой-то про неё и видимо такой, во что поверили другие. Словно пророчество сказала бесу я со свитком, мол мудрость дарит всем он? И вот меня теперь и в измене чести обличили, и что нарочно я тунику изорвала, чтоб тут насилье над собою разыграть! Со мной теперь уж не желают говорить даже подруги и говорят, что я сама за бесом там каким-то увязалась и честь ему желанно отдала. Всё против меня. Все против меня. И нет Палладия в защиту. Пойду-ка я к отцу Фаготу, он может праведник как и Палладий и с ним последняя надежда», - и Афелия встаёт и уходит.
– «Довольно, хорошо! Пусть я тебе поверил. Ты мне сказала тут про руны, но руны сын оставил у меня. И что же то за руны? Ты их смогла бы распознать. У каждой у семьи по десять рун и боле. Коль ты читать умела б то и дело. А посох вот такой, ну разве что у старейшины Давида. И значит набалдажник там из бронзы? Ну ладно я узнаю тихо, что шум не поднимать. И что тебе сулит скажи мне этот посох?», - пошёл на уступки отец Фагот.
– «Аврелий в маске беса пихал его мне между ног когда насильем измывался. Ну а когда созналась я, что за руно и от кого оно, он уличил меня во лжи и сам меня насиловать он начал, своей болванкой между ног», - неохотно постыдно созналась Афелия и отец Фагот покачал головой досадно и спросил, - «Ну так, давай уж по порядку. В чём ложь была твоя? И почему он всё тебя допытывал за свиток коль сам знал от кого это руно?».
– «Когда спросила я Палладия перед его уходом, что то руно содержит, он мне ответил – ничего. И так я поняла, что то руно лишь было для прикрытья, а главное руно он прятал под туникой. То главное руно, он вам похоже и оставил. Он сам мне всё про это говорил. И вот когда с проводов Палладия назад шла тут на меня напал внезапно бес сей. И он мне сам обмолвился, как мне Палладий про руно то пошутил, а значит всё то время, Аврелий рядом всё таился и всё подслушал, что там мы говорили. Я знаю уж Аврелия давно, он был всегда таким пройдохой. И он так уж меня и караулил на обратной той дороге. И вот тот бес когда поймал и привязал меня он к дереву, то откуп запросил, и я ему руно то отдала, уж помня, что Палладию оно было не нужно. И придумала то, первое, что мне пришло на ум, мол дал его мне Лекцит сын оракула Дирона. И то, что мол волшебное оно, что каждого оно делает мудрым. И если взять руно то мудрым станешь как оракул. Но самое что странное, что всё так и случилось? И я пришла и все против меня, и все лишь Аврелию тут верят, что он против меня тайком наговорил. Вот что странно. Но как сей посох оказался у Аврелия тогда? Быть может есть ещё тому подобный?», - как смогла путанно объяснила Афелия.