Глава 19. Алхимик

На некоторое время воцарилось молчание. Ксинг смотрел прямо перед собой невидящими глазами. Казалось, он всецело ушел в себя. Кианг подошел к стражникам и, указав на заваленное камнями тело Вэйшенга, о чем-то тихо переговорил с ними. Стражники, с сомнением посмотрев на находящегося в прострации Ксинга, согласно кивнули и начали разбирать холм, освобождая тело от каменного гнета. Дело спорилось и, вскоре, обезглавленные останки были помещены на наспех сделанные из копий носилки. Стражники, подняв их на плечи, уже приготовились доставить их в город, когда Ксинг пришел в себя. Подойдя к импровизированному катафалку, он долгим взглядом смотрел в пустые глаза Вэйшенга. Его губы шевелились, как-бы спрашивая о чем-то. Затем, набросив на останки друга свой плащ, он махнул рукой и негромко приказал доставить тело в оранжерею, чтобы слуги позаботились о нем и подготовили к похоронам.
Вейюан заглянул в полуразрушенный проход в древнюю гробницу и, отшатнувшись от запаха тлена и сырости, сказал:
- Фэнг Лей, не забывай, для чего мы здесь. Сейчас время – на вес золота. Может, отложите разговор до лучших времен. Неизвестно, что ждет нас внизу..
- Вот именно, неизвестно, - ответил Фэнг Лей, - поэтому, думаю, лучше прояснить ситуацию до конца прямо сейчас.
Вейюан склонил голову и, усевшись на обломок мраморной скамьи, закрыл глаза, демонстрируя полную отрешенность от происходящего. В конце концов, он знает больше, чем остальные. Возможно, Фэнг Лей прав и стоит расспросить Ксинга о том, что за человек был хозяин цветочной оранжереи...
Фэнг Лей помолчал, собираясь с мыслями, и спросил Ксинга:
- Что Вы можете сказать о семье, в которой Вы выросли?
- Это были достойные люди во всех отношениях, - лицо Хранителя просветлело при воспоминаниях, - отец был мастером в создании мебели. Его клиентами числились известные семьи города. Мать – добрейшая и заботливая женщина. Я никогда не чувствовал себя обделенным ее лаской. Единственное, что угнетало меня, так это наша внешняя непохожесть. Особенно это стало проявляться к моменту моего взросления.
- Когда Вы узнали, кто Ваш настоящий отец?
- Однажды, на День поминовения усопших, мы пошли в центр города, чтобы посмотреть на выход процессии из Нефритового Дворца. Собралась огромная толпа и так случилось, что меня вытолкали прямо под ноги Джинг Гуо, который с дочерями возглавлял шествие. Стража пыталась оттащить меня, но Хранитель подал мне руку и вскинул от удивления брови. Затем распорядился отвести меня в казарму и дождаться его возвращения. Так я оказался в Нефритовом Дворце, - Ксинг помолчал, будто еще раз проживая этот день и, продолжил, - Когда он вернулся, то долго расспрашивал меня о моей семье и, в конце концов, оставил на ночлег в собственном доме. Сам же уехал в ночь. Вернувшись утром, он сказал, что мой отец принял решение записать меня в корпус Нефритовой стражи. После завтрака, он усадил меня на коня, и мы выехали в Лес откровений, где в охотничьем доме я лицом к лицу встретился с Правителем. Он долго смотрел на меня, а затем спросил, сколько мне лет. Я ответил, что четырнадцать.
- Обучи его всему, что должно знать Хранителю, - отдал он распоряжение командиру Стражи и уехал.
Ксинг замолчал и продолжил:
- После этого разговора, мы виделись крайне редко. Я всецело отдался изучению воинской науки под руководством Хранителя. В суровой жизни Нефритовой стражи я нашел успокоение, но не переставал думать о своей семье. Однажды, во время патрулирования города, а к тому моменту мне исполнился двадцать один год, я увидел, как рабочие вешают табличку над новым домом – «Цветочный павильон Вэйшенга» и, не поверил глазам. Столкнувшись в дверях с выходящим братом, мы замерли от неожиданности. А затем бросились в объятия друг друга..., - он вновь замолчал. Глаза увлажнились, но через мгновение, продолжил, - Сменившись, я вновь пошел в его павильон. Мы говорили целую ночь о том, что произошло за эти долгие семь лет разлуки. Оказалось, что после праздника родители долго искали меня. Мать была безутешна. Но, ночью, к ним приехал сам Хранитель и долго расспрашивал обо мне, как и когда я оказался в их семье. Затем оставил приличную сумму денег за молчание. Сказал, что им оказана великая честь и я теперь – воспитанник элитного корпуса Нефритовых Стражей, личной охраны самого Правителя. Потом он появился еще раз, оставил крупную сумму денег и приказал уехать из деревни. Так они оказались в пограничном Сипаре, Городе песчаных грез. На деньги, полученные от Хранителя, они купили и обустроили дом, открыли собственное торговое дело и гостиный дом для караванов, уходящих вглубь пустыни. Дело спорилось и уже через несколько лет Вэйшенг открывает торговые фактории во многих землях Пяти Королевств. Родители, к тому моменту, доживали свой век и тихо ушли один за одним. Вейшенг решил, что теперь он может вернуться в Нефритовый город, где мы и встретились на пороге его только-только строящегося павильона.
Фэнг Лей задумчиво помолчал и сказал:
- Если не ошибаюсь, именно через Сипар проходили Караваны Смерти, которые сопровождали монахи. Он говорил что-нибудь о контактах с ними? Поговаривали, что в Сипаре скрывались несколько беглых отступников.
Ксинг задумался:
- Не знаю, имеет ли это значение, но он говорил, что однажды познакомился с одним алхимиком, который, по слухам, когда-то был Настоятелем Храма, но продавшись темным силам, был вынужден бежать, спасаясь от гнева братии. Он с огромным уважением отзывался о нем. Говорил, что этот выдающийся человек на многое помог взглянуть ему иначе. Я знаю, что в Нефритовый город они приехали вместе. Старик жил в каморке при оранжерее и ухаживал за цветами. Его мало кто видел. Возможно, он и сейчас поливает орхидеи..
- Как его зовут? – Фэнг Лей чувствовал, что он ухватил нить, ведущую к разгадке тайны. У него перехватило дыхание в ожидании ответа. Но он прозвучал не из уст Ксинга. Молчаливо сидящий Вейюан открыл глаза и произнес, глядя в пустоту:
- Его зовут Ван Лан. И мы сейчас находимся у его гробницы.