Стихия. Гл. 1. Речная дева

Начало. Пролог: http://www.proza.ru/2015/07/30/20

25:7:5
Беспокойный, но прекрасный вечер второго летнего месяца укрыл собой лес в Ледяных просторах. Сползающее за горизонт солнце на мгновение зацепилось за макушки деревьев, чтобы запомнить трепет дремлющей природы, наполненной безмолвным равновесием и первозданной чистотой. Последние солнечные лучи смело скользили между пышных крон, разбрызгивая по чаще теплое сияние изумрудной листвы.

Ткань вечернего неба мягко поглаживали горы, обросшие буком, каменные ладони которых ласкали быстрые воды курчавой реки. Где-то на середине своего пути она связывалась в узелок, образуя небольшую запруду, скрывающуюся под кружевом голубоватого тумана. Сквозь него на каменистом берегу едва различался по-особому прогнивший пень: его форма со временем стала напоминать большой кувшин с широким горлышком, через которое с самых глубин земли бил подземный родник. Этот природный кувшин венчала корона из диких цветов, привлекавшими циановыми лепестками группу бабочек, чьи бархатные крылья развеивали медовый аромат.

Одинокий волк с бурой шкурой брел вдоль реки, следуя к запруде. Под его лапами скрежетала прибрежная галька, а он втягивал ее запах влажным носом, в надежде найти между камнями что-нибудь съестное. Досадливо проурчав, зверь улегся у прогнившего пня и устремил янтарный взгляд в лесную глушь. Он навострил мохнатые уши, вслушиваясь в вечерние сумерки. Совсем рядом плескался подземный родник, волнуя гладь небольшого водоема. Чуть дальше шебаршили листья на ветру, сдержано аплодируя брачному пению птиц в прохладной тени деревьев. А где-то, совсем далеко-далеко играла праздничная музыка, и чуткий слух улавливал только отдельные высокие нотки.

Убедившись в полном спокойствии природы, волк уложил морду на передние лапы и смежил веки. От его ровного дыхания с мелких камушков приподнялось тонкое облачко пыли. Оно недолго кружило и плавно осело обратно. Стоило бурому зверю задремать, как вдали раздался хруст веток. Он не соскочил с места, не поднял головы, только направил уши в сторону шума и пошевелил черным носом: к запруде приближался кто-то со знакомым запахом.

Клеверными лугами пахла та, что вышла из чащи, будто утомленный хищник к водопою. Высокая, жилистая девушка, чьи волосы на закате отливали медью, не страшась дикого зверя, направилась к берегу, где намеревалась перевести дух у кромки воды.

Из деревни, откуда она была родом, но не жила последние девять лет, предпочитая уединение в заброшенной хижине на горном склоне, ее послали с важным поручением – пригласить на закрытие ежегодного летного фестиваля особого гостя, обитавшего здесь, в Ледяных просторах, в тесной близости с курчавой рекой. Такое задание могли доверить только ей, той, кого местные жители прозвали Говорящей с волками. Еще в детстве ей удалось поладить со стаей, скитавшейся по округе, и ценой бесчисленных ран и укусов, которые расписывали ее кожу подобно пергаменту, стать признанным вожаком.

Выражая полную покорность, волк подполз к ногам девушки, разместившейся у прогнившего пня, и уткнулся влажным носом в бедро. Он тихо поскуливал, выпрашивая внимания, и получил за это сполна: его затормошили за шкирку и прикусили торчащее ухо. Зверь в ответ лишь довольно повизгивал, вздергивая губы и оголяя белоснежные зубы.

– Деревенские с нас три шкуры спустят, если Дева не придет, – она заговорила с волком, и голос ее напоминал эхо затерявшейся ноябрьской метелицы. – Три! С каждого. Всего шесть! Ты умеешь считать, Рыжий? Это слишком дорого за одну особу. Где она вообще?

Словно намеренно затягивая важную миссию, девушка скучающе подняла с земли камушек и забросила в воды запруды. Зеркальная гладь с глубоким всплеском качнулась и расползлась кольцеобразными волнами. Вслед за первым камушком на дно ушел еще один. За ним – третий. Когда закатное небо снова идеально отразилось у подножия гор, четвертый снаряд, поувесистее предыдущих, полетел следом, только в этот раз вместо плеска послышался глухой удар.

Из запруды вынырнула дева с длинными черными волосами, пряди которых вились в воде кольцами: неохотно высунула голову над поверхностью и получила брошенным камнем по макушке. Она на мгновение погрузилась обратно, чтобы унять досадную боль, а когда снова показалась, то грозно посмотрела прямо на того, кто осмелился потревожить ее глубоководный сон.

Завидев горящие аквамариновые глаза, Говорящая с волками соскочила с места и виновато ойкнула. Бурый зверь рядом с ней тоже засуетился и, поджав уши и хвост, тихо заскулил.

Дева медленно поднималась из воды, облаченная в тонкое синее платье с одной бретелью. На обнаженном плече кожу стягивал грубый рубец от давнего ожога, напоминавший лужу во время дождя. Этот шрам источал лазурный туман, стекающий вниз по руке вязкими каплями.

– Я услышала тебя с первого раза, Волчица, – молвила она голосом, шепчущим, как прибрежные волны, и протянула на ладони три камня.

О Речной деве по деревне ходило много слухов. Люди любили сочинять кто во что горазд. Одни рассказывали, что когда она погружается на дно запруды, то у нее на шее выступают жабры и ноги срастаются в хвост, как у русалки. Другие верили в ее способность полностью обращаться в рыбу. Находились и те, кто уверял будто она обращается вовсе не в рыбу, а в юркую птичку с маленьким клювом, которая строит гнезда на берегу. Некоторые пугали непослушных детей, угрожая, что за проказы Дева утянет их на дно, где полакомится нежной плотью. Легенды пестрили разнообразием, но в каждой говорилось об одном – дожди, теченье рек, волны морей и океанов подчиняются ее воле, а разгневать Владычицу воды, значит, похоронить поселение как мифическую Атлантиду.

В реальности все было несколько иначе. Дева действительно так много времени проводила на дне запруды, что ее бледная кожа, через которую проступали синие вены, впитала аромат пресной тины и рыбьей чешуи. Круглые аквамариновые глаза, широко распахнутые, немного выпуклые делали ее похожей на обитателя глубин, но она никогда не меняла человеческий облик и выглядела обычной вечно юной девушкой. Правдивыми слухи оказались лишь в том, что Речная дева управляла водой в любом ее проявлении.

– Откуда вдруг такая настойчивость? – она повела рукой, и камни забренчали на ладони, как голые кости.

Они упали на берег, откуда были взяты, и вновь стали частью земли – стихии, у которой был свой хозяин.

– Старейшина серьезно обеспокоен, что Владычица несколько недель не появлялась на пороге его дома, – Говорящая с волками держалась смело, вела себя так, будто перед ней обычный человек. – Жители тоже шепчутся о дурном знамении. Уж не решила ли Речная дева покинуть деревню?

Девушка лукаво прищурилась, выискивая малейший намек, который дал бы честный ответ, если вдруг от нее решат умолчать неприятную правду. На ее глазах влага с платья собеседницы мгновенно испарилась: обратилась призрачной дымкой и растворилась в шраме на плече.

– Вам бы радоваться, – Дева задумчиво прикоснулась к кулону на тонком запястье: стеклянный треугольник на серебряной цепочке, казалось, мог растаять от тепла пальцев, как осколок хрупкого льда, но он лишь блеснул в закате.

Покинуть Ледяные просторы – единственную речную долину на юге Франции, которую засыпает снегом с ноября по конец февраля – следовало давно, сразу после рождения. Так она думала.

– Мало кто обрадуется, если подарившая деревне источник жизни вдруг возьмет и исчезнет, – возразила ей девушка.
 
Впервые Дева проснулась на глубине запруды, когда услышала голос, нарекший ее Волной. Под толщей воды имя обернулось в пузырь воздуха и, вырвавшись на поверхность, лопнуло со звуком «он-да». Так она и представилась, когда вышла на берег и встретила первого человека – Говорящую с волками. От кровоточащего горя та назвалась будто не своим именем: сквозь плотно стиснутые зубы прорычала «Ренарда» и повела Деву в деревню, где, как уверила, нуждались в спасительном чуде. Познакомившись с другими людьми поближе, с их плачущими сердцами, Онда задержалась рядом с ними на шесть лет.

Еще до восхода солнца, до той минуты, как первые лучи нового дня пронзили молочный доспех утреннего тумана над рекой, Онда наконец отважилась покинуть родные земли. А за несколько дней до этого - подготовила целую речь для единственной, кто мог убедить ее остаться:

– Куда бы я не ушла, река продолжит бежать по руслу. Дождь не прекратит лить с небес. Колодцы будут наполняться из земных недр…

– Да-да, засуха нам не страшна, – равнодушно перебила ее Ренарда. – Так значит это правда, ты оставляешь нас?

– Я не человек, Рен. И мне пора. Пришло время встретиться с другими стихиями, – бескомпромиссное решение зазвучало как слабое оправдание. – За моей спиной пульсирует безжалостное пламя, которое я чувствую с самого рождения, слышу его призыв.

Говорящая с волками посмотрела в указанном направлении, но не увидела ни пылающего зарева, ни тучных клубов черного дыма.

– Пламя в метафорическом смысле? – она отнеслась скептически к словам Речной девы.

– Если бы. Там, в чужих землях, настоящее насилие над потерянным краем.
Онда прислушалась к голосам, неугомонно пронизывающим нутро. Они рассказывали о погодной аномалии далеко от Ледяных просторов, совсем в другой стране, поэтому Ренарда, простой человек, не могла видеть явные знамения даже над горизонтом. Эти голоса принадлежали стихиям, и некоторые из них взывали к Деве, как к матери-защитнице.

Увядшая под пеклом Жизнь жаждала глотка воды. Израненный трещинами Камень искал лелеющую влагу. А скованная безоблачными небесами Молния просила о свободе под грозовыми тучами. Ветер же всегда молчал. И только Пламя требовал явиться, выжигая земли раскаленными солнечными кинжалами. Он опустошил родной край до песков, сгубил границы леса до черных углей, иссушил до капли молодое озеро.

Голоса стихий прервались из-за грянувшего праздничного фейерверка. Сноп синих искр поднялся над лесом, ознаменовав приход сумерек и приближение бессонной фестивальной ночи. Бледная кожа Онды на короткий миг стала мертвенно-голубой, как у утопленника. Ренарда отвела от нее взгляд, будто заинтересовалась яркой вспышкой на небе.

– Нас уже ждут, – сказала она, махнув волку рукой, и тот скрылся в чаще. – Недельный фестиваль подходит к концу, а Владычица так и не порадовала жителей своим присутствием.

– Нет, – наотрез отказалась Речная дева, откровенно не желая возвращаться в деревню. – Мне не по пути.

– Что вдруг? Ты же любила всю эту мишуру, ночные гуляния. Песни и пляски под аккордеон.

– Прискорбное заблуждение. Чаще я лишь делала вид. Вы зовете меня Владычицей, но я скорее игрушка для разбитых сердец. Вода не способна вернуть человека или заменить. Она может стать только его отражением. Я не чувствую себя собой здесь, понимаешь? Я чей-то потерянный брат, сбежавший муж, умершая жена, больной ребенок, любимая мать, погибший отец. Омут моего нутра настолько взбаламучен чужими воспоминаниями, что порой забывается, кто я есть.

– Я обещаю, что в этот раз ни один старик к тебе не прикоснется! Считай это прощальной вечеринкой, после которой можешь катиться на все четыре стороны, – Ренарда по-доброму улыбнулась.

В аквамариновых глазах Онды читалось неверие, что ее так легко отпустят, без слезных уговоров остаться. И в первую очередь она не верила Говорящей с волками. Та хоть и делала вид, что ей все равно, но в день их знакомства Дева видела ее насквозь, видела ее кровоточащую боль, которую девушка прятала ото всех.

Ренарда поняла ее без слов, и на лице ее появилось странное выражение.

«Какая холодная улыбка»: подумала Онда, не признав старую знакомую.

Улыбка действительно словно принадлежала чужому человеку. Мраморная, как убывающая луна, пронзающая двумя клыками черное небесное полотно. Манящая спросить «в чем дело?».

– Мне правда станет спокойнее, когда ты уйдешь из деревни, – откровенно призналась девушка. – Но я совру, если скажу, что отпущу тебя с каменным сердцем. Ты пришла к нам, как река, и смыла с деревни всю черноту. Большего я просить не смею. Кроме...

Тут Онда приподняла бровь и усмехнулась, а Говорящая с волками сменила серьезный тон:

 – ...кроме как провести с нами последнюю ночь. Позволь нам попрощаться с тобой как должно.

Онда могла бы возразить силой. Показать простому человеку, что перед ним настоящая природная стихия. Но Говорящая с волками была единственной из смертных, кто, не страшась гнева Речной девы, позволяла себе любую вольность.

– Ладно, пошли, – она пораженчески махнула рукой и двинулась к чаще.
Ренарда ликующе вскинула руки к небу, празднуя свою победу, и ринулась вперед.


Продолжение: Гл. 2 Деревня верующих - http://www.proza.ru/2015/08/03/8


Рецензии
Очень интересное начало...

Галина Польняк   22.03.2018 19:53     Заявить о нарушении
Буду рада новым встречам в мире Стихий. Спасибо за уделенное время.

Мелфина Фрайман   13.04.2018 12:27   Заявить о нарушении
На это произведение написано 14 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.