***

А этот двор найти можно, только если у тебя на сердце что-то повисло тяжёлым якорем. В отличие от предыдущего, он всегда накрывается облаками, как одеялом; так что, если через него проехать или пройти, в жизни появится бесценный опыт прохождения лабиринта, в котором вместо стен — лужи.

Лужи с виду неглубокие, а так — чёрт их знает, но наступить бы, если совсем-совсем честно себе признаться, не рискнул. Не ребёнок, в конце концов, это в детстве никакие бездны не страшны, потому что знаешь, что можешь взмахнуть невесть откуда появившимися крыльями и вырваться из неё. А взрослые так не умеют. Не могут.

И, что странно, если остановиться и как следует в эти лужи посмотреть, то там, в них, отражение пёстрое до безумия, как мир, на который безумный художник разлил целую палитру. А там, где ты, всё серое, даже майская трава. Но чем дольше смотришь, тем ярче становится мир вокруг, а тот, что в луже, тускнеет и рассыпается с каждой секундой.

Наступаешь в лужу и идёшь дальше, почти бежишь, чтобы не смотреть, как из глубокого колодца, наполненного серой грязной водой, вылезает монстр и тоскливо смотрит тебе вслед. Вылетаешь из двора, оглядываясь, видишь высокий-высокий забор там, откуда только что вышел. И сразу становится так по-детски легко и празднично, что тротуар сам тебя отталкивает; дескать, нечего тут кеды стирать о брусчатку, если летать можешь.