Я тебя не оставлю - 2 том, начало

Девочка взрослеет.

Глава 1.
Наш мир взрослеет вместе с нами...

Отставной (уже!) полковник Элис Кингстон (подумывающий вновь подобрать себе другое имя, покрасивее) сидел на балконе своего роскошного старинного дома Паккард-лодж и натачивал остриё небольшой, удобно ложащейся в руку штыковой лопаты. Рядом с ним сидела Мидори и плела кружево. Элис молчал, только брусок по стали дзенькал. Ми-тян напевала что-то похоже на песню Hiroshima в исполнении Sandra. Внезапно она оборвала пение.
- Элис! - начала она решительным тоном.
- Внимательно слушаю тебя, моя стрекозка!
- Ты ходишь мыться вместе с Конрадом, и делаете вы это как-то очень долго. И потом вы закрываетесь в твоей комнате и никого туда не пускаете. Зачем? Мне кажется, что ты занимаешься с ним чем-то нехорошим...
- Ми! Когда ты станешь взрослой, ты поймёшь, что любовь - это высокое чувство, и оно не может быть ни нечистым, ни греховным, даже если проявляется по отношению к тому, кто одного пола с тобой или вдвое тебя младше...
- Ну... Ты любишь меня, как дочь, ты любишь Сашу, которая уже выросла, и такая любовь мне нравится как-то больше. - Ми-тян говорила твёрдо, даже несколько сурово.
- Ми-тян... Ты умеешь вогнать в краску. Что мне в тебе по-настоящему нравится - это твоя принципиальность. Я люблю тебя именно за это. Ты - как своеобразные часы, которые показывают мне, какой из моих поступков честен, а какой нет, когда я бываю несправедлив по отношению к кому-то, когда обижаю кого-то. Даже если я сам считаю, что не сделал ничего дурного, то всё равно жду твоей оценки моим деяниям. Что уж говорить, когда я пребываю в нерешительности относительно своей праведности...
- Элис! Мне не хотелось бы, чтобы ты поступал так. Ведь Конрад - брат-близнец сестёр Хагглунд, он одного возраста со мной. - В широко распахнутых зелёных глазах Ми-тян алмазом блеснула слеза, их лучистость начала меркнуть.
- Девочка моя! Я обещаю не делать больше ничего, что заставило бы тебя плакать!
- Никогда?..
- Никогда!..
- Ты точишь лопату. Опять собрался туда?
- Да. Я состою в дружине, и мы должны контролировать эту территорию...
На западной окраине города была старая психиатрическая больница. Когда повстанцы устранили в Городе советскую власть, они освободили тех, кого в СССР считали больными, подлежащими изоляции и которые на самом деле просто являлись неординарными, талантливыми и творческими личностями. Врачей выслали с территории Города, за исключением тех, кто вызвался служить новому обществу. В конце концов, истинные врачеватели душ нужны всегда... А разных олигофренов, ублюдков-санитаров и прочих, кого можно считать только нелюдями, а не людьми, оставили на месте, обнесли территорию больницы колючей проволокой под высоковольтным током и минными полями, и теперь наружу никто выйти не мог, а внутрь изредка пробирались так называемые дружинники, вооружённые топорами, ножами, киркомотыгами, ломами и лопатами, и этим шанцевым инструментом они нещадно мочили всех встречающихся им вконец одичавших психов и санитаров. Декларировалось это как борьба с популяцией нелюдей, угрожающих жизни граждан Города. Хотя многим это напоминало ожившую в реале видеоигру - ходилку-мочилку, и желающих записаться в дружинники хватало. Но брали туда только тех, кто действительно готов был размозжить киркомотыгой голову, пускай и нелюдю. Кому нужно, чтобы боец, не решившийся прикончить нелюдя, был сам растерзан им?
- Мне кажется, будто эти походы для тебя - некий особый род удовольствия...
- Ну в общем да. Когда треснешь кого-то по башке и мозги с кровью обдадут тебя с головы до ног, ощущаешь нечто такое... Однако потом чувствуешь себя, словно палач, которого в средние века сторонились все горожане и на которого лаяла каждая дворняга, сидишь и пьёшь по-чёрному, чтоб забыться.
- А потом снова точишь лопату и идёшь в заброшенное здание.
- Забью я на эту мутотень. Буду работать с Ингой в "Лунных бликах", допишу свой роман "Дженни"...
- Это будет просто замечательно!
- Да, Ми! Мне надо ещё раз слазить, чтобы закрыть свой билет. Потом я просто не буду выписывать новый и автоматически выйду из членов Дружины.
Тут вошла Саша, цветущая и сияющая. На ней были шортики и топик, очень коротенькие.
- Привет, Денис!
- Саша, меня давно зовут Элис.
- А я не привыкла! Элис для меня никто, чужой человек. Я хочу, чтобы мои волосы гладил тот, кого я знаю.
- Элис! - снова вступила Ми-тян. - А скажи, мне бы пошли очки, как у Сян-кун?
- Всё-таки ты ещё ребёнок! Хочешь казаться взрослее, чем ты есть. Сяндзяку - мелкая и невзрачная, редко улыбается, вечно сидит над своими конспектами, думает лишь об учёбе, на платья и причёски забивает, обходится лицейской формой да круглой гребёнкой. Ты - яркая, прямо-таки лучащаяся девочка. Зрение у тебя великолепное. Ну, хочешь - поищи там в комоде, Инга когда-то купила две пары очков без диоптрий - прозрачные от Christian Dior и дымчатые от Pierre Cardin, чтобы во время езды на кабриолете от ветра не текли слёзы и не портилась косметика...
- Спасибо, Элис! - и Ми-тян тотчас выдвинула ящик, взрыла его до дна, хотя футляры лежали сверху, и начала смотреться в зеркало, поворачивая голову так и этак... Саша с улыбкой посмотрела на неё и сказала:
- А ведь я нравилась тебе в очках...
- Точно. Ну-ка, надень.
- А я давно уже ношу линзы.
- Эээх, как жалко-то...
Элис закончил точить лопату и попробовал сбрить ею шерсть у себя на груди. Получалось неплохо.
- Оппа! - воскликнул Конрад, появившись на пороге с ковровой выбивалкой в руке. - Саша, а давай мы и тебе чёнть побреем, а?
- Нетушки, только не лопатой! - запротестовала Саша.
- Кажется, сейчас побреют одного любителя пошлых шуточек. - многообещающе произнёс Элис. - Или может кто-то хочет своими глазами посмотреть, как мочат нелюдей в сортире?
- Ой, а можно? - загорелся Конрад. Идея его явно вдохновила.
- На самом деле дружинник может взять с собой кого угодно, лишь бы был благовидный предлог. Понесёшь мои бутерброды. И не вздумай уронить, а не то закусывать будут тобой!
- Ой, а мне можно? - сунулась Мидори. - Я так волнуюсь за тебя, Элис! Может, ты найдёшь для меня какое-нибудь дело?
- Хорошо. Понесёшь мою лопату. Только не роняй, а то затупишь!
- А можно я тоже чего-нибудь понесу? - нежным голоском произнесла Саша.
- Ооооо... - простонал Элис. - Ну хорошо, понесёшь фонарик. Только если ты его уронишь, нам хана - грёбаные нелюди уделают нас в потёмках одного за другим.
Таким образом все остались довольны возложенными на них ответственными поручениями. После чего Элис пригласил всех завтракать.
На завтрак Элис самолично приготовил вкусную яичницу с карбонатом, сыром и томатами, которой все с удовольствием воздали должные почести. Кируна мигом слизнула свою порцию и начала тянуть из стакана молоко.
Кируна - это была ещё одна девочка кошка. Она появилась в Городе всего сутки назад и очевидно облюбовала для обитания особняк Элиса. По крайней мере, покидать его явно пока не собиралась. По Элису можно было судить, что он в общем-то не против такого кавайного соседства...
После завтрака в дверь позвонили сотрудники из Отдела Надзора. Это учреждение занимается бездомными собаками, кошками, детьми. Пухлая тётенька, затянутая в чёрную униформу и напоминающая боксёрскую грушу, долго втолковывала Элису и его домочадцам, что беспризорные дети должны помещаться под надлежащую опеку и что Элису может дорого обойтись подобная безответственность. В ответ Элис сказал, что Кируну никому не отдаст и завтра же пойдёт и оформит все необходимые бумаги.
- Вам легко говорить! - всплеснула руками усталая чиновница. - У вас большой дом, и вас, по всей видимости, не особо заботит порядок. А она завтра сбежит от вас и начнёт искать новое место, станет воровать, заболеет или попадёт под трамвай. Или учинит какой-нибудь беспорядок. А отвечать нам!
- Не бойтесь, я присмотрю за ней. Девочка она по всей видимости положительная.
- Не знаю, что у вас за "видимость", но по моей "видимости" она особа бойкая и самостоятельная! Причём определённо не в меру...
- Я её пристрою к делу. Она будет учиться в хорошей школе.
- Да, кстати, мы уже поставлены в известность, что некая содержательница кафе-кондитерской приютила подобное уличное создание и добивается принятия её в престижный лицей. И будто бы именно вы ходатайствуете за неё в совете попечителей. Так что, по всей видимости, вы питаете к подобным созданиям явную симпатию. Но учтите, что их внешняя трогательность, как говорят нынешние подростки, "кавайность" может оказаться обманчивой!
Кируна в это время крутилась за спиной у Элиса. Она задрала юбку, чтобы почесать животик. Трусиков на ней не было. Тётенька из Отдела быстро начала становиться малиновой...
После ухода чиновников Элис принялся за Кируну. Он не поленился полезть за ней под шкаф, вытащил оттуда за руку и ногу, решительно раздел и голую и отчаянно визжащую потащил в ванную. Там он наполнил ванну водой, сделал много пены и начал отдраивать Кируну жёсткой люфой. Она вертелась, вырывалась, выскочила и голая, вся в мыле, побежала по дому. Однако Элис споймал её - такую скользкую и вёрткую - и снова потащил в ванну, где наконец хорошо отмыл горячей водой, завернул в полотенце и понёс в комнату к Мидори, где положил на кушетку.
- Поручаю тебе это существо. Сейчас схожу куплю детские вещи. Ещё и в трусиках дырки для хвоста проделывать...
Элис вернулся через час. Он очень увлёкся покупкой детских вещей, поскольку обожал это занятие. Мидори, Кируну и Сашу он застал за игрой в маджонг, причём Кируна отчаянно жульничала и начинала ругаться и плакать, когда ей не давали выигрывать.
Ещё одним приключением было одеть Кируну в новую одежду...
Но наконец всё было готово. Саша присела рядом с Кируной, которая ещё всхлипывала и бормотала, что люди очень жестокие. Элис почесал Кируну за ушком и сказал, что она очень милый котёнок. В ответ Кируна зашипела на него. Мидори принесла стакан молока. Кируна взяла его лапками и улыбнулась, показав мелкие белые зубки.
- Вечером идём на охоту! - сказал Элис.
- А Кируну на кого оставим?
- Придётся взять с собой!
Элис предупредил Кируну, чтобы на охоте не отставала ни на шаг. А то нелюди растерзают, они нападают на каждого, кто отстанет. В ответ Кируна всем своим видом показала, что сама растерзает любого нелюдя, который посмеет ею соблазниться.


Глава 2.
Взрослые забавы.

Настал вечер. Элис вывел из гаража свой катафалк, включил фары и пригласил всех садиться.
Первой забралась Кируна. За ней села Мидори и положила на колени лопату в чехле. Следом сели Саша и Конрад, который держал в руках корзинку с бутербродами.
Бутерброды были такие - Элис толсто намазал пшеничный хлебец маслом, затем чёрной икрой, потом красной, следом баклажанной, положил копчёной колбаски, ломтики помидора, свежего огурчика, листик салата, веточку укропа и веточку петрушки, ломтик яблока и дольку лимона. И украсил каждый бутерброд парой маслин и маринованной луковкой. Всё здорово, только кусать было не очень удобно...
Машина тронулась с места и покатила по тихой улице. Через три квартала она выехала на шумный проспект, проехала площадь и через развязку вылетела на лучевое шоссе. Промчавшись по нему, через полчаса товарищи прибыли на обширную асфальтированную площадку возле придорожного комплекса. Там уже стояло несколько десятков разномастных экипажей - армейские "джипы" и Хаммеры, лифтованные американские и японские пикапы на зубастых покрышках-swamper`ах, с лебёдками и выведенным на крышу воздухозабором, такие же, как у Элиса, тюнингованные катафалки и хот-роды в боевой раскраске, некие постапокалиптические средства передвижения с окнами, забранными сеткой, выпирающими из колёсных ниш арочными шинами от тракторов, и водружённым на капот или крышу пулемётом, закрытые со всех сторон листами нержавейки и окружённые отбойниками из старых водопроводных труб.
В этот день дружиной предводительствовала хищного вида ставосьмидесятифунтовая тётка с железными фиксами, могучими покрытыми татуировкой бицепсами, пирсингом, свисающими со всех сторон косичками, каждая своего цвета, в камуфляжной безрукавке и кожаных штанах. Она поигрывала полупудовой кувалдой. Помощником у неё был костлявый субъект, с ног до головы покрытый причудливыми шрамами, с продетыми под кожу проволочными спиралями, носовая перегородка его была проткнута устрашающе длинным гвоздём, мочки ушей до плеч оттянуты вставленными в них распорками, губы и веки выворочены какими-то проволочными рамками. В руке он держал нечто скрученное из толстой проволоки, напоминающее копьё Святого Лонгиниуса.
Тётка потрясла своей кувалдой и издала протяжный боевой клич. Ответом ей был громовой хор утробных и гортанных криков и грохот утыканных гвоздями бейсбольных бит и залитых свинцом труб по асфальту.
Среди всего этого варварского сборища крутилось несколько репортёров с видеокамерами, и желающих дать блиц-интервью находилось немало. Но ответы, отличные от общепринятого "Мочить ублюдочных нелюдей!", были редкостью, и журналисты всеми силами старались собрать больше материала для вечерних молодёжных передач.
Одна журналисточка в узеньких лимонного цвета брючках и сиреневой в обтяжку маечке подбежала на своих люминисцирующих платформах к Кируне и попросила её высказать свои пожелания зрителям программы "Луна в стакане". Кируна широко расставила ноги, упёрлась кулачками в бёдра, закинула голову, закатила глаза, широко открыла рот и наконец душераздирающе выкрикнула:
-
Её поддержали Элис, Мидори, Конрад и Саша. Журналистку это привело в экстаз, и она стала напрашиваться на вечерний коктейль в каком-нибудь гламурном баре. В ответ Элис сказал, что не ходит на школьные вечеринки, а вот баня с водкой - это можно. Журналистка воспылала энтузизмом и изъявила готовность прибыть в баню по первому зову Элиса.
Весь этот птичий базар был внезапно прерван лихим разбойничьим посвистом крепкой девахи. Она выступила вперёд и постучала своей кувалдой по воротам психушки. После чего дружинники начали постепенно, группами, проходить внутрь. Элиса и его подручных запустили вместе с какой-то компашкой, жующей смолу. Оказавшись внутри, Элис оглядел двор, после чего пригласил своих спутников зайти в приоткрытую дверь полуподвала, где некогда размещалась прачечная.
Спустившись по скользкой от плесени лестнице, друзья начали пробираться по тёмному коридору. Саша светила фонариком из-под локтя Элиса, который шёл, выставив вперёд лопату. Внезапно впереди что-то хлопнулось об пол.
- Тишина! - прошипел Элис. Впереди тем временем вновь не было слышно ни звука. Занеся лопату, Элис кинулся вперёд и забежал за угол коридора, Саша побежала рядом, старательно светя ему. На полу коридора они увидели большой полусгнивший лист фанеры. Элис разочарованно опустил лопату. Компания двинулась дальше.
Впереди показалась лестница наверх. Поднявшись по ней, наши исследователи оказались в бывшей бельевой комнате. Выйдя за дверь, они оказались перед входом в одно из лечебных отделений. Там вполне могли скрываться выжившие санитары или психи. Элис толкнул дверь, но она была заперта.
- Ладно, тогда пойдём туда. - Элис указал на противоположный конец идущего от лестницы коридора. Они прошли коридор и оказались в вестибюле. Там Элис сунулся в одну из боковых дверей. Это была санитарная комната. За ней располагался служебный туалет. Элис прошёл туда, а там, как оказалось, уже был один из исследователей, вернее, исследовательница - пышные кудри, высокий бюст, обтянутый тонким свитером, сквозь который проступали соски. Но когда эта "роковая красавица" встала к писсуару и задрала юбку, сразу стало ясно, что это трансвестит, причём причиндал у него был нехилый. Элиса, впрочем, это не смутило - он увлекался трансиками и не особенно чинился этого. Элис тоже справил нужду, потом вышел к своим товарищам. Вместе они поднялись на второй этаж. Здесь, как ни странно, кое-где горели люминисцентные трубки. Направо и налево опять оказались двери туалетов "для мальчиков и для девочек". Трансвестит шёл за ними. Он не сводил с Элиса глаз. В конце коридора был небольшой эркер, где стояли пара кресел и столик.
На фоне окна виднелся изящный силуэт. Элис подошёл вплотную. Эту стройную фигурку он узнал сразу, как и мило торчащие ушки уголками.
- Киска Мириам!