SOS

Экспедиция и спасательная операция, закончилась ещё три месяца назад, часть из которых, я провёл в камере повышенного давления, что бы снизить вред кессонной болезни, которую я получил, и ещё какое то время, в больнице, под наблюдением не только врачей, но и психиатров. 

 И вот, всего через пару недель после выписки, я решил что снова готов приняться за учёбу в университете, посчитав, что это возможно лучший способ вернуться к нормальной жизни.

 Сейчас, я уже был в другом городе где находится мой университет. Но занятия начнутся только завтра, а сегодня, я был в гостях у своей одногрупнице и хорошего друга.

 Я отправился в экспедицию в составе научной группы почти сразу после зимней сессии, поэтому, мы не виделись с Юлей, моим другом, как раз чуть больше трёх месяцев, считай все каникулы. Но она была всё так же мила и гостеприимна, что мне кажется, никогда не изменится. А вот я, похоже изменился. Так мне показалось по её взгляду, хотя она и старалась не подать виду, и быстро взяла себя в руки.
 
 Мы обнялись, чего ещё никогда ни делали, она спросила как мои дела, я сказал что всё отлично, и мы отправились обедать. Готовит она замечательно. А кофе, просто божественен.

 После обеда и пары рюмок коньяка, мы отправились в гостиную, посмотреть телек, поболтать, и переварить съеденное. Права разговор особо не давался. Она рассказывала о всяких разнообразных делах, которыми произошли в её жизни за эти месяцы, а мне, совсем не хотелось вспоминать тот однообразный кошмар который творился за это время со мной.

 Я старался поддерживать её разговор, хотя не очень понимал ни её слов, ни того что происходит на экране телевизора. В голове была какая то пустота.

 Тут звякну дверной замок, и на пороге появилась её старшая дочь Лиза, только вернувшейся со школы, которую в этом году уже заканчивала.

 Поздоровавшись со мной с порога, она закинула сумку и верхнюю одежду свою комнату, и направилась в ванную. В этот момент, и произошли изменения, которые испорти нам весь вечер, а психиатрам, их труды.

 И Юля заметила эти изменения, хотя я и не сразу это понял, уйдя куда то глубоко в себя и услышав её голос, только когда она уже легонько толкнула меня в плечо.

- Дим, ты в порядке? - спросила она.

- Да, извини, всё нормально. Так что ты говорила?

- Нечего, - обеспокоено ответила Юля. - Ты правда в порядке? Может тебе нужно отдохнуть? Отвезти тебя в общежитие?!

- Нет, что ты. Всё нормально. - отмахнулся я, сделав такой беззаботный вид, что это явно показалось ещё более странным. Но Юля не подала виду, и постаралась показать, что всё и правда нормально.

 Этот возврат к реальности, дал мне понять, как должно быть странно и может даже глупо я выгляжу со стороны. По этому, решил взять себя в руки.

 Но не прошло и двух минут относительно нормального общения, когда из ванной раздался резко возникшей и быстро нарастающей шум гудения в трубах, когда в них скачет давление.

- Опять эти долбанные соседи, - сказала Юля с раздражением, - Неужели так тяжело вызвать сантехника.

 И только отвернувшись от ванной комнаты, звук за которой становился всё тише, стравливаясь в открытые краны, Юля, откровенно испугавшись, увидела с каким ошарашенным, и даже паническим видом, я вжался в спинку дивана и выпучил глаза.

- Дим, что с тобой? - спросила она боясь даже прикоснуться ко мне.

Я не отвечал. Не мог. Не знал, стоит ли. Услышит ли кто-нибудь мой голос, или я буду говорить сам с собой. Нет. Так нельзя, это сведёт меня с ума.

 Шум за дверью прекратился, Юля всё продолжала что-то говорить, хотя я и не слышал что именно. Но потом, вспомнил тот хриплый голос из рации. Голос, казавшейся мне потусторонним. Он спросил, есть ли кто живой? Я молчал, стал думать, живой я, или нет. Потом вспомнил слова какого то философа, который сказал, что если я мыслью, следовательно существую. И раз я об этом подумал, значит живой.

 Так я и сказал в рацию валявшуюся где-то у меня под ногами. На что она издала несколько щелчков, и хриплый голос пообещал, что меня скоро вытащат.
Как говорилось в отчёте, подъём глубоководной исследовательской капсулы, занял около часа, но я думаю, это только ля отчёта, уверен, что прошло не меньше трёх часов. Но это не важно. Меня подняли и выпустили на свет божий, из этого круглого склепа, где я томился почти сутки, с трудом и болью вдыхая спёртый воздух, пропитанный кисловатым ароматом, который источали два учёных, профессора, святила науки, решивших отстегнуть ремни безопасности ещё до полной остановки капсулы, что строго запрещено. И всё из-за какой-то забавной твари, которую один из них якобы заметил в иллюминаторе.

 Бог с ними. Мёртвых не судят.

А я выжил, на что уже и не надеялся, томясь в непроглядной темноте, слыша только собственный голос, и не понимая, что происходит, и когда это закончится.

 Она спрашивает всё ли в порядке?! Нет, Юля, всё далеко не в порядке. Я всегда не мог найти своё место в этом мире. Даже высшее образование стал поучать лишь через три года после окончания школы. Всё искал себя, думал что творчество, которое сопровождало меня с самого детства, укажет и мой дальнейший путь. Но этого не произошло.

 И вот, по совету знакомых, я стал студентов факультета психологии, и кажется, даже обрёл что-то вроде смысла жизни и призвания. А тут ещё по цепи счастливой случайностей и знакомств, получи возможность пройти практику на научно-исследовательском судне, стать помощником психолога, обязательно входившего в каждую экспедиционную группу.

 А погружение ко дну моря, о, об этом, я только мечтал. И мечта идиота сбылась. 
Ты спрашиваешь, всё ли в порядке, нет Юля, там, на дне, я даже не мог погрузиться в какие-то приятные воспоминания, что бы успокоить свои нервы, что бы скрасить последние часы жизни.

 Но я вернулся, я выжил. И знаешь, у меня совсем не появилось страстного желания жить, восполнить пробелы. Наоборот, я ещё больше запутался. Вот ты, ты ведь всегда мне нравилась, но я никогда этого не говорил, и держал в себе. А ведь всегда чувствовал, как тает моё сердце, стоит тебе лишь появится передо мной. И мне никогда не забыть, тот морозный вечер, когда мы пошли прогуляться, но ты забыла перчатки, и когда началась метель, я взял тебя под руку, и обхватил ладошки, что бы они ни мёрзли.

 Или вот твоя дочь, она очень мила, и расскажи я кому то, что знаком с девушкой, у которой такая симпатичная дочь, они бы позавидовали мне, и настаивали на том, что бы я обязательно стал встречаться с ней втайне от Юли.

 Но я этого не дела, опять же, даже не допускал мыли. Она мой друг. Но, господи, для чего же всё таки мы живём, как понять, что можно, а что нельзя. Ведь кто знает, может дай я понять Юли что она мне нравится, ещё тогда, при первой встречи, может, она и смотрела бы на меня ни как на друга мужского пола, а с чувством, даже с желанием.

 Ох. Нет Юля, со мной точно не всё хорошо, и это началось не тогда, не с тяжелого удара о морское дно. Это началось задолго до моего рождения. Мне не нравится верить во всякую мистику, но, создаётся впечатление, что таким меня сделало не воспитание, ни социальные условия. Это воспитания и условия, были одинаковы и для моих братьев. Но только я, родился вот таким. Странным, как стаи часто говорить мои знакомые.

 Всему виной творчество, отвечал я, и гордо вскидывал голову,  давая всем понять, что ещё придёт моё время, и не знаю в чём, ни знаю как, но я прославлю своё имя, и нашу фамилию. Но я не буду заносчив, я не буду горделив, я просто чуть приспущу свой подбородок, показывая, что всё ещё с вами, что я вас вижу.

 О, как же я потом сожалел, что господь заострил на мне своё внимание, и не
сделал обычным человеком, который готов работать ради денег и отпусков. Который бы вёл, может быть неуклюжую, но вполне понятную жизнь. Почему, вместе с большими мечтами, он дал мне и столько же большие страхи.

 Когда же я увидел, что таких же особенных, ждущих от себя великих свершений, тысячи, я понял, что опустошён, и не знаю что делать. Я просто не чувствовал себя живым.

 Но учёба на психолога, дала мне надежду, что я смогу понять себя, и найти своё место. И, кажется, даже нашёл его. Но, оказалось, что это место смертника в подводной могиле.

 Озвучь я всё это, и Юля сказала бы, что я слишком драматизирую, что не всё так плохо, что я перенёс травму, не только физическую, но и духовную, и что да, я, как человек творческий, в чём она меня постоянно убеждала, больше других подвержен высоким чувствам, и глубоким эмоциям.

 Она права, но от этого не легче.

Сейчас встану с дивана, и выйду на улицу, постаравшись держать себя в руках. Я не хочу, что бы она видела меня слабым, и сломленным. Это ещё не конец. Я для чего-то родился. И обязательно найду своё место, и своё счастье. Обязательно.