Суд чести

- Стало быть,  утверждаешь, что не виноват. Давай разберёмся, - солидно протянул матерый кобель немецкой овчарки.  Ответь сперва, человек нам друг, или не друг?
- В общем и целом, конечно, друг. Это  всем понятно. Без него сложно. Я без своего хозяина вообще никак.
- Да, да, да, - согласилась свора разношерстных, разнопородных, но исключительно домашних собак.
Повод для собрания был важный. Утром верзила ротвейлер беспощадно искусал всеми уважаемого и любимого инженера Бедалагина, когда тот бежал к остановке автобуса возле сквера. Были свидетели, и поступок возмутил всех, даже стаффордшира Гришу, у которого зубы чесались постоянно. А те, кому видеть резню не удалось, были наслышаны от других.
Теперь на вечерней прогулке собаки собрались неподалёку от хозяев, чтобы выяснить отношения с дискредитатором собачьего рода. Ротвейлер держался нагло, будто в жертву выбрал не  всем знакомого человека, а какого-то подозрительного чужака.
- Подумаешь, цапнул не того. По мне  все вокруг чужие и подозрительные, кроме хозяина. Он мне ни с кем не разрешает лизаться. Нам, сторожевым, не положено, сам знаешь. Думаешь, он завёл меня с вот такими клыками, чтобы я всем подряд хвостом вилял? Нет, врёшь, эму защита требуется. И я за него любому горло перегрызу, - грохотал ротвейлер на матёрого.
- Никто не просит тебя лизаться, - осадил его тот. - Но и нападать без причины не имеешь права. У тебя, что куриная слепота, или насморк? Совсем чутьё потерял?
- А  у него от злости мозги засохли, - ехидно ввернул фокс Вася, предусмотрительно отскочив в сторону своего хозяина.
Ротвейлер ринулся было за ним, но такса Феня встала у него на пути во всю свою длину и взвизгнула так, будто он на неё наступил. От неожиданности и досады ротвейлер даже припал на передние лапы, обнюхивая свою пассию, которая была ему приятна во всех отношениях: миниатюрная, гладенькая, ну просто сосисочка.
- Какой же ты увалень, - фыркнула Феня, а сама завиляла хвостом. - Чего пристал?
- Извиняюсь, я нечаянно.
- Нет, ты здесь не флиртуй, а отвечай, - ревниво зарычал матёрый. - До каких пор будешь округу терроризировать?
- Да, да, да! - раздалось со всех сторон. - Если не перестанешь баловать, на всех намордники наденут, даже на пуделей и мосек. Ты этого добиваешься? - гудела и лаяла стая.

- А что мне до всех! Кто вы такие, чтоб учить меня? - огрызнулся ротвейлер, но на всякий случай приготовился к обороне. Матёрый надвинулся на него вплотную, и минуту они стояли нос к носу. Ротвейлер быстренько прикинул его и свои возможности. Конечно, весом матёрый полегче, но маневренней, опытный, да и рывке, пожалуй, будет сильнее. Недавно, например, щуплая на вид сука овчарки толкнула с места тележку в 240 килограммов. Кто бы мог подумать? От этих мыслей ротвейлер слегка пообмяк, но виду не подал.
- Он сам виноват, чего перед носом бегает? У меня инстинкт преследования, безусловный рефлекс. И хозяин стоит и молча смотрит, а я почём знаю, может, они поссорились.
- Ты на рефлекс и на хозяина не вали. Соображать надо, - вмешался боксёр Петя. - У всех рефлекс, а голова на что? Если мы каждого бегуна грызть будем, кто останется? Представь только, что людей, вдруг, не стало! Что будем делать? Даже палочку, или мячик некому бросить. Кошмар! - Аргумент показался настолько убедительный, что все притихли и сокрушенно вздохнули. - Я так понимаю, чужой человек нам тоже друг, каждый на что-нибудь сгодится. Поэтому кусать изволь в случае крайней необходимости, или по команде хозяина.
- А я про что? Хозяин-то глядел, будто рад. Если бы он хоть раз сказал "фу", или "нельзя", или нахмурился на меня. Неужели я бы посмел? А то Бедалагин бежит, мой молчит, вот я и сорвался. Ну не виноватый я, он сам мне в зубы полез, -  коротко и приглушенно, закинув голову, взревел верзила, да так, что на миг всем стало его жаль. -  И что вы на меня навалились? Не я один кусаюсь. Знаю, что в городе творится. Завели собак, а сами не хотят даже нас понять. Моё дело маленькое - охранять, хватать и не пущать. Я же не кошка, чтобы впустую красоваться. Работать должен. Что прикажут, то и сделаю. - Ротвейлер так увлекся самозащитой, что даже слюной начал брызгать. Было заметно, он понял, что не прав, но не хочет признаться даже себе. Все наблюдали молча, от чего он заводился еще больше.
В чем-то его доводы были убедительны.Каждый вспомнил ситуацию, похожую на ту, в какой оказался ротвейлер. Как быть, если хозяин вроде бы не запрещает нападать и лаять? Инстинкт, понимаешь, штука серьезная. Чтобы ему не подчиниться, нужна помощь извне, а хозяин... Сразу не разберешь, что у него на уме. Есть же команды,  порядок, всё должно быть по чести. Нельзя же опускаться до полной безответственности и хулиганства. Когда ротвейлер иссяк, матёрый коротко отрезал:
- Значит, так. Он сейчас домой пойдет. Делай, что хочешь, но чтобы он тебя простил.
- Как это?
- Хвостом повиляй хорошенько.
- Да хвоста-то у меня почти нет.
- Не знаю, виляй чем хочешь, на брюхе ползи, но чтобы он простил. Он хороший.
- Бедалагин осторожно вышел из автобуса и, бережно неся забинтованную руку, медленно направился к дому. Хозяин ротвейлера подошел к нему  справиться о самочувствии и еще раз извиниться. Верзила ротвейлер, спрятавшись за хозяйскую штанину и замерев в ожидании, внимательно следил за лицом Бедалагина.
Бедалагин скосил на него глаза, потом на хозяина.
- Кажется, осознал, - сказал он и улыбнулся.
Ротвейлер вдруг завилял обрубком хвоста так, что всё его массивное тело начало извиваться, словно выпущенный из рук пожарный шланг под напором воды. Он даже не скулил, а лишь тоненько подвывал, глядя в добрые глаза Бедалагина и виновато косясь на хозяина, ибо в тот момент восторг предназначался не ему, а чужому, хотя и очень хорошему человеку.
-Ну ладно, можно, - тихо сказал хозяин. И в тот же миг ротвейлер  подставил огромную голову под уцелевшую ладонь Бедалагина.
Друзья!!!