Свитбург и его обитатели

                ОБЪЯВЛЯЕТСЯ  ОСЕНЬ

Сладкий город Свитбург  просыпался постепенно. Сначала рассвет позолотил края облаков из сахарной ваты, затем засияла и заискрилась верхушка горы  Сахарная Голова, у подножия которой был расположен город, далее утренние лучи устремились вниз,  просвечивая разноцветных леденцовых петушков, установленных на крышах пряничных домиков, и, наконец, растаяли последние тени,  и город начал оживать.
Распускались кремовые розы на бисквитных клумбах, открывались окна и двери, и жители города пёстрой толпой высыпали на улицы, как драже из пакетика. Дул прохладный ветерок с Лимонадной реки, и обитатели Свитбурга спешили искупаться, пока было ещё не жарко, не боясь раствориться в тёплом лимонаде. Цокали по карамельным мостовым копыта пряничных лошадок, везущих в своих тележках мешки с мукой, пакеты с какао-порошком и бидончики со сливками. Сборщицы конфет с корзинками, звонко распевая, направлялись  к карамельным садам.
Навстречу им шествовали три шоколадных зайца в блестящих парадных обёртках. Один из них бил в шоколадный барабан, другой трубил в золочёную леденцовую трубу, а третий нёс свиток с печатью из жевательной резинки и громогласно восклицал:
– ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ОСЕНЬ!  Достопочтенные жители Свитбурга! С сего-дняшнего дня объявляется осень!
Мартина,  девочка из марципана, разбуженная звуками барабана и трубы, сбросила пушистое одеяльце из сахарной ваты и подошла к окну. Круглая подушка-зефир упала на пол. Девочка распахнула окно, и в её домик, сложенный из брусочков розовой и белой пастилы, ворвался свежий утренний ветерок. Запах ветерка был уже не такой, как вчера: в него добавились нотки ванили и терпкий аромат корицы и имбиря. Запах осени.
– Мартина, пойдём с нами! – крикнул кто-то из проходящих мимо подруг. – Созрели шоколадные трюфели!
– Нет, я должна сегодня встретить тётушку Эклер! – отвечала девочка.
– Так поспеши! Поезд вот-вот прибудет!
Мартина  быстро надела  платьице из конфетного фантика и, наскоро пе-рекусив апельсиновыми цукатами,  вышла за дверь. Пряничная лошадка паслась рядом с домом на зелёной мармеладной лужайке. Мартина запрягла лошадку в тележку из сладкой соломки с колёсами из твёрдого печенья и отправилась на вокзал встречать тётушку.
Тётушка Эклер была самым уважаемым в городе кондитером и к тому же преподавала в школе, где училась Мартина.  А Мартина была её самой способной и любимой ученицей.
С наступлением осени начинались и занятия в школе. Тётушка Эклер на-верняка привезла рецепты новых пирожных и десертов. Ведь она ездила в славный город Кухен, известный своими кулинарными традициями.
Вокзал располагался на окраине Свитбурга, за Крекерным мостом. Чтобы добраться до него, надо было пересечь весь город. Впрочем, Свитбург был совсем невелик. Мартина проехала по своей улице, которая называлась улицей Ассорти, и выехала на бульвар имени Братьев Батончиков, который заканчивался Центральной площадью. Площадь имела круглую форму, а в центре её возвышался грандиозный памятник основателям города Жоржу Безе и Пьеру Эклеру, выполненный из шоколада высшего сорта. Жорж Безе стоял, вытянув вперёд руку, как бы показывая на то место, где должен был быть построен Свитбург,  а Пьер Эклер сидел на шоколадном пне, держа в руках свиток со своими лучшими рецептами. Рассказывали, что скульптор, Пахлаван Чурчхелия, высек свой шедевр из цельной глыбы шоколада,  добытого в горах и доставленного на огромном плоту из нескольких заготовок для пиццы сначала по Молочной реке, а потом по Лимонадной. Также говорили тихо и с ужасом о том, что при установке шоколадной глыбы были раздавлены несколько рабочих: белый шоколадный медведь-прораб,  два марципановых ослика и один пряничный человек, но официально эти слухи не подтверждались.
На площади располагались мэрия,  Дом Собраний с часами на башне из пастилы, почта и торговый центр. Здесь всегда было многолюдно. Кроме памятника, площадь также украшали два фонтана: один с лимонадом, а другой с зелёным напитком «Тархун». Пить из фонтанов мог каждый желающий, а вот купаться в них не разрешалось. За порядком здесь следили полицейские: люди-галеты в голубых мундирах с золотыми погонами,  самые твёрдые, если не сказать, самые чёрствые  люди Свитбурга.  По вечерам струи фонтанов подсвечивались разноцветными огнями, и на площади играла му-зыка.
Далее лошадка провезла Мартину по улице Мятных Леденцов до Теат-ральной площади с новым, белого цвета, очень красивым шоколадно-карамельным зданием театра. Здесь также бил фонтан из лимонада, украшенный позолоченными фигурами сказочных героев: Кота в сапогах, Трёх поросят, Красной шапочки и прочих, всего было шестнадцать фигур. Вся площадь была выложена драже «морские камешки». Здесь были разбиты бисквитные клумбы с цветами из сливочного крема и установлены вафельные скамеечки. Театр также был любимым местом отдыха жителей Свитбурга. От Театральной площади до вокзала было уже рукой подать. Проехав мимо городского рынка, где уже оживлённо шла торговля, Мартина пересекла Крекерный мост, весьма интересный  в архитектурном отношении, и оказалась на Вокзальной площади. Оставив лошадку в специально отведённом для этой цели месте, девочка вошла в здание вокзала, построенное из большого куска халвы.
В зале ожидания было прохладно и уютно. Серовато-коричневые стены и колонны, поддерживающие полупрозрачный леденцовый купол, были как бы оплавлены, казались мягкими, хотя это впечатление было обманчивым: халва уже давно затвердела так, что отколоть даже маленький кусочек было задачей непосильной. Мартина присела на скамеечку из кренделя в ожидании поезда. Тут же к ней подошла продавщица цветов с огромной корзиной:
– Купите цветочки!
Мартина выбрала букет мармеладных астр. Букет также пах осенью.
– Пассажирский поезд  из Кухена прибывает на первый путь. Нумерация вагонов с головы поезда! – раздался, наконец, хриплый голос из висящего под потолком вафельного рожка-репродуктора. Похоже было, что диктор переел мороженого. Встречающие подскочили со своих мест и бросились на перрон, опрокидывая скамейки, толкая друг друга и извиняясь. Вообще жители Свитбурга были хорошо воспитаны и очень вежливы, но при этом излишне суетливы.
Поезд, состоящий из нескольких вагончиков, сделанных из разноцветных конфетных коробок, на которых было написано «Кухен – Свитбург» возвестил о своём прибытии весёлым гудком. Вместо рельсов здесь была движущаяся лента транспортёра, а шоколадный паровозик, находящийся в начале поезда, был предназначен только для того, чтобы гудеть. Эту почётную обязанность исполняла зелёная мармеладная гусеница в фуражке машиниста, сидящая в кабине паровозика. Вид у гусеницы был настолько важный, что казалось, будто главнее неё во всей Маркетании ни-кого нет.
Транспортёр подвёз вагончики непосредственно к перрону из розовой помадки и остановился. Тётушка Эклер приехала в третьем вагоне. Ещё не успев сойти с подножки, она уже разглядела в толпе встречающих Мартину и радостно начала махать ей пухлой ручкой. Мадам Эклер была сделана из заварного теста и имела весьма представительные формы. Внутри неё, судя по всему, было изрядное  количество отлично взбитого сливочного крема. Одета она была в дорожную накидку из простой обёрточной бумаги и кружевной сахарный капор, украшенный шоколадными вишенками. Багаж тётушки состоял из четырёх объёмистых чемоданов и шляпной коробки, а также стопки книг, перевязанных шёлковой ленточкой.
 –Ну, здравствуй, здравствуй, моя дорогая!  Как я рада снова тебя ви-деть! – воскликнула тётушка Эклер, заключая Мартину в свои объятия. – Как вы тут, соскучились без меня? Что нового в городе?
– Сегодня объявили осень, – сообщила Мартина.
– Отлично! Замечательно! Приступим мы к занятиям! – тётушка Эклер, находясь в приподнятом настроении, нередко начинала  изъясняться в рифму.
Чтобы дотащить чемоданы до тележки, пришлось прибегнуть к помощи носильщика. Усатый пряник не скрывал своего удовольствия, и запросил за услуги столько, что тётушка только ахнула. Что касается лошадки, то, в отличие от носильщика, она резко погрустнела и назад  бежала совсем не так резво, проще говоря, плелась унылой рысцой. Зато у Мартины и тётушки появилось больше времени, чтобы поговорить.
– Да, Свитбург всё тот же! – вздохнув, констатировала мадам Эклер, обозревая окрестности. – Никаких особых изменений, никакой модернизации! То ли дело славный город Кухен! Вот где прогресс, вот где новые технологии! Там никто уже не месит тесто и не сбивает крем вручную! Для всех видов работ придуманы умные механизмы: миксеры, блендеры! Даже кондитерскими мешками никто не пользуется! Представляешь, они смеются над кондитерскими мешками! Даже про тех, кто умом не блещет, говорят: – «Эй ты, мешок кондитерский!»
– Как же без мешка? – удивилась Мартина. – Разве можно без него украсить кремом торт?
– Представь себе, ещё как можно! Существуют кондитерские шприцы с различными насадками. Набираешь крема в такой шприц,  давишь на поршень – и получаешь: хочешь розу, хочешь листочек, хочешь змейку, хочешь фонтан шоколадный! А какие новые рецепты я привезла! Просто пальчики оближешь! Одно печенье так и называется – дамские пальчики. Там особая глазурь, я потом объясню на уроке. А в кондитерскую колбасу кроме изюма добавляют измельчённую вяленую вишню и курагу.
– Как же можно вишню? Ведь это просто кощунство!
– Они так не считают! Там более прогресивные представления о морали! А насколько элегантнее они одеваются! Представь, там даже существует мода! В Кухене не увидишь пряничного человечка в таких сапогах, в каких ходят некоторые по Свитбургу! Там все в ботиночках, и ботиночки эти блестят! А пряники, которыми кроют крыши домов, все завёрнуты в защитную плёнку. И кукурузные хлопья там уже никто не употребляет. Вместо этого у них поп-корн в больших и маленьких ведёрках.
– Что это такое – поп-корн?
– Те же кукурузные зёрна, только приготовленные особым способом, и совсем не сладкие! Очень экономно! В общем, Кухен – это сплошной восторг! А какой вежливый народ! Только и слышно: «Данке шон! Битте шон!» Это значит «Спасибо» и «Пожалуйста».
Наконец усталая лошадка дотащилась до утопающего в кремовых цветах домика тётушки Эклер. Вафельная крыша едва выглядывала из пышных кустов. Навстречу вышел садовник тётушки – бисквитный медведь –  и помог отнести чемоданы.
– Спасибо, моя дорогая, что встретила. Я немного отдохну с дороги. Завтра увидимся в школе.
Поцеловав Мартину в розовую щёчку, тётушка Эклер направилась к дому.
– Барри! Ты что, не слышал, что объявили осень? Почему листья на де-ревьях до сих пор зелёные? Немедленно неси жёлтые монпансье! За что я плачу тебе жалованье?
Садовник вразвалочку направился исполнять приказ.
Мартина шлёпнула лошадку по пряничному боку, и та, сразу повеселев, поскакала домой. На обратном пути девочка решила проехать мимо Парка Развлечений, где наверняка находилось немало её одноклассников. Надо было предупредить всех о начале занятий в школе. Конечно, её никто не просил этого делать, просто она хорошо знала своих одноклассников. Многие наверняка успели за время каникул забыть об учёбе. А о том, что наступила осень, могли и не слышать.
Свернув с бульвара Батончиков  в переулок Рахат-Лукум, Мартина вскоре оказалась у входа в парк. Интуиция не подвела девочку: здесь был почти весь её класс. Кто-то катался на качелях, кто-то крутился на карусели, но большинство собрались на Мармеладном стадионе, где шёл товарищеский матч по колоболу между командами школы и полицейского училища. Судил встречу марципановый барашек с витыми рожками из белого шоколада.
Правила игры не отличались сложностью и напоминали футбольные, только вместо мяча использовался настоящий живой колобок. Играть с ним было не так-то просто: ведь колобок был совершенно диким! Помимо того, чтобы загнать его в ворота противника, игрокам приходилось следить, как бы он не сбежал. Колобков отлавливали в Хлебном поле специальные команды, и это было совсем не лёгким делом. Бывало, что во время игры менялось до десятка колобков, так как они были весьма проворны и удирали с поля со страшной скоростью. Иногда особо отчаянный колобок выскакивал на трибуны и прокатывался прямо по головам зрителей, создавая всеобщую панику и давку. Все бросались ловить беглеца, и было уже не до игры. Поймать колобка считалось весьма почётным, так как мало кому это удава-лось.
Когда Мартина появилась на стадионе, такой колобок как раз пытался сбежать. Он катился по окружавшей зелёное мармеладное поле беговой дорожке из раскрошенного печенья, подпрыгивая и переворачиваясь в воздухе вокруг своей оси. При этом он успевал грозить трибунам пухлым кулачком и осыпать всех присутствующих проклятиями:
– Чтоб вас всех! Чтоб вас всех!
Особенно зол колобок был на судью:
– Баран! Баран! Иди пастись на горку! Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от тебя, баран, и подавно уйду!
Запасные колобки, сидящие в прочных клетках, как могли, поддерживали сбежавшего собрата:
– Бяша! Бяша! Сахарная шуба будет наша!
– Рога пообломаем! Копыта пооткусываем!
Оскорблённый судья, свистя в леденцовый свисток, преследовал обидчика  с воистину бараньим упрямством. Игроки обеих команд также  пытались преградить путь  колобку, но тот оказался проворнее и, наконец, проскочив между ног судьи, выкатился за пределы стадиона.
Запасные колобки ликовали и грызли прутья клеток. Огорчённые зрители свистели и улюлюкали.
Повздорили между собой и игроки, пытавшие выяснить, какая из команд упустила колобка. Дело дошло до рукоприкладства: здоровенный галетный парень с квадратным  лицом сбил с ног пряничного человечка из школьной команды. Подскочивший к дерущимся судья показал обоим оранжевую жевательную резинку, что означало удаление с поля до конца иг-ры. Решение судьи вызвало бурю возмущения на трибунах.
– Судью на сироп!
Болельщики готовы были выбежать на поле и расправиться с неугодным судьёй, но поскольку все были хорошо воспитаны, на такое нарушение порядка никто бы не решился. Судья, не обращая никакого внимания на реакцию трибун, свистнул в леденцовый свисток, и игра продолжилась. Из клетки выпустили очередного колобка, которого игроки тут же начали пинать с особым наслаждением. Галетные парни погнали  бедолагу к воротам противника, и вскоре колобок оказался в сетке. До конца матча оставалось пять минут.
Мартина  поднялась на трибуну, где сидели её вконец  расстроенные одноклассники.
– Ну всё, продули! – тяжело вздохнув, сказал Петя-печенюшка, маленький и хрупкий мальчик в очках. – Вся надежда на Сэма! – и заорал что есть силы, даже крошки посыпались:
– Сэм! Сделай чурчхелу!
Вратарь школьной команды вытащил забившегося в угол ворот колобка. Тот впился зубами ему в руку, но, не сумев прокусить перчатку из жевательного мармелада, плюнул с досады и выругался:
– Чтоб тебя!
Вратарь наподдал колобка ногой так, что тот вылетел на середину поля. И тут капитан школьной команды, крепкий и мускулистый шоколадный мальчик Сэм показал всё своё мастерство. Пиная колобка  поочерёдно то правой то левой ногой, он вынудил его катиться до самых ворот соперника, не давая ни единого шанса на побег. Игроки полицейской команды пытались вмешаться в ход событий, но у них также не было шансов. Сэм очень быстро и грамотно довёл колобка до ворот и сильным ударом послал его в правый верхний угол. Колобок закрутился в воздухе так, что казалось, он состоит из нескольких шариков, соединённых между собой невидимой нитью. Это и называлось «сделать чурчхелу».
– Чтоб вас всех! – заорал колобок, влетая в ворота.
Видимо, удар Сэма был настолько силён, что колобок до конца игры уже не пытался сбежать, вёл себя довольно вяло и  успел побывать в воротах полицейской команды ещё раз.
Школьники ликовали. Команда Сэма победила с преимуществом в одно очко. Галетные ребята пытались опротестовать результат, доказывая, что гол был забит, когда время матча уже истекло, на поле даже выскочил тренер в полицейской фуражке, но с барашком спорить было бесполезно.
Мартина радовалась вместе с одноклассниками. Кто-то предложил отме-тить победу в популярной среди молодёжи кондитерской сестёр Кекс, и часть школьников, подождав, пока  победившие колоболисты  переоденутся, отправилась вместе с ними поедать  пирожные и запивать их лимонадом. Мартина, которую ждала лошадка, поздравила команду с победой, и, извинившись, поехала домой, предупредив  всех насчёт школы. Хотя вряд ли кто-то её услышал.


                В ШКОЛЕ


К удивлению Мартины, на следующий день на занятия пришли почти все ученики  пятого класса кондитерской школы №1. Явился даже герой вче-рашней игры Сэм. Он был явно горд собой, смотрел на всех немного свысока и принимал как должное внимание девочек, которые так и вились вокруг него.
Мартина не была в их числе. Спортивные достижения Сэма не казались ей чем-то достойным особого внимания. Подумаешь, гоняет несчастных колобков  по мармеладному полю! Ей вообще не нравилась эта игра. Хотя колобки и дикие, никто не давал права  лишать их свободы и так жестоко с ними обращаться.
Девочка спокойно села за свою парту из твёрдого печенья с глазурованной шоколадной крышкой, достала тетрадки и приготовилась к уроку.
Прозвенел звонок. В класс вошёл директор школы – шоколадный заяц  Иван Кузьмич, который вёл уроки естествознания. Все встали.
– Ну, здравствуйте, друзья! Прошу садиться! Поздравляю вас с началом учебного года! Надеюсь, вы неплохо отдохнули?
– Мало! – пробубнил кто-то с задней парты.
– Ну что ж,  –  сделав вид, что не расслышал,  и потирая шоколадные руки, сказал Иван Кузьмич, – Начнём наш урок. Как вы относитесь к тому, чтобы освежить в памяти пройденный ранее материал?
–Вы же ничего не задавали на каникулы! – попытался возразить тот же недовольный голос с задней парты. Но Иван Кузьмич продолжал потирать руки, делая вид, что не слышит.
– А не повторить ли нам географию? Кто мне назовёт реки и моря нашей страны?
Поднялся Петя-печенюшка:
– Лимонадная река, Молочная река, Ромовая, Пунш-ривер, Какао…
– Молодец! Вижу, что знаешь! Моря перечислит Алёша Повидлович.
– Море Молочный Коктейль, Море Сока, Самое Сладкое, Безалкогольное море, Море Радости…
– Отлично! – потирая руки, воскликнул преподаватель. – Похоже, вы кое-что помните! А теперь перечислите города, которые вы знаете. Ну-ка, Сэм!
Сэм нехотя поднялся.
– Ну, я знаю… Свитбург…
– Не удивительно, – усмехнулся учитель. – Ведь мы все в нём живём. А ещё?
Сэм замялся.
– Кухен! – громким шёпотом начал подсказывать отличник Повидло-вич.
– Кухен! – уверенно повторил Сэм.
– Хорошо, – делая вид, что не слышит подсказок, кивнул Иван Кузьмич. – Ещё какие?
– Сырград! – прошипел Повидлович. Сэм повторил.
– Ну-ну! Ещё!
– Фруктополис! Цукерштадт! Кофеварск! – продолжал подсказывать Повидлович. Сэм повторял, как попугай. В классе начали хихикать.
– Повидлович! Немедленно прекратите подсказывать! Хорошо, Сэм, назовите мне главный портовый город в бухте трёх морей!
Сэм  молчал, беспомощно глядя на Повидловича. Тот, боясь открыть рот, начал жестикулировать, пытаясь изобразить что-то большое и круглое. Сэм двигал шоколадными бровями, силясь понять, что значат эти жесты. Смех в классе усиливался.
– Порто Пицца! – не выдержал, наконец, Повидлович.  Произнесено это было так громко, что не услышал бы разве что глухой. Но Сэм не понял.
– Опиться…? –  неуверенно произнёс  он. – Утопиться…?
Ученики едва не попадали с парт от смеха.
– Тупица! – терпение учителя лопнуло. – Единица! – В сердцах воскликнул он и, не выдержав, сам рассмеялся вместе с классом. Опозоренный Сэм сел, едва не плача, и уронил голову на крышку парты. Мартине  вдруг стало жаль его. Вчерашний герой матча выглядел жалко и глупо. Конечно, он сам был виноват – ведь нельзя думать об одном лишь колоболе! Личность должна быть всесторонне развита, об этом ещё Пьер Эклер писал шоколадом на белой глазури.
На перемене девочки уже не крутились около Сэма, многие продолжали хихикать. Кто-то рассказал об уроке географии ученикам соседних классов, и в школьных коридорах зазвучала обидная дразнилка:– « Эй, тупица, скушай пиццу!»
Сэм был в ярости. Сжимая шоколадные кулаки, он мысленно клялся сам себе, что отомстит всем, кто над ним потешался, и в первую очередь, конечно, Ивану Кузьмичу.
Начался следующий урок, и в дверях класса появилась мадам Эклер с большой корзинкой.
– Ну-ка, ребятки, помогите мне разгрузиться! – воскликнула она с порога. Ученики с удовольствием бросились помогать ей. Из корзинки были извлечены книги с рецептами и диковинные приспособления, очевидно, последние достижения технической  мысли Кухена, а также пакетики с различными специями и пряностями.
Урок прошёл очень интересно. Тётушка Эклер продемонстрировала работу миксера  и мельницы  для орехов, а также подарила классу несколько аэрозольных баллончиков со сливочным и шоколадным кремом. С помощью этих баллончиков, одним нажатием кнопки можно было легко соорудить на голове пышную причёску, чем не преминули воспользоваться ученицы тётуш-ки.
Вскоре все девочки преобразились в сказочных бело- и розовокудрых принцесс с локонами и «вавилонскими башнями» на головах. Сделали причёску даже Сэму, но настроение его от этого не улучшилось.
– А теперь откройте свои тетради и запишите новый рецепт, –  сказала мадам Эклер.
Рецепты тётушки Эклер были не совсем обычны. Чтобы они лучше запо-минались, она излагала их в стихотворной форме:


Всем кулинарам должно быть известно –
Главное – правильно вымесить тесто.
Тот, кто усвоит  сегодня урок,
Сможет испечь превосходный пирог.

Чашку муки для начала возьми ты
И непременно просей через сито.
Эта работа довольно легка,
В тесте тогда не найдёшь ни комка.

Затем все учились лепить зайчиков из песочного теста по новому ре-цепту.
– Скажите, мадам Эклер, – обратился кто-то к  учительнице, – Почему зайцы, которых мы лепим, не оживают? Ведь мы все также сделаны из теста или из шоколада?
– Кто-нибудь знает ответ на этот вопрос? – тётушка Эклер посмотрела на Мартину. Та уже открыла рот, чтобы ответить, но её опередил Повидлович.
– Это же просто! Нас всех сделали в кондитерской Кухена, прежде чем поселить сюда. А  Кухенские кондитеры не чета нашим!
–Это действительно так, – подтвердила тётушка Эклер, – Но суть не в этом.
Она открыла один из пакетиков и достала оттуда горсть вяленой вишни.
– Сейчас мы сделаем нашим зайчикам глазки из вишенок,  а потом отправим их в духовку. Но внутрь класть вишню не будем. Вот этим мы и отличаемся от простого печенья: внутри каждого из нас находится вот такая вишенка...
– Только свежая, живая, –  тихо добавила Мартина.
– Совершенно верно, деточка. Спелая, сочная вишня. Их специально вы-ращивают во Фруктополисе на одном из Чудесных деревьев. Потом замораживают во Фриджтауне и везут в Кухен, в Главную Кухмейстерскую, откуда все мы родом. Только Главный Кухмейстер имеет право положить вишню внутрь шоколадной или марципановой фигуры. До этого её ещё нужно обработать особым сиропом. В общем, это очень сложный и ответственный процесс. Ну-ка, приложите все руки к груди! Слышите, как бьётся?
– Слышим! – радостно воскликнули ученики.
– Скажите, а как стать этим самым Кухмейстером? – спросил самый тол-стый мальчик класса, Рома Бабкин.  До сих пор он был тих и незаметен, но рассказ учительницы здорово его взбудоражил. Он вдруг представил себя Главным Кухмейстером, решающим, кому вложить вишню, а кому нет. Уж тогда-то все будут его уважать! Никто не рассмеётся вслед, никто не обзовёт «жирным».
– Для этого, Рома,  нужно много и упорно учиться, – сказала тётушка Эклер. – А теперь все наденьте защитные плащи из фольги – я включаю духовку.
Испечённые зайцы были тут же съедены проголодавшимися учениками. Особое внимание было уделено глазам-вишенкам, хотя в духовке они обугли-лись и потеряли вкус.
На этом занятия закончились, и все отправились по домам. Мартина пошла с двумя подружками, пряничной Перникулиной и карамельной Ленорой. Девочки также жили на улице Ассорти. Перникулина была крепко сбитой, спортивной девчонкой, Ленора же, наоборот – тонкой, хрупкой и почти прозрачной. Обе были страшно довольны новыми кремовыми при-чёсками, а Ленора с разрешения тётушки Эклер даже прихватила с собой баллончик.
– Вы знаете мою собачку Бьюти? Сегодня я сделаю из неё пуделя! -  захлёбывалась от восторга Ленора.
Бьюти была карамельной таксой, такой же длинной и тонкой, как её хозяйка, только Ленора передвигалась перпендикулярно земле, а Бьюти па-раллельно. Мартина представила Бьюти в роли пуделя и рассмеялась. Перни-кулина, похоже, не смогла этого представить.
– Смотрите-ка, Сэм и Рома! – обратила она внимание подруг на стоящих за углом школы мальчишек. Оба о чём-то беседовали, заговорщически озираясь. В руках у Сэма был какой-то пакет.
– Странно, они ведь никогда не дружили! – удивилась Мартина.
При виде девочек Сэм резко сунул пакет за пазуху, и оба поспешили уйти.
– Наверное, у них там ликёр в шоколадной бутылочке, –  предположила Ленора. – Или соду будут уксусом гасить. Хулиганы!
– Может быть, просто готовят какой-нибудь сюрприз ко Дню города, – заступилась за мальчишек Перникулина. – Кстати, девочки, у вас уже есть карнавальные костюмы?
– Ещё нет. А у тебя?
– Я, как лучшая спортсменка, буду представлять школу! Я и ещё несколько девочек. Но я – главная! – похвасталась Перникулина. – Мы будем ехать в  большой корзинке из песочного теста на колёсах и делать разные акробатические упражнения. Костюмчики у нас будут из розовой фольги! И в руках будут такие мохнатые помпоны из кокосовой стружки! Я очень надеюсь стать королевой карнавала!
Пожелав подруге успеха, девочки разошлись по домам. Мартина подумала о том, что хорошо бы тоже смастерить какой-нибудь карнавальный костюм, но никакие оригинальные идеи не приходили в её маленькую голов-ку.
Взяв  приготовленную с вечера корзинку с золотистыми кукурузными хлопьями, ведёрко с сиропом и кисть, она вышла в палисадник перед  домом, чтобы  подышать свежим воздухом и поменять листву на нескольких шоколадных деревьях.



                ВИЗИТ СЕЛИНЫ


Сначала Мартина стрясла с деревьев зелёные леденцы, мармеладинки и жевательные резинки, рассортировала их и разложила в мусорные контейнеры, которые выставила за заборчик из глазурованного печенья. Затем приставила к шоколадному стволу лесенку из сладкой соломки и полезла наверх. Помазав ветки дерева сиропом, она начала обсыпать их хлопьями.  До одной веточки она никак не могла дотянуться. Мартина взялась рукой за шоколадный сучок, но он неожиданно обломился,  и девочка, потеряв равновесие, едва не свалилась с лестницы.  Сама- то она сумела удержаться, а вот корзинка вылетела из рук, и хлопья рассыпались вокруг дерева. Пришлось спускаться и идти за метлой в сарайчик.
Но когда она вернулась в сад с метлой и совком, рассыпанных хлопьев уже не было. Удивлённая Мартина остановилась под деревом, не понимая, что произошло. Удивление её стало ещё большим, когда в глубине садика она увидела скачущего по дорожке непрошеного гостя. Это была пёстрая птичка с жёлтой грудкой, белыми щёчками  и голубыми крылышками, причём такая птичка, каких никогда не было в Свитбурге. Ростом она была побольше Мартины,  и совершенно непонятно было, из чего эта пичужка сделана.
– Послушайте! – обратилась Мартина к птичке. – Не кажется ли вам, что невежливо заходить в чужой сад без приглашения, и тем более клевать чужие хлопья?
Птичка повернулась и поскакала к Мартине. На мгновение девочке стало страшно: ведь птичка была больше и сильнее её!
Незваная гостья остановилась перед  Мартиной и, наклонив голову, стала внимательнейшим образом её разглядывать. Мартина тоже не могла отвести глаз от необычного существа. Невиданная птица была сделана из ка-кого-то особого материала, из чего-то гладкого, пушистого, воздушного, но это был не крем, и не сахарная вата, и не нуга, и не зефир! И глаза у неё были не из изюма, и не из драже, и даже не из шоколадных шариков, а непонятно из чего, и они блестели и двигались!
– С ума сойти! – воскликнула вдруг птичка высоким писклявым голосом. – Конфеты разговаривают!
От этого пронзительного голоса у Мартины потемнело в глазах, и девочка упала без чувств на мармеладный газон.
Очнулась она от падающих ей на лицо холодных капель. Это ужасная птица стояла  над  ней и поливала из клюва газированной водой.
– Послушай, конфетка! – видя, что Мартина пришла в себя, заговорила птица. – Мне, право, очень неловко. Я сама не понимаю, как  сюда попала! Я летела вдоль прозрачной стены, за которой расположен ваш мир, и вдруг оказалась здесь! Наверное, открылся портал в другое измерение! Помоги мне выбраться отсюда! Клянусь Птицей Фениксом, я не причиню тебе вреда! У вас здесь очень мило, но слишком много сладкого! Просто клюв слипается!
– Прозрачная стена? Наш мир? А разве есть другой мир? – пыталась понять Мартина.
–Ну да! – воскликнула птица. –  Я же в нём живу! Ну что, поможешь мне?
– А Вы мне точно не снитесь? – спросила Мартина.
– Да нет же!  Клюнуть тебя, что ли!? – и птица слегка клюнула Мартину в марципановое плечико.
– Ой! – вскрикнула девочка.
– Вот видишь! Всё нормально, конфетка! Честное слово, я  тоже себя чувствую не в своей тарелке! Один день побыла туристом, и уже хочу на родину! Как говорили древние, каждому – своё!
– Всего один день? Но Вы же не успели посмотреть ничего в Свитбурге!
– Да что тут у вас смотреть! Облетела всю территорию – одни сладости кругом! Ни жучков, ни червячков, ни мошек! Тоска смертная!
– Нет, Вы не правы! – Мартине было очень обидно слышать столь нелестное  мнение о родном городе. – Просто у Вас не было хорошего экскурсовода! Знаете ли Вы, что послезавтра у нас в Свитбурге отмечается День города? По такому случаю состоится карнавал! Я Вас приглашаю при-нять  в нём участие! А потом мы подумаем, как Вам улететь домой. Согласны?
Птица помолчала некоторое время, размышляя.
– Ну что ж, – согласилась она. – Пожалуй, погощу ещё пару дней. Если будешь кормить хлопьями.
– Есть ещё сухарики и ломаное печенье.
– Идёт! Но вода тоже должна быть без сиропа!
– Хорошо, хорошо…
–Кстати, меня зовут Селина. Синица Селина. А тебя, конфетка?
–Мартина Марципанова.
– Ну, вот и познакомились. Кстати, давай на «ты», ладно? А то неудобно как-то. Если хочешь, можем выпить минеральной водички «на брудершафт».
–Заходи, пожалуйста!
Селина важно проследовала к домику.  Мартина пропустила гостью впе-рёд, и как раз вовремя,  потому что к её калитке подошли два галетных парня в голубых мундирах, один повыше ростом, а другой пониже.
– Гражданочка! – обратился к не успевшей ещё закрыть дверь Мартине один из полицейских, тот, что покрупнее. – Можно вас на минуточку?
Мартина  вернулась к калитке.
– Слушаю вас!
–Участковый инспектор лейтенант Гамлетко! – откозырял высокий поли-цейский.
– Сержант Крекерович! – представился тот, что помельче.
– Вам должно быть известно, что помогать  полиции – долг каждого жителя Свитбурга, –  начал Гамлетко.
– Так точно, –  невпопад поддакнул Крекерович.
– Да что случилось-то? – непонимающе воскликнула Мартина, хотя уже начинала догадываться, в чём дело. Очевидно, Селина успела что-то натворить. Так и оказалось.
– Вчера вечером на бульваре Братьев Батончиков был замечен злостный нарушитель порядка, проще говоря, хулиган и вандал, причинивший своими противоправными действиями значительный материальный ущерб. Были повалены несколько фонарных столбов,  истоптаны четыре бисквитные клумбы, разбита леденцовая витрина и расклёвана лестница из помадки. Попытка  задержания  преступника не увенчалась успехом, поскольку последний поднялся в воздух и улетел. Так как было уже темно, то особых примет нарушителя никто не заметил. С уверенностью можно сказать лишь одно – разыскиваемый нами преступник является птицей, поскольку в Свитбурге летают только птицы и ангелы. Причём это весьма необычная птица. Есть вероятность, что она изготовлена не у нас в городе, и даже не в кондитерской Кухена, поэтому поимка её является делом чрезвычайной важности. Прошу ответить на вопрос: не доводилось ли вам видеть кого-нибудь подходящего под описание данного преступника? Или просто что-нибудь подозрительное?
– Знаете, я только что из школы пришла, –  замялась Мартина. Больше всего она боялась, что Селина выглянет в окно или выйдет из домика. Гамлетко посмотрел на неё подозрительно.
– Отказ от сотрудничества с органами правопорядка влечёт за собой по-следствия вплоть до уголовного наказания.
– Если что-нибудь узнаю, я обязательно вам сообщу! – заверила Мартина. – И в школе завтра спрошу у ребят, может быть, кто-то что-то видел!
– Будем ждать! – козырнули полицейские и удалились, несколько  раз, правда, оглянувшись на домик Мартины. Девочка облегчённо вздохнула и зашла в домик, где её уже заждалась синица.
–Тебе лучше не показываться на улице, – предупредила Мартина свою гостью. – Полицейские тебя ищут. Зачем ты разорила клумбы?
– Откуда же я могла знать? – возмутилась Селина. – Там же нет никаких предупреждающих надписей! Я думала, это просто еда! В нашем мире еду можно брать везде. Хотя экстрима тоже хватает: могут камешком бросить, или кот какой-нибудь неадекватный нападёт. Прошлым летом моя сестрица таким образом полхвоста потеряла.
– Расскажи, пожалуйста, о своём мире! – попросила Мартина. – Мне очень, очень интересно!
– Мир как мир, ничего особенного. Конечно, пахнет не так хорошо, зато попросторней, чем ваш.  Деревья у нас огромные, и дома огромные, и люди, и животные – все огромные. И моря, и реки огромные, и если захочешь добраться до края мира, то будешь лететь и лететь, и так и не доберёшься, потому что у нашего мира нет ни конца ни края. И Солнце у нас настоящее, и Луна, и облака настоящие, и ветер, и дождь, а ещё бывает гром и молния. И еды видимо-невидимо, вот только зимой маловато…
– Как это – зимой и нет еды? – удивилась Мартина. – Когда вокруг столько сладкого снега и леденцовых сосулек?
– Снег-то у нас не сладкий! – усмехнулась синица. – А самый что ни на есть настоящий – холодный и глубокий! Такие сугробы наметает, что не най-дёшь ничего! Иногда за весь день несколько крошек откопаешь! А потом мёрзнешь где-нибудь под крышей. Хорошо, что добрые люди нас подкармливают, дай им птица Гамаюн здоровья! Зато весной – благодать! Выползают после спячки жучки, и гусеницы, и личинки – сонные, разомлевшие – знай лови их да ешь! Наешься – и запоёшь от радости: – Фью! Фью! – Селина зевнула и сладко потянулась.
– Устала  я, однако…
– Ложись вот сюда, на диванчик, – предложила Мартина. – Вот подушка тебе зефирная.
Птица рассмеялась.
–Да мы ведь не спим на подушках. Нет ли у тебя чего-нибудь вроде гнезда?
Мартина подумала и принесла Селине корзинку из песочного теста.  Та удобно устроилась  в корзинке, сунула голову под крыло и погрузилась в сон. За окном уже стемнело, поэтому Мартина тоже легла в постель. Погасив ночную лампу, она долго лежала с открытыми глазами и думала о том мире, про который рассказала её гостья. Удивительные картины возникали в её воображении одна за другой. Переполненная впечатлениями девочка не заметила, как заснула.



                ПОЛЁТ НА ВЕРШИНУ ГОРЫ


Рано утром, едва забрезжил рассвет, Мартину разбудил весёлый свист синицы. Селина сидела у открытого окна и щебетала во всё горло.
– Не удивляйся, конфетка! – весело промолвила она. – Мы, пернатые, встаём рано.
– Тише, тише, тебя могут услышать! – испуганно прошептала Мартина.
– Да кого мне бояться! – хвастливо воскликнула Селина. – Здесь ведь ни котов нет, ни мальчишек с рогатками! А ваши пряники с кренделями я так расклюю, что крошек не останется!
Мартина пришла в ужас.
– Что ты говоришь! Ведь я тебя пригласила, разве так можно!
Синица рассмеялась:
– Да шучу я, Мартишка, шучу! Мы ведь теперь с тобой как сёстры, неужели же я кого-нибудь тут обижу! Обещаю вести себя прилично, можешь не сомневаться!
– Тогда давай завтракать, а потом я покажу тебе город, пока все спят.
Мартина приготовила кофе с сухариками, и они с синицей наскоро под-крепились. Затем девочка заглянула в платяной шкаф и извлекла оттуда широкий плащ с капюшоном, сшитый из фантика от конфеты «Гулливер». Плащ оказался синице как раз впору, только лапки слегка торчали.
Замаскировав  таким образом свою новую подругу, Мартина  вывела её на улицу. Леденцовые петушки на крышах ещё не кричали, весь Свитбург спал крепким предутренним сном. Сладко спала и лошадка на лужайке. Мартина не стала её будить, к тому же цокот копыт по мостовой мог привлечь к себе внимание.
Мартина  провела гостью по улицам Свитбурга, показала самые красивые места. Никто не попался им навстречу, лишь на перекрёстке улиц  у цирка Франко Зефирелли  несколько рабочих-пряников строили какое-то сооружение из кусочков сахара-рафинада. Над стройкой вился и командовал сверху рабочими розовый марципановый амурчик с коротенькими крылышками. Синица полуприсела, скрывая лапки  под плащом, но строители были так увлечены работой, что даже не взглянули в их сторону.
– Бог в помощь! – пискнула, не сдержавшись, Селина.
Амурчик сверху недобро посмотрел на проходящих.
– Проходите, проходите, не мешайте! – и закричал на уронившего кусочек сахара пряничного человечка. – Ну кто так кладёт?! Кто так кладёт, я спрашиваю?!
Мартина и Селина поспешили пройти мимо.
У памятника основателям города синица долго стояла в восхищении.
– Какая глыба! – восклицала она. – Какие матёрые человечищи!
Потом Мартина показала своей новой подруге театр, стадион, парки и фонтаны Свитбурга,  помадковую набережную Лимонадной реки и мосты через неё: Крекерный, Шоколадный и Соломенный подвесной. Тем временем становилось всё светлее, и первый петушок  уже прокричал своё «Кукареку!».
– А теперь садись мне на спину! – сказала синица, сбрасывая бумажный плащ. – Ты ведь и сама не видела город сверху, не правда ли?
Мартина кивнула. С высоты панораму города  могли видеть только альпинисты, покорившие гору Сахарная Голова. Ангелочки и марципановые голуби не летали так высоко. Пересилив свой страх, девочка решительно уселась верхом на синицу,  вцепившись что было сил в её пёрышки. Селина слегка разбежалась, взмахнула крыльями, и они поднялись высоко над городом. Сердечко Мартины ёкнуло и почти замерло. Она крепко зажмурилась, но любопытство взяло верх, и девочка открыла сначала один глаз, а затем и второй.
Как же красив был Свитбург в лучах утренней зари! И крыши пряничных домиков, и золотая листва шоколадных деревьев, и яркие цветы на кремовых клумбах – всё сияло и переливалось всеми цветами радуги.
Они взлетели на самую вершину горы. Отсюда  был виден не только Свитбург, но и другие города Маркетании, и реки, и горы, и леса, и даже край Моря радости. Прямые линии транспортёров пересекали  страну из конца в конец. Мартина широко открытыми глазами смотрела на всю эту красоту, и ей уже не было страшно.
Розовые облака из сахарной ваты дремали, зацепившись за верхушку горы.
– Вот тебе, конфетка, и материал на костюмчик! – весело сказала Сели-на.
– Бери, не бойся, их тут много!
Мартина потянула за край облака. Оно оказалось лёгким, почти невесо-мым. Девочка аккуратно свернула облако в рулончик.
Между тем город просыпался. Снизу послышалось блеяние, и на склоне горы, поросшем трёхцветной мармеладной травкой, показалось стадо марципановых барашков. Шерсть у барашков тоже была из сахарной ваты, отчего они были похожи на маленькие облака. Пастуха у барашков не было, они гуляли сами по себе, так как были очень умны. Настолько умны, что им даже разрешалось, как мы убедились ранее, судить спортивные соревнования.
Полюбовавшись ещё немного  восхитительным видом сверху, Мартина с новой подругой благополучно вернулись в домик из пастилы. После завтрака девочка  отправилась в школу, а потом до позднего вечера шила карнавальное платье из облака. Селина помогала как могла, в основном давая ценные советы.


                НЕВЕРОЯТНЫЙ  КАРНАВАЛ


Утром следующего дня  жителей Свитбурга разбудили звуки трубы,  барабанная дробь и крики зайца-глашатая:
– ВСЕ НА КАРНАВАЛ!
Весёлая толпа горожан хлынула на улицы. Многие были в маскарадных костюмах, другие просто вышли поглазеть на красочное зрелище.
Карнавальное шествие должно было начаться на пересечении улиц  Франко Зефирелли и Юозаса Тянучкиса, где была воздвигнута грандиозная триумфальная арка из белоснежного рафинада, украшенная великолепными кремовыми розами. Сверху на арке восседали три ангелочка, вернее, два ангелочка и один уже знакомый нам амурчик.  В руках у амурчика был список участников парада. По его команде ангелочки трубили в трубы, и участники по очереди  проходили под аркой и следовали до Центральной площади.
На площади у памятника Безе и Эклеру на трибуне, также сложенной из кусочков сахара, парад принимали мэр Свитбурга господин Тульский, начальник полиции майор Твердец и другие уважаемые жители города, в том числе директор школы Иван Кузьмич и мадам Эклер. Вскоре все они заняли свои места, и шествие началось.
Открывали его пятьдесят шоколадных зайцев-барабанщиков в ярко-малиновых мундирах с золотыми погонами и аксельбантами. Они задали ритм параду. За барабанщиками следовал духовой оркестр полицейских в голубой парадной форме. Дойдя до площади, музыканты остановились по бокам трибуны и продолжали играть, а все остальные с криками «Ура!» проходили  дальше.
За музыкантами проследовала колонна пряников-строителей в облитых свежей глазурью касках, за ними – группа трубочистов из чёрного горького шоколада, затем проскакали лошадки в цветах и лентах. Прошли марципановые барашки и коровки, звеня колокольчиками. Жонглируя драже и баранками, прокатились на бубликах-моноциклах весёлые клоуны  из цирка Зефирелли. За ними шёл шоколадный слон, на спине которого  крутила  сальто шоколадная обезьяна. Затем на площадь начали одна за другой выезжать разукрашенные платформы на колёсах. Здесь фантазия жителей Свитбурга проявилась в полной мере. Провезли неимоверной величины мармеладного крокодила с зубами из белого шоколада, за ним проехало гигантское пирожное в виде кита, из спины которого бил фонтан лимонада. Следующая композиция представляла собой озеро из черничного желе, в котором плавали кремовые лебеди. За лебедями следовал макет горы Са-харная Голова, извергающей, подобно вулкану, шоколадную лаву, затем из-под арки, едва не  свалив её, выехал многоэтажный торт с расположившимся на нём  оркестром джазовых музыкантов.
Мэр города и другие почётные горожане приветствовали проходящих с трибуны. Перед господином Тульским был выставлен микрофон, в который он время от времени выкрикивал здравицы в адрес демонстрантов.
– Да здравствуют лучшие ученики Кондитерской школы №1!
На площади наконец появилась школьная колесница в виде огромного пирожного-корзиночки, заполненного девочками в розовых гимнастических костюмчиках. Когда пирожное поравнялось с трибуной, девочки выстроились в трёхярусную пирамиду, на вершину которой взобралась Перникулина и сделала «ласточку». Оказавшиеся внизу подруги с трудом удерживали её в равновесии. Номер был отрепетирован заранее, но никто не учёл того, что колесница будет двигаться, причём не совсем равномерно. Однако Перникулина всё же смогла удержаться, и даже пыталась улыбаться, хотя вместо улыбки на её лице застыла вымученная гримаса. Зрители аплодировали, не жалея ладоней, а тётушка Эклер от волнения чуть не свалилась с трибуны. Да, это была серьёзная заявка на то, чтобы стать королевой карнавала!
Шествие приближалось к концу. Над площадью, разбрасывая мелкие разноцветные конфетки, пролетела бригада ангелочков,  и мэр уже снял пря-ничную кепку, чтобы произнести речь, как вдруг толпа ахнула.
– Смотрите, смотрите!
Сахарное облако спустилось откуда-то с высоты и закружилось над пло-щадью, сияя и переливаясь разноцветными искрами. Как вы уже догадались, это была Мартина верхом на Селине. Шлейф великолепного платья вился за ней, раздуваемый ветерком. Птица продемонстрировала несколько фигур высшего пилотажа, от которых у зрителей захватило дух. Казалось, что Мартина вот-вот сорвётся вниз и разобьётся, но девочка держалась крепко. Вообще-то для страховки она привязалась к синице липким ремешком. Показав всё, на что была способна, птица грациозно приземлилась у фонтана. Гром аплодисментов приветствовал Мартину и её подругу.
– Браво! – кричали восхищённые зрители.
–  Это Мартина! Это наша Марципанова! – восклицали узнавшие девочку мадам Эклер, Иван Кузьмич и ученики школы.
Шоколадные зайцы от восторга начали бить в барабаны и литавры.
Мэр Тульский подошёл к микрофону:
– Пожалуй, это лучшее, что я сегодня видел! Данными мне полномочиями объявляю королевой карнавала…
Он не успел договорить, так  как на трибуну взбежал лейтенант Гамлетко. Полицейский что-то взволнованно зашептал на ухо своему начальнику, но поскольку микрофон был рядом, то до публики долетели некоторые обрывки фраз:
– Нарушитель порядка… порча имущества… арестовать!
Несколько крепких галетных парней угрожающего вида уже тащили упаковочную сетку для поимки птицы. Мэр, посовещавшись с майором, снова подошёл к микрофону.
– К сожалению, в связи с неожиданно открывшимися обстоятельствами, я вынужден отдать приказ…
Вдруг страшный грохот прервал его речь. Над площадью пронёсся вздох ужаса, и недавно весёлые участники карнавала обратились в паническое бегство, сбивая  друг друга с ног. Находившиеся  на трибуне не сразу поняли, в чём дело, потому что стояли спиной к памятнику основателям города, а когда обернулись, то в страхе попрыгали вниз. Случилось то, чего никто не ожидал: монументальные фигуры Пьера Эклера и Жоржа Безе внезапно ожили и, покинув свой пьедестал, двинулись в толпу.
Зрелище было поистине ужасное. Шоколадные великаны  крушили всё на своём пути. Их бесстрастные лица не выражали никаких эмоций, казалось, что они двигаются вслепую, но это было не так. Гигантский Жорж Безе очень точно попадал кулаками в цель, а Пьер Эклер размахивал шоколадным свитком как дубинкой, словно мух прихлопывая тех, кто не успел увернуться.
Сахарная трибуна была разрушена, торты-колесницы растоптаны. Участники карнавала, зрители и почётные гости в страхе бежали вдоль бульвара Братьев Батончиков, преследуемые ожившими скульптурами. От взмахов кулаков Жоржа Безе слетали крыши домиков и валились деревья. Превратившийся в дубинку рулон с рецептами Пьера Эклера гулял направо и налево. Оказавшиеся беспомощными стражи порядка бежали впереди толпы. Кто-то пытался спастись, оседлав лошадку или барана. Оглушительно визжали марципановые поросята.
Синица вместе с Мартиной взлетела в воздух и наблюдала всё это сверху.
– Что это за бедлам? – недоумённо спрашивала она. – Это что, по сцена-рию так задумано? Это кто же такие сценарии пишет?!
Мартина от страха плакала и не могла произнести ни слова. Вдруг сквозь слёзы она увидела, как по бульвару бежит, то и дело оборачиваясь, Иван Кузьмич, а за ним гонится Пьер Эклер с дубинкой. Несчастный директор остался один на один с шоколадным монстром. Остальные бежавшие кто укрылся в переулках, кто был раздавлен безжалостной пятой истукана.
– Селина, вперёд! – крикнула Мартина. Страх куда-то пропал, осталось лишь желание помочь Ивану Кузьмичу. Синица поняла её и поддержала. Она спикировала сверху на голову Пьера Эклера и начала клевать его в затылок. Но шоколадное чудовище было так велико, что даже  не обратило внимания на какую-то птичку. Чтобы одолеть монстра, нужна была стая таких, как Селина.
Иван Кузьмич инстинктивно бежал по направлению к школе, словно её пряничные стены могли защитить своего директора. Пьер Эклер уже занёс пару раз дубинку над головой Ивана Кузьмича, и казалось, что бедному зайцу вот-вот придёт конец, но преследователь промахнулся.
Неожиданная идея вдруг пришла в голову Мартине:
– Скорее, Селина, скорее! Мы должны успеть!
Они обогнали шоколадную громадину и первыми влетели в школу. Мартина бросилась в свой класс, включила печку, повернула регулятор температуры на полную мощность  и открыла дверцу духового шкафа. Впопыхах она даже не подумала надеть плащ из защитной фольги. Вырвавшийся из духовки жар опалил сахарное платье и едва не сжёг саму Мартину, но синица вовремя подхватила её и вынесла наружу.
– Иван Кузьмич! Сюда!
Обезумевший от ужаса директор бежал из последних сил. Синица подхватила и его и буквально выдернула из-под роковой дубинки Пьера Эклера. Шоколадный монстр по инерции влетел в вестибюль школы, где благополучно застрял. Между тем печка нагревалась всё сильнее, и пышущий из неё жар очень быстро начал расплавлять шоколадную глыбу. Пьер Эклер начал уменьшаться в размерах, покрылся пузырями, закипел, забулькал и потёк шоколадным ручейком по ступенькам школы. Мартина, синица и совершенно ошалевший Иван Кузьмич наблюдали за этой картиной.
Шоколадный ручеёк вынес к ногам синицы какой-то круглый предмет.
– Это что такое? Похоже на вишенку! – и Селина клюнула подплывший кругляшок. – Так и есть! Вяленая вишня! – констатировала она.
– Кто-то вложил в грудь памятников вишни! Да к тому же вяленые! По-этому они и вели себя так неестественно, – догадалась Мартина. – И, похоже, я знаю, чьих рук это дело!
– Надо спешить, конфетка! Нужно обезвредить второго!
Отведя обессилевшего директора подальше от школы, в сквер, и посадив его на скамейку у фонтана, синица и Мартина вновь взлетели над городом. Жорж Безе бесчинствовал  на набережной. Множество  свитбуржцев,  спасаясь от чудовища, бросались вниз головой в реку, предпочитая скорее размокнуть, нежели быть раздавленными.
Бесстрашная Селина налетела на памятник и начала клевать его в лицо. Мартина помогала синице, тыча в глаз Жоржу Безе подвернувшейся под руку палочкой от леденца. Великан рассвирепел  и, зарычав что-то нечленораздельное, начал махать руками, пытаясь поймать назойливую птицу. Этого подруги и добивались. Ловко уворачиваясь от неуклюжего истукана, синица манила монстра за собой по направлению к школе, где его, как и статую Пьера Эклера, ждала печка. Наконец  и второй гигант был превращён в шоколадный ручей. Селина на всякий случай склевала и вторую вишню.
– От греха подальше! – прокомментировала она.
Жители Свитбурга, не веря, что кошмар наконец-то закончился, потихоньку стали выбираться из своих укрытий. Группы спасателей оказывали первую помощь раненым и доставали пострадавших из-под завалов. На улицах появились полицейские патрули.
Мартина с синицей шли домой по усыпанному обломками пряников и печенья городу. Обе смертельно устали и думали только об одном – как бы добраться до постели. Синица даже лететь не могла от усталости.
На площади, у постамента, оставшегося от памятника основателям города, они встретили рыдающего Сэма.
– Я не хотел, – произнёс он, заливаясь слезами. – Я думал, раз мы с Ромой оживим их, то они будут нас слушаться. Рома  вообразил себя Главным Кухмейстером,  а я только хотел напугать Ивана Кузьмича. Отомстить за то, что он назвал меня тупицей. Мы украли вишню у мадам Эклер. Я не знал, что так получится! А теперь Ромы нет, и я, я в этом виноват!
– Хорошо, что ты это понял, – грустно заметила Мартина. – Жаль, что поздно!
Она не испытывала зла по отношению к Сэму. Что возьмёшь с тупицы!
– Иди в школу, –  сказала она плачущему виновнику произошедшего разгрома. – Соскребай шоколад со ступенек.

               
                СЕЛИНА УЛЕТАЕТ ДОМОЙ


К счастью,  домик Мартины не пострадал, как и вся улица Ассорти. Тё-тушка Эклер, Перникулина,  Ленора и другие одноклассники Мартины также отделались  испугом. Не погиб и Рома Бабкин. Действительно, он попал под ноги Жоржу Безе и был серьёзно ранен. Из Бабкина вытекла почти вся ромовая пропитка, вследствие чего он изменился до неузнаваемости: из пухлого толстяка превратился в стройного и высокого человечка. Поэтому его и посчитали погибшим, хотя погибших в тот памятный день вообще не было, если не считать расплавленных жаром духовки монументальных основателей города.
Несколько последующих дней жители Свитбурга приводили свой город в порядок. Разрушения были довольно серьёзными, работы было много.
Занятия в школе отменили до её полного восстановления. В огне духовки расплавились не только шоколадные великаны, но пострадали также лестница и школьные стены. Многое требовало замены. Особенно тяжело было отскоблить застывший шоколад.
Беда, постигшая Свитбург, не оставила равнодушными жителей соседних городов: из Кухена прибыла возглавляемая столовыми Щипцами бригада металлических приспособлений, состоящая из лопаточек, десертных вилок и ложек,  Сырград прислал прибор для фондю, чтобы переплавить останки памятника, а жители Фруктополиса отправили пострадавшим контейнер со спелой вишней – вдруг кому-нибудь понадобится пересадка.
Общими усилиями сладкий город был наконец очищен от обломков и приведён в порядок. Пустовало лишь место на площади, где раньше возвышался памятник. Но, поскольку элитный шоколад был собран практически полностью,   скульптор Чурчхелия пообещал в ближайшем будущем восстановить монумент, правда, значительно уменьшив его габариты, дабы фигуры основателей города не вызывали панического страха у переживших шоколадный кошмар свитбуржцев.
По случаю окончания общественных работ мэр Тульский собрал горожан на площади, чтобы объявить всем благодарность. Особых почестей были удостоены Мартина и Селина, фактически спасшие Свитбург от полного уничтожения. Мартина с опозданием, но всё же получила звание королевы карнавала, господин Тульский лично возложил сверкающую леденцовую корону на её хорошенькую головку. Жаль, что платье из облака было испорчено, но Мартина и в простом конфетном фантике выглядела вели-колепно. Перникулина, стоя в толпе подруг, украдкой вытирала слёзы зависти.
Что касается синицы, то все совершённые ею правонарушения были забыты. Мэр торжественно присвоил ей звание Почётной Гражданки Свитбурга, выделил персональное гнездо на голубой мармеладной ели у Дома Собраний и поставил на пожизненное довольствие. Начальник полиции, конечно, был недоволен таким поворотом дела, ворча себе под нос, что «нельзя так слепо доверять» и «надо бы проверить как следует», но возражать открыто не посмел.
Селина поблагодарила за оказанную честь, но заявила, что оставаться на ПМЖ в Свитбурге не намерена, дескать, в гостях хорошо, а дома лучше. Однако обещала прилетать в гости. Спасённые синицей горожане приветствовали героическую птицу бурными аплодисментами и криками «Ура!» и «Виват!»
– Хватит с меня приключений, – сказала подруга Мартине, когда они вдвоём возвращались домой после устроенного мэром банкета. – Не нужна мне такая сладкая жизнь. Не знаешь, чего ожидать в следующий момент. Это ж надо – живые шоколадки! Просто бред! Полечу-ка я искать  окно в нормальный мир! Хотя, если честно, и он не так уж нормален.
– Как бы я хотела побывать в нём! – воскликнула Мартина. – Может быть, ты возьмёшь меня с собой?
– Я бы и рада, – отвечала синица, – но ты даже представить не можешь, Мартишка, насколько опасен наш мир для такой маленькой конфетки! Если бы я могла защитить тебя там так же, как здесь, я бы не раздумывая взяла тебя с собой. Но я не могу дать никаких гарантий твоей безопасности!
Мартина грустно вздохнула.  Несколько дней подряд синица летала на поиски выхода. Однажды она вернулась весёлая и довольная.
– Нашла! – сообщила она. – Оказывается, вся ваша Маркетания накрыта одним большим куполом, и я нашла в нём дыру! Представляешь, это совсем недалеко, надо только перелететь Безалкогольное море. И, знаешь, там, оказывается, полно наших! Я встретила ещё двух синичек, целую стаю воробьёв и даже сороку! Все не прочь поживиться на дармовщинку! Так что, гуд бай, конфетка! Грустно расставаться, но родина зовёт! Не плачь, я буду навещать тебя! Вот только пройдёт оскомина от сладкого. Кстати, очень скоро ты сможешь увидеть наш  мир  на большом экране. Я пролетала над Театральной площадью и видела, как там устанавливают телевизионную панель. Говорят, прислали в подарок из Позитронии. Так что технический прогресс добрался и до пряников.
Мартина собрала подруге в дорогу узелок с печеньем и кукурузными хлопьями. Они   крепко обнялись на прощанье, и синица улетела. Девочка провожала птицу взглядом до тех пор, пока та не скрылась из виду.  Ей было очень грустно. Хотя она знала Селину всего несколько дней, но успела полюбить её. Смелая и прямодушная птица покорила вишнёвое сердечко маленькой марципановой фигурки. А рассказы о неведомом мире пробудили самые невероятные фантазии.
Погрустив немного, Мартина решила развеяться и верхом на своей лошадке отправилась на Театральную площадь. Там уже собрался народ, чтобы поглазеть на диковинку – огромный плоский экран, устанавливаемый напротив здания театра. Рабочие уже закручивали последние гайки. Руководил ими прибывший из Позитронии мастер Пассатиж, кривоногий и с металлической головой, похожей на крокодилью. Кроме пряничных человечков, в установке экрана принимали участие две Отвёртки, плоская и крестообразная.
Собравшиеся оживлённо спорили:
– Даю хвост на отсечение, этот чёрный квадрат ничего показывать не бу-дет! – утверждала шоколадная обезьяна, размахивая зонтиком из засаха-ренного кружка лимона.
– К вашему сведению, это не квадрат, а прямоугольник! – возражал ей интеллигентного вида енот из помадки высшего сорта, с полосатым коричнево-белым хвостом, в очках и берете, похожем на блинчик.
– Да хоть параллелепипед! – усмехнулась обезьяна, сделав ударение на последнем слоге. – Всё равно ни черта не покажет!
– Да вы просто невежда! – воскликнул енот. – Что вы смыслите в электронике?!
– Подумаешь, умный, очки надел! И в очках ничего не увидишь!
Часть присутствующих вступилась за интеллигентного енота, другие поддерживали хамоватую обезьяну. Всеобщая перепалка грозила перейти во всеобщую потасовку, обезьяна уже занесла над блинчатым беретом свой зонт, как вдруг чёрный экран засветился, по нему побежали какие-то полосы, и раздирающий уши ужасный звук буквально пригвоздил испуганных зевак к месту.
Руководящий установкой мастер Пассатиж забегал на своих кривых ногах,  защёлкал металлическими челюстями и что-то закричал. Одна из Отвёрток повернула какой-то рычажок на пульте, и звук сразу стал тише. Все облегчённо вздохнули.
–ИТАК, КОНДИТЕРСКОЕ ИЗДЕЛИЕ ИЗ ВОСЬМИ БУКВ! –  раздался голос из телевизора. Бегущие по экрану полосы тоже исчезли, и перед зрителями  открылась  удивительная картина: вокруг вращающегося круглого стола с нарисованными цифрами собрались необычного вида люди. То, что это не пряничные человечки  и не шоколадные фигуры, было ясно с первого взгляда.
–ВРАЩАЙТЕ БАРАБАН! –  продолжал тот же голос. Стол завертелся, и стрелка указателя остановилась на цифре 500.
– ИТАК, У ВАС 500 ОЧКОВ! БУКВА!– камера показала ведущего передачи – человека в сером костюме, сшитом явно не из фантика.
– БУКВА Ы! – воскликнула розовощёкая тётя в красном.
– А ВОТ И НЕ УГАДАЛИ! НЕТ ТАКОЙ БУКВЫ!
– Да это же они в «Колесо фортуны» играют! – догадался енот.
– Гляньте на ихний барабан! – взвизгнула обезьяна.
– Надо говорить не «ихний», а «их», – поправил её енот, но обезьяна, не обращая на него внимания,  продолжала визжать:
– Видите, что там лежит? Конфеты, пирожки, пряники! Видите, написано – Тульский! Пряник Тульский! Его же у нас делают, наш  мэр лично печать на него ставит! Вы посмотрите, какого размера пряник и какого размера эти тёти и дяди! У нас две лошади нужно, чтобы с места такой пряник сдвинуть!
Все присутствующие были ошеломлены.
– Какие большие люди!
– Даже больше, чем памятники!
– Из чего же они сделаны?!
Мартина вместе со всеми смотрела на экран и удивлялась. Так вот в каком мире живёт её подруга-птица! Какой же маленькой и беззащитной должна она себя чувствовать среди этих огромных существ! Не удивительно, что она не испугалась оживших памятников! Хотя, возможно, эти великаны из другого мира вовсе не страшны, а, наоборот, добры и великодушны – вон какие у них приветливые и милые лица! Ведь если бы было по-другому, вряд ли  маленькая птичка захотела бы вернуться к себе домой.
Обсуждение между тем набирало обороты.
– А вдруг эти громадины перелезут с экрана сюда! – испуганно вопила обезьяна. – Не пора ли нам спасаться бегством?!
Часть присутствующих, ещё не успевших оправиться после учинённого Жоржем Безе и Пьером Эклером разгрома,  была близка к тому, чтобы спасаться. Учёный енот пытался успокоить паникёров:
– Друзья! Это же просто телевидение! Просто передача изображения на расстояние! В Кухене такой экран стоит с прошлого года!
Упоминание Кухена несколько успокоило присутствующих, но некоторые особо подозрительные, в том числе обезьяна, продолжали сомневаться.
– Давайте спросим у мастера! – предложил кто-то.
Пассатиж снисходительно усмехнулся:
– Абсолютно никакой опасности! Вот смотрите – я выключаю приёмник, раз – и нету! А теперь включаю! Элементарно! Вкл.– и выкл.!
Зрители на площади успокоились и с интересом продолжали наблюдать за игрой. Между тем игроки по ту сторону экрана уже успели отгадать две буквы.
– Первая – К, и предпоследняя – К! Что тут думать, это же КОВРИЖКА! – произнёс енот.
– Ну, конечно, коврижка! Я ещё раньше догадалась! – крикливо заявила обезьяна. – Да вон же она, на столе у них лежит! Это коврижка, идиоты! Что за тупость!
– К сожалению, они вас не слышат, – заметил енот. – Точнее, к счастью.
– То есть как не слышат? Я-то  их слышу! И вижу! – опять не поверила обезьяна.
– А они вас – нет. Спросите у Пассатижа, если сомневаетесь.
Обезьяна была разочарована.
– И на кой ляд нужна такая техника?! Они что хотят будут делать, а ты и слова не скажи! Эдак они всем нам своё мнение смогут навязать! Нет, вы как хотите, а я несогласная!
– Ну, вас-то не так легко в чём-либо убедить, – скептически заметил енот.
Крокодилоподобный Пассатиж всех успокоил.
–В ближайшее время будут транслироваться только три канала – научно- познавательный,  культурно-развлекательный и спортивный. Никакой политики. Так что смотрите и получайте удовольствие, а мне позвольте откланяться. Если будут какие неполадки – звоните в Позитронию. Вот вам мобильная трубка. А так гарантия один год.
Жители Свитбурга дружно поблагодарили мастера Пассатижа, и тот удалился в сопровождении своих ассистенток - Отвёрток.



                НОВОЕ УВЛЕЧЕНИЕ МАРТИНЫ


В течение двух-трёх последующих недель телеэкран на Театральной площади оставался основным объектом интереса обитателей Свитбурга. Телевизионные программы были весьма разнообразными и насыщенными. Кроме интеллектуальных игр  и спортивных передач часто транслировались концерты, всяческие мюзиклы, оперные и балетные спектакли.
Балет особенно нравился Мартине. Это было просто волшебно! Грациозные балерины в своих воздушных  полупрозрачных пачках совершали  немыслимые прыжки и пируэты под чудесную музыку. Особенно сильное впечатление произвела на девочку прима-балерина Клеопатра Штопор. Какие у неё были костюмы! За время спектакля она успевала переодеться несколько раз. То она выбегала на сцену в белоснежной длинной пачке, то надевала короткую ярко-розовую юбочку, становясь похожей на фламинго,  то вообще появлялась в расшитых золотом бирюзовых шароварах  и с павлиньим хвостом. Такими красивыми не были даже самые яркие фантики!
А как величественно и в то же время легко она ступала на самых кончиках пальцев! Как крутилась на одной ноге вокруг своей оси, не забывая при этом улыбаться! И потом принимала букеты от восторженных зрителей, не показывая даже вида, что устала.
Дома Мартина пыталась повторить некоторые движения столь полюбив-шейся ей Клеопатры Штопор. Из того, что осталось у неё от карнавального платья, девочка смастерила себе короткую пачку, и подолгу вертелась перед зеркалом из полированной фольги. Как бы ей хотелось выйти на сцену и исполнить какой-нибудь танец! Она даже придумала его – танец сахарного облака.
Желание было так велико, что, собравшись с духом, Мартина пришла в театр. Там как раз шла репетиция: вдохновлённые телевидением, артисты театра взялись за постановку мюзикла. Режиссёром, к удивлению Мартины, оказался тот самый интеллигентный енот, а текст и музыку написал Иван Кузьмич! И когда он только успел! Мартину, разумеется, сразу же взяли в  труппу, при условии, что новое увлечение не станет помехой учёбе в школе. Премьера спектакля должна была состояться перед Новым годом.
Сюжет сочинённой Иваном Кузьмичом пьесы был довольно прост. Действие происходило на ферме, где жили разные шоколадные и карамельные животные: овцы, свиньи, корова, осёл, конь, куры и утки, индюк, множество кроликов, а также собака и кот. Однажды на ферме появился необычный марципановый поросёнок, не розовый, как все нормальные поросята, а оранжевого цвета, к тому же с лисьим хвостом и хоботом вместо носа. Хозяин фермы решил отправить бракованного поросёнка на пере-работку. Но об этом узнал хозяйский кот и всем рассказал. А поскольку обитатели фермы уже успели полюбить необычного поросёнка, то все дружно встали на его защиту. Оказалось, что у хозяйского пса есть знакомая фея (роль которой и получила Мартина). Пока пёс бегал за феей, остальные животные песнями и танцами отвлекали хозяина от его намерений. Наконец появлялась фея и мановением волшебной палочки придавала поросёнку естественный вид.  Мало того, у поросёнка ещё и крылья вырастали, и он вместе с феей взлетал над сценой. Для достижения такого эффекта использовались тончайшие карамельные нити, совершенно невидимые из зрительного зала.  Мюзикл так и назывался – «Спасти поросёнка Брайана».
Времени до Нового года оставалось не так много, поэтому все артисты взялись за работу с большим энтузиазмом.
Занятия в школе тем временем продолжались. Приятно было сидеть в отремонтированных классах, пахнущих свежей пастилой и ванильным шоко-ладом.
Сэм ходил на занятия, как и все. На первом после вынужденных каникул уроке Иван Кузьмич вызвал его к доске.
– Я хочу попросить прощения у тебя, Сэм, –  сказал директор. – Я не имел права оскорблять тебя. К сожалению, работа учителя такова, что не всегда можно справиться с собственными нервами. Надеюсь, мы оба сделали должные выводы из случившегося.
Сэм искренне раскаялся в своём поступке, и был прощён. Его не стали исключать из школы. Теперь он старался всячески искупить свою вину хорошей учёбой и примерным поведением. Что касается соучастника преступления Бабкина, то он и так уже был наказан. Бедняге пришлось пройти серьёзный курс реабилитации, поговаривали, что ему даже сделали операцию по замене  вишни. Поэтому школьные товарищи не могли испытывать к нему ничего кроме сочувствия.


                НОВОГОДНИЕ ПРАЗДНИКИ,  ПОДАРКИ,
                ТЕАТРАЛЬНАЯ ПРЕМЬЕРА И ОТЪЕЗД ИВАНА КУЗЬМИЧА


За учёбой и репетициями незаметно пролетела осень. Прошли по улицам Свитбурга одетые в белые полушубки шоколадные зайцы с трубой и барабаном и объявили начало зимы. Обрадованные этим известием жители  усердно принялись менять облик любимого города.
С деревьев безжалостно стряхивали жёлтые листья и заменяли их на белый крем и сахарную вату. На окнах рисовали белой глазурью морозные узоры. Мэр Тульский срочно заказал во Фриджтауне несколько вагонов с мороженым – пломбиром и крем-брюле,  и вскоре на улицах Свитбурга возникли белоснежные сугробы, под которыми исчезли зелёные мармеладные газоны. Холодильные установки, смонтированные мастером Пассатижем, не давали мороженому  растаять. Поверхность Лимонадной реки покрылась карамельной коркой и превратилась в каток. Обитатели сладкого города радостно переодевались в свитера и шапочки с помпонами и доставали из чуланов леденцовые коньки, пряничные сани и лыжи из сладкой соломки. Недовольны были, пожалуй, только барашки: им пришлось спуститься со склонов горы, так как милые их сердцу альпийские луга были завалены сладким снегом.
Зима – это, пожалуй, самое весёлое время года. Столько забав и развлечений! Хочешь – играй в снежки, хочешь – иди на каток, где играет музыка, или съезжай с горки на санках или круглом большом  леденце! А ещё много-много мороженого и сладкие сосульки! И скоро новогодние праздники и каникулы в школе!
Вот уже прибыли на поезде из славного города Кухена свежие шоколад-ные Деды Морозы, Санта-Клаусы и снеговики, все в блестящих обёртках, такие красавцы! Встречали их с оркестром, уж так заведено. А там уж и ёлки поставили на площадях, разукрашенные самыми лучшими конфетами в самых красивых фантиках. Вечером зажжётся иллюминация и весь город примет таинственный, волшебный облик.
Мартина, взяв баллончик со сливочным кремом и ведёрко с сахаром, вышла в свой садик и привела деревья и дорожки в зимний вид. Полюбо-вавшись немного своей работой, она стала собираться на репетицию. Ведь скоро должна была состояться премьера спектакля! Девочка одела лошадку в попону,  запрягла её в пряничные сани и поехала в театр по сияющим белоснежным улицам.
Пока она разминалась у станка, лошадь в театральном кафе попивала глинтвейн, чтобы согреться, и беседовала с лошадью Ивана Кузьмича.
– Пожалуй, эта оперетта станет лучшей постановкой нашего театра! – говорила лошадь Ивана Кузьмича. – Ведь её сочинил мой хозяин!
– Как же ей не стать лучшей постановкой, если главную роль играет моя хозяйка! – гордо вторила ей лошадь Мартины.
– Позвольте, но ведь главный герой – поросёнок Брайан, и играет его поросёнок Борис! – возражала лошадь Ивана Кузьмича.
–По-моему, Вы неправильно трактуете идею пьесы! Ведь речь идёт о спасении Брайана. А кто его спасает, если не фея, которую играет Мартина?
– Да там все животные его спасают!
– Но если бы не фея, у них ничего бы не вышло!
– Да, но главная партия всё равно у Бориса!
– Ах, ваш Борис даже не танцует! Только бегает по сцене и визжит! «Не знаю, в чём моё предназначенье! Зачем родился я на свет?» Просто ипохон-дрик какой-то!
– Вы просто не понимаете сверхзадачу! Разве лошадь может судить об искусстве?
– А сами-то Вы разве не лошадь?..
Перепалка между лошадками продолжалась до конца репетиции. Они вконец разругались и, увозя хозяев домой, даже не кивнули друг другу на прощанье.
День премьеры приближался, и артистов начало охватывать волнение. Особенно переживал автор пьесы. Енот-режиссёр, возможно, тоже волновался, но виду не показывал, только подозрительно часто поправлял  свой  берет,  отчего последний смялся и стал похож на сырую лепёшку.
На генеральной репетиции как-то всё не заладилось. Возникли проблемы у осветителей, потом заело поворотный механизм сцены. Суфлёр, шоколадный мишка-панда, заболел, объевшись мороженым, пришлось срочно искать ему замену. Всё это накаляло и без того нервозную обстановку. Отменять спектакль было уже поздно, все билеты были проданы задолго до премьеры.
Ко всему прочему на репетицию неожиданно явились Перникулина и оказавшаяся её подругой невоспитанная обезьяна и начали требовать у ре-жиссера,  чтобы он дал им роли. Вели они себя настолько беспардонно, что тактичный енот растерялся и не знал, как отказать нахалкам.
– Но почему же вы не пришли раньше? – недоумевал енот. – Ведь сегодня последняя репетиция!
– Моей подруге репетиции не нужны! Она и так звезда! – тоном, не терпящим возражений, утверждала обезьяна.
– Я лучшая гимнастка школы! – заявила Перникулина и в подтверждение своих слов выскочила на сцену и сделала «ласточку».
– А я вообще два сезона выступала в цирке Зефирелли! – похвасталась обезьяна.
– Ну, так и идите в цирк! А у нас все роли уже разобраны! – режиссёр начал терять терпение. Репетиция была под угрозой срыва.
– Значит, её вы взяли, а меня нет? – разрумянившись от гнева, почти кричала Перникулина, показывая на Мартину. – Это потому, что я из другого теста?
– Просто надо было прийти вовремя! – никак не мог отделаться от назойливых «артисток» енот.
– То есть, мы ещё и виноваты! – взвизгнула обезьяна. – Что-то я не видела в городе объявлений о наборе артистов! По знакомству набираете? Или за взятки? Да вы просто коррупционер!
Такого обвинения енот никак не мог выдержать.
– Вон отсюда! – вскричал он, в гневе сорвав с головы измятый блин и бросив его прямо в лицо обезьяне. – Склочница!
– Ну, это тебе так не пройдёт, гнусный  марципанишко! – завизжала обезьяна, топча ногами упавший берет. – Да знаешь ли ты, какие у меня связи?!  У меня влиятельные друзья в самом  Кухене! Я тебя на переработку сдам, как просроченную конфету!
Она бы ещё долго так визжала, но за режиссёра вступились артисты и рабочие сцены. Общими усилиями скандальную обезьяну, а вместе с ней и Перникулину выставили из театра. При этом они продолжали ругаться и обещали сорвать премьеру.
После их ухода  артисты долго ещё не могли прийти в себя. Режиссёр вытирал растерзанным беретом сладкий пот со лба и пил мятную водичку, чтобы успокоиться. Мартина была просто потрясена поведением Перникулины, ведь она считала эту завистницу своей подругой и лично вручила ей пригласительный билет на премьеру. Разве подруги так поступают?
Генеральная репетиция закончилась далеко за полночь. Лошадка Мартины успела за это время выпить не одну порцию глинтвейна и помириться с лошадкой Ивана Кузьмича. Отвозя хозяйку домой, она слегка пошатывалась и пыталась петь арию главного героя:
– Не зна-а-ю, в чём моё предназначенье?!
Утром Мартина не пошла в школу, решив отдохнуть перед спектаклем. Выйдя в садик, она любовалась великолепным зимним пейзажем. Всё вокруг было в белых и нежно-розовых тонах, всё искрилось сахарными блёстками. Мартина взяла несколько двойных зефиров и сложила из них снеговика. На голову ему надела бумажное ведёрко, вместо глаз вставила изюминки, вместо носа – оранжевый цукат. Малиновым джемом нарисовала улыбку. Посыпала сверху сахарком, чтобы блестел. Отличный снеговик получился!
Мимо по улице проехали несколько тележек,  доверху гружёных конфетами и шоколадом. Скоро сортировщицы разложат их в разрисованные пакеты, и новогодние подарки отправятся на поезде за пределы Свитбурга.  Ещё добавят туда мандаринов, присланных из Фруктополиса.  В прошлом году Мартина, как и все школьники, тоже помогала комплектовать подарки. Но тогда она ещё не думала о том, куда будут отправлены  эти кульки и красочные коробки с новогодними рисунками. Теперь же, когда она узнала о существовании другого мира, все мысли её были заняты думами о нём. Интересно, всем ли там достанутся подарки? Какие конфеты получит Клеопатра  Штопор? И как вообще там отмечают Новый год? Наверное, весело, вон какие песни поют по телевизору! Селина говорила, что снег там не сладкий, и что очень холодно. Как она там сейчас?
Часы на городской ратуше пробили пять, и Мартина стала собираться в театр. Надо было ещё успеть переодеться и загримироваться.
Лошадка везла её по заснеженной улице. Уже начало темнеть, зажигались разноцветные лампочки на ёлках, установленных во дворах и в домиках. Самая большая и нарядная ёлка стояла, конечно же, на Центральной площади, хотя и на Театральной была, пожалуй, не хуже. Здесь были  устроены каток  и леденцовая горка, и ходил Дед Мороз, раздавая всем круглые разрисованные конфеты на палочках.
К театру уже начали подходить и подъезжать на санях особенно нетерпеливые зрители. Мартина распрягла лошадку и пошла к себе в гримёрную. Лошадка же сначала отправилась в буфет, а потом на галёрку, места на которой были бесплатными.
Переодевшись в сияющую пачку, надев  пуанты  и обсыпавшись как сле-дует сахарной пудрой, Мартина  прошла за кулисы, где уже собрались участники спектакля. Режиссёр давал актёрам последние указания. Иван Кузьмич, нервно жестикулируя, что-то объяснял дирижёру – такому же шоколадному зайцу. Все были  взволнованны чрезвычайно.
Прозвенел первый звонок, и места в зрительном зале начали понемногу заполняться. Зрители нетерпеливо шелестели программками и конфетными обёртками. Все были нарядно одеты. Дамы были с немыслимыми причёсками и в вечерних платьях из целлофана и фольги, кавалеры – в тёмных фраках с белоснежными манжетами и жабо из взбитых сливок, либо в парадных мундирах с аксельбантами. В ложе появился мэр Тульский и с ним почётный гость города – прибывшие из славного города Кухена Столовые Щипцы. Пришли ученики школы в полном составе, все весёлые, улыбающиеся. На их фоне контрастом выделялась  хмурая  Перникулина.  Накануне у неё состоялся серьёзный разговор с Иваном Кузьмичом, который предупредил её о недопустимости повторения того, что было в прошлый раз. Перникулина клятвенно обещала вести себя прилично, что же касается её подруги обезьяны, то от неё всего можно было ожидать, поэтому в театр её просто не пустил специально вызванный для этой цели сержант Крекерович. Теперь она выражала своё возмущение перед входом, отговаривая всех пришедших смотреть спектакль.
– Ужасная гадость! – восклицала она. – Автор – графоман, артисты – бездари, музыка – сплошь плагиат! В буфете из конфет – один чёрствый грильяж, а все напитки забродили! И  гардеробщик  за сохранность шуб не отвечает!
Обезьяну, конечно же, никто не слушал, всем хотелось поскорее увидеть  пьесу, тем более что уже дали второй звонок.
Свободных мест в зале не осталось. Наконец прозвенел последний звонок, в зале начал гаснуть свет и под всеобщие аплодисменты мюзикл начался. Осветилась оркестровая яма, вышел дирижёр, взмахнул леденцовой палочкой, и музыканты заиграли увертюру.
Иван Кузьмич сидел в первом ряду  и ужасно волновался. Однако уже после исполнения увертюры зал разразился аплодисментами. А когда поднялся занавес, и на сцене появились артисты, публика начала аплодировать после каждого номера. Многие танцы и песни пришлось исполнять на «бис». Например, хоровод  барашков или па-дэ-дэ коня и осла. Галёрка, где сидели, в основном, пряничные  лошадки, просто неистовствовала. Одна из них даже попыталась спрыгнуть вниз и присоединиться к танцорам, но её удержали.
Ария Брайана также была встречена с восторгом.

Не знаю, в чём моё предназначенье?!
Зачем, зачем родился я на свет?!
Но верю, день придёт, и кончатся мученья,
И место я достойное займу среди конфет!

Наконец на сцене появилась фея. Чувствуя поддержку зала, Мартина носилась по подмосткам как на крыльях. С таким вдохновением она раньше никогда не танцевала. Аплодисменты и крики «Браво!» сопровождали каждый её прыжок. Особенно громко аплодировали своими металлическими лопаточками Щипцы. Когда танец феи был закончен, и Мартина с чудесно преобразившимся поросёнком взлетели над сценой, из зала на артистов  посыпались букеты цветов. Пряничные лошадки от восторга громко ржали и так топали копытами, что чуть было не обрушили галёрку.
Когда исполнялся заключительный хор, зрители в зале встали и начали подпевать. И только Перникулина сидела с каменным выражением лица, нахмурив брови и закусив намазанную малиновым вареньем губу.
После окончания спектакля зрители долго не отпускали артистов. За-навес опускался и поднимался несколько раз, вся сцена была завалена цветами. Все участники спектакля, оркестр, режиссёр и автор долго кланялись публике. Иван Кузьмич был просто на седьмом небе от счастья. Он никак не ожидал такого успеха. Когда зрители разошлись, артисты собрались в театральном кафе на банкет.
– Я хочу поблагодарить всех за прекрасное выступление, – начал режиссёр. – Прекрасное исполнение прекрасной пьесы. Предлагаю первый тост за автора.
Автор смущённо раскланялся.
– Спасибо, друзья! Я понял, в чём моё истинное призвание. Я призван писать мюзиклы. А для этого нужно изучить опыт профессионалов. Я решил – поеду в тот мир, который показывают по телевизору. Побываю в театрах, посмотрю на мастеров балета. Вместе с подарками отправлюсь завтра же. Наберусь опыта и вернусь. Мне надо повышать свой уровень.
И на следующий день, надев свой лучший костюм, он уехал на транспортёре в конфетной коробке с подарками. Наступил Новый год, прошли школьные каникулы, а Иван Кузьмич не возвращался. Наверное, ему так понравился тот мир, что он решил задержаться там подольше. Однажды во время очередной трансляции «Колеса Фортуны» кто-то закричал:
– Смотрите, смотрите! Это же наш Иван Кузьмич!
И действительно – камера показала крупным планом стоящего на барабане среди конфет и пряников шоколадного зайца. Он махал рукой, пытаясь, видимо, передать привет, но колесо закрутилось, и автор мюзикла исчез из поля зрения.


                ПРИГЛАШЕНИЕ НА СВАДЬБУ


После отъезда директора его обязанности временно исполняла мадам Эклер.
– До чего же тяжело управляться со школой!  Такая ответственность! – жаловалась она Мартине.  – Нет, уж лучше быть простым кондитером!
Мартина, как могла, помогала тётушке,  даже провела несколько уроков кондитерского мастерства в младших классах.
Ко всему прочему тётушку Эклер вызвал мэр Тульский и поручил ей большой заказ.
– Вы ведь знаете балерину Клеопатру Штопор? – начал он издалека.
– Да, конечно, и ценю её творчество! – ответила мадам Эклер, не понимая, куда клонит мэр.
– Так вот, представьте себе, что и она весьма высоко ценит Ваше! Попробовав пирожные по Вашему рецепту, она хочет иметь дело только с кондитерским цехом Свитбурга! Мы обставили Кухен! Это огромная честь для нас!
Тётушка Эклер от волнения рухнула в зефирное кресло.
– Клеопатра Штопор выходит замуж, и нам заказан свадебный торт! Причём торт должен быть грандиозным. Это приказ Главного Кухмейстера, – торжественно сообщил мэр. Мадам Эклер едва не лишилась чувств. Господин Тульский налил ей лимонаду.
– Не волнуйтесь, Вы справитесь! – успокаивал он тётушку.
– Да как же…  да я же… это так ответственно! – лепетала мадам Эклер.
– Вам поможет весь город. Я, со своей стороны, сделаю всё, чтобы не за-пятнать репутацию Свитбурга! – заверил мэр.
– И… когда?
– В первый день весны. У Вас ещё куча времени, чтобы разработать проект и выбрать необходимые ингредиенты. Всё, что нужно, будет Вам пре-доставлено.
Тётушка Эклер была в полном смятении, не зная, радоваться ей или горевать от столь внезапно свалившегося  «счастья».  Работу такого масштаба ей никогда не приходилось выполнять. Что, если торт не понравится  балерине? Ведь она звезда,  а звёзды, как известно, капризны! Как бы не оконфузиться!
Своими сомнениями она поделилась с Мартиной.
– Я в полной растерянности, деточка. Не знаю, с чего начать! Всё это так неожиданно!
– Сначала нужно выбрать рецепт, – посоветовала Мартина. – Мне ка-жется, это должно быть что-то нежное, воздушное, как сама Клеопатра! Бисквит, взбитые сливки, безе... Малиновое желе… Цукаты...  Но, главное – художественное оформление. Это должно быть красиво и нестандартно. Ведь Клеопатра – это нечто особенное!
– Ты совершенно права, – согласилась  тётушка. – Надо прийти в себя и просмотреть все кулинарные книги.
– Я с удовольствием помогу Вам, – сказала  Мартина.
– Спасибо, дорогая, это как нельзя кстати.
Вдвоём они перелистали целую гору книг и извели пачку обёрточной бумаги, рисуя эскизы будущего торта. Тётушка Эклер пригласила на консультацию сестёр Кекс и ещё нескольких кондитеров, из тех, кто отличился на недавнем карнавале. Общими усилиями эскиз был наконец создан и представлен для одобрения мэру Тульскому. В целом  проект торта понра-вился, но присутствовавшие при обсуждении Щипцы, представлявшие Главного Кухмейстера, внесли ряд замечаний.
– Наверху должны стоять фигурки жениха и невесты. Это обязательное условие. Жених должен быть в тёмном шоколадном костюме, а невеста, естественно, в подвенечном платье и с букетом кремовых роз, – сказали Щипцы.
Пока чиновники мэрии составляли смету необходимых для производства торта продуктов, Тульский предложил провести конкурс среди желающих изображать жениха и невесту. По всему городу были расклеены объявления, приглашающие молодёжь принять участие в конкурсе, и скоро у дверей мэрии выстроилась огромная очередь. Из всех кандидатов в женихи жюри, состоящее из почётных граждан города и Щипцов, выбрало нескольких человечков, среди них оказались Сэм и лейтенант Гамлетко. Множество шоколадных зайцев и марципановых барашков отпали по понятным причинам. Невестой и мэр Тульский, и Щипцы, и  всё почтенное жюри, да и большинство свитбуржцев  хотели видеть только Мартину. 
Узнав об этом,  обезьяна и Перникулина, также желавшие изображать невесту,  устроили на площади  перед  мэрией грандиозный скандал, собрав вокруг себя сочувствующих зайцев и баранов. Мэру пришлось проявить демократизм и выставить на всеобщее голосование несколько кандидатур, в том числе Перникулину и обезьяну. Всем жителям Свитбурга выдали жевательные пластинки, на которых надо было подчеркнуть имя понравившегося кандидата. Эти пластинки  следовало бросить в специальные вафельные ящики  с прорезью, которые были установлены в нескольких пунктах для голосования. По этому поводу для горожан был устроен дополнительный выходной день.
После подсчёта голосов выяснилось, что среди «женихов» победил Сэм, а за Мартину вообще проголосовало сто процентов, если не считать одного голоса, поданного за Перникулину и одного – за обезьяну.
Проигравшие подруги негодовали.
– Да чем же я хуже? – возмущалась пряничная спортсменка. – Сколько же можно – всё она да она!
– Конечно, любимица мэра! – вторила ей обезьяна. – Это всё по блату! Коррупция разъедает наше общество!
Но их уже никто не слушал. Все поздравляли победителей и желали им счастливой поездки.
Мартине было немного страшно, но и радостно – наконец она увидит тот, большой  мир и близко познакомится с Клеопатрой Штопор и чему-нибудь у неё научится, а ещё, быть может, встретит свою подругу синицу. А Сэм хотел посмотреть большой футбол, который он видел по телевизору и который так ему понравился, и изучить другие спортивные игры.
Наконец все расходы на изготовление торта были подсчитаны, и работа началась. По улицам Свитбурга к Главному Кондитерскому Цеху потянулись  подводы с мукой, сахаром и кукурузным крахмалом. На вокзал прибыла партия свежих яиц. Их бережно, боясь разбить, выгружали по одному и доставляли на фабрику в полицейских машинах с «мигалками». Всего яиц было триста пятьдесят штук, так что движение по нескольким улицам Свитбурга было надолго перекрыто. Это доставило определённые неудобства гражданам, но никто не роптал, понимая всю  значимость момента.
Множество поварят в белоснежных колпаках под руководством масте-ров-кондитеров растирали добела желтки с сахаром в огромном чане. Рядом в таких же чанах взбивались в пену отделённые от желтков белки и сливки с сахаром для крема.  Несколько пряничных осликов с выступившими от усердия на лбу каплями мёда крутили колёса гигантских взбивалок. Лошадки качали насосом сливки. Им помогал шоколадный слон из цирка Зефирелли, который использовал вместо насоса хобот. Ангелочки и амурчики, взлетая над чанами, высыпали в пузырящееся месиво сахар и какао-порошок.
Готовые компоненты были наконец соединены в тестомесильной машине. Когда машина заработала, шум от вращения её лопастей был слышен на окраинах города. Готовым тестом заполняли застланные бумагой формы, которые по очереди отправляли в печь. Возле печи дежурила пожарная команда в касках и плащах из защитной фольги.
И над всем этим царила тётушка Эклер, для которой был специально со-оружён высотный  кран, с помощью которого она перемещалась из одного конца цеха в другой, успевая, таким образом, управлять всем процессом.
Готовые коржи выкладывались прямо во дворе фабрики. Там был воздвигнут специальный помост. Всего надо было испечь сорок восемь коржей и все пропитать ромом. Цистерны с ромом прибыли по морю на трёх кораблях, а затем на транспортёре были доставлены в Свитбург. Чтобы не допустить хищения, весь путь цистерн от вокзала до кондитерского цеха был оцеплен полицией. Казалось, все меры предосторожности были приняты, но когда начался непосредственно процесс пропитки коржей, утечки рома всё же не удалось избежать. Успел запустить в цистерну хобот шоколадный слон. Опьянев, он споткнулся и упал в чан с кремом. Извлечь его оттуда стоило большого труда. Бедняга едва не захлебнулся. Участвовавшие в спасении слона полицейские вымазались кремом с ног до головы, и походили уже не на галеты, а на огромные пирожные-«наполеоны».
Вездесущая обезьяна крутилась тут же, придавая и без того беспокойной обстановке ещё больше нервозности.
– Вот она, вот она – эксплуатация! – вопила она, подпрыгивая. – Даже слона загубили!
Наконец процесс изготовления свадебного торта был завершён. Все мел-кие неприятности и издержки производства остались позади, и перед глазами восхищённых жителей Свитбурга  предстал во всей красе свадебный торт, каких доселе не видели ни в Маркетании, ни за её пределами. Невозможно  передать словами его великолепие!
– АХ! – только и могли сказать жители Свитбурга.
Торт торжественно доставили на вокзал. Утром следующего дня его должны были отправить заказчику. Мартина  и Сэм готовились отправиться вместе с тортом. Костюмы для них были готовы. Осталось собрать свадебный букет для невесты. Тётушка Эклер вот-вот должна была его принести.
За леденцовым окошком уже сгустились сумерки, когда в дверь позво-нили.
– Иду, иду, тётушка Эклер! – воскликнула Мартина и поспешила к две-ри.
Но это была вовсе не тётушка Эклер. За дверью стоял Иван Кузьмич.  Но боже мой, в каком он был виде! Всегда такой лощёный, ухоженный – теперь его было не узнать! Вместо парадного костюма на нём висели какие-то обрывки фольги, но самое страшное – оба уха Ивана Кузьмича были откусаны, одно – наполовину, а второе – целиком!
– Добрый вечер, –  только и смогла вымолвить Мартина.
Иван Кузьмич переступил через порог и сел прямо на мармеладный коврик с надписью «Welcome». По всему было видно, что он смертельно ус-тал.
– Не надо туда ехать, –  сказал он. – Мы для них – просто конфеты, им всё равно – есть внутри вишня или нет. Никто не разбирается. Меня чуть было не съели, я чудом спасся, добирался домой целую вечность. Это так страшно, так невыразимо страшно! В школе сказали, что ты и Сэм будете украшать собой торт. Я даже домой не зашёл, сразу поспешил тебя преду-предить! Бегите вместе с Сэмом, бегите как можно скорее, пока Щипцы спят!
– Как же так? – не могла понять Мартина. Всё перевернулось с ног на голову, и она была в полной растерянности.
– Беги, Марципанова, беги! Не теряй ни минуты! Промедление смерти подобно!
Пришла тётушка Эклер с букетом. Увидев растерзанного директора, она чуть было не упала в обморок от ужаса.
– О господи! Ведь мы чуть было не отправили детишек на верную гибель! – воскликнула она, услышав историю Ивана Кузьмича. – Немедленно седлай лошадку и уезжай подальше из этого города! Я бегу за Сэмом!
Наскоро собрав необходимые вещи в дорожную сумку, Мартина, бросив полный сожаления взгляд на свадебное платье, которое так и не довелось надеть, выбежала из дому. Пока она запрягала в сани ничего не понимающую лошадку, пришли Сэм и тётушка Эклер.
– Вот вам на дорожку, – плачущая тётушка  протянула беглецам пакет с пирожными. – Поезжайте в Сырград, там вас спрячут. Передадите от меня за-писку Стражу Ворот. Сэм знает дорогу.
– Я на соревнованиях там был, –  пояснил Сэм. – Мы выиграли по оч-кам.
Простившись с Иваном Кузьмичом и мадам Эклер, Мартина  и Сэм усе-лись в сани, и лошадка повезла их по улицам Свитбурга к городским воротам. Чтобы не привлекать внимание ещё прогуливающихся по вечерним улицам горожан, лошадка бежала не быстро, а трусила мелкой рысцой. И всё же проехать незамеченными не удалось. Проезжая через парк, они встретились с обезьяной, как нельзя некстати катившейся навстречу на лыжах.
– А куда это вы направляетесь? – спросила любопытная обезьяна. За обезьяной по лыжне следовала Перникулина.
– Да мы просто решили покататься, – придав лицу беспечное выражение, ответила Мартина, но глупый Сэм всё испортил:
– Нам срочно надо сбежать из города! Вернулся Иван Кузьмич с отъеденными ушами и предупредил нас! Так что не задерживайте!
– Ну и тупица же ты! – в сердцах сказала лошадь и прибавила ходу.
Обезьяна и Перникулина некоторое время стояли, опешив, а затем, пере-глянувшись, энергично заработали лыжными палками и направились к дому мэра, где ночевали Щипцы.
– Скорее открывайте! – подкатив к дому, забарабанила в ворота обезьяна. – Жених и невеста сбежали! Они хотят испортить праздник Клеопатре Штопор!
На шум сбежалась прислуга. Обезьяна и Перникулина не унимались. Вышел мэр в ночном колпаке, за ним – Щипцы. Щипцы сразу всё поняли.
– Догнать  немедленно! – вскричали они и сами устремились в погоню. Перникулина и обезьяна любезно показали им направление, в котором двигались сани с Мартиной и Сэмом. Но темнота уже сгустилась над Свитбургом, и беглецы успели скрыться из виду.


                В СЫРГРАДЕ


Пряничные сани переехали Крекерный мост, миновали вокзал и, пересекши полотно транспортёра, выехали из Свитбурга. Можно было, конечно, добраться до Сырграда на транспортёре, но ночью он был выключен, да и проехать по нему  незамеченными едва ли удалось бы. Обходной путь был короче и безопаснее. За городом начиналась Крахмальная пустошь, за ней высились Шоколадные горы, в которых были  проделаны несколько туннелей, а за горами, за рекой Молочной и стоял Сырград. На выезде из Свитбурга был оборудован для порядка полицейский пост, но по ночам дежурные полицейские спали, как и все остальные, поэтому никто не препятствовал Мартине и Сэму покинуть город.
По Крахмальной пустоши до Шоколадных гор была проложена дорога, по которой в Свитбург доставляли добытый в горах шоколад.  Тусклый ночной свет освещал дорогу. Лошадка бежала резво, сани скользили легко.
Мартина и Сэм молчали, закутавшись в плед из обёрточной бумаги. Обоим было страшно и неуютно среди белой безмолвной равнины. Ни души не было вокруг, лишь ветер с тихим пугающим свистом то и дело поднимал в воздух крахмальную пыль.  Забрезжил рассвет, и ветер усилился. Скоро началась настоящая метель, но беглецы к этому времени уже достигли гор и успели въехать в тоннель.
Здесь они остановились, чтобы лошадка смогла передохнуть. Стряхнув крахмал, который засыпал их с ног до головы,  они присели на обломки шоколада, чтобы перекусить.
– Интересно, как Клеопатра Штопор  переживёт отсутствие торта? –  по-шутила лошадка, пытаясь поднять всем настроение. – А может быть, вместо вас туда обезьяну посадят?
Мартина и Сэм попробовали засмеяться, представив обезьяну в фате и с букетом, но на душе у них всё равно было тревожно и совсем невесело.
– Я так хотел футбол посмотреть! – воскликнул Сэм. – А ещё там есть хоккей! И у нас можно было бы это организовать. Катки есть, клюшки можно согнуть из соломки или взять палочки от конфет, а вместо шайбы использовать круглые леденцы «Спорт», их к тому же по несколько штук в упаковке!
– Неужели я не увижу настоящий балет? – на глаза Мартины навернулись слёзы.
– Ну, хватит ныть! – прервала их сетования лошадка. – Пора ехать!
Впереди брезжил слабый золотистый свет. Они выехали из тоннеля и оказались на берегу Молочной реки. Поскольку в этих краях тоже была зима, молоко в реке замёрзло и превратилось в мороженое. Лошадка подошла к реке поближе и начала лизать застывшую ледяную гладь.
– Вкусно! И хорошо освежает! – заметила она.
– Смотри, не простудись! – предупредила её Мартина, но лошадка не слушала и продолжала лизать мороженое.
Между тем рассвет разгорался всё ярче, и, оглядевшись, беглецы обнаружили, что находятся почти перед самыми воротами Сырграда.
Этот город был совершенно непохож на открытый и гостеприимный  Свитбург.  Он весь был скрыт за высокой и толстой крепостной стеной, целиком сложенной из сыра твёрдых сортов. По углам стены возвышались величественные башни с прорезанными в них смотровыми окнами. Вокруг крепости был вырыт глубокий ров, в который пустили молоко из реки. Молоко во рву загустело и превратилось в жирную сметану. Через ров был переброшен цепной мост. В настоящее время мост был поднят, и ворота города закрыты.
С трудом уговорив лошадку оторваться от молочного лакомства, беглецы  приблизились к воротам и остановились в нерешительности.
– Что же делать? – спросила Мартина.
– Давайте покричим, –  предложила лошадка. – Кто-нибудь да услышит.
– Эй, есть тут кто-нибудь?! – заорали все трое что было сил.
На зубчатой стене что-то зашевелилось и сверху свесилось нечто рыжее и лохматое.
– Что за крики я слышу? Кто смеет здесь вопить в столь ранний час? – раздался недовольный тягучий голос, и из-за сырной башни показалась огромная лохматая голова. Голова принадлежала коту гигантских размеров – не тому карамельному котику, каких множество в Свитбурге,  а ОГРОМНОМУ КОТУ, коту – чудовищу!
Беглецы были так напуганы, что хотели было бежать, но от страха ноги у них словно попали в густое повидло.
– Извините, пожалуйста, что потревожили Вас, –  пролепетала Мартина. – Нам нужен Страж Ворот. У нас к нему записка.
– Что-что? Не слышу? Из какого списка?
– Записка! – крикнул Сэм. – Из Свитбурга,  от мадам Эклер!
– Из Свитбурга? Но почему в такую рань? Ну, давайте вашу записку!  Что там опять понадобилось, сливки или творог?
Огромная когтистая лапа свесилась со стены и ухватила Мартину вместе с протянутой ею запиской. В мгновение ока девочка была поднята и поставлена на сырную стену. Гигантский кот вблизи показался ей ещё страшнее. Прищуренные зелёные глаза с интересом глядели на неё с усатой  морды, и Мартина в ужасе зажмурилась.
Кот извлёк откуда-то очки и, водрузив их на нос, начал читать. По мере того, как он читал, выражение его морды постепенно менялось.
– Бедняги! – воскликнул он. – И как такое могло прийти в голову – украсить торт живыми ребятками! Ну, хорошо, что вы успели вовремя убежать! Не волнуйтесь, сэр Чизбаттер не даст вас в обиду!
– А кто такой этот сэр? – спросил Сэм (пока кот читал записку, он успел, цепляясь за дырки в сыре, вскарабкаться по стене, чтобы защитить Мартину,  если вдруг страшный зверь вздумает  её сожрать).
– Сэр Чизбаттер – это я, –  гордо представился кот.– Сама её превосходительство главный товаровед Клара Карловна посвятила меня в рыцари и доверила охрану славного города Сырграда! Прошу вас, проходите!
Он повернул какой-то рычаг, мост опустился, и городские ворота открылись. Сэр Чизбаттер аккуратно поставил Сэма и Мартину на мост, и они вместе с лошадкой вошли в город. Пряничные сани пришлось оставить за городской стеной, так как они не прошли по габаритам в узкие ворота Сырграда.
Сырный город по своему архитектурному облику  разительно отличался от Свитбурга. Здесь преобладали многоэтажные, стоящие впритык друг к другу дома со множеством балконов. Не было ни широких улиц, ни больших площадей. Все без исключения здания были построены из сыра. Вместо фонтанов были просто колодцы с молоком и кефиром. Единственным выдающимся  сооружением был стадион, где и проводились все общественные мероприятия.
Увидев вошедших в город путников, жители Сырграда высыпали на балконы. Если сравнивать  их с обитателями Свитбурга,  сырградцы не отличались большим разнообразием форм. В основном это были сырные ёжики и сырные червячки. Попадались, конечно, и другие типы, среди них фигурные творожные сырки, иногда глазированные шоколадом, и совершенно бесформенные сырники. Все жители Сырграда выражали крайнее удивление. Сырные ёжики возбуждённо подпрыгивали, сырные червячки раскачивались из стороны в сторону, творожные сырки принимали различные выразительные позы, сырники приветственно махали руками, что же касается глазированных сырков, то они просто глазели.
– Кто это? Кто это? – вместе с сырным духом нёсся по улицам лёгкий шёпот.
Сэр Чизбаттер шёл впереди, гордо подняв хвост.
– Это наши гости из Свитбурга! – объяснял он всем любопытным. – Прошу любить и жаловать!
Кот подвёл путников к зданию из цельной головки сыра в красной оболочке с надписью: «Гостиница Пармезан» и позвонил в дверной колокольчик. Вышла крупная сырная сороконожка в крахмальном переднике и чепце. У сороконожки были огромные круглые глаза, которые она прятала за ещё более огромными круглыми очками.
– Вот, Мацарелла, принимай гостей. И привет тебе от мадам Эклер.
Круглые глаза Мацареллы засияли от радости.
– Ну наконец-то хоть кто-то из туристов посетил наш городок!
– Они не туристы, – объяснил Чизбаттер. – У ребят проблемы в Свитбурге, и мы должны помочь им переждать трудное время.
Услышав  ужасающие подробности бегства Мартины и Сэма, Мацарелла прониклась к ним неподдельным сочувствием, по щеке её даже скатилась сырная слеза.
– Бедные вы мои! Как же вы, наверное, устали! Проходите, пожалуйста. И лошадь ваша тоже пусть заходит, мы её привяжем во дворе под навесом.
– Спасибо за гостеприимство, конечно, – обиделась лошадка, – Но только привязывать меня не надо. Я вам не какой-нибудь тупой осёл.
Номер, в который привели Мартину и Сэма, целиком был выгрызен сырными червячками в куске сыра. Вся мебель: кровати, шкафчики, стол и стулья, диван с горой подушек – всё было изготовлено из сыра различных сортов. Одеяла и простыни, занавески на окнах, скатерть на столе и коврики на полу также были из тончайших ломтей плавленого сыра. Номер состоял из общей столовой,  двух спален и ванной комнаты. Ванна, наполненная молоком, также была из сыра.
Всё это было очень непривычно, но беглецам хотелось только одного –  отдохнуть. Но гостеприимная сороконожка принесла обед, и отказываться было неудобно, пришлось поесть необычной пищи. Обед состоял из горячего сырного фондю,  сырного пирога, ряженки и глазированного творожного де-серта. Съев немного для приличия, Мартина и Сэм разошлись по своим спальням и сразу же уснули.
Между тем в Свитбурге  происходили ужасные события.
Едва наступило утро, Щипцы  бросились к мэру Тульскому.
– Вы понимаете, что срываете заказ?! – кричали они. – Что мы скажем Главному Кухмейстеру? Как рассчитаемся с заказчиком? Что будет с нашей репутацией?! Немедленно надо найти и вернуть беглецов!
Мэр был в полной растерянности. С одной стороны он не хотел потерять репутацию, а с другой уже слышал от Ивана Кузьмича об ожидающей свадебные фигурки опасности.
– Я же не могу их заставить, – пытался он договориться со Щипцами. – У меня нет таких полномочий. Давайте просто украсим торт парой кремовых голубков. Или два кольца из бубликов завернём в золотую фольгу – и красиво будет, и не пострадает никто!
Щипцы пришли в ярость:
– Какие голубки! Какие бублики! В договоре чётко прописано: жених – одна штука, невеста – одна штука, букет – одна штука!
– Давайте ограничимся букетом… – вяло сопротивлялся Тульский. – Можно цукатов добавить…
– Хватит карамельную нитку тянуть! – Щипцы даже нагрелись от злости.– Если не хотите помочь, мы и сами справимся! Но Главный Кухмейстер будет обо всём проинформирован! Причём незамедлительно. Посмотрим, сумеете ли вы сохранить пост мэра!
– Как вы смеете! – возмутился Тульский. – Меня народ избрал!
В ответ Щипцы саркастически  рассмеялись и, отбросив Тульского в угол, выбежали из кабинета.  Мэр ударился пряничной спиной об стену и остался лежать неподвижно.
Тётушка Эклер, зная, что Щипцы не оставят её учеников в покое, ещё накануне вечером успела позвонить в Позитронию мастеру Пассатижу и попросить помощи. Изобретательный Пассатиж предложил замести следы с помощью вентиляционной установки. Едва забрезжил рассвет, он прибыл в Свитбург на большом вентиляторе на колёсиках и направил его в сторону Крахмальной пустоши. Ветер поднял в воздух крахмальную пыль и запорошил проложенную санями колею. Теперь никто бы не смог догадаться, в каком направлении скрылись свадебные фигурки.
– Ну, спасибо, дорогой! – провожая Пассатижа, благодарила его тётушка от всей души.
– Не стоит благодарности! Обращайтесь, если что! – любезно раскла-нялся Пассатиж.
– Пускай теперь поищут! Пока будут искать – и свадьба пройдёт! – потирала пухлые ладошки мадам Эклер.
Но рано она радовалась,  потому что Щипцы направлялись прямо к ней.
– Уж Вы - то знаете, куда сбежали наши сладкие красавчики! Не вздумайте отпираться,  хуже будет!
Мадам Эклер сжала губы, предпочитая умереть, но не выдать своих учеников.
– В молчанку играем? – зловеще прошипели раскалившиеся докрасна Щипцы. – С Нами этот номер не пройдёт!
С этими словами Щипцы ухватили тётушку Эклер поперёк живота и начали сжимать со страшной силой. Бедняжка забилась, пытаясь вырваться из жестоких объятий, но куда там! Щипцы только усиливали свою железную хватку.
На крики бедной тётушки сбежались все, кто проживал на улице Ассор-ти и поблизости от неё. Ошеломлённые произволом Щипцов соседи требовали немедленно отпустить мадам Эклер.
– Прекратите! Пытки запрещены законом!
– Полиция! Вызовите же кто-нибудь полицию!
Прибывшие на крики полицейские Гамлетко и Крекерович не могли ничего другого сделать, как только свистеть в леденцовые свистки. Щипцам было наплевать и на закон, и на его представителей!
Стальные лопаточки Щипцов сжали свою жертву с  такой силой, что из бедной тётушки Эклер во все стороны брызнул сливочный крем. Вопль ужаса пронёсся над толпой. Многие упали в обморок, а сержант Крекерович со страху подавился свистком.
Но героическая тётушка даже теперь не сказала ни слова. Наверное, ей пришёл бы конец, если бы не медведь Барри. Чувствуя, что дело может плохо кончиться, он успел догнать отъезжающего мастера Пассатижа и вернуть его.
Увидев, что творят Щипцы с тётушкой Эклер, мастер Пассатиж, не раздумывая, вступил с ними в единоборство. Щипцы отбросили тётушку, как ненужный фантик,  и сцепились с Пассатижем. Внешне  Пассатиж казался сильнее, но Щипцы были настолько свирепы, что справиться с ними оказалось задачей совсем нелёгкой. Схватка была долгой и жестокой, наконец Щипцы отступили, но не сдались.
– Некогда Нам с вами упражняться в самбо! – заявили они. – Девочку с мальчиком Мы всё равно найдём! А ну-ка, грузите торт на транспортёр, пока  Мы тут всё не разнесли!
Желая поскорее отделаться от распоясавшихся Щипцов, жители Свитбурга общими усилиями  погрузили злополучный торт на платформу. Диктор, заикаясь, объявил отправление, и перегруженный транспортёр со скрипом тронулся, увозя торт вместе со зловеще клацающими Щипцами.
– Мы ещё вернёмся! – многозначительно пообещали Щипцы.
Чтобы найти Мартину и Сэма, Щипцы решили объехать все близлежащие города, здраво рассудив, что беглецы не могли уйти далеко за столь короткое время. К тому же, когда они трясли тётушку Эклер, из кармана её передника выпала визитная карточка сэра Чизбаттера.
«Это неспроста, –  подумали Щипцы. – Заеду-ка я к этому сэру Чизбаттеру.»
Вскоре транспортёр остановился напротив Сырграда. Вокзала здесь не было, от остановки к городским воротам вела тропинка. Ещё с транспортёра Щипцы заметили оставленные у ворот пряничные сани. От такой неожиданной удачи они даже щёлкнули лопаточками.
В несколько прыжков Щипцы приблизились к Сырграду.
– Эй, стража! Немедленно открывайте! – потребовали Щипцы.
Сэр Чизбаттер лениво свесил голову с сырной стены.
– С кем имею честь? – подчёркнуто вежливо поинтересовался он.
– Представитель Главного Кухмейстера Их Превосходительство Щипцы! – отрекомендовались Щипцы. И добавили для пущей важности: – Мельхиоровые!
– Не будете ли так любезны сообщить о цели Вашего визита? – конечно же, Страж Ворот всё уже понял, но пускать Щипцы в город вовсе не соби-рался.
– Мы ищем  двух малолетних негодяев, нарушивших важный договор! Девица из марципана – одна штука и молодой человек шоколадный – одна штука! Вероятнее всего, они находятся у вас, в Сырграде!
– Вы ошибаетесь, – мяукнул сэр Чизбаттер, стараясь быть как можно более вежливым. – В Сырграде не было и нет ни одного негодяя, разве что по другую сторону стены.
Щипцы намёк поняли и начали нагреваться от злости.
– Открывайте по-хорошему! Я должен обыскать город!
– Простите, но кто Вас уполномочивал? – не поддавался кот.
– Сказано Вам – Мы представитель Главного Кухмейстера!
– Предъявите свой мандат! – потребовал сэр Чизбаттер.
–Будет тебе сейчас мандат! – разъярились Щипцы. – Открывай немедленно, котяра помойный!
– Да как Вы смеете! – кот от возмущения зашипел и выгнул спину. – Я аристократ в седьмом поколении!  Меня сама Клара Карловна…
– …на помойке нашла! – ехидно смеясь, закончили Щипцы.
Такого оскорбления Страж Ворот стерпеть, конечно же, не мог. Рыжая шерсть на его спине встала дыбом, роскошный хвост распушился ещё больше. С воинственным кличем «Ма-а-у!» он перемахнул через наполненный сметаной ров и набросился на Щипцы. Но когти кота лишь скользнули по металлу, а когда он попытался укусить Щипцы, то чуть было не сломал зубы.
Щипцы, гнусно хохоча, подскочили и, схватив сэра Чизбаттера за хвост, начали возить его взад-вперёд по крахмалу. Кот пытался вывернуться и подмять Щипцы под себя, но безуспешно. Так они кувыркались некоторое время, поднимая тучи крахмальной пыли, наконец, Щипцам это надоело, и они отпустили изодранный кошачий хвост и, изловчившись, перехватили Чизбаттера за шкирку. Подтащив упирающегося из последних сил кота ко рву со сметаной, Щипцы сунули его головой в ров, приговаривая при этом:
– Что, любишь сметанку?! Кушай, дорогой, инджой йоселф! Тоже мне, сэр! Видали Мы таких сэров!
Вдоволь поглумившись над бедным рыцарем, Щипцы столкнули его в ров и, нимало не заботясь о том, как поверженный противник будет оттуда  выбираться, в два прыжка приблизились к воротам. Подпрыгнув, Щипцы ухватились за край сделанного из ломтя сыра подъёмного моста и опустили его, правда, с некоторым усилием, после чего беспрепятственно проникли в город.
Обесчещенный сэр Чизбаттер, жалобно мяукая, кое-как выкарабкался из густой сметаны и, весь дрожа от холода и унижения, начал вылизывать себя.
Щипцы широкими шагами шли по городу, заглядывая в окна и двери сырных домов.
В этот день в Сырграде, как и в других городах, была объявлена весна. Весну здесь объявляли сырные ёжики, целый отряд которых в костюмах бой-скаутов маршировал под барабанный бой по центральной улице. Поскольку улица была неширокой, то разминуться с идущими плотным строем ёжиками не представлялось возможным. Щипцы не стали церемониться с бойскаутами и просто раскидали их в разные стороны. Кто-то оказался на крышах зданий, кто-то улетел в колодец, а некоторые были вообще выброшены через стену за пределы города. Многие впервые оказались за стеной, поэтому удивление их было поистине безгранично. Оправившись от шока, вызванного неожиданным полётом и оглядевшись по сторонам, ёжики заметили находящийся неподалёку транспортёр, на котором возвышался многоярусный свадебный торт. Такого великолепия, такого разноцветия красок  ёжикам ещё не до-водилось видеть, ведь в Сырграде даже цветы были либо жёлтые –  из масла, либо белые – из творога. Ёжики сперва застыли в восхищении перед этим произведением кулинарного искусства, а затем набросились на торт и начали отламывать от него куски.
Щипцы продолжали свои поиски, раскидывая в стороны дворников, убирающих с улиц творожный снег, идущих в ремесленное училище сырных червячков и совершающих утреннюю пробежку желающих похудеть сырников.
Наконец они остановились возле отеля, где укрывались Мартина и Сэм. Зловещая тень Щипцов упала на лошадку, жующую во дворе обрезки копчёного сыра.
–Полундра! – заржала лошадка что было сил.
Услышав сигнал тревоги, Мартина и Сэм выскочили из домика.
– Скорее садитесь ко мне на спину! – скомандовала лошадка и бешеным галопом понеслась по улицам Сырграда, пытаясь спасти своих друзей. Но увы! Заблудиться в узких улочках  было проще простого. Беглецы попали в тупик и были прижаты к стенке.
– Попались, голубчики! – злорадно потирая друг о друга металлические лопаточки, воскликнули Щипцы. – От Нас ещё никто не убегал!
Отпихнув пытающуюся задержать их лошадку, Щипцы понесли Мартину и Сэма к выходу.
Тем временем ёжики успели уже отъесть часть торта, и, пока Щипцы их раскидывали, пленники снова попытались убежать, и снова были пойманы.
– Врёшь, не уйдёшь! – сжимая мальчика и девочку так, что у них перехватило дух, повторяли Щипцы.
– Послушайте, отпустите нас! – взмолилась Мартина. – Ну что мы вам сделали?
Но Щипцы были равнодушны к мольбам. Оглядев Мартину, они лишь заметили:
– А платья-то нет! – и макнули девочку в сметану.
– Вот теперь другое дело! – довольно сказали они и водрузили «жениха» и «невесту» на верхушку торта.
Транспортёр тронулся, оставшиеся ёжики посыпались с него вниз. Мартина и Сэм, стоя на торте, в отчаянии смотрели на  удаляющийся Сырград. Сэр Чизбаттер, взъерошенный и жалкий, махал им носовым платком с городской стены и утирал слёзы бессилия.


                ЛОШАДКА СПАСАЕТ ДРУЗЕЙ.  БЛУЖДАНИЕ В ДИКОМ ЛЕСУ


Транспортёр набирал скорость. Зубчатые башни Сырграда скрылись вдалеке. Мартина и Сэм, потерявшие всякую надежду на спасение, пригорюнившись, сидели среди кремовых роз. Щипцы, чертыхаясь, бродили вокруг торта, устраняя кое-как повреждения, оставленные сырными ёжиками.
Никто не видел, что рядом с транспортёром бежит верная лошадка. Крахмальная равнина сменилась шоколадными скалами, но лошадка не отставала, перепрыгивая с шоколадки на шоколадку, совсем как горный барашек. Пряничные копыта её давно были сбиты, но она продолжала преследовать транспортёр, не чувствуя ни боли, ни усталости. Наконец ей удалось, взобравшись на скалу, перепрыгнуть на ленту транспортёра. Совершив этот поистине героический прыжок, она упала в полном изнеможении и лежала так до самого вечера. Расстояние до торта было до-вольно значительным, и Щипцы не заметили лошадку.
Но её полёт увидел с верхушки торта Сэм.
– Смотри, Мартина, какая большая птица!
Мартина присмотрелась как следует.
– Это не птица! Это моя лошадка! Она не бросила нас!
– Эх, да что она сможет сделать! – вздохнул Сэм.
Транспортёр сделал остановку во Фриджтауне, где на него погрузили несколько коробок с мороженым. Фриджтаун был очень красивым городом, в котором круглый год была зима. Построен он был из ледяных сосулек и мороженого, вместо фонтанов площади его украшали подсвеченные разноцветными огнями ледяные сталактиты и сталагмиты и всяческие ледяные скульптуры. В городе жили сделанные из пломбира пингвины, белые медведи и снеговики. Пингвины были глазированы шоколадом, поэтому  слегка зазнавались и  называли себя эскимосами. Мартине и Сэму, конечно, было не до красот Фриджтауна.
– Помогите, пожалуйста! – обратилась она к медведям, грузившим мороженое. –  Нас увозят силой!
Но медведи были слишком заняты своей работой, к тому же, очевидно, туговаты на ухо. Правда, командовавший погрузкой эскимос всё же подошёл к Щипцам и спросил что-то, показывая на Мартину и Сэма. В ответ Щипцы развернули какую-то бумагу с печатью, после чего эскимос дальнейших вопросов задавать не стал, а вежливо раскланялся.
Транспортёр снова тронулся, и сверкающий ледяными кристаллами город растаял в вечерней дымке.
Окружающий трассу пейзаж между тем становился всё мрачнее. Странный лес рос по обе стороны  движущейся дороги. Лес состоял из мно-жества  сладких колбасок, подвешенных  за верёвочки. Это были так называемые чурчхелы. Основу чурчхел составляли нанизанные на верёвочку орешки, которые затем макались в густой виноградный сироп. Концы верёвочек, словно корни, переплетённые между собой, находились вверху, отчего весь лес казался перевёрнутым. Внизу под чурчхелами  зловеще темнела вязкая трясина с горячим сиропом. Над трясиной поднимался душистый пар. Периодически чурчхелы опускались вниз и погружались в сладкую жижу, после чего вновь поднимались над поверхностью болота для просушки, и так несколько раз, пока колбаски не достигали необходимой толщины.
Увидев проезжающий мимо торт, чурчхелы, доселе вялые и апатичные, резко оживились.
– Смотрите, смотрите! Торт везут! – забормотали они, передавая новость друг другу по цепочке. Чурчхелы, которые спали, тут же просыпались и открывали глаза и рты, расположенные на нижнем орешке – именно там у них находилась голова.
– Какая безвкусица! – комментировали чурчхелы проезд торта.
– Это просто китч!
– Вульгарно!
– Пошло!
– Неужели кто-нибудь рискнёт притронуться к этому провинциальному пирогу?
Щипцам эти насмешки не понравились.
–Эй, вы, дешёвые лакомства! Немедленно закройте свои рты! Это торт для самой Клеопатры Штопор!
Чурчхелы обиделись.
– Вы слышали? Этот столовый прибор назвал нас дешёвыми!
– Уму непостижимо!
– Поезжай в Туапсе летом, там узнаешь, какие мы дешёвые!
– Кто такая эта Штопор? Передайте ей, что у неё дурной вкус!
Щипцы несколько раз угрожающе клацнули своими лопаточками, и чурчхелы в ужасе отпрянули от дороги.
– Хам! – в один голос выдохнули они и дружно погрузились в сироп, обдав проезжавших густыми сладкими брызгами.
Постепенно становилось всё темнее, и вскоре наступила ночь. Мартина и Сэм, измученные страхом, задремали на вершине торта. Щипцы, которые тоже изрядно устали, набегавшись и наборовшись, прикорнули внизу, предварительно накрыв торт вместе с фигурками пластиковой прозрачной крышкой. Вскоре до лошадки, спрятавшейся за ящиками с мороженым, донёсся их металлический храп.
И вот лошадка предприняла  попытку к спасению своих друзей.
– Иго-го! – шёпотом проржала  она, осторожно подкравшись к торту. Взбрыкнув задними  ногами, лошадка сумела приподнять и сдвинуть крышку так, что внизу образовалась щель, через которую вполне могли пролезть Мартина и Сэм. Мальчик и девочка потихоньку спустились вниз. Сэм спускался первым и подстраховывал Мартину. Выбравшись из-под крышки, они бросились обнимать лошадку.
– Тише, тише! – успокаивала их лошадка. – Надо бежать, пока Щипцы спят! Давайте-ка придавим их коробкой с мороженым, чтобы задержать подольше!
Втроём они кое-как подтащили к Щипцам тяжёлую коробку. Уставшие Щипцы даже не пошевельнулись.
– Теперь будем прыгать! – скомандовала лошадка. – Садитесь ко мне на спину!
– Здесь же кругом болото! – в ужасе воскликнула Мартина.
– Уж лучше в болоте погибнуть, чем быть съеденными! – гордо заявил Сэм.
– Там много островков и кочек! – сказала лошадка. – Буду скакать с кочки на кочку, авось и выберемся!
В тусклом ночном свете болото казалось тёмно-фиолетовым.
– Вижу островок! Держитесь! – скомандовала лошадка и, разбежавшись, бесстрашно  спрыгнула с транспортёра. Она действительно попала на сушу, но приземление с движущегося полотна оказалось жёстким. Седоки не смогли удержаться на лошадкиной спине и, сильно ударившись о твёрдую поверхность, покатились в разные стороны.
– Ой, нога, нога! – вскрикнула от боли Мартина. Сэм и лошадка под-бежали к ней. Нога девочки была вывернута коленкой назад.
– Боже мой! – воскликнула лошадка. – Дорогая, надо терпеть!
– Я терплю, –  простонала Мартина, заливаясь слезами. Сэм помог ей сесть на лошадку, и все трое углубились в лес. В лесу было жарко и душно и почти ничего не видно из-за поднимающегося над болотами пара.
Беглецы пробирались вперёд почти на ощупь, то и дело задевая висячие сонные чурчхелы.
Обитатели перевёрнутого леса оказались совсем негостеприимными.
– Кто посмел нарушить наш покой? – возмущённо забормотали они. – Мы висим тут, созреваем, а кто-то приходит и бьёт нас по головам! Какое вопиющее хамство! Полное отсутствие культуры! – и стали бить и толкать путников, раскачиваясь, как боксёрские груши.
Сэм попытался подняться по чурчхеле наверх, чтобы посмотреть, в ка-кую сторону идти, но его стряхнули. Мальчик упал и задел Мартину, которая свалилась с лошадки. Ещё удар чурчхелой – и лошадка упала в трясину. Вытащить её без каких-либо вспомогательных средств было совершенно невозможно.
– Бросьте меня! Спасайтесь! – воскликнула в отчаянии лошадка после нескольких неудачных попыток выбраться из густого вязкого варева.
Мартина плакала от страха и боли. Сэм метался по краю болота.
– Хоть бы какая соломка здесь росла!
– Соломка тут не поможет, – пробормотала одна из чурчхел, – а вот деревянная лопаточка – в самый раз. Тут недалеко их целая роща растёт, надо идти вдоль болота всё прямо, а потом направо. Увидишь  свет – это село Хлебное. Там хлеб пекут в две смены, поэтому всегда светло. Пройдёшь под арку из кренделя, а потом – в лабиринт из буханок. Если не заблудишься в лабиринте, то к утру  добудешь лопаточку.
– К утру я уже потонуть успею, – обречённо вздохнула лошадка.
– Беги, Сэм, беги! – сквозь рыдания промолвила Мартина. – Может быть, успеешь! Ты же спортсмен!
Сэм побежал за лопаточкой.  Мартина осталась с лошадкой, которая всё глубже вязла в трясине.
– До чего же здесь жарко! – вздыхала лошадка. – Если не утону, то уж точно размокну и сварюсь!
Мартина с искалеченной ногой не могла сдвинуться с места и только плакала. Чурчхелы, видя эту печальную картину, почувствовали угрызения совести, сжалились и, забыв про сон, пытались помочь утопающей, спускаясь вниз.
– Цепляйся за нас! Цепляйся! – наперебой предлагали они лошадке.
– Если бы у меня были руки! – сокрушалась лошадка.
Одна из чурчхел, изловчившись, ухватилась  зубами за лошадкину уздечку и слегка подтянула несчастную вверх. Передавая уздечку друг другу, сердобольные чурчхелы некоторое время удерживали лошадку в таком по-ложении.
Тем временем Сэм бежал вдоль болота, задыхаясь от ароматных испаре-ний. Мысленно он старался себе представить, что находится не в лесу, а на зелёном мармеладном поле, где катит  колобка к воротам противника. Эта мысль придавала ему силы.
«Сэм, сделай «чурчхелу»! Сделай «чурчхелу", Сэм!» – шептал он, выбиваясь из сил. Вишня в его груди колотилась, готовая выскочить, в голове шумело, а Сэму слышался рёв стадиона и крики болельщиков. Вот уже показались ночные огни, вот и огромный крендель, обсыпанный кунжутом! Сэм проскочил через крендель и вбежал в хлебный лабиринт.
Не так-то просто было его пройти! Это была задача не для тупиц. Несколько раз Сэм оказывался в тупике и возвращался к началу лабиринта.
«Нет, – подумал он. – Так у меня ничего не выйдет!»
Послюнив шоколадные ладони, Сэм вцепился в края буханки и, прилагая неимоверные усилия, подтянулся и поднялся наверх. Нет, не зря он качал бицепсы!  Лабиринт, если на него смотреть сверху, оказался не таким уж непроходимым. Перескакивая с буханки на буханку, мальчик добрался до конца лабиринта и спрыгнул прямо в заросли деревянных ложек, скалок и лопаточек. Выбрав лопаточку пошире и подлиннее, он ударом ноги, как заправский каратист, отломил её от развесистого куста и, взвалив на плечо, поспешил обратно.
Тем временем начало светать. Щипцы проснулись и заметили побег. Мо-роженое возымело своё действие, металлические конечности Щипцов от холода свело судорогой. Какое-то время они не могли сдвинуться с места, но, нагревшись от злости, кое-как выбрались из-под коробки с мороженым, и, спрыгнув с транспортёра,  бросились в направлении, противоположном его движению.
Оказавшись в лесу, они начали продвигаться вглубь, бесцеремонно хватаясь за чурчхелы. Те пришли в неописуемое возмущение и начали нещадно колотить столь невежливого гостя. Щипцы стойко держали удар. Обшарив весь лес, Щипцы наконец нашли Мартину и, грубо схватив её, выта-щили из чащи.
Но что это? – железные объятия вдруг разжались, и девочка полетела вниз. Падая, она попыталась схватиться за толстую чурчхелу, но не успела – кто-то подхватил её, и Мартина взлетела над перевёрнутым лесом.


                СЕЛИНА ЛЕТИТ НА ПОМОЩЬ. ВСТРЕЧА С КОЛОБКОМ


Мартина подняла голову.
– Селина! Дорогая Селина! – только и смогла прошептать она, теряя сознание.
Очнулась она под  развесистым, вкусно пахнущим деревом, на котором росли баранки. Селина сидела рядом и чистила пёрышки.
– Ты в безопасности, конфетка! – прощебетала синица. –  Ну и досталось же тебе!
Мартина постепенно пришла в себя.
– Откуда ты? Как ты нашла меня? – не веря своим глазам, спрашивала она.
– Да вот, решила тебя навестить. Ведь весна пришла! Прилетела в Свит-бург, а там мне такое рассказали! Вот я и полетела тебя выручать! Сверху ведь всё видно! Увидела торт, значит, и ты где-то рядом!
– А Щипцы? Где Щипцы? –  со страхом оглядываясь, спрашивала Мартина.
– Не бойся, конфетка! Я ведь не одна прилетела. Со мной моя подруга - сорока.
Мартина  глянула вверх и увидела сороку, сидящую на хлебном дереве. Это была очень крупная чёрно-белая птица, гораздо крупнее Селины. В клюве она держала Щипцы, ставшие теперь безопасными.
– Серафима любит всё блестящее! Хотя, конечно, штуку эту надо как следует почистить!
– Ничего, я их песочком потру! – протараторила сверху Серафима. Щипцы при этом выпали из открытого клюва. Мартина в ужасе закрыла глаза, но сорока ловко перехватила Щипцы на лету.
– Кто дал вам право хватать Нас! – возмущались Щипцы. –  Мы представляем Главного Кухмейстера! Вы за это ответите!
Серафима только рассмеялась по-сорочьи.
– Они забавны! – порадовалась она. – Вот сорочатам моим будет игрушка! Клац-клац! Полечу-ка я скорее домой! Пока, подружки!
– Спасибо за помощь! – поблагодарили её Селина и Мартина.
Сорока взмахнула крыльями и улетела, унося Щипцы навсегда.
– Лошадка! – вспомнила Мартина. – Бедная, она, наверное, утонула!
Слёзы снова брызнули у неё из глаз.
– Не думаю, –  попыталась успокоить её синица. – Я видела, чурчхелы её крепко держат.  Сейчас я полечу и посмотрю, как там дела, только устрою тебя.
– А где мы находимся? Что это за место? Куда подевались чурчхелы? – спросила Мартина, оглядевшись вокруг.
– Судя по надписи, это село Хлебное, –  ответила синица, показав крылом на указатель, стоящий у дороги. – Летим туда, ведь тебе нужен врач!
Мартина кое-как взобралась на спину подруги, и они полетели над  дорогой, вымощенной ржаными сухариками.
Село Хлебное располагалось на живописнейших холмах-буханках у Квасного озера. Дома здесь были построены из обычных ломтей хлеба и выглядели очень скромно, но всё село так и дышало теплом и гостеприимством. Один из домов был расположен  у самой дороги, немного в стороне от села. Туда и направились подруги.
Подойдя к дому, они постучались в ворота из хрустящих хлебцев.
На стук долго никто не отвечал, наконец, за воротами послышалось  какое-то движение, и недовольный  голос спросил:
– Кто там?
– Откройте, пожалуйста! – попросила Селина. – Моя подруга попала в беду и нуждается в помощи!
– А я-то тут причём? – неприветливо отвечал голос.– Я ушёл от мира с его неприятностями и прошу меня не беспокоить.
– Странно, –  удивилась Селина. – На вид такое гостеприимное село, и на тебе!
– Послушайте, –  обратилась она к голосу за забором. – Если Вы говорите, что ушли от неприятностей, значит, эти неприятности у Вас были! Кому же, как не Вам, понять тех, кто только что пережил неприятности, быть может, подобные Вашим? Если хотите знать, мою подругу едва не съели!
– Меня тоже едва не съели! – голос за забором сразу оживился.– Сначала хотели съесть дедушка с бабушкой, потом разные животные, даже плотоядные, которые отродясь  не едят хлеба, что особенно удивительно! Но я от всех от них ушёл! Убежал в чистое поле!
– Тогда тем более Вы должны понять коллег по несчастью! – воскликнула Селина.– Умоляю, откройте! Мне ведь ещё надо выручать пряничную лошадь!
Створки ворот с хрустом отворились, и перед подругами предстало нечто большое и круглое, с румяными боками. Это был Колобок собственной персоной, точно такой же, какими играют в колобол. Сначала Мартина испугалась, ведь до того ей приходилось видеть колобков только в клетках. Но этот экземпляр был, кажется, не таким диким, ведь он не носился сломя голову по полю, а жил в своём домике.
–Так вы пряники? – спросил он, оглядывая нежданных гостей.
– Ну не совсем, –  замялась Селина. – Это Мартина, она из марципана, а я – так, из разного сделана.
– Неужели Вы думаете, что я не вижу, что Вы – птица! – презрительно заметил Колобок. – Предупреждаю – не вздумайте меня клюнуть! Я и не с та-кими справлялся!
– Помилуйте! У меня и в мыслях не было, –  заверила Селина.
– Ну, заходите, –  пригласил Колобок. Опираясь на Селину, Мартина  вошла в дом и почти рухнула на  диванчик из ситного хлеба.
– Да, вижу, досталось Вам! – вздохнул Колобок. – Я после встречи с Лисой тоже долго отлёживался! Чудом уцелел! – в доказательство своих слов он показал жуткие следы лисьих зубов на гладкой корочке своей спины.
Мартина  рассказала Колобку свою историю.
–Нет ли поблизости врача? – спросила Селина.– У неё плохи дела с но-гой.
Колобок покачал головой.
– Жители Хлебного от таких травм не страдают, если что – залепят рану сырым тестом – и прыгнут  в печку. Тут всё по-простому. Вы, марципаны – продукт деликатный, к Вам и подход должен быть особый, тонкий. Я думаю, во Фруктополис Вам надо. Тут не так далеко. Есть там особые деревья, плоды их от всего лечат.
–Ну что ж, =  вздохнула Селина. – Отдохнём, перекусим чего-нибудь и двинемся во Фруктополис.
– Но как же лошадка и Сэм? – продолжала беспокоиться Мартина, – Селина, дорогая, пожалуйста, вернись к чурчхелам, узнай, как там дела.
– Летите, я присмотрю за ней, –  заверил Колобок. – Подкрепитесь-ка на дорожку.
Он подкатился к аккуратно выбеленной печке и, отодвинув заслонку, достал из неё противень с выпечкой. На противне в ряд лежали фигурки зайца, медведя, волка и лисы.
– Не они меня, а я их съем, – пробормотал Колобок как-то кровожадно и, схватив фигурку лисы, откусил ей голову. Видимо, пережитые потрясения оказали негативное влияние на его психику. Мартине стало как-то не по себе, ей не хотелось есть ни волка, ни зайца.
– Не бойся его, –  шепнула Селина, – Я вернусь быстро. Поклевав печенья, синица улетела, оставив Мартину наедине с мрачным хозяином. Уставшая девочка задремала на мягком диване, но сон её был неспокоен. То ли наяву, то ли во сне ей казалось, что Колобок танцует посреди комнаты, напевая:

Я от бабушки ушёл,
Я от дедушки ушёл…

Селина между тем летела над лесом чурчхел.
– Не видели ли вы пряничную лошадку? – спрашивала она, снизившись над лесом, насколько это было возможно. – Она где-то здесь увязла в сиропе.
Чурчхелы отсылали её всё дальше и дальше, наконец, она увидела место, где чуть было не погибла лошадка. Здесь никого уже не было, о происшедшем напоминала лишь оборванная лошадкина уздечка.
– Боже мой! – воскликнула в ужасе синица. – Неужели лошадь утонула?
– Нет-нет! – дружным шёпотом отвечали чурчхелы. – Она спасена! Славный парень вытащил лошадку! Ну до чего славный парень!
Селина облегчённо вздохнула.
– Слава Фениксу! И где же они?
Чурчхелы дружно показали в сторону транспортёра и так же дружно макнулись в  горячий сироп.
Селина полетела в указанном направлении.  Первое, что она увидела, были жалкие останки свадебного торта. Оставленный без присмотра торт атаковала стая воробьёв. Наевшись досыта, воробьи улетели, но в азарте  умудрились повредить транспортёр, и теперь он стоял.
У транспортёра, чертыхаясь, возился мастер Пассатиж в окружении отвёрток и гаечных ключей.
– Проклятое птичье племя! – восклицал он. – Воры и разбойники!
– Ну-ну! Полегче насчёт птиц! – обиженно просвистела подлетевшая си-ница.
Пассатиж поднял голову.
             – Ах, это вы! Полюбуйтесь, что натворили ваши родственники! Мало того, что они уничтожили свадебный заказ, они ещё и транспортёр повреди-ли!
– Не жалко этого торта! Из-за него чуть было не погибли мои друзья! – воскликнула Селина. – У Мартины повреждена нога, возможно, девочка никогда не сможет танцевать! А её лошадка едва не сварилась в сиропе!
–Так Мартина жива?! – обрадовался Пассатиж. – Здесь проходили  шоколадный парень с лошадью.  Уж так убивались, что девочка пропала! Думали, что Щипцы её утащили!
– Так оно и было, но мы, птицы, вовремя подоспели! – с гордостью произнесла синица. – Щипцы более не представляют опасности. Так что не стоит всех птиц мерить одной меркой.
– Да достали просто! Чинишь-чинишь эту технику, а всякие невежды всё ломают и ломают!
Пассатиж в сердцах крутанул  какую-то шестерёнку, и транспортёр с противным скрежетом сдвинулся с мёртвой точки.
– Эй, ребята, кажется,  дело пошло! – радостно воскликнул Пассатиж. – Ну-ка, все дружно, навались!
Отвёртки и гаечные ключи, следуя команде мастера,  бросились под транспортёрную ленту, и вскоре неполадки были устранены, и механизм за-работал.
Поблагодарив рабочих за самоотверженный труд, Пассатиж отпустил всех по домам, а сам отправился вместе с Селиной в Хлебное.
– Уж если я такую сложную технику чиню, неужели ж сломанную ногу не поправлю! И не сомневайтесь!
Пассатиж с Селиной добрались до жилища Колобка как раз вовремя. Судя по всему, Колобок задумал что-то недоброе. Он  катался по комнате вокруг диванчика, на котором лежала спящая Мартина, и распевал странную песенку:

Я и зайца съел,
Я и волка съел,
И медведя съел,
И лисицу съел,
А вот марципана не пробовал…!

– Что это вы тут поёте?  – поинтересовалась неожиданно влетевшая в от-крытое окно синица.
Колобок замялся.
– Да так, знаете ли… Скоро конкурс авторской песни в Позитронии. Вот, готовлюсь.
Селина подозрительно оглядела круглого «барда».
– Да что Вы говорите!
Она открыла дверь и впустила приковылявшего на своих изогнутых ногах Пассатижа. При виде мастера Колобок совсем стушевался, румянец сбежал с его гладких щёчек.
– У вас в Позитронии, оказывается, не только проводки да винтики с гайками! Вы ещё и конкурсы певцов проводите! – обратилась к нему Селина, не скрывая иронии.
Пассатиж о конкурсе ничего не слышал.
– Интересно, –  лязгнул он крокодильими зубами. – А когда?
Колобок едва не провалился сквозь пол из низкокалорийных диетических хлебцев.
– Сказали, что сообщат дополнительно.
– Весьма интересно. Странно, что меня не пригласили.  А кто организа-тор?
– Так, мышь какая-то компьютерная, или что-то вроде того, –  пролепе-тал Колобок.
– Ну ладно, – лязгнул зубами Пассатиж ещё раз.– Разберусь я с этой мышью! Ишь чего придумали – без меня конкурсы проводить! Да кто им аппаратуру наладит?! Что они понимают, эти мыши?! Перепутают, не дай бог, фазы – всю Позитронию обесточат! А с ней и Маркетанию! А в ней – холодильники! Сколько добра пропадёт!
Пассатиж подскочил к Колобку и начал его дружески тискать и похлопывать по тем местам, где должны были быть плечи.
– Спасибо за сигнал, дружище! Возможно, ты помог предотвратить бедствие огромного масштаба!
Полумёртвый от страха Колобок жалко улыбался и лепетал дрожащими губами:
– Да я что… Я ничего… Рад стараться…
Селина, глядя на эту сцену, скептически покачивала головой. Она не верила ни одному слову толстяка, но Мартина мирно спала на диванчике, и придраться было не к чему. Преступное намерение ещё не есть преступление.
От  шума девочка проснулась и, увидев подругу и с ней мастера Пассатижа, несказанно обрадовалась. Колобок ей тоже с самого начала показался подозрительным и теперь, почувствовав себя в полной безопасности под защитой друзей, она даже забыла про повреждённую ногу. Но, как только она попыталась встать,  боль дала о себе знать и Мартина, застонав, снова опустилась на хлебный диванчик.
– Ну-ка, ну-ка! – воскликнул Пассатиж. – Разрешите мне.
Он осмотрел ногу девочки и, как заправский ортопед, повернул её не-сколько раз туда-сюда.
– Крак! – и вывихнутая нога встала на место.
– Порядок! – удовлетворённо констатировал мастер. – Колобок, меси тесто – сейчас наложим гипс, и всё!
– Спасибо, –  только и успела сказать Мартина и потеряла сознание от волнения и боли.
– Ах ты! – вскрикнула Селина в испуге.
– Ничего! – успокоил её Пассатиж. – Эй, певец, тащи  специи, какие у тебя есть – имбирь, кардамон, корицу! Сейчас понюхает и придёт в себя. И водички налей!
Колобок засуетился, забегал по комнате, захлопал дверцами шкафчиков. Общими усилиями Мартину привели в чувство. Пассатиж наложил на больную ногу гипс из теста.
– Прекрасно проведённая операция, –  льстиво сказал Колобок, –  Теперь все здоровы и можно отправляться домой.
– Только сначала пообедаем, – потребовал Пассатиж. – Как насчёт дружеского угощения?
– Конечно, конечно! – рассыпался в любезностях Колобок. В душе он хотел только одного – скорее спровадить гостей, особенно Пассатижа с его крокодильими зубами, так напоминающими лисьи. Попробовать марципана ему уже не хотелось.
– Поедем во Фруктополис, -– сказал Пассатиж. – Здешний мэр просил меня починить кое-что. Заодно и Мартина там отдохнёт и наберётся сил. Ведь это санаторный край. Попьёшь соков, чтобы восстановиться. Не волнуйся, моих друзей во Фруктополисе примут по высшему разряду.
– Я домой хочу, –  простонала Мартина.
– Отдохнёшь – и домой, – поддержала Селина мастера. – Не думай, что так легко в наше время попасть в санаторий! К тому же мы под защитой Пассатижа, он и домой тебя доставит в целости и сохранности. Ведь ты, пока в гипсе, лететь на мне не сможешь, придётся ехать на транспортёре, а по дороге всё может случиться.
– Но как же моя лошадка? Тётушка Эклер? Сэм? Они же будут волноваться!
– Мы сразу же позвоним в Свитбург из Фруктополиса! Там есть телефон, я сам его устанавливал! – заверил Пассатиж.
– Тогда поехали! – согласилась Мартина.


                ВО ФРУКТОПОЛИСЕ


Пассатиж смастерил Мартине костыли из сладкой соломки, но до транс-портёра её везли на тележке, любезно предоставленной Колобком.
На станции Пассатиж показал кассиру удостоверение, позволяющее перемещаться на транспортёре бесплатно, и ему выдали три билета из жёлтых конфетных фантиков в вагон первого класса. Мартину и Селину он представил как своих ассистентов. Вскоре подошёл поезд, составленный из красивых картонных коробок.  На коробках были прикреплены таблички с надписью «Игрушенск – Фруктополис».  Пассажиры зашли в четвёртый вагон и  заняли свои места в  купе.
Проводник,  плюшевый кенгуру с огромной сумкой, проверил билеты и предложил чаю. Провожающий Колобок не смог втиснуться в вагон, поэтому, отдав уезжающим корзину, полную кренделей и баранок, радостно махал ру-кой на платформе.
Поезд тронулся. Колобок некоторое время бежал и даже катился вслед, но вскоре скрылся вдали вместе с перроном.
Мартина впервые ехала в таком поезде. Внутри вагона всё было так интересно. Мягкие полочки, столик, занавесочки на окнах – всё не из шоколада или зефира, а из каких-то совершенно  несъедобных материалов – картона, шёлковой материи, прозрачного пластика! И этот проводник-кенгуру! Пассатиж сказал, что он сделан из плюша. Оказывается, ещё дальше, чем Позитрония, есть Страна Игрушек, вот там и обитают эти необычные существа!
Что же у них внутри вместо волшебной вишни? Оказывается, загадочная батарейка!
До чего же всё-таки разнообразен и необъятен подкупольный  мир Маркетании! А ещё есть мир за пределами купола, куда она так хотела попасть и чуть было не попала, и хорошо, что не попала!
Вагон был почти заполнен. Кроме наших путешественников, во Фруктополис в нём ехали плюшевые белки и кенгуру. У белок были рюкзачки за спинами, а у кенгуру – огромные сумки на животах. Все пассажиры были необыкновенно общительны, то и дело заглядывали в купе и вежливо здоровались.
– Здравствуйте! Добрый день! А вы куда? Во Фруктополис? И мы туда! А вы по путёвке? А мы по путёвке! А вы за чем? За курагой или за черносли-вом? А мы за орехами!
Кенгуру и белки были всех цветов радуги, такие яркие, что от них ря-било в глазах.
Увидев, что у Мартины нога в гипсе, плюшевые игрушки начали напере-бой предлагать свою помощь. Мартина вежливо отказывалась, но они продолжали лезть в купе, хлопая дверью.
Такое навязчивое поведение вскоре начало раздражать.
Наконец Пассатиж, не выдержав, грубо захлопнул дверь перед очередным кенгуру, едва не прищемив ему нос. После этого их оставили в покое. Путешественники смогли спокойно  попить чаю и насладиться открывающимися за окном вагона красотами.
– Море! Я вижу море! – радостно воскликнула Мартина.
Это было Море Сока, на побережье которого и располагался город-курорт Фруктополис. Море Сока переливалось всеми оттенками красного  и оранжевого цветов, но преобладающим очевидно был оттенок апельсина. Лёгкие волны омывали живописные берега из нежнейшего фруктового пюре. Пляжный сезон ещё не начался, но кое-кто уже принимал воздушные ванны на берегу, а некоторые даже отваживались искупаться. Морскую гладь бороз-дили разных размеров суда под парусами и без парусов. Некоторые смельчаки катались по волнам на настоящих бананах.
Вскоре море ненадолго скрылось за горным массивом. Склоны гор были покрыты великолепными цветущими деревьями. Деревья были не шоко-ладные и не карамельные, как в Свитбурге, а очень большие, развесистые, с толстой грубой корой, и запах цветов, врывавшийся в приоткрытое окно купе, был не ванильный и не ромовый, а совсем, совсем другой –  тонкий, волнующий, необыкновенный! Кое-где уже завязались зелёные плоды, в основном это были вишни и абрикосы. Мартина, никогда не видевшая настоящих деревьев, смотрела во все глаза, позабыв о боли и усталости. Вот они, знаменитые сады Фруктополиса! Вот они, вишни, которые бьются в груди пряничных и марципановых человечков!
– Вот это как раз вполне нормальные деревья! – сказала Селина. – Такие и должны быть. Хотелось бы мне поклевать здесь вишенок!
Мартина промолчала, простив подруге подобное кощунство.
Поезд проехал сквозь тоннель. Стало темно и страшно, лишь тусклые огоньки вспыхивали то и дело на стенах тоннеля. Всем, кроме бесстрашного  Пассатижа, на время стало не по себе, но вскоре тоннель закончился, и за ок-ном снова появилось море.
К морю террасами спускались красивые дома.
– Фруктополис, конечная! – заглянув в купе, объявил проводник. – Готовьтесь к выходу! Не оставляйте в вагоне вещи!
– Да у нас и вещей-то нет! – проворчала Селина. Действительно, кроме чемоданчика с инструментами Пассатижа и опустевшей за время путешествия  корзинки Колобка у них ничего не было.
– Тебе даже не во что переодеться! – сокрушалась  синица. – Ни халатика, ни купального костюма! Один гипс на ноге!
– Ничего! – успокоил подруг Пассатиж. – Сейчас пойдём прямо в мэрию, там нам помогут и с жильём, и с одеждой, и с ужином.
Но мастер просчитался. Когда они вышли на перрон вокзала, уже почти стемнело.
– Куда ехать? – подскочил к путешественникам юркий таксист. В полу-мраке было тяжело разобрать, что он из себя представляет. Присмотревшись, можно было узнать гнома, каких ставят в саду для украшения, только не бородатого, а с лихо закрученными усами. Вместо колпачка на голове у него была огромная кепка, сделанная из разрезанного поперёк арбуза.
– Давай в мэрию, шеф! – скомандовал Пассатиж, надеясь, что кто-то де-журный там остался.
Усатый таксист подкатил свой автомобиль, более напоминающий  садо-вую тачку на трёх колёсах. Пассажиры уселись в такси, и машина рванула с места. Сначала поехали куда-то вверх, потом со страшной скоростью вниз, потом снова вверх, затем последовал крутой вираж – и снова вниз. Верх тачки был открыт, встречный ветер продувал Мартину и Селину насквозь. Пасссатижу, конечно же, было всё равно – он ведь металлический! Внезапно у такси включился сигнал. Водитель тщетно давил на кнопку, пытаясь его выключить, но машина продолжала гудеть.
Водители встречных такси-тачек  не упустили случая подшутить над незадачливым коллегой.
– Эй, Арбузик! Ты что, скорая помощь?!
– Что, важную делегацию везёшь? А где мигалка?!
– Дорогу знаменитому гонщику Арбузику!
Наконец машина остановилась перед зданием мэрии. Смущённый води-тель поспешил уехать, даже не потребовав платы за проезд.
Пассатиж поднялся по ступенькам мэрии. В окнах первого этажа горел свет, но кроме сторожа, там никого не было.
Огорчённый Пассатиж вернулся к подругам.
– Придётся ждать до утра, –  печально вздохнул он. – Мне, конечно, всё равно, где ночевать, да и ты, птица, легко найдёшь себе подходящее дерево, а вот Мартине нужна тёплая постель! Попробуем поселиться в гостинице.
– Но у нас нечем платить! – воскликнула Мартина.
– Попробуем снять номер под честное слово, –  сказал Пассатиж. – Зав-тра я увижу мэра, и он решит все проблемы.
Мастер посадил девочку к себе на спину, и они спустились вниз по крутой улочке к ближайшей гостинице. Это была гостиница «Медок». Здание напоминало пчелиные соты, громоздящиеся друг на друга. Изнутри соты светились тёплым жёлтым светом.
– Как здесь уютно! – воскликнула уставшая Мартина. – Вот бы нас пустили сюда!
Автоматическая дверь открылась перед ними, и друзья вошли внутрь.
Из-за стойки выглянул администратор гостиницы – толстый полосатый шмель в очках.
–Добрый вечер! – улыбнулся он дежурной улыбкой. – Чем могу быть полез-з-зен?
Чувствовалось, что ему совсем не хочется быть кому-то полезным, а хо-чется поскорее сдать смену и лететь спать.
– Мы бы хотели у вас остановиться, – начал Пассатиж. – Видите ли, мы прибыли по приглашению мэра, но немного задержались в дороге. Завтра мы уладим все формальности, а сейчас нельзя ли получить ключи от номера?
– Ну раз-з-зумеется, – прожужжал шмель. – Оплачивайте и вселяйтесь.
– К сожалению, мы не можем сейчас этого сделать. Я ведь объяснил, что завтра встречусь с мэром, и он уладит все вопросы.
– У нас так не принято, – улыбка сошла с лица администратора. – Я не могу верить на слово совершенно нез-з-знакомым особам. Случись что – мне придётся нести ответственность.
– Да что может случиться! – Пассатиж начал терять терпение. – Вы же видите – у человека травма! Ей нужно отдохнуть и выспаться – только и всего!
– Не могу, – продолжал монотонно жужжать шмель, – не имею права. Впрочем, – он поднялся из-за стойки и облетел вокруг Мартины, высунув свой хоботок, – ведь это марципан? Я не ошибся?
– Ну конечно, марципан, причём самый лучший! – подтвердил Пассатиж, не совсем понимая, в чём дело.
– Тогда вы можете оставаться. Марципан пойдёт в качестве з-з-залога. Если не з-з-заплатите вовремя, марципан будет конфискован.
Селина всё поняла.
– Да вы в своём уме! – вскричала она. – Ведь она живая! У неё вишня внутри!
– Вишня? Ну что ж-ж, и вишня  подойдёт!  –  ехидно согласился шмель.
– Негодяй! – вышла из себя синица. – Заклюю!
– Но-но! – угрожающе зажужжал администратор.  – Не очень-то! Уж-ж-жалю! Наж-ж-жму тревож-ж-жную кнопку!
Пассатиж, не желая вступать в конфликт, предпочёл вывести разъярённую птицу из негостеприимного отеля.
– Ничего не поделаешь, – сконфуженно вздохнул он. – Придётся провести  ночь на улице.
Селина никак не могла успокоиться.
– Да будь у меня такие кусачки, – кричала она на Пассатижа, – я бы всю эту паршивую ночлежку по кусочку разнесла!
– Пожалуйста, – успокаивала их Мартина, – Не надо ссориться из-за меня. Сейчас совсем не холодно, я прекрасно переночую где-нибудь под  де-ревом.
Друзья спустились  к морю. В сумерках оно приобрело глубокий пурпурный оттенок. Лёгкие волны накатывали на усыпанный толчёными орешками берег. Пассатиж и Мартина устроились на скамеечке, а Селина, накрыв подругу большим листом инжира, взлетела на рядом стоящее дерево. Мартине хотелось спать, но она не могла оторвать взгляда от моря. Стайки мерцающих огоньков вились то там, то тут. Это были светлячки. То ли на самом деле, то ли во сне  Мартине слышалась весёлая песенка светлячков:

Огонёк во мраке ночи,
Трепетный манящий свет,
Ты поймать его захочешь,
Миг – его уж рядом нет!

К светлячкам присоединились ночные бабочки, тяжёлые, мохнатые, по-крытые, как пудрой, густым слоем белой пыльцы. Бабочки несли в мохнатых лапках маленькие ведёрки для сока.

Для чего нам хоботок?
Чтобы пить чудесный сок!
По ночам сладчайший сок
Собирает мотылёк.

Бабочки и светлячки слились в общий хоровод, закрутились, заверте-лись в вихре танца и пропали. Точнее, это Мартина уснула.
Утро наступило ошеломляюще яркое, наполненное необычными запахами и звуками. Распускающиеся при дневном освещении цветы поражали своей красотой.
Заработали фонтанчики, установленные по всему городу. В каждом фонтанчике был сок определённого сорта. Рядом со скамеечкой, где ночевала Мартина, оказался фонтанчик с вишнёвым соком. Девочка напилась и умылась из фонтанчика. Бледное личико её сразу порозовело.
– Конфетка ты моя! – умилялась Селина, глядя на подругу. – Чудо как хороша!
Пассатиж, не мешкая, отправился прямо в мэрию. Мэр, он же по совместительству Главный садовый гном, был чрезвычайно рад его приезду – оказывается, в знаменитых садах отказала система полива, и деревья могли засохнуть. Мастер тут же отправился исправлять неполадки, а за Мартиной и синицей прислали персональную тачку, которая должна была отвезти их в лучший санаторий.
Проезжая по городу, Мартина с интересом рассматривала окрестности, слушая рассказ специально приставленного к путешественникам экскурсовода. Им оказалась крошечная птичка-колибри, по сравнению с которой Селина выглядела просто великаном. Рассказывая гостям о городских достопримечательностях, колибри то и дело отлетала в сторонку, чтобы запустить свой длинный клювик в чашечку какого-нибудь экзотического цветка.
– Посмотрите направо, –  щебетала птичка, –  Это наш знаменитый музей. Здесь собраны все сорта фруктов, которые только можно себе представить. А вот самый большой стадион. Здесь устраиваются различные соревнования. Особой популярностью пользуется чемпионат по оранжболу. Вместо мяча используется апельсин. При особо сильном ударе он может лопнуть и те, кого обрызгало соком, выбывают из игры. Поэтому в игре нужна особая осторожность. Кстати, завтра начинаются  отборочные соревнования. Приходите, будет интересно.
– Вот бы Сэма сюда! – Мартина пожалела, что друга нет рядом. Как он там?
Архитектура Фруктополиса была весьма оригинальна. Городские дома были составлены из плетёных корзин либо из ящиков с дырочками для вен-тиляции. Располагались они на горных террасах друг над другом, отчего, как заметила Селина, походили на ласточкины гнёзда.
Обитателями фруктового города, помимо насекомых-опылителей и садовых скульптур были странные сумчатые существа – кенгуру, похожие на тех, что ехали в поезде, а также мишки-коала.
Все они были сшиты из различных тканей: кто из прочного брезента, кто из грубого холста, кто из мягкого бархата. Основной их деятельностью был сбор плодов. Пока плоды не созрели, сумчатые предавались праздному времяпрепровождению, играли в оранжбол и баскетнат (забрасывание орехов в корзину), пели и танцевали. При этом они успевали настолько облениться, что, когда наступал сезон сбора плодов, не справлялись со своими обязанностями, и приходилось вызывать на помощь волонтёров из других городов, в частности,  кенгуру и белок из Игрушенска.
Показали Мартине и Чудесные сады, огороженные прочной сеткой. Сады охранялись устрашающего вида невероятно крупными шмелями и шершнями. За сеткой можно было разглядеть те самые оживляющие вишни, которые уже начали краснеть, а также особый инжир –  панацею от всех болезней, а ещё дерево говорящих персиков, предсказывающих погоду, и орехи для запоминания школьного материала и подготовки к экзаменам – съешь такой орех и будешь всё знать.  И дерево с голубыми листьями, на котором зрели плоды изменения сущности, внешне напоминающие груши, только очень мелкие. Необыкновенные деревья отличались ускоренным созреванием и за лето давали три урожая.
Увлёкшись просмотром достопримечательностей, девочка не заметила, как куда-то пропала Селина.


                СЭР ЧИЗБАТТЕР ЖАЖДЕТ МЕСТИ,
                НО НАХОДИТ УТЕШЕНИЕ СОВСЕМ В ДРУГОМ


Сэр Чизбаттер сидел на берегу Молочной реки и думал о том, что не стоит возвращаться в Сырград.
«Я стану там объектом для насмешек! – мысленно сокрушался он. – Нет, не может быть даже речи о возвращении, пока я не смою свой позор!»
Он даже подумывал, не лучше ли будет утопиться, но молоко в реке было таким холодным – и таким вкусным! – что  оскорблённый кот решил пока повременить с самоубийством.
Зализав полученные во время схватки со Щипцами раны, Чизбаттер, не имея никаких планов на будущее,  пошёл вниз по течению реки. Воспоминания о недавно пережитом унижении жгли его изнутри, желание отомстить владело всем его существом. Но как это сделать? Где искать обидчика, и кто даст гарантию, что, встретив на своём пути отвратительные Щипцы, он не потерпит поражение и во второй раз? Бедняга был настолько подавлен, что не замечал ничего вокруг.
Так он дошёл до Моря Молочный Коктейль. Море слегка штормило, белые пенные волны набегали на берег, размывая сахарный песок. Вдалеке плавали несколько профитролей под разноцветными парусами, а больше ни-кого не было.
«Не сезон, –  подумал Чизбаттер. – Ну и замечательно». Никто не увидит его слёз. Кот уселся на выброшенный волной на берег кусок корицы и застыл, глядя за горизонт.
«Возьму-ка я лодку, да и отправлюсь за море, – решил Чизбаттер. – По-плыву туда, где меня никто не знает. Начну новую жизнь».
Он огляделся. Лодок поблизости не было, зато на безлюдном пляже в изобилии валялись пустые банки из-под колы, использованные пластиковые стаканчики и прочий мусор. Походив некоторое время вдоль берега, кот нашёл подходящий вариант: это была старинная деревянная маслобойка, представляющая собой продолговатую ступку с пестиком. Взгромоздившись на ступку и используя пестик как весло, сэр Чизбаттер оттолкнулся от берега и, сам себе пожелав семь футов под килем, отправился в плавание.
Шторм усилился, молочные волны швыряли утлое судёнышко то вверх, то вниз. Кота тошнило, но он держался. Бурлящая за бортом белая жидкость напоминала уже не молоко, а скорее кефир или йогурт, и запах был соответствующим. Не привыкший к подобным испытаниям кот успел несколько раз пожалеть, что рискнул пуститься в плавание, но постепенно бу-ря утихла.
Коктейльное море на самом деле было совсем небольшим, отважный мо-реплаватель одолел его всего за пару часов, и через узкий и длинный пролив Бутылочное Горлышко, заполненный самым лучшим чешским пивом, выплыл в Море Радости.
Море Радости находилось в самом центре Маркетании и объединяло все моря  и реки.
Со дна моря били многочисленные источники минеральной воды и раз-личных газированных напитков. От поднимающихся на поверхность множества пузырьков над морем постоянно  возникали великолепные радуги, при виде которых улучшалось настроение даже у находящихся в безнадёжной депрессии. Побережье Моря Радости было излюбленным местом художников-маринистов, а также любителей рыбной ловли, ибо рыба водилась здесь в изобилии.
У входа в пролив на обоих берегах дежурили контролёры, а сам вход был перекрыт полосатым шлагбаумом. Контролёрами были сушёные осьминоги, которым какой-то, по всей видимости, сумасшедший повар вставил внутрь вишнёвые сердца. Эти живые мумии не испытывали никаких эмоций, единственной целью их был досмотр проходящих через пролив су-дов.
– Куда? – спросил ничего не выражающим голосом один из осьминогов.
– Зачем? – равнодушно поинтересовался второй.
– Просто плыву, – ответил сэр Чизбаттер. Он и в самом деле не задумывался о цели своего путешествия.
– По морю не плавают, а ходят, – бесстрастным тоном поправил его ось-миног.
– Ну, значит, иду, если вам так больше нравится, – согласился Чизбат-тер.
– Куда? – как заведённая шарманка, повторил первый контролёр.
– Зачем? – добавил второй.
Кота начала раздражать эта тупая настойчивость.
– Допустим, следую в Порто Пицца! – заявил он, хотя вовсе туда не собирался.
– Зачем? – не унимался второй осьминог.
– За пиццей! – вполне логично ответил сэр.
Контролёры некоторое время помолчали, соображая, что бы ещё спро-сить. В основном все приезжали к Морю Радости на рыбалку, а тут – за пиц-цей…
– Разрешение на ловлю рыбы есть? – спросил первый.
– Я не собираюсь рыбачить! – пояснил кот. – Я просто путешествую!
– Без разрешения пропустить не можем! – в один голос заявили контролёры.
– Хорошо, – теряя терпение, спросил кот. – Где я могу получить разрешение?
– В администрации Порто Пицца.
– Ну, так пропустите меня, я поплыву и получу разрешение!
– По морю не плавают, а ходят.
– Хорошо, пойду и получу! Поднимайте эту полосатую перекладину!
– Без разрешения нельзя!
Кот разозлился. Такой тупости он в жизни не встречал.
«Съем-ка я их обоих, –  подумал про себя сэр Чизбаттер, – Вон как вкусно пахнут! Правда, чересчур солёные, наверное!»
Он открыл уже было рот, чтобы проглотить назойливых осьминогов, но раздававшиеся позади гудки остановили его. Сзади скопилась целая очередь из яхт и лодок. Деревянный корабль сэра Чизбаттера перекрыл узкий пролив и не давал возможности судам пройти через него.
– Надо бы дать им на лапу, то есть на щупальце, – подсказал с рядом стоящей лодки кто-то непонятный, в огромной шляпе, надвинутой на глаза.
– Да у меня нет ничего, –  развёл лапами сэр Чизбаттер. – Даже белья запасного не взял!
Он вдруг вспомнил о своём рыцарском звании и решил  действовать по-другому.
– Да вы знаете, кто я! – гордо подбоченясь, заявил он как можно более уверенно:
– Я – сэр, а не какой-нибудь простой кот! Меня сама Клара Карловна…
Осьминоги вдруг изменились в лице, засуетились, завертели большими головами, даже какое-то подобие улыбки изобразили.
– Что ж вы не сказали раньше, что вы ВИП – персона? Простите за вынужденную задержку. Работа, знаете ли.
Шлагбаум поднялся, и кот беспрепятственно проплыл через пролив, а за ним проскочила и лодочка с кем-то непонятным.
Чизбаттер поплыл вдоль изрезанной многочисленными бухточками и островками береговой линии по направлению к Порто Пицца, видневшемуся вдали.
Издали Порто Пицца и вправду напоминал огромную пиццу с неровными краями. Красные крыши его домов походили на ломтики помидоров. В удобной бухте швартовалось множество кораблей и яхт. Чизбаттер нашёл свободное местечко и направил своё деревянное судёнышко туда.
Выйдя на берег, он некоторое время не мог привыкнуть к твёрдой почве. После продолжительной болтанки кота слегка пошатывало. К тому же он давно не ел и не пил. У Чизбаттера закружилась голова, и он, чтобы прийти в себя, присел на какую-то перевёрнутую дырявую лодку.
Сквозь застилавший глаза туман наш путешественник увидел чей-то тон-кий, как будто нарисованный чёрным карандашом, силуэт. Кто-то сидел на причале с удочкой. Силуэт показался коту таким красивым!
«Жаль, что я не художник!» –  подумал Чизбаттер, приходя постепенно в себя. – «Я запечатлел бы этот силуэт на фоне газированного  моря и этих скал из слоёного теста!»
Приглядевшись как следует,  кот сумел установить, что силуэт принадлежал чрезвычайно тощей чёрной кошке, настолько тощей, что в профиль она смотрелась так же, как и анфас. Кошка-рыболов тоже заметила присутствие постороннего наблюдателя и оглянулась. Ох, какие же у неё были глаза! Два огромных зелёных маяка! Чизбаттер сразу забыл и о морской качке, и об усталости, да и вообще обо всём. Он влюбился с первого взгляда. У котов это бывает гораздо чаще, чем у кого бы то ни было.
Он встал с перевёрнутой лодки и, стараясь держаться как можно более уверенно, подошёл к обладательнице зелёных глаз.
– Позвольте представиться – сэр Чизбаттер, эсквайр, –  промурлыкал кот.
Кошка оценивающе оглядела его с ног до головы. Вид у сэра Чизбаттера был довольно жалкий: хвост был частично ободран, шерсть потускнела, рыцарские усы обвисли.
– Ну, чё, – фыркнула  она. – Раз такой расклад, тогда я – леди. Леди О’Фиш.
Сэр Чизбаттер рассыпался в любезностях. 
–  Как я несказанно рад нашей столь неожиданной встрече!
– Да уж! – хихикнула кошка. – Приятно встретить своего брата-аристократа! Зачем изволили пожаловать в наши края, досточтимый сэр? Дела службы или что-то личное?
– Я – рыцарь в изгнании! – признался  кот. – Превратности судьбы заставили меня покинуть родной дом, –  и,  доверившись новой знакомой, сэр рассказал ей всё. Кошка слушала, и её огромные глаза становились всё больше.
– Это что же такое творится?! – воскликнула она, когда кот закончил своё грустное повествование. – Это кто же посмел так обращаться с нашим братом? Нет, этого нельзя так оставлять!
– Долг чести требует отмщения, –  жалобно промяукал Чизбаттер. – Так сказать, вопиет…
– Да уж завопишь тут! – согласилась кошка. – Вот что, друг! Мы этого так не оставим! Соберём всех котов и кошек Маркетании, пойдём к Главному Кухмейстеру и такой кошачий концерт ему устроим! Пусть отдаёт нам Щипцы! Уж мы им покажем! Разделаем под орех! Были грозные Щипцы, а станут две никчемные ложки!
Чизбаттер выразил сомнение в том, что удастся собрать достаточно котов и кошек, ведь они гуляют сами по себе. К тому же уже объявлена весна, а весной кошки заняты совсем другими делами, но леди О’Фиш ободряюще лизнула его в щёку:
– Держи хвост пистолетом, сэр! Где наша не пропадала! Сейчас пойдём к моему кузену, он один стоит семерых! Настоящий сибиряк!
Кошка смотала удочки и, подхватив ведёрко с пойманной рыбой, повела несколько приободрившегося сэра Чизбаттера к скале над морем, на которой возвышался сооружённый из консервных банок величественный замок.
Поднявшись вверх по извилистой дорожке, кошка с котом подошли к воротам замка. Кошка позвонила в звонок. Эту операцию пришлось повторить несколько раз; наконец,  дверь отворилась, и на пороге предстал хозяин замка – огромный лохматый котище в домашнем стёганом халате и мягких тапочках с мышиными мордочками. На шее у него был украшенный кристаллами Сваровски ошейник от блох. Видимо, неожиданные посетители прервали его дневной сон, потому что вид у кота был явно недовольный.
– Здрасьте! – выпалила леди О’Фиш, выставляя перед собой ведро с ры-бой.
Котище тут же оживился и, не отвечая на приветствие, сунул лохматую голову прямо в ведро. Послышалось довольное урчание.
– Знакомьтесь, это мой кузен, –  быстро заговорила кошка. – Граф Буженин – сэр Чизбаттер.
Чизбаттер был несколько удивлён совсем не аристократическим поведением графа Буженина.
Насытившись, Буженин поднял голову от ведра.
–Ну, спасибо, Мурка, уважила! А то всё консервы да консервы! Сколько я тебе должен?
– Пустяки! – заискивающе промурлыкала кошка. – Какие могут быть счёты между своими!
Граф довольно погладил себя по животу:
– Ну, спасибо вдвойне! За мной не заржавеет! А это кто с тобой? – об-ратил он наконец взор на Чизбаттера.
Сэр Чизбаттер сделал куртуазный поклон и представился.
– Да, вид у тебя ещё тот, – произнёс слегка презрительно граф Буженин.
– Меня посвятила в рыцари Клара Карловна, –  сообщил сэр Чизбаттер, пытаясь произвести на графа как можно более благоприятное впечатление. И добавил: – Жезлом из колбасы. Брауншвейгской.
Жёлтые глаза графа засветились уважением.
– Наслышан о Кларе Карловне! Предостойнейшая женщина! Ну, коли так – пожалуйте в дом!
Замок Буженина изнутри выглядел ещё более грандиозно, чем снаружи. Высокие своды парадного зала подпирали колонны из поставленных друг на друга жестяных банок с тушёнкой, шпротами, печенью трески, сгущённым молоком и прочими консервированными продуктами. Посередине зала нахо-дился длинный стол из продолговатой жестяной банки из-под голландской селёдки. Стулья с резными спинками также были сделаны из пустых консервных банок.
Граф пригласил гостей присесть и сам устроился в одном из кресел.
– Итак, сударь, какого рожна вас сюда занесло? – поинтересовался он у Чизбаттера.– Сразу видно, что Вы прибыли издалека.
– У нашего друга проблемы, –  пояснила леди О’Фиш. – Он нуждается в экстренной помощи. Вопрос чести!
Сэр Чизбаттер рассказал графу свою печальную историю. Густая шерсть сибиряка от возмущения встала дыбом. Воинственно поднятый хвост распушился так, что из него посыпались искры. Жёлтые глаза метали молнии.
– Да как же это возможно?! – взвыл Буженин воинственно. – Так оскор-бить государственного  служащего, рыцаря, уважаемого кота! Нам всем, всему кошачьему племени брошен вызов!
– Я тоже так считаю, –  поддакнула леди О’Фиш.
– Что вы намерены делать? – спросил граф.
– Мы пойдём в Кухен и будем требовать у Главного Кухмейстера справедливости.
– Можете рассчитывать на меня, –  заверил Буженин.– Честь кота – это самое дорогое, что у нас есть. Не так ли, друзья?
В знак согласия коты издали боевой клич, от которого стены консервного замка содрогнулись.
– Ма-а-а-ууу!!!
– Выступаем в поход немедленно! – воскликнул Буженин. – Хотя нет, ведь сэр Чизбаттер, должно быть, устал с дороги и, наверное, голоден?
Чизбаттер признался, что это действительно так.
– Нет ли у вас кошачьих консервов? – поинтересовался он. – Если мож-но, с сыром!
– Ну уж нет, –  возразил Буженин. – Никаких консервов! Для друзей я приготовлю что-нибудь из русской кухни. Вы любите русскую кухню? Бефстроганов? Перепелов? Стерляжью уху?
– Я люблю молоко и творожок, –  признался Чизбаттер. – Раньше любил сметану. По поводу русской кухни ничего не могу сказать. Полтавская колбаса – это какая кухня?
Буженин снисходительно  рассмеялся.
– Вижу, что у вас нет ни малейшего представления о настоящей еде! Ох уж эти сэры! Приготовлю-ка я вам расстегаи! Вот и рыбки немного осталось.
– Только побыстрее, умоляю! – промурлыкала леди О’Фиш. – Наш друг ужасно голоден!
– Вот вам банка говядины тушёной, –  сказал граф. – ГОСТ такой-то. Заморите пока червячка, а я пошёл на кухню.
Из принципиальных соображений граф Буженин не держал никакой прислуги. Не было у него и кухарки. Русский граф предпочитал готовить сам.
Буженин надел кухонный фартук и поварской  колпак и тщательно вы-мыл лапы.
Подробно о том, как он готовил расстегаи, вы можете прочитать в нашем кулинарном приложении.
Времени на их приготовление понадобилось немало. Наконец процесс был завершён.
Гордо неся перед собой блюдо с расстегаями, распространяющими умопомрачительный запах, Буженин вошёл в обеденный зал, надеясь поразить гостей своим кулинарным талантом. Но гости, не дождавшись расстегаев, от души наелись консервов и крепко спали.
Буженин разочарованно вздохнул и съел всё приготовленное сам.



                КОТЫ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В КУХЕН


Утром следующего дня, едва забрезжил рассвет, сэр Чизбаттер проснулся, отдохнувший и полный желания отомстить. Обретение новых друзей придало ему уверенности.
– Ну что ж, друзья, вы со мной? – спросил он у леди и графа.
– Я – аристократ, и от слова своего не отказываюсь! – гордо молвил Буженин.
Кошка  ухмыльнулась в усы:
– Можешь на меня рассчитывать.
Плотно позавтракав и запасшись консервами на дорожку, коты трону-лись в путь.
По узкой тропинке они спустились от замка к морю. Море сильно штормило. Поразмыслив, друзья решили не подвергать свои благородные жизни  опасности и поехать в Кухен на обычном транспортёре. Это значило сильно удлинить время путешествия, поскольку предстояло объехать вокруг моря, но боязнь утонуть  была сильнее, чем желание сократить расстояние от Порто Пицца до Кухена.
– Зато мир поглядим, –  сказала кошка, и они отправились на вокзал Порто Пицца.
Здание вокзала, как и замок графа, было построено из консервных банок. Вместо крыши был огромный толстенный блин с выложенными на него креветками, шпротами, мидиями и прочей морской продукцией. Леди О’Фиш не удержалась и запрыгнула на крышу. Ухватив одну из столь аппетитных на вид креветок, она тут же разочарованно  выплюнула её.
– Это же просто муляж! Как не стыдно народ дурить! Чего только не придумают ради рекламы!
Денег на билеты у аристократов, конечно же, не было, а бесплатно их, несмотря на высокое происхождение, на транспортёр не пускали. Контролёр – Метла  была неумолима.
– А ну, марш  отсюда, дармоеды! – грозно покрикивала она, размахивая своим помелом.– Идите мышей ловить! – и огрела Буженина по спине.
– Но-но, полегче! – возмутился граф.
– Брысь, я сказала, а то ещё добавлю! – пригрозила метла.
Коты сконфуженно ретировались.
– Связываться неохота, – промяукал Буженин, выражая общую точку зрения. – Есть дела поважнее, чем трепать старый веник!
– Поедем товарным! – тут же нашла решение леди Мурка.
На платформе как раз шла погрузка. На транспортёр с помощью подъёмных механизмов устанавливались  ящики, заполненные консервами, и картонные коробки со свежей пиццей. Коты ловко подкрались с противопо-ложной стороны транспортёрной ленты и спрятались среди ящиков и коробок.
Раздался свисток, транспортёр тронулся. Коты, весело хихикая, помахали лапами оставшейся на платформе злобной Метле.
Вскоре Порто Пицца скрылся за поворотом. Путешественники, недолго думая, вскрыли одну из картонных коробок и насладились свежевыпеченной пиццей с морепродуктами.
– Вот это то, что надо, –  удовлетворённо облизываясь, промурлыкала леди О’Фиш.
Поезд двигался по краю моря, с другой стороны громоздились горы  каких-то коробок и пластиковых бутылок. В общем, ничего интересного. Транспортёрная лента мерно покачивалась, колёсики слегка поскрипывали, и котов опять потянуло в сон.
– Не проехать бы мимо, –  зевая, заметила кошка. – А то так и будем кружить вокруг моря.
– Не проедем, –  успокоил её граф. – В Кухене такой аромат должен стоять, что мёртвого разбудит!
Коты устроились поудобнее, вылизали себя с ног до головы и задремали, удовлетворённо  урча.
Но вот ветерок донёс до чутких кошачьих носов запах чего-то необыкновенно вкусного.
Леди О’Фиш первая подняла голову и застыла в восхищении.
– Господа, мы в раю! – воскликнула она. Чизбаттер и Буженин проснулись и остолбенели. С обеих сторон, почти доставая до ленты транспортёра, висели гроздья сосисок и разнообразных колбас, начиная от тонюсеньких «охотничьих»  колбасок  до богатырских сортов варёной колбасы, превосходящих размерами графа Буженина, а его порода была не из мелких.
От резкого запаха еды и её неимоверного количества у котов закружились  головы. Истекая слюной, они начали прыгать и срывать колбасы, сосиски и сардельки, и вскоре наелись так, что стали похожи на шерстяные мячики. Граф Буженин стал просто огромным клубком; что касается леди, то в ней едва бы кто-нибудь узнал прежнюю худышку. Объевшиеся коты не могли даже сдвинуться с места и лежали, опрокинувшись на спины и тупо глядя перед собой.
– Как же я теперь мстить-то буду? – вопросил жалобно Чизбаттер.
Друзья лишь сыто икали в ответ.
– Что это за место такое? – вглядываясь в редкие просветы между колба-сами, пыталась выяснить любопытная кошка.
– Какая разница! – равнодушно простонал Буженин. – Вот уж наелись так наелись! Теперь и умереть не жалко! – и граф снова погрузился в сон.
Кошка продолжала выглядывать между колбасами.
– Этот город называется СОС! – воскликнула она, прочитав промелькнувший между шеренгами сосисок и колбас обрывок надписи. Это значит – спасите наши души! Что за странное название!
– Ничего странного не вижу, – приоткрыв глаза, промурлыкал пресытившийся сосисками Буженин. – Это предупреждение. Тому, кто не знает меры в еде. Сос! Остановись, или будет худо! Ведь чревоугодие – это смертный грех. Ведёт к погибели души! – и граф молитвенно сложил передние лапы и поднял свои хитрые кошачьи глаза кверху. Наверху тоже были гирлянды сосисок. Буженин вяло потрогал их лапой и, опрокинувшись набок, захрапел.
За ним уснули и Чизбаттер с кошкой. Ведь коты, как известно, большую часть жизни проводят во сне. А сытые коты – тем более.
Они так крепко спали, что едва не проехали славный город Кухен. Но металлический лязг и шум кухонных комбайнов, стоявший над городом, до-нёсся до чутких ушей, и пушистые мстители разом проснулись.
Славный город Кухен не спал ни днём, ни ночью. Круглые сутки здесь кипела работа. Горели плиты и духовки,  крутились моторы тестомесилок, мясорубок, овощерезок и взбивалок, лязгали ножи, гремели крышки кастрюль, зычно кричали повара и кондитеры. Весь город казался одной большой кухонной машиной. Над Кухеном постоянно стояло облако белого вкусного пара. Вдохнув этот пар, наши коты закашлялись и уже окончательно проснулись.
Спрыгнув с транспортёра, они вошли в белый туман.
– Ну, и куда теперь идти? – фыркнула кошка. – Кто-нибудь знает?
Мимо пробежала какая-то поварёшка. Кошка поймала поварёшку за ручку и спросила:
– Скажите, пожалуйста, как нам найти Главного Кухмейстера?
Поварёшка хихикнула металлическим смешком.
– Сразу видно, что вы приезжие! Кухмейстер! Кто ж его видел?! Его ни-кто не видит, все только исполняют его указания! А вы откуда взялись? Справки у вас есть от ветеринара? И сюда нельзя без халатов и шапочек!
– Нам  Клара Карловна разрешила, –  соврал находчивый Чизбаттер.
– Ну, тогда другое дело! Идите в раздевалку, наденьте халаты, и можете гулять! Может быть, повезёт вам найти Кухмейстера! – и поварёшка со смехом укатилась.
Присмотревшись, коты нашли раздевалку и переоделись. Оглядев друг друга, они не могли удержаться от смеха.
– Граф, вы напоминаете мне доктора! – воскликнула леди О’Фиш.
– А вы мне – прелестную медсестру!
– Похоже, я лишний в вашей клинике! – обиделся Чизбаттер.
– Что вы, что вы, сэр! Вы будете главным ветеринаром! Берите свой скальпель и идёмте оперировать проклятые Щипцы!
Гордо подняв хвосты, коты и кошка двинулись вперёд  по широкому проходу между кухонными агрегатами. Несколько раз их чуть было не обрызгало кипятком из огромных чанов, но они невозмутимо продолжали свой путь. Вскоре  они миновали ряд кухонных комбайнов и вышли на тихую улочку, застроенную аккуратными пряничными домиками.
– Наконец-то нашлось тихое местечко! – воскликнула кошка.– Я чуть было не оглохла в этой адской кухне! Думаю, Кухмейстер живёт в этом районе. Давайте спросим у местных жителей.
Возле домиков стояли и сидели на лавочках множество пряничных, мар-ципановых и карамельных человечков, шоколадных зайцев и медведей. На зелёной мармеладной травке обосновались пряничные лошадки и ослики.
– Скажите, пожалуйста, –  обратилась бойкая кошка к ближайшей компании пряников, – Как нам найти Главного Кухмейстера? Он нам очень нужен!
Странно, но пряничные человечки не удостоили её ответом.
– Довольно невежливо с вашей стороны, –  обиделась леди О’Фиш. Рас-пушив, насколько было возможно, свой жалкий хвост, она отвернулась от человечков и направилась к шоколадным кошкам, сидевшим на лавочке из песочного печенья.
– Будьте так любезны, коллеги…
– Да они же не живые! – воскликнул Чизбаттер,  оглядев фигурки как следует. – Они даже не шевельнутся!
– Это просто печенье и пряники! – рассмеялся Буженин.
– Тьфу ты! А я-то распинаюсь! – расстроилась кошка.
Коты прошли вдоль по улице, но везде была одна и та же картина – неподвижные человечки, зайцы и лошадки. Вдруг сэр Чизбаттер прижал к голове уши и зашипел. Шерсть на его загривке встала дыбом, рыжий хвост заколотился о землю.
Буженин и кошка оглянулись. По улице прямо на них неслась решётчатая тележка на колёсиках, а в ней, держась за ручку, ехали Столовые Щипцы. Щипцы хватали подряд человечков, лошадок и зайцев с медведями и укладывали их в тележку.
– Вот вы и попались! – взвыл Чизбаттер, предвкушая страшную месть. – Пришёл час расплаты! Друзья, хватайте проклятые Щипцы!
– Только которые из них? – растерянно спросила кошка.
За первой тележкой следовала вторая, а за ней ещё и ещё, и в каждой сидели Щипцы, и все были совершенно одинаковые. Пока коты соображали, кому именно им следует отомстить, трое разных Щипцов, по очереди схватив графа, леди и сэра за загривки, забросили их в три разные  тележки. Тележки понеслись со страшной скоростью по улицам Кухена и вскоре въехали в узкий коридор, освещённый неоновыми лампами. От мертвенно-голубоватого света ламп  бедных животных объял невообразимый ужас.
Коридор казался бесконечным, Металлические тележки жутко дребезжали, и котам казалось, что настал их последний час. Мурка и Чизбаттер онемели от страха, зато сибиряк вопил за троих:
– Ма-у-а-мма!
Наконец  ужасная поездка завершилась, и друзья оказались в большом зале без окон, освещённом огромной яркой лампой, какие обычно бывают в операционных. Стены и пол зала были выложены кафелем, и вокруг царила невообразимая чистота. Пахло вишнёвым сиропом и спиртом.
Посередине зала стоял белоснежный стол. К столу вёл транспортёр, но не тот, что служит для междугородних поездок, а гораздо меньших размеров. Тележки подкатывались к нему по очереди, и их содержимое выгружалось на транспортёр.
За столом сидели двое: пожилая дама в белом халате и накрахмаленном поварском колпаке и пухлый розовощёкий мальчик лет пяти-шести, также в колпаке, из-под которого выбивались прелестные кудряшки.
– Да это же Клара Карловна! – воскликнул потрясённый до глубины души Чизбаттер.
На столе перед Кларой Карловной лежали разнообразные кухонные ножи, вилки, ложки, щипчики, а также свёрла и молоточки, и стояла большая эмалированная миска, доверху заполненная спелыми вишнями. Вишни были не совсем обычные – они шевелились и ёрзали в миске, толкая друг друга и пытаясь устроиться поудобнее.
Кондитерские изделия одно за другим подъезжали к столу и попадали в руки Клары Карловны, которая, в свою очередь, передавала их мальчику.
– Ну что, Игорёчек, нравится тебе этот зайчик? – спрашивала она.
Игорёчек оценивающе разглядывал шоколадку или пряник и отвечал с улыбкой:
–  Да, бабушка, нравится!
Или, недовольно скривив рот:
– Нет, не нравится!
Если шоколадный заяц или пряничная лошадка нравились мальчику, Клара Карловна вскрывала их острым ножичком, а Игорёчек, взяв маленькими серебряными щипчиками вишню из миски, макал её в сахарный сироп и вкладывал внутрь счастливчика. После этого отверстие запечатывалось горячим шоколадом или помадкой, и кондитерские фигуры оживали. Это было потрясающее зрелище!  Сначала они двигались неуверенно, неловко, падали на ровном месте, но затем, освоившись, начинали ощупывать и осматривать себя и друг друга, и вскоре уже вовсю разговаривали и шутили. Кто-то прыгал и смеялся от радости, некоторые пытались петь и танцевать. Лошадки с весёлым ржанием разбегались по столу, и Щипцам стоило немалых трудов собрать их.
Забракованные Игорёчком сладости заворачивались Щипцами в разно-цветные фантики, складывались в отдельную тележку и вывозились.
– Так вот кто Главный Кухмейстер! – прошептал ошеломлённый своим открытием Чизбаттер. – Просто капризный ребёнок! И ему доверено вершить чужие судьбы! Нравится – не нравится! С ума сойти!
Не успел он опомниться, как Щипцы подхватили его и водрузили на транспортёр, который повёз кота прямо в цепкие руки Игорёчка. Бабушка мальчика в это время протирала запотевшие стёкла очков.
Игорёчек помял кота в пухлых ладошках, широко улыбнулся и восклик-нул:
– Нравится!
– Ну что ж, –  произнесла Клара Карловна, одной рукой берясь за нож, а другой надевая очки, – Готовь вишенку!
– Не надо вишенку! – взмолился Чизбаттер. – Клара Карловна! Вы не узнаёте меня? Это же я, Рыжик, секьюрити из Сырграда! Вы меня ещё колбасой побили, когда я в буфет к Вам залез! А потом обучили и взяли на службу!
Клара Карловна была весьма удивлена, увидев на столе кота, и ещё двоих в тележках.
– Кто пустил кошек в святая святых?! – возмущённо воскликнула она. – Совсем распустились! Уволю! Лишу бесплатного зубного порошка для чистки!
Провинившиеся Щипцы стояли по стойке «смирно», опустив лопаточки по швам и потупившись.
Рассмотрев Чизбаттера как  следует, Клара Карловна наконец узнала его.
– Ты что здесь делаешь? – изумилась она. – Почему оставил пост?
Сбивчиво мурлыкая, кот объяснил ситуацию.
          Клара Карловна разгневалась не на шутку.
          – Вы слышали, что натворил ваш коллега? – обратилась она к застывшим в строю Другим Щипцам. – Позор! Так превысить свои полномочия!
– Это не мы! – металлическими голосами зазвенели Щипцы.
–Так! Где Щипцы – представитель? Мельхиоровые?
– Ещё не вернулись из командировки! – робко звякнул кто-то.
– Командировка давно закончилась! Как появятся – немедленно привести их сюда, на суд Главного Кухмейстера! Они будут примерно наказаны. Чтоб другим неповадно было! Всем ясно?
– Так точно! – прозвенели испуганные Щипцы.
Клара Карловна объявила работу на сегодня законченной.
Ожившие фигуры, столпившись на операционном столе, не уставали благодарно твердить «Данке шон!».
– Битте шон! – отвечала им Клара Карловна, после чего, взяв начищенный до блеска половник, помахала им, как маятником, перед удивлёнными фигурами, и строго приказала:
– Всем спать!
Введённые в гипнотический сон ожившие сладости  были отправлены на постоянное место жительства. Вскоре они проснутся в своих пряничных доми-ках, и ничего не будут помнить.
Котов и кошку Клара Карловна пригласила в свой кабинет на ужин. Обильно подкрепившись и вдоволь наигравшись с Игорёчком, хвостатые путешественники уже не помышляли о мести.


                СЭМ И ЛОШАДКА СНОВА В БЕДЕ


Сэм со спасённой лошадкой выбрались из леса и направились к транспортёру, решив ехать домой. Спасти Мартину из лап Щипцов не представлялось возможным, неизвестно было даже, в каком направлении двигаться. Ноги лошадки распухли от долгого пребывания в горячем сиропе, так что самым разумным было вернуться.
Однако у транспортёра их ждал неприятный сюрприз – механизм не работал. Пройдя вдоль замеревшего транспортёра, Сэм и лошадка повстречались с Пассатижем, который сообщил им, что ремонт будет долгим.
Посовещавшись, Сэм и лошадка решили идти в Свитбург пешком.
Поскольку свадебный торт был уничтожен воробьями, оставалась надежда, что Щипцы отпустят Мартину, может быть, даже отнесут её в Кухен, а уж там Главный Кухмейстер разберётся. Ожидать в неизвестности не было сил.
– Ну что ж, раз вы так решили, можете сократить путь, – подсказал им мастер Пассатиж. – Напрямую через лес сладкой соломки. Там прорублена просека, так что не заблудитесь. Справа будет село Хлебное…
– Я там уже был, –  сказал Сэм.
– Ну вот, за селом, мимо Мучного карьера через поле, потом прямо по просеке через лес, и выйдете как раз к Свитбургу.
– Это недалеко, –  согласился Сэм и, пожелав мастеру удачи, они с лошадкой тронулись в путь.
Пройдя мимо Хлебного, мальчик  и лошадь подошли к лесу из соломки.  Дул лёгкий ветерок, и соломки волнами раскачивались из стороны в сторону, издавая приятное потрескивание. Найдя просеку, друзья углубились в лес. Ветерок обдувал ноги лошадки, и вскоре они совершенно высохли и даже стали крепче от пропитавшего их виноградного сиропа. Радостная лошадка бежала рысцой, и Сэм еле поспевал за ней.
– Но-но, полегче! – крикнул ей Сэм, чувствуя, что безнадёжно отстаёт.
Лошадка, взбрыкнув несколько раз задними ногами, вернулась к Сэму и, подставив ему пряничную спину, великодушно предложила садиться. Сэм не стал отказываться, и вскоре они галопом скакали вдоль просеки.
Заросли соломки начали редеть, вдали уже забрезжил желанный просвет, но тут случилось нечто совершенно непредвиденное: у самого выхода из леса, перегородив дорогу, стояли в ряд внушительных размеров шары из круто замешенного и хорошо пропечённого теста. Их было не меньше дюжины. Вишня внутри Сэма похолодела и лихорадочно заколоти-лась. Ему ли было не знать, что это за шары! Колобки, злобные и зубастые, ухмыляясь, поджидали путников. Среди них выделялся один, именно тот, который сбежал во время памятного матча с галетной командой! Сэм узнал бы его из тысячи по свирепой гримасе на физиономии и вмятинам от ударов на боках.
Колобок тоже узнал Сэма.
– Кого я вижу! – вскричал он со злобной радостью.  – Наш юный капитан! Наш лучший форвард! Наш непобедимый чемпион! Чтоб тебя!
Сэм понял, что надо спасаться.
–  Назад, лошадка! Назад!
Лошадка испуганно заржала и встала на дыбы, чтобы развернуться, но из зарослей соломки выскочили ещё несколько колобков и бросились к ней. Отбиваясь передними и задними ногами, лошадка сумела опрокинуть нескольких нападавших, но силы были неравны – колобки навалились на неё и не давали сдвинуться с места. Сэма стащили с лошадки и скрутили ему ру-ки.
– Попался, голубчик! –  потирая пухлые ладошки, ехидно произнёс помятый Колобок. – Сейчас узнаешь, почём фунт изюма! Чтоб тебя!
–  Чтоб тебя! Чтоб тебя! – хором проскандировали остальные колобки.
Следуя указаниям помятого Колобка, разбойники подхватили Сэма и понесли куда-то. Упиравшуюся изо всех сил лошадку тащили следом. То ли от удара колобком по голове, то ли от пережитых потрясений у неё помутился рассудок, из-за чего она громко ржала и пела:
– Не знаю, в чём моё пред-на-зна- че-е-е-нье!
– Заткните ей рот! – приказал помятый Колобок.
Кто-то из колобков залепил лошадке рот куском сырого теста, после чего она могла только мычать.
Пленников вывели из леса на равнину, засыпанную мукой, и сбросили в яму, достаточно глубокую, чтобы выбраться из неё самостоятельно. Там они просидели некоторое время, пока наверху совещались, что с ними делать. Ло-шадка понемногу пришла в себя и с отвращением выплюнула лишивший её речи кляп.
Встав на спину лошадки, Сэм попытался высунуть голову из ямы и по-смотреть, что там происходит, но сидевший наверху бдительный сторож шлёпнул его по голове толстой ладонью, и мальчик упал на дно. Вскоре наверху  раздался гнусный смех и тяжёлый топот колобков. Сэма вытащили из ямы и повели на расчерченное в муке футбольное поле. Вместо ворот на поле были установлены два сита, через которые просеивают муку.
Колобки разбились на две команды. Игроки одной из команд разукра-сили себя густой сметаной, игроки другой – каким-то ярко-малиновым джемом. Злобный Колобок вымазался джемом с головы до пят, и даже зубы свои выкрасил в красный цвет для устрашения.
Сэм всё понял. Теперь он будет спортивным снарядом! О ужас!
– Вбрасывание! – скомандовал злобный Колобок.
Приглашённый судья, почтенный Крендель из Хлебного, которого тоже привели сюда не по своей воле, робко подтолкнул Сэма в центр поля. Колобки набросились на него и с остервенением начали пинать толстыми ногами. Самые злые, подпрыгивая, обрушивались на свою жертву всей тяжестью своих тел. Удары сыпались со всех сторон. Бедный мальчик бросился бежать, колобки догоняли его и пинали, пинали, пока он не оказался в воротах. Особенно старался его заклятый помятый враг. Колобков было слишком много, так что о сопротивлении не могло быть и речи. Убежать тоже было невозможно.
Сидевшая в яме лошадка, переживая за Сэма, то и дело подпрыгивала, пытаясь увидеть происходящее. Сторож-колобок так увлёкся игрой, что не обращал на неё внимания.
Увиденное привело лошадку в полное смятение.
– Прекратите это варварство! – жалобно ржала она, безуспешно пытаясь выскочить из ямы. – Садисты!
Окончательно обессилев, лошадка села на горку муки, образовавшуюся от ударов её копыт о стены ямы, и разрыдалась.
Сэм не помнил, сколько раз и в каких воротах он оказался. Игра закончилась только к вечеру, когда колобки порядком подустали и проголодались. Победила команда «малиновых». Распевая «Я от бабушки ушёл», игроки отправились на ночлег в Хлебное. Сэма сбросили обратно в яму и завалили сверху сломанной соломкой, оставив на всякий случай сторожа.
Сэму было очень плохо. Перед глазами всё плыло, шоколадное тело разламывалось от побоев, нанесённых озверевшими колобками. Лошадка тщетно пыталась привести его в чувство – Сэм ни на что не реагировал. Обливаясь слезами, лошадка уснула.
Колобки пришли в Хлебное, горланя воинственные кричалки и пугая мирных жителей.
Крендели, хлебцы, булочки и рогалики в ужасе запирали свои дома, боясь разграбления и других бесчинств. Набегам колобков село подвергалось уже неоднократно. Местной полиции в Хлебном не было, поэтому приходилось обращаться за помощью в Кухен. Оттуда иногда присылали бригады щипцов и скалок, чтобы утихомирить дикарей. Но колобки были хитры и увёртливы, а главное, развивали такую бешеную скорость, что поймать их было совсем не просто. Немногие попадались в расставленные охотниками авоськи, но большинству удавалось скрыться в лесах. Отсидевшись некоторое время, разбойники принимались за старое. Счастье, что колобков было не так уж много.
Побродив по Хлебному  и, безуспешно попытавшись проникнуть в загодя укреплённые бдительными  селянами дома,  колобки ограничились тем, что сломали несколько скамеек, выбили леденцовые окна в местном шахматном клубе и намалевали на заборах непристойные граффити. После чего хулиганы направились на хутор, где жил уже знакомый нам многоопытный Колобок. На самом деле именно он являлся их идейным лидером и вдохновителем на всякие сомнительные «подвиги».
Многоопытный Колобок с радостью принял собратьев и угостил  всех пивом, которое он варил нелегально. Напившись и наевшись досыта, колобки наперебой начали похваляться своими хулиганскими выходками. Выслушав рассказ о пленении Сэма, хозяин неожиданно для всех помрачнел и приза-думался.
– Они играют нами в футбол, – леденящим душу голосом произнёс он, – Потешаются над нами! А мы и пикнуть не смей? Доколе?
– Мы отомстили! – наперебой заверещали радостные пьяненькие колобки. – Мы ему накостыляли по первое число!
– Глупцы! – саркастически усмехнулся многоопытный Колобок. – Завтра придут щипцы со скалками, переловят вас всех и отдадут на позор! Нас слишком мало!
Колобки приуныли.
– Что же нам делать?
– Надо подумать, –  поскребя в затылке, отвечал Колобок.
– Думай же! Думай! Ты среди нас самый умный, самый образованный, самый обкатанный! – возопили колобки, с надеждой устремляя взоры на своего лидера.
Многоопытный Колобок ещё раз поскрёб в затылке.
–  Я найду решение, –  уверенно заявил он. – Но обещайте слушаться меня беспрекословно!
– Обещаем! – дружно заверили своего вождя перепуганные колобки. Кто-то даже пропищал фальцетом:
– Клянёмся!
Вождь довольно усмехнулся:
– Утро вечера мудренее! Отправляйтесь спать, а завтра я посвящу вас в свои планы!
Колобки, тихо переговариваясь между собой, разбрелись по углам. Те, кому не хватило места в доме, покатились ночевать в сарай, а кто не уместил-ся в сарае, остались во дворе на копне из сладкой соломки. Вскоре воздух ог-ласился мощным храпом двух дюжин глоток.
Не спал только многоопытный Колобок. Он думал. К рассвету его осе-нило:
– Фруктополис! Живые вишни!
Утром, когда колобки проснулись, хозяина дома не было. На столе он оставил записку:
« Ушёл на разведку. Вернусь к обеду».
Не зная, чем заняться до обеда, колобки не смогли придумать ничего лучшего, как провести ещё один футбольный матч с участием несчастного Сэма. Однако, к их огорчению, Крендель, бывший судьёй во вчерашней игре, забаррикадировался у себя в доме и наотрез отказывался выйти, несмотря на все уговоры и угрозы. Безуспешно попытавшись штурмовать сооружённое из окаменевших  от времени сухарей жилище Кренделя, хулиганы вынуждены были ретироваться. Да ещё жена Кренделя с балкона облила их на дорожку квасным суслом.  Так что Сэм получил передышку. К утру он отлежался и пришёл в себя, хотя бока, конечно, здорово болели. Но Сэм был спортсменом и привык стойко переносить травмы.
Пожевав соломки – ведь другой еды вокруг не было – Сэм и лошадка начали думать, как бы сбежать из плена.  Это казалось совершенно  невозможным – яма была глубока, и сторож никуда не отлучался.
– Я буду прыгать на стенки ямы, –  прошептала лошадка. – Мука будет осыпаться, горка будет расти, и мы сможем выбраться. Останется только от-влечь сторожа.
С этими словами она подпрыгнула и ударила всеми четырьмя копытами в стенку. Мука посыпалась вниз, запорошив пленникам носы и глаза. Сэм и лошадка наперебой начали чихать.
– Эй, вы, там! – грозно прикрикнул Колобок-сторож. – Чем вы там занимаетесь?!
– У нас насморк! – отвечал Сэм. – Мы простудились!
– И хотим пить и есть! – добавила лошадка. – Вы нарушаете международную конвенцию о содержании пленных!
– Чего-чего? – не понял сторож. – Какую ещё конфекцию? Ишь ты – конфет они захотели! Чтоб вас!
– Ну ты тупица! – возмутился Сэм.– Воды хотя бы принеси!
Охранник нехотя сбросил пленникам начатую банку колы. От сладкой тёплой жижи пить захотелось ещё больше.
– Не надо отчаиваться! – прошептала мужественная лошадка готовому разрыдаться мальчику. – Мы же с тобой спортсмены, физкультурники! Выдю-жим!
Между тем вождь колобков вернулся со станции. Вот что ему удалось там разузнать.
Во время сезона созревания плодов из Фруктополиса в Кухен раз в неделю отправлялся специальный состав со спелой вишней. Начальник станции, пожилой Рогалик, к которому хитрый Колобок  сумел втереться в доверие, угостив его самодельным пивом, сообщил по секрету, что важный поезд  без остановки проходит через Хлебное по пятницам, ровно в три часа дня.
На календаре был понедельник.
– Готовьтесь! – сказал Колобок своим соратникам. – Будем грабить по-езд.
Слова лидера были встречены громогласными криками «Ура!» и хоровым исполнением песни «Я от бабушки ушёл», которая стала гимном колобков.


                НЕОЖИДАННОЕ ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ


Потеряв Селину, Мартина, по совету гида-колибри, поехала в санаторий. Здание санатория, сооружённое из стеклянных баночек для детского питания, располагалось на склоне горы и было окружено великолепным парком. Из окна отведённой Мартине комнаты открывался живописный вид на море.
Но Мартине было не до красот. Тревожные предчувствия охватили её. Где же Селина?
– Не волнуйтесь, пожалуйста, –  успокаивала девочку колибри. – В нашем городе не бывает никаких серьёзных происшествий. Криминальная обстановка одна из самых благополучных во всей Маркетании. Очевидно, Ваша подруга просто слегка заблудилась. Вот увидите, скоро она появится – ведь она же птица!
И правда – не прошло и часа, как в открытое окно влетела Селина.
– Ну вот, я же говорила, что всё будет хорошо! – пискнула колибри и, попрощавшись, вылетела в то же окно.
– Где ты была?! – воскликнула Мартина. – Я так волновалась!
– Всё в порядке, конфетка! – весело просвистела синица, протягивая Мартине плюшевый рюкзачок. Девочка заглянула внутрь. В рюкзачке лежали странные зеленоватые плоды, по форме напоминающие груши, только очень маленькие.
– Что это? – удивилась Мартина.
– Презент из запретного сада! Плоды с синего дерева!– гордо похвасталась Селина. – Нет преград для смелой птицы!
– Ты что – украла их? – ужаснулась Мартина. – Ведь этого нельзя де-лать! Как ты могла! Надо немедленно вернуть плоды обратно!
– Да ладно! Подумаешь – взяла несколько штук! Ты ведь никому не ска-жешь? Ты не представляешь, до чего вкусны! Советую попробовать. Хотя лучше подождать пару дней – они дозреют и будут ещё слаще.
– Не буду я ничего пробовать! – возмущённо воскликнула Мартина.  – Стыдно брать без спросу!
– Подумаешь! – ещё раз обиженно произнесла синица. – Я ведь для тебя старалась!
В комнату зашла, точнее, заползла медсестра – виноградная улитка в белоснежном халатике – и пригласила на завтрак. Селина предусмотрительно спрятала рюкзачок в шкаф.
В большой светлой столовой было полно отдыхающих, среди них уже знакомые нам плюшевые белки и кенгуру. Узнав Мартину, они несказанно обрадовались и, подбежав к столику, за которым сидели девочка с синицей, наперебой заверещали:
– Какая встреча! Как мы рады вас видеть!
– Какие процедуры вам прописали? Медовые ванны? Ингаляции? Душ Шарко?
– Вы будете ходить в бассейн? Мы – нет! Потому что батарейки нельзя мочить!
– А вы придёте вечером на танцы? Ах, у вас гипс! Ну, просто посидите, послушаете музыку! Здесь чудная живая музыка – группа кузнечиков и сверч-ков! А солистка у них –  земляная жаба Жанна! Группа так и называется – «Жаба Жанна и сверчки»!
Мартина сказала, что обязательно придёт послушать эту группу, после чего назойливые плюшевые знакомые оставили её в покое и отправились на процедуры.
На завтрак были поданы фруктовый суп и изумительный штрудель.
– Надо будет выведать у здешнего повара рецепт, –  обратилась девочка к Селине и осеклась: с птицей творилось что-то неладное. Синица вся согнулась, скрючилась от невыносимой боли.
– Что-то пучит меня! – с трудом произнесла она. – Наверное, суп прокисший подали…
Кое-как они добрались до палаты.
– Надо врача позвать! – предложила Мартина. – Возможно, отравление! Или аппендицит!
Селина устроилась на диванчике, обхватив крыльями живот.
– Кажется, отпустило! Ерунда, просто спазм! Нельзя есть столько сладкого. Приучили меня там, в своём Свитбурге! Ладно, отлежусь немного, и всё пройдёт! А ты не теряй времени, иди на процедуры.
Мартине не хотелось оставлять больную подругу, но синица заверила, что с ней всё в порядке, и девочка отправилась на назначенный ей массаж. Предварительно её осмотрел врач-дятел и разрешил снять гипс. Массаж делали виноградная улитка и толстый мягкий слизень. Процедура оказалась очень приятной, но чувство беспокойства за Селину не покидало девочку.
Предчувствия её не обманули. Когда Мартина, уже без костылей, верну-лась в свою комнату, синица неподвижно лежала на спине, раскинув крылья и задрав кверху лапки.
– Плохо мне, конфетка! – изменившимся голосом простонала она. – Со-всем плохо!
Мартина бросилась к дежурной медсестре.
– Доктора! Скорее доктора!
Улитка со всей прыти поползла за врачом.
Когда дятел пришёл, Селина уже потеряла сознание.
– В реанимацию! Срочно!
Улитки подкатили каталку, и Селину увезли. Мартина порывалась последовать за ней, но её не пустили. Плачущая девочка осталась ждать у стеклянной двери.
– Что случилось? – подскочила к ней плюшевая белка.
Сквозь слёзы Мартина попыталась объяснить. Вскоре возле реанимации собралась целая толпа плюшевых коал, бурундуков и белок. Все наперебой ахали и утешали Мартину.
Вышел доктор.
– Это что за сборище? Здесь реанимационное отделение, посторонним вход воспрещён! Прошу всех удалиться!
Мартина бросилась к дятлу:
– Что с ней, доктор?
– Не можем диагностировать! – с досадой отвечал врач. – Может быть, Вы нам поможете? Скажите, что она ела?
– Завтракала, как все: суп, штрудель…  Хотя, подождите! – Мартину вдруг осенило. –  Утром, когда нас возили на экскурсию, она залетела в Чудесный сад и склевала какую-то маленькую грушу. Ещё сказала, что недозревшая. Это отравление, да?
– Что Вы говорите! – воскликнул доктор. – Какой ужас! – и бросился назад в реанимацию. Мартина осталась у двери в совершенном смятении.
Реанимационные манипуляции над синицей продолжались ещё довольно долго, и Мартина потеряла всякую надежду на спасение подруги. Вышедший к ней усталый врач наконец объяснил, что произошло с Селиной.
– Плод изменения сущности. Если его съесть, полностью меняется струк-тура клеток, и организм приобретает новые свойства и вид. Например, пряничная лошадка превратится в настоящую лошадь, шоколадный заяц – в настоящего зайца или кролика, марципановая фигурка человека – в настоящего большого человека.
– А  Селина? – пролепетала Мартина срывающимся от волнения голо-сом.
–Здесь всё наоборот! Она превращается из настоящей птицы в марципановую. Но, поскольку плод был недозрелым, процесс перевоплощения не будет доведён до конца.
– То есть? – не поняла девочка.
– Она станет простой марципановой конфетой. Не будет ни говорить, ни двигаться, и чувствовать ничего не будет. Мне очень жаль.
Мартина разрыдалась.
– Могу я взглянуть на неё? – спросила она сквозь слёзы.
– Да-да, конечно, только наденьте халат и бахилы.
Путаясь в огромных бахилах, плачущая Мартина вошла в реанимаци-онную палату.
Синица лежала на кровати под капельницей. Внешний вид её очень изменился – пропали пёстрые пёрышки, и вся она побелела и как-то затвердела, становясь всё более похожей на кусок марципана. Но головка птицы ещё поворачивалась и клювик открывался.
– Селина, милая, как же так?!
Синица повернула головку и, узнав Мартину, печально усмехнулась:
– Се ля ви, конфетка. Вот к чему приводит любопытство. Тяжкий путь познания. Не грусти обо мне, милая. Я рада, что встретила такую подругу.
– Я тоже, Селина, я тоже! – рыдая, воскликнула девочка. – Пожалуйста, не оставляй меня!
– Не надо о… –  Селина замолкла и затвердела окончательно.
Мартину вывели в коридор и посадили на кушетку. Улитки принесли ей успокоительное.
– Неужели ничего нельзя сделать? – не могла поверить Мартина. Улитки сочувственно вздыхали.



                ОГРАБЛЕНИЕ ПОЕЗДА.  КОЛОБКИ ПОПОПОЛНЯЮТ СВОИ РЯДЫ


Безутешная Мартина проплакала до самого вечера, отказавшись и от обеда, и от ужина. За окном стемнело. В парке санатория зажглись разноцветные фонарики, с танцплощадки послышалась музыка. Весело звучали скрипки сверчков, вдохновенно играл на рояле маэстро богомол, бил в барабаны навозный жук, выводила немыслимые рулады жаба Жанна.
Санаторная публика, забыв обо всём, отдавалась стихии танца.
В дверь тихо постучали, и в комнату зашёл  мастер Пассатиж. Он пришёл проведать подруг и по пути встретил медсестру, которая рассказала ему о печальном происшествии.
Пассатиж попытался успокоить Мартину.
– Не может быть, что мы её потеряли, –  сказал он. – Кто такой этот санаторный врач? Светило медицины? Нет, всего лишь обычный дятел! Надо показать Селину Главному Кухмейстеру. Она ведь теперь марципановая птица. А Кухмейстер и не таких оживляет!
– Верно! – воскликнула Мартина. Огонёк надежды  засиял перед ней. – Главный Кухмейстер  вставит в грудь Селины вишенку, и она оживёт! Это же так просто! Пусть она останется марципановой, но зато будет жить!
– В пятницу в Кухен отправляется специальный поезд, как раз со свежей вишней. Билетов на него не продают, но я договорюсь, чтобы вас взяли. Подругу твою упакуем в коробку, чтобы не повредить.
– А Вы, мастер, не поедете с нами? – с мольбой в голосе спросила де-вочка. Ехать одной с неподвижной и бессловесной Селиной было как-то жут-ковато.
– К сожалению, я ещё не закончил с делами. Вряд ли управлюсь до пятницы. Не бойся, поезд находится под охраной, доедете в лучшем виде. А пока отдыхай и набирайся сил.
Мартине ничего не оставалось, как последовать совету мастера. Она уси-ленно восстанавливала своё здоровье, посещая все предписанные процедуры. Нога давно перестала болеть, болела только душа за Селину. Скоротать бесконечно тянущиеся санаторные дни ей помогали новые плюшевые друзья.
Наконец настал день отъезда. Пассатиж приехал за ними на садовой тачке. Селину упаковали. Это оказалось нелёгким делом, так как, перед тем, как затвердеть, птица успела раскинуть крылья. Пришлось склеивать для неё одну большую коробку из двух.
Тепло попрощавшись с медперсоналом и новыми друзьями, Мартина поехала на вокзал. Не забыла она и захватить плюшевый рюкзачок  Селины со злополучными плодами, которые слегка пожелтели. Вдруг они понадобятся Кухмейстеру.
На вокзале царили шум и толкотня. К формирующемуся на первом пути поезду садовые гномы друг за другом  подкатывали тачки со свежими и сушё-ными фруктами и ягодами, с орехами, с компотами в банках. Всё это устанавливалось на транспортёр. Непонятно было, кто командует погрузкой, поэтому между грузчиками то и дело возникали стычки.
Наконец, появился начальник  станции, солидный и важный майский жук в форменном блестящем плаще, и навёл порядок.
Пассатиж подошёл к начальнику, показал ему подписанную мэром бумагу. Начальник кивнул головой в знак согласия.
Мартину и коробку с Селиной разместили ближе к началу состава, на-крыв их палаткой из полиэтиленового пакета на случай дождя. Чтобы не было жёстко, в палатку насыпали упаковочную стружку, которую используют для хранения яблок.
Наконец  в окружении большого количества боевых шмелей прибыла огромная  корзина с драгоценными вишнями. Корзину с большой осторожностью погрузили на транспортёр недалеко от палатки Мартины. Шмели уселись по краям поезда с обеих сторон, соблюдая между собой равный интервал. Справа и слева от палатки тоже оказалось по шмелю. Соседство со шмелями вносило определённый дискомфорт, но ради подруги приходилось потерпеть.
Наконец погрузка закончилась, начальник станции дал гудок и транспортёр тронулся.
Мартина помахала Пассатижу, стоящему на платформе.
– Счастливого пути! – прокричал вслед уходящему поезду мастер. – Всё будет хорошо!
– Спасибо за всё! – отвечала Мартина. – Увидимся!
Город Фруктополис скрылся за живописными горами, вдалеке осталось и Море Сока.
Мартина вздохнула грустно и присела на опилки рядом с коробкой, в которой лежала превратившаяся в конфету подруга.
После приморского пейзажа окрестности казались однообразными и скучными. Хлебные холмы, заросли соломки и деревянных лопаточек, небольшое зелёное озеро Тархун… Транспортёр мерно покачивался, нагоняя сон. Скоро она будет в Кухене, а там и до Свитбурга рукой подать! Как же хочется встретиться с друзьями, с мадам Эклер, снова посещать школу! Особенно Мартина соскучилась по своей лошадке, ну и по Сэму, конечно. Добрались ли они до Свитбурга? Пассатиж звонил мэру Тульскому из Фруктополиса, но  новостей о лошадке и Сэме пока не было. Мартина даже представить не могла, как скоро она увидит друзей!
Девочка задремала, завернувшись в подаренный белками плюшевый клетчатый плед. Сквозь сон она услышала вдруг тревожный гул шмелей. Транспортёр резко дёрнулся и остановился, словно кто-то сорвал стоп-кран. От толчка попадали установленные друг на друга ящики с фруктами, едва не завалив палатку Мартины. Ничего не понимающая девочка выскочила наружу, протирая глаза.
У остановившегося поезда развязалась настоящая битва. Большие шары один за другим скатывались с холма-буханки и, используя в качестве трамплина деревянную лопаточку, запрыгивали на транспортёр. При этом они выкрикивали воинственные лозунги:
– И зайца съедим! И волка съедим!
– Чтоб вас всех!
Мартину охватил ужас.
– Это же колобки! Как их много! – едва дыша от страха, прошептала она.
На вершине буханки стоял главный Колобок и командовал операцией, вооружившись сделанным из вафельного рожка рупором. Рот его перекосила устрашающая гримаса.
– Полковник! Заходи с тыла! Вали ящики! Дави шмелей!
Помятый Колобок, удостоенный звания полковника, с редкостным рвением бросился выполнять приказ. Шмели отчаянно защищались, изо всех сил жаля колобков, однако укусы не наносили нападавшим ощутимого вреда. Колобки тщательно готовились к ограблению поезда и прошли дополнитель-ную закалку в печке, отчего покрылись непробиваемой твёрдой коркой.
– Вперёд, мои бойцы! – подбадривал их вождь с горы. – Поднатужьтесь! Хватайте корзину!
Охранники-шмели, оказавшиеся не в состоянии справиться с натиском бандитов, беспомощно жужжа, вились над поездом. Колобки торжествовали. Помимо бесценной корзины с вишнями, их добычей стали восемь ящиков с апельсинами, четыре банки с компотом и всё, что они смогли унести.
Мартина попыталась спрятаться в своей палатке, зарывшись в опилки. Полог палатки отодвинулся, и внутрь заглянул свирепый колобок в боевой раскраске, обвешанный  своими трофеями – связками сушёных яблок.
– Господин полковник! – крикнул он. – Здесь какая-то коробка здоровенная!
Подошёл помятый Колобок. Коробку с Селиной вытащили из палатки и открыли.
– Какой шикарный марципан! – помятый  Колобок аж облизнулся. – Тащите его на базу! Поделим по-братски! Заслужили!
Два дюжих колобка подняли коробку и потащили её.
Мартина, не помня себя, выскочила из укрытия.
– Не трогайте! Не трогайте её!
Колобки удивлённо оглянулись.
– Это ещё что такое?
– Ещё один марципан! Какой хорошенький!
– У-тю-тю-тю!
Жирные пальцы колобков потянулись к Мартине. Девочка в ужасе закрыла глаза, прикрывшись рюкзачком.
– На базу её! – скомандовал помятый полковник. – Пусть Главный решит, кому она достанется! Всё должно быть по справедливости!
Свирепый колобок схватил Мартину подмышку и, как бравый шотландец, обмотавшись её пледом, последовал за остальными разбойниками. Шмели попытались преследовать грабителей, но колобки только отмахивались от них, как от назойливых мух.
–Я от бабушки ушёл! – запел дискантом какой-то колобок-подросток, пребывающий в эйфории от своей первой бандитской вылазки.
– Я от дедушки ушёл! – дружно грянули колобки.
Придя в село Хлебное, казавшееся вымершим – такого страху нагнали разбойники на мирных жителей – колобки занялись дележом добычи. Корзина с вишнями была спрятана в холодный погреб, компоты выпиты, апельсины съедены. Дошёл черёд до марципана.
– Предлагаю поделить птицу на равные части! – предложил полковник.
Главный Колобок внимательно оглядел распростёртую на обеденном столе марципановую Селину и почесал в затылке.
– Уж больно хороша! Плоская, симметричная. Послушайте, братья, а ведь у нас нет флага! Гимн есть, а флага нет! Давайте-ка сделаем из этой птицы наш боевой штандарт! Ведь птица – символ свободы, не так ли?
Слова вождя были восприняты с восторгом. Колобки были уже сыты, поэтому марципана никому особенно не хотелось. Селину насадили на палочку  из-под мороженого и, нарисовав на ней малиновым джемом символ колобков – зубастый круг, отправились маршировать на плац.
На столе осталась только Мартина. Только теперь, приглядевшись, Главный Колобок узнал её.
– Ба! Знакомые всё лица! – воскликнул он. – Право же, я рад нашей встрече! А Вы изменились, похорошели! И платьице новое Вам идёт несказанно. А где же Ваша пернатая подруга?
Мартина со слезами показала рукой на окно, за которым маршировали колобки. Многоопытный вождь всё понял.
– Ну надо же! – удивился он. – Каких только метаморфоз не увидишь в этой стране! Ну что ж! Пусть побудет нашим знаменем. Весьма почётная мис-сия!
– Что со мной будет? – дрожащим голосом спросила Мартина.
Вождь колобков рассмеялся.
– О, не бойтесь! Мои головорезы, правда, хотели Вас некоторым образом скушать! Признаться, я и сам подумывал об этом, когда Вы гостили у меня в  первый раз. Надо сказать, тогда Вы выглядели весьма неприглядно, не то, что теперь. Настоящая красавица! Знаете, что я думаю? Каждому мало-мальски значительному лидеру по статусу совершенно необходима первая леди! Итак, не согласитесь ли Вы стать моей супругой? Свадьбу сыграем такую, что  вся Маркетания  содрогнётся! За подарками тоже дело не станет! Исполню любые желания своей прелестной жёнушки! Вот только возьмём Свитбург!
– Не бывать этому! – гордо подняв голову и глядя Колобку прямо в лицо, воскликнула возмущённая Мартина. – Никогда вам не взять Свитбург! Никогда я не стану женой преступника!
Колобок помрачнел и нахмурился.
– Ну что ж, – сказал он. – Надеюсь, очень скоро Вы заговорите по-другому. Я подожду.
Он выглянул в окно.
– Эй, Свирепый! Отведи-ка эту упрямую девчонку к остальным арестан-там. Пусть поработает вместе со всеми. Дел предстоит много! Готовьте тестомесилку!
Свирепый колобок в шотландском пледе грубо схватил Мартину за руку и потащил к яме, в которой сидели Сэм и лошадка.
– Полезай, давай! – приказал он, опуская в яму лестницу из сладкой со-ломки. Мартина спустилась вниз. Надо ли говорить о том, что испытали друзья, встретившись таким образом! Крепко обнявшись, они рыдали втроём на дне своего узилища! Даже в душе свирепого колобка что-то дрогнуло.
– Ну ты, того, –  глядя в сторону, чтобы скрыть набежавшую слезу, сказал Свирепый охраннику, –  Стереги их как следует! И гляди, чтобы не померли с голоду, а то Главный тебе задаст! Понял?
– Так точно, командир! – отвечал охранник, отдавая честь растопыренной пятернёй. Он вытащил назад лестницу и, погрозив пленникам кулаком, прикрыл яму соломкой. Вдоволь наплакавшись и успокоившись, друзья поведали друг другу о том, что с ними произошло, и начали вместе размышлять о путях спасения из неволи. Мартина показала Сэму и лошадке злополучные плоды, превратившие Селину в безжизненный кусок марципана. Сэм внимательно рассмотрел маленькие груши.
– Зелёные ещё, –  с сожалением произнёс он. – А то бы…
– А то бы что? – не поняла Мартина.
– А то бы съели по груше, да и превратились в великанов, которых показывают по телевизору! И раскидали бы всех этих колобков!
«А он не такой уж и тупица», –  подумала Мартина, с удивлением глядя на своего друга. Видимо, жизненные испытания способствуют развитию интеллекта.
– Прежде надо бы проконсультироваться с Главным Кухмейстером, –  высказала своё мнение осторожная лошадка. Что он скажет. Селина наша до-рогая съела плод не подумавши – и вот результат. Сейчас на палочке сидит! Стану я настоящей лошадью – разговаривать разучусь, буду только ржать! Нет уж, увольте!
Разговор  друзей прервал охранник.
– Эй, вы, вылезайте! Работать пора!
Пленники поднялись наверх.
– Пойдёте на карьер муку возить! – объяснил им колобок. – Да не лени-тесь, а то кормить не будут!
Под конвоем пленники отправились на Мучной карьер. Кроме них там работали несколько не успевших укрыться от бандитов жителей Хлебного. Подневольные работники должны были деревянными лопаточками загружать муку в мешки, грузить её на тележки и отвозить в Хлебное, пекарня которого была захвачена колобками.
Привезённая мука высыпалась в огромную тестомесилку. Туда же колобки опрокинули несколько бидонов сметаны, похищенной ночью в Сыр-граде.
Главный Колобок бухнул в тестомесильный чан пачку соли и нажал кнопку пуска. Лопасти машины начали вращаться, набирая обороты.
– Я Колобок-Колобок! – забормотал он своё заклинание. –  По амбарам метён, по сусекам скребён, на сметане мешён…
Внезапно на пульте управления замигала красная лампочка, и машина остановилась.
Ничего не понимающий Главный Колобок выкатился наружу.
– Что случилось?
– Электричества нет! – отвечали ему. – Кто-то трансформатор вырубил!
Злоумышленников, сломавших трансформатор, поймали и привели к вождю. Ими оказались две свежих булочки – одна в форме коровы, а другая – в форме поросёнка. Поросёнок был в коротенькой маечке с надписью: «Сдоба «Детская»». Нет, не все жители Хлебного отсиживались за стенами своих до-мов! Были и те, кто пытался оказать сопротивление!
– Ишь вы, партизаны! – с издёвкой произнёс Главный Колобок. – Чего натворили! А ну, включайте свет немедленно!
– Не включим! – мужественно отвечали юные патриоты. – И вам не удастся включить!
Колобок отправил нескольких своих подчинённых, обладающих некото-рыми техническими познаниями, к испорченному трансформатору. Провозив-шись там битый час, горе-электрики вернулись ни с чем.
– Ничего не можем сделать! – виновато доложили они вождю. – Все провода оборваны и перепутаны! Надо мастеров из Позитронии звать!
Главный Колобок при слове «Позитрония» вспомнил мастера Пассатижа и весь затрясся от злости.
– Идиоты! Думайте, что говорите! – заорал он на незадачливых колобков и затопал ногами. – Пошли вон!
Колобки поспешили укатиться подальше от гнева вождя.
– Ну, ладно! – зловеще произнёс, скорее даже прорычал Главный Колобок.
– Будете сами вал машины вращать, как рабочие ослы!
Поросёнка и корову, награждая пинками и подзатыльниками, потащили в цех и привязали к рычагу, соединённому с осью вращения лопастей тестомесилки. Сам Главный Колобок вооружился плёткой и с явным наслаждением начал хлестать несчастных по сдобным спинам.
Однако, несмотря на удары, двум булочкам не под силу было сдвинуть тяжёлый рычаг с места.
– Ведите ещё рабочих! – приказал вождь. – Да поживее!
Колобки пригнали в пекарню ещё несколько пленников, в их числе Мар-тину, Сэма и лошадку, и поставили всех в общую упряжку, как бурлаков на известной картине. Общими усилиями рычаг был сдвинут, и лопасти начали вращаться.  Тесто месили до глубокой ночи. От постоянного движения по кругу несчастных пленников тошнило, всё расплывалось перед глазами, жёсткие ремни растёрли плечи. Не привыкшая к такой тяжёлой работе лошадка снова впала в прострацию и жалобно ржала:
– Не знаю, в чём моё предназначе-е-е-енье!
Сэм с Мартиной держались из последних сил.
Главный Колобок, угрожая плёткой, злорадно хохотал:
– Что, мои сладкие, притомились? Это вам не в колобол играть!
Наконец тесто было готово, и пленников отпустили отдыхать. Друзей снова столкнули в ненавистную яму. Совершенно обессиленные, они уснули глубоким сном.
Главный Колобок и несколько его подручных вылепили из полученного теста и отправили в печь с полдюжины новых колобков – на пробу.
– Поглядим, что получится! – сказал вождь.
Поскольку Хлебное было обесточено, пробную партию колобков при-шлось выпекать, бросая в печь деревянные лопаточки и сломанные разделочные доски. Однако колобки получились пышные, румяные – просто загляденье!
Уже рассветало, но Главный Колобок упорно стремился довершить начатое.
Вооружившись огромным ножом, он рассёк животы ещё горячим колобкам и дрожащими от предвкушения своей победы руками вложил в них живительные вишни. Залепив разрезы тестом, Колобок с нетерпением ждал результата.
Всё случилось так, как он хотел! Новые колобки ожили, начали двигаться, ощупывать себя и радостно хохотать.
–  Приветствую вас, мои новобранцы! – не помня себя от радости, вос-кликнул Главный Колобок.
– Здравия желаем! – отвечали новые колобки. – Данке шон!
Участвовавшие в процессе выпечки пробной партии подручные Главного Колобка, несмотря на усталость, также бросились поздравлять друг друга, прыгая и кувыркаясь от восторга.

– Я от бабушки ушёл!
  Я от дедушки ушёл!

– громко запели они. Новые колобки пытались подпевать им нестройным хором.
Вождь носился в экстазе по пекарне, освещённой зловеще мерцающим огнём печи.
– Ай да Я! – восклицал он, хлопая себя по испещрённым боевыми шрамами бокам. – Ай да Колобок! Нет, я теперь не Колобок! Я – КОЛОБОГ!!!
От жутких звуков, доносящихся из захваченной пекарни, спящее село Хлебное содрогнулось.


                КОЛОБОГ ФОРМИРУЕТ АРМИЮ. ПОБЕГ ИЗ ПЛЕНА


На следующий день выпечка новых колобков была продолжена. Не успевшие отдохнуть пленники снова были отправлены на Мучной карьер. Условия труда здесь были просто ужасные. Белая пыль стояла столбом, забивала носы и рты, засыпала глаза. Подневольные работники непрерывно чихали и кашляли. Было жарко, но пленникам не давали даже вдоволь напиться – на всех поставили одно ведро застоявшейся зелёной жидкости, почерпнутой прямо из озера Тархун. После работы на карьере снова пришлось крутить тестомесилку. В пекарне было ещё жарче. Казалось, эта пытка никогда не кончится.
Ряды колобков пополнялись всё новыми и новыми бойцами. Жители Хлебного, сидя вечерами в своих  лишённых света  домах, с ужасом наблюдали сквозь  щёлки закрытых  ставень, как по некогда тихим улочкам их родного села маршируют с горящими факелами оголтелые круглоголовые отморозки, а точнее сказать, отжарки! Потрясая  превратившейся в боевой штандарт Селиной и вырезанными из фантиков флажками, молодые колобки вдохновенно горланили свой гимн и скандировали устрашающие лозунги:
– Колобок, поспеши! Марципан раскроши!
– Пряников бей! Не жалей кренделей!
– Слава колобкам! Смерть пирожкам!
– Кто не круглый – тот дурак! – и тому подобное.
Отряд новообразованных вояк был послан в рощу деревянных лопаточек, которую они уничтожили, что называется, на корню. Вооружившись скалками, лопаточками и деревянными ложками, колобки почувствовали себя ещё увереннее. Собственные дома уже не могли защитить несчастных жителей села – хлебные ломтики, из которых они были построены, ударами скалок были превращены в сухарную крошку. Бублики, крендели, пирожки, коржики и булочки в страхе разбегались кто куда.
Собравшись на деревенской площади, колобки начали требовать от своего вождя решительных действий.
– Идём на Свитбург! – скандировали они. – Зададим жару пряникам и конфетам! Нет им пощады!
Главный Колобок, взгромоздившись на сооружённую из обломков хлебных домиков трибуну, жестом успокоил толпу.
– Солдаты мои! – воскликнул он. – Признаёте ли вы меня КОЛОБО-ГОМ?
– Да! – дружно взревели новоиспечённые колобки. – Ты – наш КОЛО-БОГ!
– Готовы ли вы присягнуть мне на верность?
– Готовы! – заорали колобки в воинственном экстазе.
– Принесите мой штандарт! – скомандовал Колобог.
Селину водрузили посреди площади. Колобки по очереди подходили к ней и, став на одно колено, принимали присягу.
– Вступая в ряды великой армии его высокопревосходительства гене-рал-фельдмаршала Колобога, клянусь служить ему верой и правдой. Клянусь  исполнять любые его приказы, не раздумывая.  Гореть мне синим пламенем в печке, если я нарушу эту присягу! Чтоб меня!
Произнеся слова клятвы, каждый колобок должен был лизнуть своим шершавым языком марципановое знамя. К концу церемонии  зализанный штандарт изрядно истончился.
Пленники, приведённые на площадь для устрашения, в ужасе наблюдали за происходящим.
Армия Колобога была огромна.
– Что с нами будет?! Что будет со Свитбургом?! – дрожащими губами повторяла Мартина.
– Завтра последний замес! – с ненавистью глядя на пленников, сказал  какой-то колобок  колобку-охраннику. – А потом – всех в расход!
– Начнём с булок, закончим конфетами! – зловеще расхохотались ко-лобки.
– Жаль, что лошадь нельзя трогать! Главный сказал, что она пригодится как тягловая сила.
Столкнув несчастных обратно в опостылевшую яму, колобки отправились праздновать принятие присяги – пить пиво, синхронно подпрыгивать и горланить гимн. Охранник, прикрыв яму соломкой, некоторое время сидел рядом с ней, а потом не выдержал и тоже ушёл.
–Да куда они денутся! – успокоил он сам себя. – Такие ослабленные! Ни за что им не выбраться!
Стемнело. Над разорённым Хлебным пылало зарево, и оттуда доносились воинственные крики, хохот и леденящее душу пение обнаглевших от своей безнаказанности колобков.
– Я от бабушки ушёл…!
– Сейчас или никогда! – воскликнула лошадка, вскакивая на горку муки, образовавшуюся от ударов её копыт на дне ямы. – Сэм, становись мне на спину, а ты, Мартина,  забирайся на плечи Сэма!
Сэм кое-как вскарабкался на спину лошадки и из последних сил помог Мартине вылезти на поверхность. Девочка попыталась и его вытащить, но мучные стенки ямы осыпались, и Сэм снова скатывался вниз. Лошадка как могла подталкивала мальчика снизу, встав на задние ноги.
– Давай, Сэм, давай! – в отчаянии шептала  Мартина. – Сделай чурчхелу, Сэм!
Неимоверным усилием Сэму всё же удалось, уцепившись за соломку, пе-ревалиться через край ямы. Некоторое время он лежал ничком, не в силах сдвинуться с места.
– Встава-а-а-ай! – истерически ржала лошадка со дна ямы. – Промедление смерти подобно!
Сэм наконец пришёл в себя.
– Лошадка, милая, а как же ты?!
Вытащить лошадку не представлялось никакой возможности. Сэм бросал в яму соломку, чтобы лошадка могла на что-то опереться, но соломка только ломалась с треском.
– Ах, если бы у меня были руки! – сокрушалась лошадка, как тогда, в перевёрнутом лесу. – Бегите без меня!
– Я не брошу тебя! – заплакала в отчаянии Мартина.
– Ты же слышала, колобки сказали – лошадей не тронут! Бегите! Спа-сайте Свитбург! Ещё встретимся!
– Она права! Свитбург в опасности! – Сэм решительно взял Мартину за руку, и они побежали по направлению к лесу, увязая уставшими ногами в муке. У опушки леса Мартина остановилась:
– Сэм, а вдруг там притаились  колобки?
– Не бойся! – отвечал мальчик. – Они все в Хлебном! Там есть чем поживиться.
Превозмогая страх, Мартина вслед за Сэмом вошла в лес. Они двинулись вперёд по тускло светящейся в темноте просеке. Вдруг  в зарослях послышался треск, заметались чьи-то тени.
– Это колобки! – в ужасе прошептала Мартина.
– Прячься в кусты! – скомандовал Сэм.
Осторожно, прячась за густые пучки соломки, они отправились дальше вдоль просеки. Лёгкий треск сопровождал их. Казалось, кто-то крадётся ря-дом.
– Ты слышишь? – Мартина судорожно вцепилась в руку Сэма. Это было бы уже слишком –  снова попасться в лапы колобкам!
– Не бойся, это эхо! – попытался успокоить подругу Сэм, хотя у самого от страха, что называется, вишня в пятки ушла. Пройдя ещё несколько шагов, он внезапно в ужасе заорал, наткнувшись на нечто большое и тёплое, сидев-шее в кустах. Это нечто заорало ещё громче, чем Сэм. Зажмурившись от испуга, завизжала и Мартина, но всё перекрыл душераздирающий визг ещё одного скрывающегося в кустах. Некоторое время все четверо орали и визжали, не помня себя от страха. Наконец Мартина открыла глаза и разглядела тех, с кем они столкнулись. Это были две героические булочки – корова и поросёнок, которым тоже удалось сбежать из плена. Невероятно громко визжал именно поросёнок. Булочки также узнали товарищей по несчастью. Страх сменился искренней радостью. Бывшие узники смеялись и поздравляли друг друга с освобождением.
Вдоволь нарадовавшись, новые друзья стали обсуждать план даль-нейших действий.
– Наше родное село стёрто с лица земли, –  печально вздохнула корова Кора. – И мы не знаем, куда нам податься!
– Идёмте с нами в Свитбург! – предложили булочкам Мартина и Сэм. – Скоро начнётся война, и такие смелые ребята, как вы, будут очень нужны.
Корова Кора и поросёнок Митрофан с радостью согласились.



                ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ


К рассвету друзья выбрались из леса и остановились на зелёном мармеладном берегу Лимонадной реки. За рекой, у подножия горы Сахарная голова, стоял сладкий город Свитбург, освещённый первыми утренними лучами. Издали можно было разглядеть его аккуратные улочки, и Центральную площадь, и часы на башне, и огороженный вафлями восстанавливаемый шоколадный монумент, и школу, и театр. Леденцовые петушки уже вовсю кукарекали на крышах пряничных домиков, перекликаясь друг с другом.
Вишенки в груди у Сэма и Мартины сжались от избытка чувств, на глазах выступили сладкие слёзы.
– Вот мы и дома! – воскликнула Мартина.
Кора и Митрофан были в восхищении:
– Какой красивый город! – повторяли они.
Сэм и Мартина почти бегом спустились с мармеладного холма к реке. Неподалёку был Соломенный подвесной мост. Друзья перешли через него и оказались на набережной города. Какое же это счастье – после стольких испытаний вновь  пройти по знакомым улицам!
Добравшись до улицы Ассорти, друзья первым делом заглянули к тётушке Эклер. Она ещё спала, но садовник Барри уже был на ногах и украшал кремовыми розами новую клумбу. Увидев столь неожиданно  появившихся  Сэма с Мартиной, медведь, отбросив тюбик с кремом, бросился обнимать и целовать их.  Услышав радостные крики, мадам Эклер проснулась и вышла в сад. Она ещё не вполне оправилась от нанесённых Щипцами травм, поэтому сомлела и упала  прямо в объятия своих потерянных и вновь обретённых учеников. Придя в себя, тётушка разрыдалась. Барри принёс ей стакан лимонада, и она наконец успокоилась.
– Как же вы…? Где же вы…? – от волнения тётушка не могла сформули-ровать вопрос.
Мартина и Сэм наперебой начали рассказывать о своих приключениях.
Тётушка только ахала и качала головой. Услышав о готовящемся вторжении колобков, она помрачнела и воскликнула:
– Это очень опасно! Нужно немедленно сообщить мэру!
Все отправились в мэрию. Тульский в недавно приобретённом для боль-шей солидности шоколадном лимузине как раз подъехал на работу.
– Спасибо, голубчик, –  сказал он автомобилю, выходя из него и аккуратно закрывая дверцу. – Подъедешь как всегда, в семнадцать ноль-ноль.
Лимузин, понятливо сверкнув жёлтыми леденцовыми фарами, мело-дично бибикнул, и, дав задний ход, уехал по своим делам.
Мэр был несказанно обрадован возвращению Мартины и Сэма. Он пригласил всех в свой кабинет и напоил крепким чаем с фирменными пряниками. Рассказ друзей потряс Тульского.  Узнав о героическом поступке булочек, он крепко пожал их сдобные ладошки и выразил глубокую благодарность от имени всех жителей Свитбурга.
– Когда же нам следует ждать нападения бандитов? – озабоченно спросил он.
– В самое ближайшее время, –  отвечала Мартина.
– Со дня на день, –  подтвердил поросёнок. – Мы с Корой слышали разговор о том, что остался последний замес.
– Да-да, мы с Сэмом тоже это слышали! Возможно, тесто уже месится!
– Медлить нельзя! – воскликнул мэр. – В одиночку нам не выстоять! Надо просить помощи у Кухена!
– И у Позитронии! – добавила тётушка Эклер. – Мастер Пассатиж нас не оставит!
Тульский бросился в комнату с надписью «Узел связи», где находилась телефонная трубка, и долго не выходил оттуда. Из-за полуоткрытой двери доносились взволнованные слова:
– Спасите… Помогите… Слишком много… Не справимся!
Собравшиеся в кабинете слушали, затаив дыхание. Наконец мэр вышел, утирая со лба медовые капли пота, и грузно опустился в кресло.
– Позитронцы  помогут, –  сообщил он. – Пассатиж сформирует отряд добровольцев - отвёрток и разводных ключей и прибудет через двое суток. Надеюсь, продержимся.
– А что же Кухен? – спросила мадам Эклер.
– Как назло, Клара Карловна уехала за товаром на склад и взяла с собой единственный телефон Кухена. Она не может связаться с Главным Кухмейстером, а без его приказа никто не тронется с места.
– Надо же! Один телефон на весь Кухен! – возмущённо воскликнула мадам Эклер. – А я-то считала этот город образцом прогресса!
– Не сотвори себе кумира! – усмехнулся в имбирные усы Тульский. – Ну что ж, если нельзя договориться по телефону, надо послать гонцов к Кухмейстеру..
– Мы готовы ехать! – в один голос воскликнули Кора и Митрофан.
– Да вы и так уж натерпелись, –  глядя на изорванную в клочья ударами плётки маечку поросёнка, с жалостью в голосе произнёс мэр. От надписи на маечке осталось всего  несколько букв: « ...об...ет…ка…я».
– Сейчас мы соберём народный сход, и решим всем миром, что делать,– сказал мэр.
И вот по приказу мэра по улицам Свитбурга, печатая шаг, пошли с трубами и барабанами шоколадные зайцы, полетели ангелочки и амурчики:
– ВСЕ НА СХОД! ВСЕ НА СХОД! ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ СХОД!
Едва проснувшиеся жители города, некоторые из которых даже не успели позавтракать, поторопились на Центральную площадь.
– Что случилось? Вы не знаете, что случилось? – взволнованно спрашивали друг друга пряники и шоколадки. Никто не знал, в чём дело, даже галетные полицейские были не в курсе.
Тульский вышел на ступеньки мэрии и обратился к собравшимся.
– Достопочтенные жители Свитбурга! Граждане и гражданки! Друзья мои!
Большая беда грозит нашему славному городу! Полчища разбойников-колобков наступают, неся нам разорение и позор! Враги уже близко! Встанем же как один на защиту родного города! Никакой паники! Помощь идёт! Наши союзники нас не оставят!
Ошеломлённые неожиданным известием о предстоящей войне с колобка-ми обитатели Свитбурга испуганно переглядывались между собой и по-вторяли вполголоса:
– Война? Неужели война? Не может быть!
– Откуда взялись эти колобки? Они ведь давным-давно сняты с производства!
– Кто за ними стоит?
– Это заговор!
Выступившая вслед за мэром Мартина прояснила ситуацию, рассказав о том, кто такие колобки и почему они так размножились. Корова Кора сквозь слёзы поведала об издевательствах колобков над пленными и печальной судьбе своего родного села Хлебного.
– Такая же участь уготована и Свитбургу! –  закончила она. – Если вы будете сидеть и ждать!
– Все на защиту Свитбурга! – отчаянно взвизгнул Митрофан, рванув на груди остатки маечки. Его поддержали дружным визгом марципановые поросята во главе со звездой мюзикла Борисом.
Пронзительный визг поросят привёл оцепеневшую толпу в чувство.
– Враг не пройдёт!
– Защитим Свитбург!
– Все на борьбу с колобками! – кричали возмущённые горожане.
Здесь же, у мэрии, тотчас был организован  пункт записи в ополчение. Галеты-полицейские занялись формированием отрядов, в один из которых вошли Сэм и его друзья-спортсмены, а также проверкой и выдачей оружия. Самим полицейским были розданы табельные пистолеты – семизарядные вафельные трубочки, стрелявшие клюквой в сахаре, а остальным – разноцветные шпажки для канапэ. Те, кому не хватило казённого оружия, занялись его изготовлением сами.
Из палочек для мороженого выстругивались мечи. Из длинных макаронин и трубочек для коктейля гнулись луки. Зубочистки и палочки для леденцов, остро заточенные на концах, превращались в стрелы. Из твёрдого печенья и склеенных в несколько слоёв вафель получались щиты. Половинки шоколадных яиц  пошли на каски. Конечно, проку от таких защитных средств было немного, но выглядело всё это очень красиво. На театральном складе нашли шоколадную пушку, стрелявшую разноцветным драже. Когда-то она использовалась в постановке «Щелкунчика». Пушку выкатили на набережную, где все желающие могли сфотографироваться на её фоне. Пряничные и марципановые ополченцы в шоколадных касках, с вафельными щитами и рапирами из леденцовых палочек, толкая друг друга, облепили пушку, как муравьи потерянную карамельку. Всё это выглядело весьма комично.
– Хватит ерундой заниматься! Мы к войне готовимся или к карнавалу? – среди всеобщей суеты и неразберихи  раздался вдруг строгий голос. Этот голос был знаком всем, поскольку принадлежал директору школы Ивану Кузьмичу. В смешном колпаке-формочке, прикрывавшем ещё не вполне застывшие восстановленные шоколадные уши, Иван Кузьмич, однако, смешным не казался, потому что говорил правильные вещи.
– Колобки будут наступать со стороны Хлебного, –  сказал он, показывая на противоположный берег. Надо срочно развести мосты и построить укрепления на нашем берегу.
Вняв голосу разума, жители Свитбурга поспешили выполнить указания Ивана Кузьмича. Шоколадный и Крекерный мост были незамедлительно разведены, часть горожан, проживающих за рекой, оставив свои дома, перебралась в центр города.  Что касается Соломенного подвесного моста, то его опоры предстояло подпилить. Десятки добровольцев, вооружившись леденцовыми пилочками, с энтузиазмом взялись за эту работу. Со стороны порча моста оставалась незаметной, но теперь он готов был обрушиться при малейшем прикосновении.
Пряничные лошадки и ослики подвозили на своих тележках мешки с му-кой и какао-порошком, из которых ополченцы начали строить защитный вал вокруг города. Шоколадный слон из цирка Зефирелли легко поднимал мешки хоботом. Постройкой руководил сам Пахлаван Чурчхелия, знаменитый архитектор и скульптор. От напряжения, вызванного свалившимся на него грузом ответственности, он буквально истекал медовым потом.
– Плотнэе, плотнэе укладывай! Придавы как слэдует! – скульптор был родом откуда-то с Шоколадных гор, и, несмотря на то, что жил в Свитбурге уже давно, так и не смог избавиться от специфического акцента, который от волнения ещё усилился.
Здесь же, создавая видимость бурной деятельности, крутилась хорошо нам знакомая наглая обезьяна, повторявшая все слова и движения скульптора, и даже передразнивающая его акцент. Сначала никто не обращал на противную мартышку внимания, но в конце концов её кривляния стали раздражать работающих.
– Па-а-слушайтэ,  уважаемая! – обратился к обезьяне Чурчхелия. – Шли бы Вы отсюда! Вы нам мэшаетэ!
Однако  противная обезьяна не унималась. Тогда шоколадный слон схватил её хоботом и забросил на крышу ближайшего здания. Обиженная обезьяна разразилась потоком словесных оскорблений в адрес всех присутствующих и начала отламывать кусочки вафельной черепицы с крыши и бросать их в строителей. Утихомирить её смог только сержант Крекерович. Услышав полицейский свисток, хулиганка поспешила ретироваться, погрозив напоследок кулаком.
В мэрии между тем организовали командный штаб обороны города. В него вошли мэр Тульский, Иван Кузьмич, начальник  городской полиции майор Твердец,  марципановый амурчик, призванный отвечать за боевые действия в воздухе, а также, как  незаменимый знаток противника, поросёнок Митрофан в новой маечке с изображением леденцового петушка и надписью «Свитбург не сдаётся!».
  Мадам Эклер и Мартине была поручена организация госпиталя, который разместился в кондитерской школе. Корова Кора и ученицы старших классов  надели белые халаты сестёр милосердия. Вместо парт в классах были расставлены кровати. Жители несли в госпиталь всё, что могло понадобиться раненым: джем и мёд для обработки ран, сахарную вату, а также пачки жевательной резинки для наложения шин и воротников на травмированные руки, ноги и шеи.
Позвонил мастер Пассатиж  и заверил, что помощь придёт непременно, что отряд слесарных инструментов уже почти сформирован и прибудет даже раньше, чем было обещано. Это известие вселило оптимизм в вишнёвые сердца жителей Свитбурга, однако на всякий случай решено было послать гонцов ещё и в Кухен. Ими стали пятеро белых марципановых голубков. Было очевидно, что по воздуху гонцы доберутся до цели гораздо быстрее, чем наземным транспортом, к тому же это будет безопаснее – кто обратит внимание на летящую в облаках стайку птиц! Но как же они найдут Главного Кухмейстера – ведь он никому не показывается?
– Мы сделаем всё возможное, чтобы найти Кухмейстера, –  заверили го-лубки. – И невозможное. Облетим  Кухен вдоль и поперёк.
Строительство укреплений продолжалось до позднего вечера. Оставив на стенах возведённой крепости часовых, усталые строители разошлись по домам. Но мало кто погасил свет на ночь. В ожидании скорой битвы обитатели Свитбурга не могли спокойно уснуть.


                ПЕРВАЯ  АТАКА КОЛОБКОВ


Наутро, едва прокукарекал первый петушок, ополченцы собрались у крепости. Один из марципановых ангелочков, самый бледный и незаметный, был послан на разведку с воздуха. Пролетев над Хлебным полем, он экстренно вернулся, что было сил махая сахарными крыльями:
– Идут! – задыхаясь от быстрого полёта, взволнованно сообщил он.
Все бросились на стены и, затаив дыхание, наблюдали за противополож-ным берегом. Вскоре вдалеке послышался зловещий гул. Гул нарастал, стано-вясь всё громче и страшнее, и вот из-за леса сладкой соломки показались колобки. Огромная масса, которой, казалось, нет конца, катилась прямо на город.
Мэр Тульский, стараясь не выдать своего волнения, наблюдал приближение противника в вафельную подзорную трубу.
– Да их там тысячи! – воскликнул он, передавая трубу Ивану Кузьмичу. У того от волнения даже формочка с головы слетела. Новые шоколадные уши обмякли и обвисли.
Очень скоро войско колобков можно было наблюдать невооружённым глазом.
Колобки шли колоннами по сто бойцов в каждой. Все они были вооружены деревянными лопаточками, скалками и пестиками, которыми мнут варёную картошку. Облик их должен был внушать противнику ужас и трепет: все колобки были в боевой раскраске, а некоторые – очевидно, командиры,–  ещё и закрыли лица устрашающими масками. Разноцветные флажки из конфетных фантиков развевались над колоннами.
Впереди войска верхом на Мартининой  лошадке, просевшей от невыно-симой тяжести, ехал  Колобог в шлеме из золотой фольги. По правую руку от него, оседлав булку-медведя, находился  помятый Колобок-полковник в серебряном шлеме. В руках у полковника был боевой штандарт – разрисованная и зализанная Селина на палочке.
При виде этой ужасающей картины Мартина не смогла сдержать слёз. Её дорогие подруги, Селина и лошадка! Это было просто невыносимо!
Вслед за отрядами колобков двигалась техника, предназначенная для штурма города: четыре  катапульты, собранные из тех же деревянных лопаточек. За катапультами следовали повозки с колёсами-бубликами, гружёные снарядами – грецкими орехами. Повозки тащили взятые колобками в рабство несчастные рогалики из Хлебного.
Замыкал шествие огромный, величиной с пряничный домик, жуткого вида колобок. Таким огромным он оказался потому, что украденные  вишни у Колобога закончились, а излишки теста ещё оставались. Чтобы тесто не пропало,  прижимистый  Колобог и слепил  эдакого  гиганта,  вложив в него последнюю вишню. Чувствовалось, однако, что великан не справляется с собственным весом. Катился он грузно, тяжело, пыхтел, кряхтел и обливался солёным потом.
Защитники Свитбурга приготовились к бою. Ударили в барабаны шоко-ладные зайцы.
Заблеяли барашки. Заржали лошадки. Оглушительно завизжали марципановые поросята.
– К оружию, граждане! – воззвал Тульский.
– Ура-а-а! – закричали обитатели Свитбурга, готовые победить или уме-реть.
Заряженную самым твёрдым, какое только могли найти на складе, драже пушку навели на приближающихся колобков. Они уже подходили к реке.
Колобог остановил своих солдат у Соломенного моста.
– Вот глупцы! – расхохотался он презрительно. – Оставили нам мост!
–  В шеренгу стройсь! – отдал он приказ своим солдатам.–  Вперёд, мои зубастые!
Возглавляемые помятым полковником колобки вступили на мост, но не успели дойти до середины, как соломенные опоры обрушились, и передовая часть войска оказалась в реке.
– Чтоб тебя! Чтоб тебя! – завопили колобки, захлёбываясь в лимонаде. Течением их понесло прочь от города. На берег смог выбраться только сдобный медведь с вцепившимся в него мёртвой хваткой полковником.
Защитники Свитбурга наблюдали эту сцену с ликованием. Кто-то из приставленных к пушке галетных ребят, не удержавшись, пальнул разноцветным драже вслед уплывающим вдаль колобкам.
Мартина со страхом следила за беспомощной Селиной. К счастью, пол-ковник  успел перехватить  древко штандарта зубами  и благополучно вынес марципановую птицу на берег.
Сконфуженный тем, что не смог разгадать военной хитрости противника, Колобог погрозил ополченцам кулаком и, пришпорив несчастную лошадку, поскакал вдоль мармеладного берега в поисках переправы. Убедившись, что все мосты разведены, он пришёл в неописуемую ярость.
– Чтоб вас всех!
– Готовьте катапульты! – приказал он, топая ногами и страшно вращая глазами.
Колобки выкатили вперёд свои метательные машины и начали обстрел.
Град грецких орехов обрушился на оборонительные позиции свитбуржцев. Защитники города отвечали стрельбой из пушки. Голубки, ангелочки и амурчики атаковали колобков с воздуха, забрасывая их шоколадными кирпичами, залежалыми пряниками и поливая кипящим сиропом из чайников.
Обстрел орехами не мог нанести обороняющимся ощутимого ущерба, поскольку катапульты колобков были достаточно далеко. Основная масса снарядов не долетала до цели, а те, которые перелетали через вал из мешков, просто раскалывались пополам, ударяясь о набережную из окаменевшей помадки. Ополченцы подбирали половинки орехов и заменяли ими шоколадные каски, ведь орехи были значительно крепче. Кое-где всё же укрепления были разрушены, появились первые раненые. Осколком скорлупы был поцарапан поросёнок Борис. Мужественный майор Твердец получил удар орехом в голову, был контужен, но с позиций не ушёл.
Наконец запас снарядов у нападающих закончился. Не зная, что делать дальше, они столпились на берегу, грозя защитникам города кулаками и выкрикивая всяческие оскорбления. Огромный колобок даже запустил в сторону укреплений тяжёлый деревянный пестик, но он долетел только до середины реки и плюхнулся в лимонад, подняв фонтан брызг, в первую очередь обдавших самих колобков. Мокрые колобки разразились проклятиями в адрес своего неуклюжего собрата:
– Чтоб тебя! Жирдяй! Переросток!
Защитники Свитбурга, наблюдающие эту сцену, веселились и поздравляли друг друга с первой победой. Однако радоваться было ещё рано. Упрямые колобки от своих намерений отказываться не собирались.
– Пойдём в обход! – подумав, решил Колобог. – Должен же быть где-то  брод у этой проклятой реки!
Он дёрнул лошадку за уздечку и поехал вдоль берега вниз по течению.
Лошадка бросила взгляд, полный отчаяния, на родной город и жалобно заржала:
– Не зна-а-ю, в чём моё предназначе-е-е-нье!
Войско последовало за своим вождём. Уходя, они разрушили здание во-кзала и несколько оказавшихся на их пути пряничных домиков.
Мартина, стоя на валу, плакала, глядя на удаляющуюся лошадку. Вскоре колобки скрылись за холмом.


                ПРЕДАТЕЛЬСТВО ОБЕЗЬЯНЫ


Обиженная обезьяна никак не могла успокоиться.
– Ну, я им покажу! – разговаривала она сама с собой. – Они ещё узнают, с кем связались! Особенно слон! Подумать только – на крышу меня забросил!
В голове у мартышки созрел гнусный план; показать колобкам тайную тропу, ведущую к  Свитбургу. Тропа пролегала через узкое ущелье у Грильяжной скалы. Пройдя этой тропой, можно было подобраться  к городу и напасть на него с другой, неукреплённой  стороны.
Тайная тропа ни для кого из обитателей Свитбурга не была тайной. Со школьной скамьи каждый знал о состоявшейся Давным - Давно Великой битве кондитерских изделий с полчищами напавших на Маркетанию мышей. Тогда в Грильяжном ущелье триста Братьев Батончиков встретили превосходящие в сотни раз силы противника. Храбрецы пали все до одного, но не пропустили мышиную орду в Свитбург. В память об этом подвиге на месте великого события был воздвигнут  грандиозный монумент. Скульптуры Братьев Батончиков, громоздящиеся друг на друга, были вырублены прямо в шоколадной скале. Увековечены были все триста героев, причём ни один из Батончиков не повторялся. У каждого была своя поза и своё выражение лица. Фигуры умирающих, но не сдающихся братьев производили колоссальное впечатление. Автором памятника, как вы уже догадались, был Пахлаван Чурчхелия.
Конечно же, каждый житель Свитбурга побывал на этом историческом месте. Здесь вишнёвые сердца горожан наполнялись гордостью за своих славных земляков и желанием также совершить что-нибудь полезное для общества.
Но всё это почему-то не касалось гадкой обезьяны, единственным желанием которой было вредить всем и вся. Можно предположить, что при изготовлении мартышки нерадивый кондитер забыл добавить в шоколадную массу необходимое количество сахара. Вот и получилась горькая шоколадка.
Пока защитники Свитбурга  ликовали, празднуя победу, обезьяна, спус-тившись незаметно к реке, отвязала от пристани одну из прогулочных лодочек и, забравшись в неё, отчалила от берега, ловко орудуя вёслами из палочек от мороженого. Довольно скоро она догнала войско колобков, уныло бредущее вдоль Лимонадной реки в поисках переправы.
Видно было, что разбойники устали. Никто уже не выкрикивал воинственных лозунгов, не пел гимн и не размахивал оружием. Всем хотелось отдохнуть, тем более что близился вечер. Поняв это, вождь остановил своих солдат на бисквитном лугу, объявил привал и слез с лошадки. Та вздохнула облегчённо, расправив вогнутую спину.
Колобки разбили на лугу походные шатры из пластиковых пакетов и стали собираться ко сну. Кто-то разжигал из рваных конфетных коробок костры и варил хлебную похлёбку на ужин, кто-то умывался и чистил зубы у реки, кто-то приводил в порядок амуницию.
На шныряющую по лагерю обезьяну сначала никто не обратил внимания, но несколько бдительных колобков всё-таки задержали её.
– Проведите меня к Главному! – ничуть не растерявшись, потребовала наглая обезьяна. – У меня для него важная информация!
Колобог расположился в самом ярком и прочном пакете, на котором было изображено нечто абстрактное в духе Кандинского.
Обезьяну втолкнули в палатку.
– Вот, Ваше высокопревосходительство, макаку поймали! – отрапортовали колобки. – Должно быть, лазутчик вражеский!
– Никакая я вам не макака! – огрызнулась обезьяна. – И никакой не лазутчик, а, наоборот, ваш союзник!
Колобог недоверчиво оглядел неожиданного «союзника».
– Чем докажешь? – ухмыляясь, спросил он.
Обезьяна разразилась потоком угроз и оскорблений в адрес обитателей Свитбурга. Это звучало очень убедительно. Даже очень хорошему актёру трудно было бы сыграть такую ненависть. Колобог был весьма впечатлён.
– И чем же Вы можете быть нам полезны? – перейдя на «вы», поинтересовался он.
– Я покажу вам тайную тропу! Свитбург будет наш!
– И что же Вы хотите за такую услугу? Вы ведь не будете утверждать, что делаете это бескорыстно?
– Отнюдь не бескорыстно! – воскликнула обезьяна. – Я желаю, чтобы после взятия Свитбурга меня назначили Главным прокурором и Главным судьёй, а ещё Главным режиссёром театра! Чтобы я могла обвинять кого хочу, судить кого хочу и кого хочу назначать на главные роли! А ещё пусть мне отдадут шоколадного слона. Я ему хобот отломаю!
Хитрый Колобог, конечно же, согласился выполнить все условия обезья-ны.
«Пусть эта бесноватая приведёт нас в Свитбург –  подумал он про себя, –  а там разберёмся!»
Хорошо было бы отправиться за обезьяной прямо сейчас, но солдаты уже легли спать, поэтому главнокомандующий решил выступить на рассвете. Никто не заметил, что во время разговора с обезьяной рядом с  палаткой стояла лошадка, привязанная к вбитому в бисквит колышку. Экзальтированная мартышка кричала так громко, что лошадка всё слышала.
– Боже мой! – прошептала она. – Какая подлость! Какое невероятное, омерзительное предательство! Надо предупредить город! Но как?!
Подождав, пока колобки уснут, лошадка предприняла попытку отвя-заться.
– Ах, если бы у меня были руки! – в который раз сокрушалась она.
С помощью зубов, ценой невероятных усилий, ей всё же удалось освобо-диться от пут, и лошадка, медленно и мягко ступая покрытыми глазурью копытами по бисквитной поверхности, вышла из лагеря и, осторожно обойдя часовых, что есть духу поскакала вдоль реки к городу.
Ночь была темна, и лошадка почти ничего не видела, ориентируясь только по шуму реки. Впопыхах она налетела на одиноко стоящее карамель-ное дерево. Послышался треск, и с дерева испуганно вспорхнули сонные голубки. Это были посланные в Кухен гонцы, которых ночь застигла в пути. Лошадка заржала от неожиданности. Ей показалось, что с дерева свалился ко-лобок.
– Лошадь! Здесь пряничная лошадь! – наперебой заворковали голубки.
Лошадка поняла, что перед ней друзья.
– Это я, лошадка Мартины!– воскликнула она. –   Я бежала из плена! Подлая обезьяна предала нас! Она поведёт колобков через Грильяжное ущелье! Нужно скорее сообщить нашим!
– Мы вылетим в Кухен, как только начнёт рассветать! – заверили голуб-ки.– Главный Кухмейстер нас не оставит! Придут, придут щипцы со скалками! Дадут, дадут колобкам по бокам!
– А я поскачу в Свитбург! – сказала лошадка. – Нельзя терять ни мину-ты!
Она пустилась в галоп, забыв об усталости. В предутреннем тумане наконец показался родной город.
Лошадка остановилась у разведённого Крекерного моста рядом с руинами бывшего вокзала. Куски халвы валялись там и тут, транспортёр также был завален ими.
Перебраться через реку не было никакой возможности: лошадка не умела плавать. Тогда она начала громко ржать, но никто не отзывался на её голос. Собрав последние силы, лошадка что есть мочи затянула любимую арию:
– Не зна-а-ю, в чём моё предназначе-е- е-нье!
Она уже совершенно охрипла и потеряла всякую надежду быть услышанной, когда на защитном валу блеснула каска часового. Это был лейтенант Гамлетко.
– Стой! Кто идёт? – выкрикнул он, вглядываясь в туман.
– Это я! – простонала измученная лошадка. – Я бежала…Умоляю, ско-рее…Опасность!
Гамлетко  послал за лошадкой пару своих подчинённых. Её перевезли через реку на плоту из заготовки для пиццы. Бедняжка была на грани обмо-рока, но сумела рассказать обо всём. Были разбужены Тульский и Иван Кузьмич, сообщили о прибытии лошадки и Мартине. Та прибежала немедленно и бросилась на шею своей дорогой подруге, обнимая и целуя её. Лошадка от истощения даже не могла как следует радоваться, только слабо ржала и улыбалась блуждающей улыбкой. Её уложили на диван в приёмной мэра и оставили отдыхать.
Посовещавшись, члены штаба  решили выступить к ущелью, не дожидаясь рассвета, чтобы опередить колобков. Ополченцы были подняты по тревоге. Все понимали, что медлить нельзя. Построившись в колонны по четыре, галеты, пряники, марципановые и шоколадные фигуры двинулись походным маршем по дороге, залитой карамельным асфальтом. Впереди ехали в лимузине мэр Тульский, Иван Кузьмич, майор Твердец с перевязанной головой и Митрофан. Над ополченцами летели ангелочки, амурчики и голубки. За войском на телегах следовали сёстры милосердия и полевая кухня с двумя поварихами – сёстрами Кекс. Пряничные ослики тащили пушку. Замыкал шествие шоколадный слон.
Обогнув одиноко стоящую гору Сахарная голова и пройдя через конфетные сады, ополченцы оказались на поросшей мармеладными кактусами равнине, за которой виднелись Шоколадные горы.  Добраться до места великой битвы защитникам города было легко, так как от Свитбурга до Грильяжных скал было проложено шоссе.  Колобкам же предстояло идти в обход вдоль реки до брода, затем пройти через длинный тоннель и приблизиться к ущелью с противоположной стороны. На это требовалось как минимум в два раза больше времени. К тому же им предстояло двигаться не по шоссе, а по Крахмальной пустоши, что значительно затрудняло перемещение. Так что благодаря лошадке ополченцы получили тактическое преимущество.


                БИТВА У ГРИЛЬЯЖНОЙ СКАЛЫ


Колобки, накануне успевшие втайне от командиров ещё и злоупотребить пивом, начали просыпаться только к обеду. Колобогу и полковнику стоило немалых трудов сдвинуть свою армию с места. Лидер колобков был в ярости, к тому же он обнаружил пропажу лошадки.
– Чтоб вас всех! – вопил он, хлестая плёткой проштрафившихся часовых. – Куда вы смотрели?! Недопёки!
Вдоволь намахавшись плёткой, Колобог  приказал соорудить себе паланкин из конфетной коробки. Нести паланкин пришлось всё тем же подне-вольным рогаликам из Хлебного.
Наконец колобки двинулись в поход. Впереди, опираясь на кисти рук и омерзительно вереща, бежала горькошоколадная обезьяна.
– За мной, герои! За мной, освободители! Избавим страну от коррупции! Долой пряничную власть! Свергнем тирана Тульского! Смерть слону!
Энергия обезьяны, видимо, передалась колобкам, которые тоже начали скандировать свои лозунги.
– Кто не круглый – тот дурак! – неслось, отдаваясь эхом, по Крахмаль-ной пустоши.
Однако через некоторое время пыл колобков поубавился. Войско начало увязать в толстом слое крахмала. Пыль стояла столбом, к тому же день выдался жаркий. Солёный пот ручьями лился с солдат. Подустала и казавшаяся неутомимой обезьяна. По приказу вождя колобки остановились на отдых в тенистой макаронной роще.
Обезьяна устроилась на связке макарон, легла на спину и, раскинув свои четыре уставшие руки, устремила взор вверх. Как назло именно в этот момент над рощей пролетали пятеро посланных в Кухен голубков. Зоркие глаза мар-тышки заметили стайку птиц в просвет между кронами макаронных деревьев. Обезьяна подскочила, как будто её укололи шпажкой для канапэ.
– Тревога! – дико возопила она. – Враги в воздухе!
Колобки всполошились. По голубкам была открыта стрельба из рогаток, в них полетели фисташки, абрикосовые косточки и окаменевшие куски сухарей. Обстрел такой интенсивности невозможно было пройти без потерь. Четверо голубков были подбиты. Они упали где-то за рощей. Но одному гонцу всё же удалось прорваться. Он взмыл ввысь, и вскоре оказался вне пределов досягаемости колобков.
Колобог был вне себя. Он топал ногами и проклинал всех подряд, начиная от улизнувшего голубка и кончая огромным колобком, который, как ему казалось, помешал стрельбе.
– Чтоб тебя! Раскорячился тут!
– Рад стараться! – отвечал огромный колобок, умственные способности которого были прямо противоположны величине его диаметра.
– Да ты тупица! – вождь даже слюной начал брызгать от злости.
– Так точно! – утирая брызги слюны с румяных толстых щёк, отвечал здоровяк.
Взбешенный вождь несколько раз ударил великана плёткой. Плётка сло-малась. Отшвырнув её, Колобог взобрался в паланкин – несчастные рогалики  присели  от тяжести! – и скомандовал:
– Вперёд! Шагом марш!
Услужливая обезьяна вновь выскочила вперёд. Солдаты последовали за ней. Наконец войско добралось до переправы. Здесь обвалившиеся куски шоколадной скалы упали в реку, образуя своеобразный мост. Перескакивая с куска на кусок, легко можно было перебраться на противоположный берег, что и сделала обезьяна. Но то, что оказалось легко для обезьяны, для ко-лобков представлялось довольно сложным делом. Громоздкие шарообразные увальни, смешно балансируя, с трудом начали переправляться через реку. Течение здесь было быстрым, и неловких колобков просто смывало. Падая, они застревали между шоколадных обломков, и вскоре на месте переправы образовалась настоящая запруда из колобков. Следующие колобки просто пошли по телам своих товарищей, как по мосту. Те, что оказались снизу, барахтались в холодном лимонаде, пытаясь выбраться, и громко вопили:
– Чтоб вас всех!
Намокнув и размякнув, они слиплись между собой в один бесформенный ком теста. Обезьяна, взобравшись на скалу, с досадой наблюдала за этой отвратительной давкой.
– Пошевеливайтесь, толстомясые! – покрикивала она сверху. – Эдак мы и к вечеру не доберёмся!
Наконец через импровизированный мост пронесли в паланкине вождя, а за ним проехал на медведе полковник, не выпускавший из рук боевой штандарт, бывший когда-то Селиной. Последним по плотине прокатился гигантский колобок, окончательно смявший своих собратьев. Вытаскивать застрявших и слипшихся друг с другом солдат никто не стал. Бросив их на произвол судьбы, армия, ведомая хитрой обезьяной,  двинулась дальше и вошла в длинный и тёмный тоннель, вырубленный в скале добытчиками шоколада.
Потревоженные колобками несколько шоколадных летучих мышей не-ожиданно вспорхнули со стен тоннеля. Впереди идущие вояки с перепугу обратились в бегство и столкнулись с идущими сзади. Образовалась свалка, перегородившая тоннель. В темноте и неразберихе пострадала обезьяна – ей отдавили хвост. Предательница уже не раз пожалела о том, что связалась с колобками, но деваться было некуда.
Кое-как колобки разобрались между собой и по очереди начали выкаты-ваться из тоннеля. Войско оказалось в широкой котловине, окружённой горами. Вдали виднелись Грильяжные скалы, через которые и пролегала тай-ная тропа.
Колобки не знали, что в ущелье их уже ждут защитники Свитбурга,  прибывшие гораздо раньше. Шоколадный слон успел построить у входа в ущелье баррикаду из грильяжных обломков, на которую установили пушку. Галетные парни майора Твердеца с вафельными щитами и пистолетами, стоя плечом к плечу, составляли первый эшелон обороны. Их поддерживали барашки, выставившие вперёд свои крепкие лбы, украшенные витыми рогами. На грильяжных уступах расположились лучники Сэма и других командиров, а также готовые в любую секунду взлететь и обрушить на противника всю мощь авиации ангелочки и амурчики.
Мэр Тульский и Иван Кузьмич также заняли удобную для командования высоту. Поросёнок Митрофан возглавил батальон своих  марципановых сородичей, не боящихся умереть за правое дело подобно Братьям Батончикам. Отчаянные поросята были вооружены взрывпакетами с содой и уксусом и готовы были подорвать себя вместе с врагами.
Полевой госпиталь расположился в глубокой пещере под скалой, как раз напротив грандиозного монумента. Мартина смотрела на застывших в шоколаде героев, и вишнёвое сердце её наполнялось стойкостью и решимостью. Те же чувства испытывали и все остальные защитники Свитбурга.
Марципановый ангелочек, парящий над ущельем, вострубил в позолоченную трубу, возвещая о приближении противника. Из-за грильяжной скалы показалась орда колобков, изрядно поредевшая, но всё ещё грозная.
Заметив укрепления, колобки поняли, что застать свитбуржцев врасплох не удастся.
– Вперёд! – скомандовал Колобог, и его солдаты с криками: – Чтоб вас! –  ринулись в атаку. Лавина тяжёлых шаров покатилась на позиции ополченцев. Галетные ребята встретили их прицельным огнём из пушки и пистолетов. Клюквенные пули лопались, попадая в колобков, кислота заливала им глаза, отчего многие временно ослепли. Сверху посыпались стрелы лучников. Остро заточенные, они втыкались в тела колобков, причиняя невыносимую боль. Вскоре колобки были так утыканы зубочистками, что стали походить на уродливых ежей.  Ангелочки и амурчики  бомбардировали колобков чем придётся. Слон использовал свой хобот как водомёт, смывая солдат противника струёй лимонада, стекающего водопадом со скалы. Поросята с оглушительным визгом бросали в на-ступавших взрывпакеты. Грильяжное ущелье заполнилось едким дымом.
Ослепшие и оглохшие,  колобки вынуждены были отступить, чтобы перегруппироваться. Ополченцы получили передышку, но думать о победе было преждевременно: силы были слишком неравны.
– Где же помощь? – начал волноваться Тульский. – Пассатижу пора бы уже прибыть!
– Раз обещал, значит, придёт, –  уверенно произнёс Иван Кузьмич.– Не поддавайтесь панике, Тульский!
Во время передышки заведовавшие полевой кухней сёстры Кекс пригласили бойцов пообедать. Аппетита, однако, ни у кого не было – все только и думали о том, когда же подоспеет помощь.
Тем временем в городской мэрии в кабинете Тульского разрывался теле-фон.
Но мэрия была пуста – все сотрудники ушли на фронт. Лишь лошадка, которую оставили здесь отдыхать – так она ослабла –  мирно спала на диванчике в приёмной мэра. Услышав сквозь сон дребезжание телефона, чуткая лошадка подскочила и бросилась в кабинет.
Телефон звенел не переставая.  Лошадка бегала вокруг него, не зная, какую кнопку нажать и чем.
– Ах, если бы у меня были руки! – с досадой повторяла она.
Встав на дыбы, лошадка начала стучать копытом по всем кнопкам подряд, рискуя сломать аппарат. Наконец ей удалось отыскать нужную кнопку, и из телефона послышался голос мастера Пассатижа.
– Алло! Алло! Вы слышите меня?!
– Слышу! Слышу! – радостно закричала лошадка.
– Это Пассатиж! Кто у телефона?
– Это я, лошадка!
– Кто-кто?!
– Пряничная лошадка!
– А где мэр?
– Ушёл на войну к Грильяжным скалам!
– Тогда позовите кого-нибудь из начальства! У меня важное сообщение!
– Никого нет! Я одна за всех! – отвечала лошадка.
– Чёрт возьми! – нервно выругался мастер. – Я тут со своими отвёртками застрял на транспортёре! Похоже, авария где-то у вас, в Свитбурге! Нужно немедленно проверить полотно!
– Я знаю, в чём дело! – сообразила лошадка. – Колобки разрушили вокзал и завалили транспортёр халвой!
Пассатиж был ошеломлён этим известием.
– Послушайте, лошадка! – воскликнул он. – Собирайте всех, кого сможете найти, и немедленно дуйте на вокзал разбирать завал! Умоляю, скорее!
Лошадка со всех ног бросилась в город. Улицы Свитбурга были пусты. Удалось найти лишь трёхлапого бисквитного барбоса и однорукого пряничного человечка, работавшего сторожем в Парке развлечений. Объяснив ситуацию, лошадка посадила человечка себе на спину и поскакала галопом к вокзалу. Трёхлапый барбос, высунув малиновый язык, бежал ря-дом.
Надо было ещё переправиться через реку. На счастье, поблизости был пришвартован плот из заготовки для пиццы. Пёс и лошадка запрыгнули на плот, и однорукий пряник кое-как оттолкнул его от берега с помощью шеста. Борясь с течением, они с трудом причалили к противоположному берегу. Добежав до места, где раньше был вокзал, а теперь лежали лишь куски затвердевшей халвы, лошадка и её помощники принялись за разборку завала. Поскольку на троих у них была всего одна рука, дело это оказалось не из лёгких. Лошадка прыгала с разбегу на глыбы халвы, разбивая их копытами на более мелкие части, пряник скидывал куски с транспортёра одной рукой, а барбос отбрасывал их подальше задней ногой. К концу работы эти трое совершенно выбились из сил, но не отступили и довели дело до конца. Очищенный транспортёр заскрипел и двинулся с места. Лошадка смела с ленты хвостом последние крошки халвы и упала в изнеможении. Рядом с ней повалились пряник и барбос.
Вскоре подъехал и Пассатиж со своими гаечными ключами и отвёртками. Опустив разведённый Крекерный мост, отряд перешёл через реку, после чего мост снова развели – на всякий случай.  Лошадка показала  дорогу к Грильяжным скалам, и слесарные инструменты с металлическим звоном и лязганьем двинулись на помощь ополченцам.
Помощь спешила и со стороны Кухена. Уцелевший голубок влетел в кабинет Клары Карловны через окно. В кабинете был Игорёчек, которого отлучившаяся по делам бабушка оставила на попечение котов. Они весело иг-рали.
Обессилевший голубок упал прямо в руки мальчика.
– Помогите Свитбургу! – простонал он. – Нас атакуют колобки! Они хотят разрушить город!
Игорёчек удивился.
– Хотят сломать пряничные домики? И фонтанчики? И вафельные скамеечки?
– Да, да! – подтвердил голубок. – И часы на ратуше, и карамельный театр, и цирк Зефирелли! Они уже разрушили вокзал!
Глаза мальчика наполнились слезами.
– Сломали халвичный вокзальчик, куда приезжали шоколадные паровозики?!
– Да! И даже съели паровозик! Поделили на кусочки и слопали!
Игорёчек беспомощно оглянулся на котов.
– Мне это не нравится! – дрожащими губами пролепетал он и заревел в голос, размазывая слёзы по щекам. Коты, громко мурлыча, стали тереться о ноги мальчика, пытаясь его успокоить.
– Не плачь, пожалуйста! Мы сейчас отправимся в Свитбург и наведём там порядок, – уверенно произнесла леди О’Фиш.
– Порядок нравится! – заикаясь от волнения, сквозь слёзы одобрительно промолвил Игорёчек.
– Мы возьмём с собой батальон  щипцов и скалок. Всех колобков переловим, в авоськи посадим и в Кухен доставим! Будем их судить! Да, Игорёчек?
– Судить – нравится! – с явным удовольствием произнёс Игорёчек, про-должая всхлипывать.
– Они ещё и Сырград  ограбили! Мы видели сверху! – пискнул голубок.– Всю сметану вычерпали изо рва!
Услышав о нападении на родной Сырград, сэр Чизбаттер готов был разорвать колобков на мелкие части!
– Поможем сладкому городу! Ма-а -у!  – дружно воскликнули друзья.
Взяв на дорожку сухие пайки, состоящие из колбасных обрезков, коты вместе со щипцами и скалками погрузились на транспортёр и немедленно отправились в Свитбург.
Игорёчек, сморкаясь в аккуратно выглаженный носовой платочек, с надеждой в глазах провожал друзей на бой.
Тем временем колобки готовились к новому наступлению. Выковыривая друг из друга стрелы, они не переставали проклинать защитников Свитбурга, осмелившихся оказать такое упорное сопротивление. Мерзкая обезьяна бегала между колобками и всячески настраивала их на борьбу.
– Главное – завалить слона! Он самый здоровый! – поучала она колобков. – И ещё Ивана Кузьмича захватить – он самый умный! Подвесим его за уши, а внизу костёр разведём! А ещё там девчонка одна есть – Мартина Марципанова, фифа и задавака! Ну, с этой я сама разберусь! А ещё…
Генерал-фельдмаршалу Колобогу надоело назойливое верещание обезьяны.
– Сударыня! – одёрнул он её довольно резко. – По-моему, я не назначал Вас на командную должность! Извольте отойти в обоз, ибо свою миссию Вы уже выполнили!
– То есть как выполнила?! – взвилась обезьяна. – То есть, я больше не нужна?! А как же мои знания, опыт?!!
– Если понадобитесь, Вас позовут, – иронически ответил Колобог. По его тону обезьяна поняла, что не понадобится, и не позовут.
– А как же Ваши обещания? – возмутилась обезьяна.
– Разве я обещал что-то? – сделал удивлённое лицо хитрый колобок. – Извините, не припомню!
От возмущения обезьяна потеряла дар речи.
– Пы-пы… По-по… Подлец! – с трудом выговорила она.
– Кто бы говорил! – ухмыльнулся Колобог. – Изменница паршивая!
– Сам плешивый! – завопила обезьяна, яростно жестикулируя всеми че-тырьмя руками. – Колобок – голый бок! Кислого теста комок!
Генерал-фельдмаршал обозлился.
– Взять её! – приказал он своим телохранителям. Колобки бросились ис-полнять приказ, но ловкая мартышка проскочила между ними и, в два прыжка забравшись на скалу, состроила своим преследователям омерзительнейшую рожу.
Поняв, что снять обезьяну со скалы невозможно, вождь презрительно плюнул в её сторону.
– Ничтожная макака! Никому ты теперь не нужна!
Посидев на скале и подумав, обезьяна решила вернуться к защитникам Свитбурга и обмануть их, сказав, что была в плену у колобков и бежала.
«Меня ещё и уважать будут, как героиню!» – размечталась она.
Прячась за глыбами шоколада, предательница спустилась вниз и, краду-чись, двинулась в сторону Грильяжного ущелья. Но её план провалился.
Началась вторая атака колобков. На этот раз хитрый вождь запустил вперёд Огромного колобка. Несколько солдат затащили гиганта на возвышенность и общими усилиями столкнули оттуда, направив на позиции ополченцев. Разогнавшись до приличной скорости, Огромный колобок покатился к ущелью, сметая всё на своём пути. Обезьяна, которая уже почти добралась до цели, не успела увернуться и попала под жестокий пресс. Наступающие вслед за великаном солдаты Колобога окончательно расплющили её. Бесславно погибшая предательница осталась лежать на усыпанном грильяжным крошевом поле боя.
Огромный колобок врезался в построенную ополченцами баррикаду. Куски шоколада полетели во все стороны вместе с галетными парнями, поросятами и барашками. Пушка упала и разбилась на мелкие кусочки, разноцветное драже раскатилось по ущелью. Галетные ребята пытались палить по колобку из пистолетов, но клюквенные пули не наносили ему ни малейшего вреда, как и взрывпакеты поросят – великан только хохотал от щекотки. Усилия лучников, ангелочков и амурчиков также были бесполезны. Огромный колобок прокатился через всё ущелье, утюжа всё, что попадало под его бока. Даже шоколадный слон не смог его остановить, был перевёрнут вверх ногами и отброшен. Смяв полевую кухню – сёстры Кекс едва успели отскочить, – здоровяк остановился под памятником Братьям Батончикам напротив полевого госпиталя. Мадам Эклер, Мартина, Кора и другие сёстры милосердия в ужасе смотрели на круглое чудовище.
– Ничего себе прокатился! – произнёс великан густым басом и довольно рассмеялся. От этого смеха со скал посыпались грильяжные крошки.
– Ничего себе батончики! – восхитился колобок, оглядев памятник и, ни-чтоже сумняшеся, отломил одну из шоколадных фигур и отправил её в свой огромный рот.
– Варвар! – в один голос воскликнули возмущённые сёстры милосер-дия.– Вандал!
– Ничего себе слова! Я таких не знаю! – удивился монстр, смачно чав-кая.
В пробитую Огромным колобком брешь устремились остальные солдаты. Ополченцы обратились в бегство, лишь лучники, находившиеся на уступах скалы, пытались оказать сопротивление. Ангелочки и амурчики беспомощно метались над ущельем. Бросать вниз снаряды они не могли, так как боялись попасть в своих. Шоколадные зайцы, не помня себя от страха, буквально вросли спинами в скалу и, зажмурившись, что есть силы били в барабаны. Барашки обречённо блеяли, поросята визжали.
Мэр Тульский и Иван Кузьмич, наблюдавшие разгром  своей армии с  безопасного места, не знали, что предпринять для спасения ситуации.
– Где же помощь?! – схватившись за голову, причитал Тульский.
В отчаянии он спустился со скалы и бросился к своему лимузину, стояв-шему в укрытии.
«Неужели собрался бежать?» – подумал Иван Кузьмич, но в следующую минуту устыдился своих мыслей, потому что Тульский, отъехав и развернув свой автомобиль, направил его на Огромного колобка и протаранил ему бок. От страшного удара шоколадный капот лимузина смялся, а сам мэр потерял сознание. Несмотря на ужасную вмятину в боку, колобок всё же остался дееспособным. Взвыв от боли, он выхватил Тульского из машины, а искалеченный лимузин отбросил подальше.
– Ничего себе пряник! – злобно вскричал он и поднёс бесчувственного Тульского к разверстому рту.
– Не сметь! – в ужасе завопил Иван Кузьмич. – Тупица! Двойку постав-лю!
– Это кто это там пищит? – удивился  колобок.– Ничего себе заяц! Ни-чего себе уши!
Отложив Тульского в сторону, верзила начал подпрыгивать, пытаясь снять Ивана Кузьмича со скалы, но только запыхался и покрылся потом. Воспользовавшись этим, Мартина и Кора оттащили Тульского в пещеру под скалой и оказали ему первую помощь. Понюхав кардамона, мэр понемногу начал приходить в себя.
– Где же Пассатиж? – жалобно простонал он. – Неужели всё пропало?!
Сопротивление  ополченцев было полностью сломлено. Пряничные человечки, галеты, сахарные барашки и поросята – все были окружены колобками и разоружены. Некоторым бойцам, в том числе лучникам Сэма, удалось укрыться в скалах, но у них кончились стрелы, и противостоять солдатам Колобога никто уже не мог. Расположившийся в пещере госпиталь также оказался вне пределов досягаемости колобков. Но дорога на Свитбург была открыта.
Колобог триумфально въехал в ущелье, сопровождаемый  полковником, который гордо потрясал боевым штандартом.
– Здорово, молодцы! – радостно обратился он к своим солдатам.
– Здравия желаем, Ваше …ство! – дружно отвечали колобки.
– Благодарю за службу!
– Рады стараться, Ваше …ство!
– Ну что ж, мои герои, чтоб вас всех! Вперёд на Свитбург! – воскликнул вождь колобков. – И три дня на разграбление!
– Ура-а-а-а-а! – в тысячу глоток взревели колобки.
Войско выступило из ущелья в направлении Свитбурга, весело разма-хивая флажками и распевая:
– Я от бабушки ушёл!
Позади, под конвоем охранников тянулась унылая колонна пленных. Четверо крепких колобков вели слона на бечёвке, которой перевязывают коробки с тортами. К ногам его были привязаны шоколадные гири. Майор Твердец и его полицейские были связаны друг с другом так, что образовывали пачки галет. Барашков, лошадок и осликов гнали кнутом, как стадо. С поросёнка Митрофана, вторично попавшего в плен к колобкам, сорвали новую маечку. Теперь он был совершенно обнажён и очень стеснялся.
Огромный колобок, как обычно, катился последним.
Иван Кузьмич, глядя со скалы вслед удаляющейся колонне, горько плакал и нервно грыз отвисшее ухо.



                ДРУЗЬЯ ПРИХОДЯТ НА ПОМОЩЬ!


Колобки рано праздновали победу. Не успели они отойти далеко от ущелья, как встретились с отрядом мастера Пассатижа. Бесстрашные отвёртки и шила, сгруппировавшись подобно металлическим ежам, перегородили дорогу захватчикам. Гаечные ключи, плоскогубцы, надфили и рашпили смело ринулись в бой. Они били колобков, кололи их, щипали за бока.
Не ожидавшие такой атаки, колобки растерялись.
–Вперёд! – орал вождь. – Сомните проклятые железяки!
Огромный колобок выкатился навстречу бойцам Пассатижа, подминая их под себя. Вскоре он был весь утыкан отвёртками и шилами. Глубоко увязнув в теле великана, они тщетно пытались выбраться. Борьба проходила с переменным успехом – колобков было слишком много! Но Пассатиж не собирался сдаваться. Подскочив на своих кривых ногах к слону, он раскидал конвоиров и освободил его. Слон вступил в бой. От ударов его хобота колобки разлетались в разные стороны. Конвойные бросились удерживать слона, но в это время разбежались остальные пленные. Бросившись назад к скалам, они хватали обломки шоколада и швыряли их в колобков. И всё же справиться с армадой круглоголовых было нелегко. Казалось, битва будет длиться вечно! И тут, легко, как через забор, перепрыгнув через шоколадный горный хребет, с воинственным кличем « Ма-а-у!»  появились наши замечательные коты! А за ними подоспели щипцы со скалками и пошли гулять по поджаристым спинам!
Коты катали колобков как клубки. Одни из Щипцов подхватили полковника и перекинули его как мячик сэру Чизбаттеру, а тот отбил его лапами, и полковник снова оказался у Щипцов. Кот и Щипцы так разыгрались, что стали казаться друг другу лучшими друзьями. Освобождённый сдобный медведь с радостными криками носился между ними и совершенно не по-медвежьи подпрыгивал, пытаясь наподдать своему му-чителю.
Из ущелья подтянулись прятавшиеся ополченцы, возглавляемые Иваном Кузьмичом.
Растянув  сетки, они начали отлавливать по одному пытавшихся удрать через ущелье колобков.
Колобог понял, что сражение проиграно и попытался бежать.
– Но, пошли! – прикрикнул он на рогаликов, но те перевернули паланкин и уселись на него сверху. Подоспевший Буженин закатил низвергнутого вождя в авоську.
Тяжелее всего было справиться с Огромным колобком. Если в стандарт-ную авоську помещались четыре-пять колобков, то для великана подходящей по размеру сетки не нашлось. Истыканный отвёртками, обезумевший от боли Огромный колобок продолжал кататься по кругу и давить всех без разбору.
– Ром! – сообразил внезапно не кто иной, как Рома Бабкин.– Нужно напоить его ромом!
Пряничный ослик привёз из госпиталя бидончик с ромом, использовав-шимся как обезболивающее средство. Теперь надо было влить его колобку в рот.
– Надо отвлечь его! – воскликнул Иван Кузьмич. – Но как?
– Иван Кузьмич, позвольте мне! – вперёд вышла девочка в халатике медсестры. Это была Перникулина. Не дожидаясь ответа, она бросилась к шоколадному слону и легко взобралась к нему на спину – ведь недаром она была лучшей гимнасткой школы! Слон подхватил бидончик с ромом и побежал навстречу Огромному колобку. Уставший великан перестал кру-титься, замер на месте и тупо смотрел на приближающегося слона. Слон, вспомнив арену цирка, несколько раз обежал вокруг колобка, при этом Перникулина сделала на его спине «ласточку».
– Ничего себе цирк! – удивился Огромный колобок, забыв про боль. – Ничего себе медсестричка!
От удивления он даже открыл рот, что от него и требовалось! Слон, не медля ни секунды, сначала запустил хобот в бидончик с ромом, а затем перекачал его содержимое в рот колобку.
– Ничего себе…, – только и успел сказать гигант, теряя сознание.
Хлебнувший рома слон  также с трудом держался на ногах.
Битва была окончена. У входа в Грильяжное ущелье воцарилась непри-вычная тишина, нарушаемая лишь храпом спящего Огромного колобка.
– Мы победили! – раздался вдруг чей-то робкий голосок. Это был Петя-печенюшка, весь исцарапанный, искрошенный, но окрепший  и возмужавший в бою. – Ура!
– Ура-а-а!  Ура-а-а! – радостно закричали пряники и галеты, шоколадки и марципанки, зайцы и лошадки, поросята и барашки, ангелочки, голубки и амурчики.
– Ура-а-а! – поддержали своих друзей отвёртки и плоскогубцы, надфили и рашпили, шила и гаечные ключи.
– Ура-а-а! – стуча друг о друга и лязгая лопаточками, подали свой голос скалки и щипцы.
– Ур-ма-а-а-ууу! – вдохновенно, как в марте, завопили коты.
Шоколадные зайцы  ударили в барабаны и затрубили в трубы. С весёлым смехом и песнями победители направились в спасённый Свитбург. Раненых, которые не могли передвигаться самостоятельно, а также пленённых колобков, упакованных в сетки, везли на подводах лошадки и ослики. Огромного спящего  колобка катили перед собой барашки. Все остальные помогали, как могли. Повреждённый лимузин мэра взял на буксир пошатывающийся, но контролирующий себя слон.
Мартина обошла всё поле битвы в поисках Селины. Наконец она нашла её под грудой грильяжных обломков. Сэм и Митрофан, которого временно одели в халатик медбрата, помогли девочке извлечь марципановую птицу из-под завала. Соорудив на скорую руку носилки, друзья понесли её в Свитбург.
Вернувшись в город, его защитники не стали расходиться по домам, а собрались на Центральной площади, где перед ними выступил с речью мэр Тульский. Опираясь на двух галетных полицейских, он поднялся на трибуну, приветствуемый громом аплодисментов.
– Друзья мои! – воскликнул мэр. – Мы храбро сражались и победили! Мы отстояли наш любимый город и наш образ жизни! Свитбург спасён! Я благодарю вас всех за проявленное мужество и героизм. Особая благодарность нашим доблестным союзникам из Позитронии и славного города Кухена! А также прелестной леди и благородным рыцарям-котам!
Толпа ликовала:
– Да здравствует мастер Пассатиж!
– Слава котам!
– Ура-а-а!
– И пусть никто больше не посмеет покуситься на нашу свободу! Мы по-ступим с любыми захватчиками так же, как с этими злобными колобками! Пусть они ушли от бабушки и дедушки, но от суда Главного Кухмейстера им не уйти! – продолжал мэр.
– В Кухен их! В Кухен! – в праведном гневе кричали обитатели Свитбурга.
Упакованных в сетки колобков потащили к транспортёру, награждая пинками. Особенно старались колоболисты. Колобки огрызались в бессильной злобе, но их гримасы уже никого не пугали. Переправив пленных через восстановленный Пассатижем Крекерный мост, их погрузили на транспортёр. Пришлось повозиться с Огромным колобком, который спал непробудным сном, но общими усилиями и эта проблема была решена. В сопровождении котов, щипцов и скалок некогда непобедимая, а теперь жалкая армия Колобога отправилась в свой последний путь.
Мартина с неподвижной синицей в бумажном пакете также поехала в Кухен. С ней была верная лошадка и рюкзачок с окончательно поспевшими плодами изменения сущности.
Свитбург ликовал до глубокой ночи. На залитых разноцветными огнями улицах и площадях пели и танцевали его счастливые обитатели. Грандиозный фейерверк, устроенный мастером Пассатижем, был виден далеко за пределами города.


                ПОМОЛВКА СЭРА ЧИЗБАТТЕРА И ЛЕДИ О’ФИШ.
           СЕЛИНА НЕ УЗНАЁТ СЕБЯ,  А КОЛОБКИ МЕНЯЮТ ОБЛИК И ХАРАКТЕР


После победы над колобками сэр Чизбаттер с удивлением обнаружил, что его самооценка невероятным образом повысилась. Он как бы реабилитировался в собственных глазах, вновь почувствовал свою значимость.
«Несомненно, я –  сэр, –  думал он про себя с гордостью. – Честен, благороден. Хорошо образован. Также скромен и верен данному слову. Не получилось расквитаться со Щипцами – ну что ж, они ведь сами сбежали. Возможно, испугались моей мести. Так что стыдиться мне нечего. В бою я себя показал с лучшей стороны, теперь каждый пряник знает, кто такой сэр Чизбаттер! Дойдёт молва и до Сырграда, и можно будет вернуться туда с гордо поднятым хвостом! А раз я такой замечательный, то почему бы не сделать предложение леди О’Фиш?»
Кот с нежностью посмотрел на тонкий профиль леди. Кошка тщательно вылизывала свою лапу – между когтями застряли кусочки колобков – и, каза-лось, не обращала на Чизбаттера никакого внимания. Но это только на первый взгляд. На самом деле она также наблюдала за ним сквозь прищурен-ные веки.
Граф Буженин крепко спал на отобранном у свирепого колобка пледе.
– Сейчас или никогда! – решился кот и в два прыжка оказался рядом с леди О’Фиш.
– Мяу! Уважаемяу-я  мяу-леди! Я Вас люблю давно и страстно! Не согласитесь ли Вы стать мяу-ей женой? – промяукал он на одном дыхании.
Кошка, нисколько не удивившись, снисходительно усмехнулась:
– Почемяу бы и нет? Только знаешь, сэр, не хочу тебя больше обманывать! Никакая я не леди, а просто обычная беспородная Мурка!
– Да мне всё равно! – воскликнул кот, обрадованный её согласием.– Ста-нешь леди после свадьбы. Уж я-то – настоящий сэр! Клара Карловна меня палкой колбасы…
– Ладно, слышали уже! – рассмеялась кошка. – Мне ведь тоже неважно, сэр ты или не сэр! Главное – чувства, ведь правда?
Осчастливленный  Чизбаттер, громко мурлыкая, заключил невесту в объятия.
В Кухене уже ждали прибытия победителей и пленных колобков. У транспортёра их встречали  Игорёчек с бабушкой. Мальчик радостно обнял и потискал котов, а те, сладко мурлыча, с удовольствием позволяли ему такие вольности. Сетки с колобками были аккуратно уложены в тележки и отправлены в кабинет Клары Карловны. Для Огромного колобка понадобилась отдельная тележка.
– А это кто? – спросил Игорёчек, заметив Мартину и лошадку.– Какие хорошенькие! Мне нравятся!
Мартину вовсе не испугали рост Клары Карловны и её внука. Какие-то смутные воспоминания промелькнули в её марципановой головке. Кажется, она была знакома с этими людьми уже давно! Ничуть не смутившись, Мартина рассказала о несчастье, случившемся с Селиной. Клара Карловна выслушала её очень серьёзно:
– Случай тяжёлый, – сказала она, взглянув на кусок марципана, в кото-рый превратилась синица. – Но помочь постараемся. Правда, Игорёчек?
Тот радостно кивнул:
– Птичка мне нравится! Только надо по-другому раскрасить.
Мартину с Селиной и лошадкой также посадили в тележку и повезли в кабинет Клары Карловны. Там синицу забрали в операционную.
Игорёчек вставил в грудь марципановой птицы вишенку и заново разрисовал её пищевыми красителями, так что обновлённая Селина стала похожа на Дымковскую игрушку.
Наконец, синица ожила, открыла глаза и захлопала крыльями.
– Где это я? Что это со мной? – не могла понять она.
Ей дали зеркало.
– Что это за попугай? – синица в ужасе шарахнулась от своего отраже-ния.
– Придётся некоторое время побыть в таком образе, – объяснила Клара Карловна. – Для следующей операции надо набраться сил.
Мартина была несказанно рада тому, что её подруга ожила и загово-рила.
– Ничего, что ты теперь другая! Я всё равно люблю тебя! – воскликнула она.– Поживёшь с нами в Свитбурге, отдохнёшь. Ты даже не представляешь, сколько всего с тобой произошло!
– Судя по всему, ничего хорошего, – грустно вздохнула Селина.
– Сама виновата, голубушка! – строго сказала Клара Карловна. – Не надо было клевать запретные плоды.
– А что если ей опять дать такой плод? – спросила Мартина. – Ведь они уже дозрели!
Она открыла рюкзачок и показала его содержимое Кларе Карловне. Маленькие груши пожелтели и выглядели очень аппетитно. Клара Карловна посмотрела на плоды.
– Да, теперь они готовы к употреблению. Но подождите пару дней. Не всё сразу. Вишенка ещё не прижилась как следует. Давайте  пока опробуем их на колобках.
Подкатили тележку с колобками.
– Ну, Игорёчек, выбирай, какой из них тебе больше нравится?
– Никто не нравится! – сморщив нос, недовольно сказал Игорёчек, выложив колобков на стол и перекатывая их перед собой. Один из колобков попытался укусить мальчика за палец. Как оказалось, это был бывший Колобог.
– Он ещё и кусается! – возмутился Игорёчек.
– Я от лисы ушёл! – с презрением глядя на всех, заявил бывший Коло-бог. – А уж от вас-то, жалких кондитеров, и подавно уйду!
– Дай-ка ему эту грушку! – посоветовала Игорёчку бабушка. Мальчик осторожно сунул плод в зубастый рот колобка. Тот с жадностью проглотил грушу и вдруг завертелся со страшной скоростью вокруг своей оси, как волчок. Когда он остановился, это был уже не колобок, а слегка потрёпанный сине-красный резиновый мячик.
– Давай поиграем! – подкатившись к Игорёчку и заискивающе глядя ему в глаза, предложил мячик. Игорёчек радостно рассмеялся:
– Вот теперь он мне нравится! Бабушка, давай теперь вот этого здоро-вого переделаем!
Огромный колобок до сих пор пребывал в полусонном состоянии, однако грушу съел, медленно ворочая челюстями. Повертевшись, он превратился в большой и красивый надувной мяч, какими играют на пляжах.
Игорёчек от радости запрыгал и захлопал в ладоши:
– Бабушка! Бабушка! Мы возьмём его с собой в Крым?
– Конечно, дорогой, раз он тебе нравится!
– Нравится! Нравится! – воскликнул Игорёчек и начал подбрасывать красавец-мяч к потолку. Бывший колобок окончательно проснулся и, не понимая, что с ним происходит, и откуда появилась вдруг такая лёгкость в теле, истерически хохотал и повторял:
– Ничего себе! Ну ничего себе!
Превратившийся в красно-синий мячик Колобог нервно катался по полу и ревниво повторял:
– Со мной играйте, со мной! Меня первого сделали!
За него взялись коты, начали катать его из угла в угол и перебрасывать друг другу. Мячик смеялся от удовольствия и при каждом переходе из лап в лапы не уставал благодарить играющих на всех языках, с которыми был знаком вследствие своей многоопытности:
– Данке шон! Мерси боку! Сэнк ю! Грацио! Шнора калутюн! – и т.п.
Тут же были переделаны ещё несколько колобков. Свирепый колобок превратился в футбольный мяч, а помятый полковник стал мячом для регби.
– Эксперимент удался! – довольно потирая руки, сказала Клара Карловна.–  Я закажу во Фруктополисе  пару корзин этих плодов, мы переделаем остальных колобков в мячики и отправим их в Спортландию!
– У меня остались  ещё две груши! – заглянув на дно рюкзачка, сооб-щила Мартина.
– Оставь одну  для своей подруги!
– А вторую?
– И вторую оставь.
– Зачем? – удивилась Мартина.
– Так, на всякий случай, – многозначительно произнесла Клара Кар-ловна.
Наигравшись в мячики, все пошли пить чай, потом гостей провезли в те-лежке на экскурсию по славному городу Кухену, после чего отвезли на вокзал и посадили в поезд, отправлявшийся в Свитбург.
– Не забудьте, через три дня у нас свадьба! – напомнили кот и кошка.– Приглашаем всех, весь Свитбург!  Будем очень рады!
Мартина заверила, что жители сладкого города непременно примут уча-стие в столь важном торжестве.


             ЕЩЁ ОДИН СВАДЕБНЫЙ ТОРТ – ШЕДЕВР МАДАМ ЭКЛЕР.
СВАДЬБА «АРИСТОКРАТОВ». ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ИЗМЕНЕНИЕ СУЩНОСТИ И НОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ


Вернувшись в город, Мартина первым делом отправилась к мэру. Тот был ещё слишком слаб и принимал дома, на диване, обложенный зефирными подушками. Мартина сообщила о предстоящей кошачьей свадьбе.
– Надо бы поздравить наших освободителей! – предложила она. – Давайте сделаем то, что у нас лучше всего получается – испечём для них свадебный торт!
Тульский идею поддержал и немедленно вызвал мадам Эклер. Та была рада такому заказу – за время войны кондитеры соскучились по работе!
– Только ведь котам нельзя есть сладкое! – озабоченно произнесла она.
Мартина нашла выход.
– А мы нижний ярус торта сделаем несладким – сырно-сливочным! Этот ярус будет для кошек, а всё остальное – для гостей.
– Только никаких свадебных фигурок! – вспомнив прошлые неприятно-сти, поморщился Тульский. – Просто два позолоченных обручальных ошейника с бубенчиками!
Мадам Эклер первым делом позвонила в Сырград. Там недавно установили телефон и избрали мэра – господина Голландского. Узнав о женитьбе сэра Чизбаттера, Голландский пришёл в восторг:
– То есть, у нас теперь будет два охранника – кот и его жена!
Мадам Эклер попросила прислать творожок, сыр, масло, сметану и сливки. Голландский тотчас поспешил выполнить заказ, отвесив необходимое количество продуктов. Всё было наивысшего качества. Крынки со сметаной, бидончики со сливками, миски с творожком и круги твёрдого сыра были погружены на транспортёр и отправлены по назначению в сопровождении сырных ёжиков-бойскаутов, премированных поездкой в Свитбург за успехи в учёбе и примерное поведение.
И работа закипела! Вновь по улицам Свитбурга к Главному Кондитерскому Цеху потянулись подводы с мукой, какао-порошком и сахарной пудрой. Снова бережно подвозили яйца, перекрыв движение по главным улицам. Снова суетились поварята и кондитеры в белоснежных колпаках, и пряничные ослики, потея мёдом, крутили колёса взбивалок, а шоколадный слон качал хоботом сливки.
Снова мадам Эклер, взобравшись на высотный кран, подобно дирижёру управляла своей командой.
Когда вскоре заработала тестомесильная машина, никто из горожан не стал жаловаться на причиняемые страшным шумом и скрежетом временные неудобства: все жили в предвкушении большого праздника и готовы были терпеть, сколько понадобится.
Наконец под контролем пожарных началась выпечка коржей. Непосредственное участие в этом процессе приняли специалисты-пекари из Хлебного: Кора, Митрофан и сдобный медведь. Когда пришло время пропитки коржей ромом, шоколадного слона на всякий случай отвели по-дальше.
Украшать торт кремом и цукатами хотели все, но мадам Эклер доверила эту ответственную работу лишь нескольким своим ученикам, в первую очередь, конечно же, Мартине.
И вот свадебный торт был готов. Он получился просто грандиозным! По высоте он превышал башню городской ратуши с часами, а по ширине – Центральную площадь! На вершине торта были установлены сверкающие кристаллами Сваровски кошачьи ошейники, сцепленные друг с другом.
Свадебное торжество решено было провести за городом, на равнине, где росли мармеладные кактусы. Там могли свободно разместиться  все многочисленные приглашённые. На расчищенной от кактусов площадке были установлены столики для гостей и зонтики. Мастер Пассатиж со своими отвёртками развесил на растущих поблизости карамельных деревьях множество электрических гирлянд с разноцветными лампочками.
Торт установили в центре площадки, разместив под ним присланную из Фриджтауна холодильную установку. В назначенное время толпы нарядных горожан, кто на тележках, запряжённых лошадками, кто в шоколадных автомобильчиках, кто пешком потянулись за город. Всем хотелось поздравить с бракосочетанием освободителей города и попробовать невидан-ный торт.
Жених и невеста прибыли из Кухена на транспортёре в разукрашенной цветами и лентами корзине для пикника. Невеста была в белом платье и фате, а жених – во фраке и с галстуком-бабочкой. Костюмы им сшила Клара Карловна.  В лапах у невесты был свадебный букет. Лепестки его цветов были вырезаны из лучших сортов колбас и сосисок. Молодожёнов сопровождали граф Буженин, также во фраке – свидетель со стороны жениха и очень упитанная кошка с розовым бантом на шее – подружка невесты. Приехали повеселиться и щипцы со скалками, и поварёшки, и шумовки, и даже дуршлаг. Разумеется, Игорёчек с бабушкой также были в числе почётных гостей.
В это же время на встречном транспортёре подъехала присланная из Фруктополиса закрытая корзина с чудесными плодами  для Клары Карловны, а вместе с ней приглашённые музыканты – жаба Жанна и сверчки. Их встречали дружными аплодисментами.
Прибыла делегация из Сырграда во главе с мэром Голландским. В качестве подарка молодожёнам он приготовил ключи от сырного дома, построенного специально для них.
Беженцев из Хлебного,  живущих в палатках на опушке соломкового леса,  также позвали на торжество. Это было сделано, дабы продемонстрировать свою солидарность с пострадавшими и укрепить их хлебный дух.
И ещё со всех уголков Маркетании сбежалось с десяток незнакомых котов и кошек, непонятным образом прослышавших о свадьбе. Приглашён-ные гости сначала смотрели на них с опаской, но коты и кошки вели себя вполне прилично. Видимо, сказывалось присутствие Клары Карловны.
Жениха и невесту в корзине торжественно провезли по улицам Свитбурга к месту торжества. Впереди шли шоколадные зайцы с барабанами и трубами.  Амурчики и ангелочки осыпали влюблённых символическими стрелами из золотой фольги и разноцветным конфетти.
Мэр Тульский с лентой через плечо взошёл на помост, сооружённый из твёрдого печенья, и, взяв в руки рупор из вафельного рожка, обратился к со-бравшимся:
– Дорогие друзья! Прежде, чем приступить к церемонии, я должен сказать, что, отражая агрессию колобков, мы совершенно забыли о смене вре-мён года! Позвольте исправить эту ошибку! Итак, ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ЛЕТО!
Слова мэра были встречены ликованием. Зайцы ударили в барабаны. Гости сбросили плащи из конфетных фантиков и остались в лёгких платьях и шортах, кто-то надел шляпы из соломки и тёмные очки. Дамы достали веера.
– А теперь – о главном! – радостно объявил Тульский. – Мы с вами собрались здесь, чтобы присутствовать при соединении двух любящих сердец. Наши доблестные защитники, благороднейшие представители семейства кошачьих, сэр Чизбаттер и его прелестная избранница леди Мурка решили заключить брачный союз. Приступим же к торжественному акту!
Тульский многозначительно посмотрел в сторону джазовой группы. Жаба Жанна и сверчки грянули марш Мендельсона. Кот и кошка выпрыгнули из корзины и в сопровождении свидетелей приблизились к Тульскому.
– Сэр Чизбаттер! – торжественно обратился к коту Тульский. – Согласны ли вы взять в жёны леди Мурку и хранить ей верность в радости и в горе, в богатстве и бедности, в здравии и болезни, пока смерть не разлучит вас?
– Согласен! – без тени сомнения радостно воскликнул кот.
– А Вы, леди, согласны взять в мужья сэра Чизбаттера? – и мэр повторил то же самое.
– Ещё как согласна! – промурлыкала кошка.
– Данной мне властью объявляю вас мужем и женой! – заключил Туль-ский.– Ура!
– Ура! – дружно закричали приглашённые гости и незнакомые коты. Мэр торжественно надел молодожёнам ошейники, и веселье началось!
Музыканты заиграли польку. Гости разбились на пары и пустились в пляс. Иван Кузьмич пригласил тётушку Эклер. Одной рукой он обнимал партнёршу за талию, образовавшуюся после конфликта со Щипцами, а другой придерживал на голове новую форму-шапочку. Мэр Тульский танцевал с Корой, а Митрофан  в новой маечке – с розовой марципановой свинкой в короткой юбочке. Оба поросёнка громко визжали от восторга. Сэм, слегка смущаясь, пригласил Мартину. Оказалось, что он не только хороший спортсмен, но и неплохой танцор. Лейтенант Гамлетко и сержант Крекерович танцевали с сёстрами Кекс, а майор Твердец – с одной из отвёрток. Мастер Пассатиж выделывал своими кривыми ногами замысловатые коленца перед Перникулиной. Коты танцевали с кошками, сырные ёжики – со щипцами, а отремонтированный лимузин – с силиконовой формой для выпечки куличей. Шоколадный слон отплясывал сам по себе, а Игорёчек кружился со столь понравившимся ему пляжным мячом.
– Ничего себе танец! – не переставал восхищаться мяч.– Ничего себе му-зыка!
Гости с интересом наблюдали за Игорёчком.
– Вы знаете, кто это? – перешёптывались они между собой. – Это наш Главный Кухмейстер!
– Да что вы говорите! Неужели? Внук Клары Карловны?!
– Правда-правда! Это так же верно, как то, что внутри у вас вишенка!
– Да-да! Я, кажется, припоминаю! Кухен, пар над кастрюлями, яркий свет, и это лицо! Данке шон!
– Но тише! Это большой секрет! Можно сказать, государственная тайна!
– Тс-с-с! – приложив к губам сладкие пальчики, многозначительно пере-глядывались и кивали друг другу пряничные и шоколадные фигурки. Приоб-щившись к великой тайне, все сразу почувствовали свою значимость и ответственность.
После польки был объявлен вальс. Молодожёны вышли в центр и закру-жились, прижавшись щека к щеке и мурлыча под музыку.
– Мы будем вместе, вместе навсегда-а-а! Ква-а-а! – проникновенно пела жаба Жанна.
За вальсом последовала мазурка, за мазуркой – галоп, а потом, когда все уже порядком подустали, начали танцевать кто во что горазд. Сдобный медведь сплясал «барыню», разводные ключи показали брейк-данс, а марципановые барашки – ирландский танец. Под конец гости образовали огромный хоровод, в центре которого находились счастливые молодожёны и торт.
Не танцевала только Селина. Она понуро сидела за столиком, сложив раскрашенные крылья,  и пила через трубочку коктейль за коктейлем. Марципановое тело совершенно не нравилось синице.
Стало темнеть, и мастер Пассатиж включил иллюминацию. Множество гирлянд, переливаясь, засияло над  площадкой.
Пришло время  разрезать торт. Сэру и леди Чизбаттер подали нож, и они погрузили его в бисквитно-кремовое великолепие. Точнее, нож резал торт сам, отмеряя абсолютно равные, с безупречно ровными краями куски. Нижний, сливочно-сырный ярус торта достался котам, которые еле сдерживали себя, чтобы не наброситься на угощение. Всё же под строгим взглядом Клары Карловны им удалось соблюсти правила приличия, и каждый получил свою порцию на тарелочке. Вскоре от торта остались только крошки.
Селина несколько раз без аппетита клюнула свой кусок торта и отодви-нула тарелочку.
– Надоели мне ваши сладости! – пожаловалась она Мартине. – Горько мне!
– Как же это мы забыли? – воскликнула сидящая с ними за одним столи-ком мадам Эклер. – На свадьбе надо кричать «горько!» – и громко вос-кликнула:
–  Горько! Горько!
–  Горько! Горько! – дружно подхватили гости.
Смущённые супруги Чизбаттер робко лизнули друг друга в нос. Потом лизнули ещё раз, и ещё, и ещё… Гости дружно аплодировали и кричали «Ура!».
Настал черёд свадебных подарков. Клара Карловна подарила молодожёнам два билета в круиз по Морю Радости с заездом в курортный город Шампуань. Мэр Сырграда вручил ключи от нового дома. Иван Кузьмич и енот-режиссёр преподнёсли бесплатный абонемент в театр.
– Я сочиняю новый мюзикл, – сообщил Иван Кузьмич. – Он будет назы-ваться «Цукермен». Кто желает принять участие в постановке – милости просим.
– И меня возьмёте? – робко спросила Перникулина.
– Только без вашей хвостатой подруги! – потребовал режиссёр.
– Да мы с ней давно уже не дружим, – смутившись, сообщила Перникулина. – Она сказала, что я жёсткая, как подмётка, и что меня, наверное, сапожники  делали.
– Вот и правильно! Не надо с такими дружить! – облегчённо вздохнули заяц и енот.
Гости из Позитронии подарили молодожёнам миниатюрный фотоаппарат. Все присутствующие сфотографировались на память, а затем леди Мурка бросила в толпу свой свадебный букет из сосисок, который поймала незнакомая кошка. Тут же к ней подскочили другие незнакомые коты и начали рвать букет на части. Завязалась свадебная драка, которую смогла остановить лишь Клара Карловна с помощью скалки, при виде которой коты и кошки разбежались кто куда.
Чтобы сгладить неприятное впечатление от кошачьей свары, мастер Пас-сатиж поспешил запустить фейерверк. Россыпь великолепных  бенгальских ог-ней засияла над Свитбургом.
Налюбовавшись фейерверком, гости дружной толпой, громко распевая весёлые песни, отправились на вокзал проводить молодожёнов в свадебное путешествие. Там их уже ждала корзина с привязанными к ней воздушными шариками и банками с кошачьим кормом. Супруги влезли в корзину и махали провожающим платочками. Граф Буженин тоже уезжал в свой замок. С ним ехала и кошка с розовым бантом, любезно принявшая приглашение графа посетить его владения. Буженин обещал угостить её стерляжьей ухой и расстегаями.
Уезжали и жители разрушенного Хлебного. Мастер Пассатиж и его инструменты отправлялись вместе с ними, чтобы помочь в восстановлении села. К ним также присоединился отряд волонтёров-строителей из Свитбурга. Среди них был садовник Барри, подружившийся со сдобным медведем и пообещавший научить его азам садово-паркового искусства. Новое Хлебное должно было стать намного краше, чем разрушенное колобками.
Игорёчек с бабушкой ушли пешком. В Кухене у них было много работы: надо было переделать оставшихся колобков, чтобы они не смогли больше никому причинить вреда.
Прощаться с друзьями всегда грустно. Когда транспортёр тронулся, многие жители Свитбурга не могли удержаться от слёз. Заплакала и Мартина, глядя на удаляющихся Кору, Митрофана в маечке с надписью «Герой Свит-бурга», сэра Чизбаттера и мастера Пассатижа, ставших ей родными и близ-кими. В душе у неё вдруг возникло чувство, что она видит своих друзей в последний раз.
Верная лошадка ткнулась влажной пряничной мордой ей в плечо. На другое плечо положил шоколадную руку Сэм.
– Ну ты что, Мартина, перестань! – но у самих в глазах тоже стояли слёзы.
Они втроём молча вернулись на поляну, чтобы помочь убрать оставшийся после праздника мусор. На месте, где недавно стоял торт, несколько прилетевших невесть откуда воробьёв, пугливо озираясь, подбирали рассыпанные крошки.
Селина, не пожелавшая отправиться вместе со всеми на вокзал, по-прежнему сидела за столиком, угрюмо наблюдая за воробьями.
– Домой хочу! – сказала она подошедшей Мартине. – Не могу больше!
– Хорошо, давай поедем завтра в Кухен, посоветуемся с Кларой Карловной, можно ли съесть чудесную грушу.
– Зачем нам  ехать в Кухен, когда груши у нас в рюкзачке! – раздражённо возразила Селина. – Давай их сюда!
– Ну всё-таки… – пыталась остановить её Мартина. – Лучше под контролем, в стерильных условиях…
Но синица её не слушала. Выхватив у подруги рюкзачок, она запустила в него марципановый клюв и вытащила чудесный плод. Не успела Мартина и глазом моргнуть, как Селина проглотила грушу и сразу же завертелась вокруг своей оси, как Клеопатра Штопор, делающая фуэте. Продолжая вращаться, она поднялась в воздух – и вот уже перед Мартиной была прежняя Селина, покрытая перьями птица из плоти и крови, правда, изрядно похудевшая и полинявшая.
– Это я! – радостно засвистела она. – Слава Жар-птице, это я!
Сделав в воздухе несколько кульбитов, синица, тяжело дыша, опустилась на площадку.
– Ничего, – сказала она. – Поклюю витаминчиков –  восстановлюсь!
Тяжёлыми прыжками она приблизилась к воробьям.
– Здорово, ребята! Как дела на воле?
– Нормально! – отвечали воробьи. – Погода хорошая, дождей не ожидается.
– Ну и славненько! – пропищала синица и тоже стала клевать крошки.
Никто не заметил, что за птицами наблюдает укрывшийся за коробкой из-под торта незнакомый кот. Он выжидал удобного момента, чтобы прыгнуть. И этот момент настал! Воробьи разлетелись в разные стороны, а ослабленная Селина очутилась в кошачьих когтях.
– Ах ты, разбойник! – в ужасе закричала Мартина.– Брось её сейчас же!
Незнакомый кот оглянулся.
– Кто это там пищит? – надменно спросил он. – Что за марципан гроз-ный?
– Отпусти её! – продолжала кричать Мартина. – На помощь! Помогите!
Но Сэм, и лошадка, и все остальные были на другом конце площадки. Надо было как-то спасать Селину. Не сознавая, что она делает, словно повинуясь приказу свыше, Мартина вытащила из рюкзачка последний плод изменения сущности и отправила его в рот! А затем схватила кота за хвост!
На помощь уже бежали Сэм, тётушка Эклер, сёстры Кекс, лошадка, галетные полицейские, шоколадный слон и другие. Кот пустился наутёк, не выпуская полузадушенную Селину, а Мартина не выпускала его хвост. Да она бы и не смогла его выпустить, даже если бы захотела! От волнения ладони её стали липкими и намертво приклеились к кошачьей шерсти.
Огромными прыжками кот мчался куда-то, перепрыгивая через шоколадные скалы, через реки, через ленты транспортёров, через горы коробок, бутылок и консервных банок, пока не оказался в какой-то длинной чёрной трубе, в конце которой мерцал свет.
Мартина почувствовала, что вместе с котом начинает вращаться в этой трубе, как вращается в молочной бутылке ёршик для мытья посуды. Странные, отрывочные видения возникали перед глазами: жутко дребезжащая тестомесильная машина; корзина с живыми вишнями; улыбающееся лицо Игорёчка; пряничные домики, разлетающиеся в разные стороны; перевёрнутая вверх ногами школа; Иван Кузьмич с ослиными ушами; театральная сцена и на ней жаба Жанна с микрофоном, почему-то поющая «Я от бабушки ушёл!»;  зрительный зал, полный одинаково оскалившихся колобков; чурчхелы, оторвавшиеся от своих корней и танцующие ирландский танец; свадебный торт с мастером Пассатижем  и отвёрткой наверху;  и прочая несуразица.
Хвост кота при этом становился всё меньше, а руки девочки всё больше. И всё тело увеличивалось в размерах. В конце пути она едва не застряла в трубе. Но центробежная сила была так велика, что они с котом вылетели из трубы как пробка из бутылки.
Мартина не сразу поняла, что с ней произошло. Тело стало большим и совершенно не таким, как раньше. Вишня в груди, казалось, превратилась в огромное, пытающееся выскочить наружу яблоко. От яблока по всему телу расходилось волнами тепло, как от горячей печки.
Незнакомый кот испуганно орал и пытался вырвать из рук Мартины свой хвост. Синицу он давно уже выпустил, и она улетела. Девочка с трудом отодрала прилипшую к рукам кошачью шерсть. Освобождённый кот пустился наутёк, только пятки засверкали.
Мартина огляделась вокруг. Она стояла у стеклянной стены, разделяющей два мира. По эту сторону были большие дома, большие деревья, дорога с проносящимися по ней громко ревущими и неприятно пахнущими машинами, широкий тротуар, по которому шли большие люди. В этом мире было шумно, ветрено, пыльно и страшно.
А за стеклянной стеной расположился сказочный сладкий город с пряничными домиками, леденцовыми петушками на крышах и деревьями, усыпанными конфетами и леденцами. Неужели она жила там когда-то? Странное чувство. Ведь это была просто витрина супермаркета. В стекле витрины отражалась новая Мартина – красивая девочка в нарядном платье. Девочка смотрела на своё отражение, узнавая себя и не узнавая.
С дерева слетела синичка и села ей на плечо.
– Селина, дорогая! С тобой всё в порядке?
Синичка чирикнула в ответ что-то непонятное. В этом мире она не могла говорить по-человечески.
–  Вот ты где! Я тебя чуть было не потеряла! – к Мартине подошла жен-щина с огромной сумкой. Синичка вспорхнула и улетела.
– Красиво, правда? – спросила мама – а это была, конечно, мама! –  Ну что, купить тебе шоколадного зайца? Или вон того пряничного человечка?
– Нет, мама, – ответила Мартина, –  мне совсем не хочется сладкого. Да-вай лучше возьмём апельсинов.
Они шли домой по пыльной улице. С тополей летел пух и попадал в глаза и в нос. Мартина то и дело спотыкалась о растрескавшийся асфальт.
– Да что с тобой сегодня? – рассердилась мама. – Как не от мира сего!
Как же она была права!
– Смотри-ка!
Навстречу им, пританцовывая,  двигалась необычная лошадь розового цвета. Точнее, это были два человека в костюме лошади. Один изображал переднюю, а другой – заднюю часть, причём эти части, не переставая, переругивались между собой.
– Я устала, Сэм! Мне жарко и руки некуда девать! – жаловалась голова лошади.
– В следующий раз поменяемся местами! – раздраженно  отвечала задняя часть.
– Ну уж нет! Тогда я не буду ничего видеть!
– Тогда молчи и работай!
Лошадь преградила дорогу Мартине и её маме и громко выпалила:
– Приглашаем Вас посетить кондитерский отдел нашего супермаркета! Пряничные лошадки торговой марки «Свитбург»! Высокое качество и доступные цены!
Произнеся это, лошадка с возгласом: – «Всё! Не могу больше! Пере-рыв!» – сняла с себя голову. Внутри оказалась девочка с шоколадного цвета кудряшками и огромными карими глазами. Вслед за ней из костюма вылез такой же кудрявый и темноволосый паренёк. Лицо его показалось Мартине до боли знакомым.
– Извините мою сестру! – сказал он. – Она недавно работает, ещё не привыкла.
– Да что вы, – ответила мама. – Мы всё понимаем! Ужасная жара сего-дня!
Они пошли дальше, но паренёк догнал их.
– Извините! У Вас такая хорошенькая девочка! Может быть, она захочет играть в нашем самодеятельном театре? Мы собираемся в три часа дня по пятницам в ДК имени Митрофанова!
– Ну, – сказала мама. – Если она захочет, я не буду возражать.
– Я обязательно приду, – пообещала Мартина.
– Вот здорово! – обрадовался мальчик. – Меня зовут Самвел, а мою сестру – Лола!
– Я –  Мартина.
– Будем ждать! До пятницы! – и брат с сестрой, надев костюм лошади, поскакали дальше.
«Он похож на моего друга Сэма. И мою лошадку, кажется, тоже звали Лолой. Как жаль, что всё это лишь мои фантазии!», – с грустью подумала Мартина, понемногу привыкая к новой реальности.
На глаза её навернулись слёзы. Девочка полезла в карман за носовым платком и внезапно обнаружила там толстую тетрадку, сплошь исписанную ровным красивым почерком.

– Знают люди разных стран,
   Что такое марципан, –
прочитала Мартина первую строчку. Это были рецепты мадам Эклер.

«Значит, всё это не почудилось мне! Всё это было на самом деле! И сладкий город существует!» – обрадовалась Мартина. – «Ну что ж! Посмотрю на этот мир, может быть, мне здесь понравится. И я вернусь в Свитбург, если захочу».



                КОНЕЦ





            НЕСКОЛЬКО РЕЦЕПТОВ ОТ МАДАМ ЭКЛЕР И ГРАФА БУЖЕНИНА


МАРЦИПАН

Каждый, кто в душе гурман,
Может сделать марципан:
Абрикос, миндаль, орех –
Приготовим лучше всех!

Миндаль и абрикосовую косточку следует обдать кипятком, снять кожицу и оставить на несколько часов для сушки. Очищенное ядро (миндаль, орехи, абрикосовая косточка) растереть в порошок, затем погрузить в посуду и, непрерывно помешивая, тонкой струйкой добавлять сахарно-паточный си-роп.
На 75 г сахара – 75 г патоки и 100 г ядра.
Сироп: патоку с сахаром уваривают до крепкой нитки.
Изготовить фигурки из марципана можно с помощью формочек.


ПЕСОЧНОЕ ПЕЧЕНЬЕ


На стол или доску насыпьте холмиком муку. В середине сделайте углубление, в которое добавьте сливочное масло, сахарную пудру, растёртый в порошок миндаль, сок и тёртую корку лимона, яичные желтки. Как следует вымесите, раскатайте, вырежьте  с помощью формочек фигурки и выпекайте на небольшом огне, пока не зарумянятся.
На 200 г муки – 200 г сливочного масла, 200 г сахарной пудры, 8 желтков, 200 г миндаля, 1 лимон.


ПРЯНИКИ

Без кухарок и без нянек
Испечём медовый пряник:
Молоко, имбирь, мука,
Мёд, сметана, два желтка,
Сахар, сода и корица –
Всё для теста пригодится!

Мёд, сметану, молоко, имбирь или корицу, крепко распущенный жжёный сахар, желтки, соду перемешайте до однородной массы, добавьте муку и замесите тесто. Вырежьте фигурными формочками разнообразные пряники и выпекайте их на небольшом огне. Готовые пряники соедините по два мармеладом, джемом или повидлом и покройте сахарной глазурью.
На 500 г муки – 500 г мёда, 2-3 желтка, 1 стакан молока, 125 г сметаны, 1 чайная ложка имбиря или корицы, 10 г жжёного сахара, 2 г соды.



КАК  ГРАФ БУЖЕНИН ГОТОВИЛ  РАССТЕГАИ

Граф  влил в эмалированную кастрюлю два стакана тёплого молока и добавил туда 40г дрожжей и 1 столовую ложку сахарного песка. Тщательно всё размешал. Буженин был опытным кулинаром и знал, что дрожжи следует разводить тёплой водой или тёплым молоком. Потому что, поскольку дрожжи – это живые организмы, то  слишком горячая вода или молоко могут совершенно прекратить их жизнедеятельность, а холодная жидкость сильно замедляет подъём теста.
Затем добавил 7 стаканов муки, предварительно просеяв её через сито, чтобы избежать случайных примесей и комочков. Если вы помните, тётушка Эклер тоже не уставала об этом говорить.
И ещё добавил 1\2 чайной ложки соли, после чего  замесил тесто, накрыл его чистым полотенцем и поставил в тёплое место для брожения. Вообще для подъёма теста достаточно 2,5– 3 часа, поэтому не стоит ставить опару с вечера, как делают некоторые неопытные хозяйки.
Пока тесто подходило, наш повар-любитель начал готовить фарш.  Потушил до готовности рис, добавил в него отварное рубленое яйцо, соль и перец по вкусу и 2 столовые ложки сливочного масла.
Приготовив фарш из риса, взялся за рыбу, помыл её и почистил, начиная, естественно, с хвоста, а затем тщательно выпотрошил и порезал на кусочки. В процессе чистки рыбы граф не удержался и сожрал несколько рыбёшек, громко и совершенно неприлично урча от удовольствия. Да что там несколько – большую часть рыбы он сожрал.
Тесто тем временем подошло, увеличившись в объёме в полтора раза. Буженин его осадил, а затем вновь дал подойти. Когда же процесс брожения закончился и тесто начало оседать, Буженин вывалил его из кастрюли на стол и раскатал пласт толщиной полсантиметра. Стаканом нарезал кружки, которые ещё слегка раскатал скалкой. На каждый кусок положил фарш из риса, а на середину сверху фарша положил кусочек рыбы. Края расстегаев защипнул, оставив середину открытой.  Уложил расстегаи на лист, смазанный маслом, и дал постоять двадцать минут. Наконец смазал расстегаи яйцом и отправил их в духовой шкаф, разогретый до температуры в 230 градусов.
Когда расстегаи были готовы, граф смазал их маслом, снял с листа и по-крыл влажной салфеткой.



ИСПЕЧЁМ БИСКВИТНЫЙ ТОРТ

Вероятно, у многих ребят во время чтения этой книги потекли слюнки. Особенно, когда мадам Эклер руководила выпечкой свадебного торта. На самом деле ничего сложного в изготовлении бисквита нет – ведь вам не нужен такой огромный торт, как тот,  что заказала известная балерина для своих гостей. Ведь сама Клеопатра Штопор не ест сладкого – балеринам этого нельзя, надо всегда быть в форме. Лишний кусочек торта может поставить крест на карьере примы.
Предлагаем  начинающим кондитерам испечь торт поменьше. Пусть вам помогут взрослые.
Но сначала несколько полезных советов. При изготовлении кондитерских изделий важно уметь хорошо растирать сливочное масло, желтки, взбивать белки.
Яйца должны быть безукоризненно свежие. Перед тем, как разбить яйцо, опустите его в холодную воду. Свежее яйцо утонет, а испорченное будет плавать в воде. Отбивайте по два-три яйца в маленькую посуду, а затем переливайте в большую и в ней взбивайте. Тщательно отделяйте белки от желтков – белок не взобьётся, если в него  попадёт хотя бы небольшое ко-личество желтка, поэтому будьте особенно аккуратны.
Взбивать или растирать яйца, особенно при изготовлении тортов, следует только в одном направлении. Лучше всего белок взбивать в прохладном помещении. Если в рецепт входит сахар, 5% от его общего количества добавляется к взбитым белкам.
Желтки необходимо растирать с сахаром в фарфоровой или фаянсовой посуде, желательно это делать в тёплом месте.
Взбитые желтки, белки или яичную массу нельзя оставлять на длительное время, поэтому муку и другие продукты следует подготовить заранее.
Вся эта наука лишь поначалу кажется сложной, но умение приходит с опытом. Попробуйте – у вас всё получится! Итак, приступим.
Вам понадобится всего 100 г муки, 14 желтков, 10 белков, 300 г сахара и один лимон. Разотрите добела желтки с сахаром, прибавьте взбитые в пену белки, посыпанные сахаром, муку, тёртую корочку лимона, и всё это слегка вымесите.
Застелите форму бумагой, выложите на неё массу и выпекайте 45 минут на небольшом огне. После охлаждения торт разрежьте пополам, пропитайте сиропом, склейте вареньем и украсьте кремом.
Чтобы сварить ромовый сироп, возьмите 70 г сахара, полстакана воды, 25 г рома и 10 г спирта. Если, конечно, мама вам разрешит. Сахар с водой доведите до кипения и добавьте ром и спирт.
Крем может быть любой, например, сливочный. Возьмите 150 г свежих сливок, 300 г сахара, 50 г сливочного масла, спирт и ванилин по вкусу. Сливки с сахаром доведите до кипения, охладите, добавьте сливочное масло, спирт, ванилин и разотрите хорошенько.
Ну, вот и всё! Приятного аппетита, девочки! А может быть, и мальчики? Ведь лучшие повара, как известно, мужчины.


                2013-2014 г, д.Дубровка, Брянский р-н, Брянская обл.