Мой день рождения и Севиль

Я появился в баре отеля "Sofitel" около 5 вечера. Усевшись за дальний столик в самом углу уютного зала, заказал себе мартини и стал ждать ее, внутренне дрожа от нетерпения, интуитивно чувствуя какой-то подвох, и невольно вспоминая как год назад в этом же отеле несколькими этажами выше, они предавались с ней безумной любви средь бела дня до самого вечера. По счастливой случайности год назад она летела транзитом через мой город и я смог вырваться к ней на несколько часов.

Я был ошарашен радостной новостью, которой меня огорошила неделю назад моя любимая Севиль. Ее совершенно внезапный приезд в Лондон смазал все мои рабочие планы, но я все же смог виртуозно выкарабкаться из клубка срочных дел, тем более прекрасно понимая, что для нее вырваться ко мне было еще более сложным мероприятием. Наши отношения на расстоянии, длившиеся несколько лет, претерпев серьезную ломку, которая грозила в какой-то момент полным разрывом, теперь стали крепкими и трепетными. Мы встречались с ней несколько раз в год, то в одном, то в другом европейском городе, с некоторых пор, пытались вырваться друг к другу все чаще, потому что выдерживать разлуку и буйство желаний друг к другу было чем дальше, тем сложнее. Спать мне хотелось только с ней. Перед глазами всплыл ее желанный образ - легкая полуулыбка, умный взгляд красивых карих глаз, темно-каштановые пряди, обрамляющие ее личико, манящая стройная фигурка,.. меня восхищало в ней все!

Почувствовав резкий прилив крови внизу и чертыхнувшись про себя, что есть силы, я решил отвлечь себя от назойливого желания, которое приближалось ко мне семимильными шагами разглядыванием публики и окружающей обстановки.

Элегантный антураж в золотисто-бежевых тонах был разбавлен яркими вкраплениями красного, отливающий золотом мрамор сверкал в приглушенном свете торшеров. Столики были покрыты красными, ажурными скатертями в пол. В воздухе витал букет из дорогого парфюма. Ненавязчиво играл джаз, публика собралась утонченная и  изысканная - бизнесмены и всякий дипломированный и творческий люд. Зал был также полон хорошеньких женщин, так как позднее в отеле должна была состояться демонстрация мод.

Близился конец августа. В этот вечер был мой день рождения. Я предчувствовал, что Севиль мне готовит какой-то сюрприз. Как назло она оборвала со мной все контакты в последние дни, явно умышленно. Все наши точки пересечения были вне зоны досягаемости. Даже средства современной связи были бессильны против упорства моей милой Севиль. Я изнывал эти дни без общения с ней и намеревался устроить ей нешуточный разгон за то, что она ушла в подполье и ни разу не ответила на мои сообщения.

В этом году Севиль удивила тем, что начала расспрашивать меня о планах на мой день рождения. Обычно она этим не интересовалась, так как мы отмечали наши дни рождения всегда врозь. Однажды в один из вечеров, она, дурачась, спросила в переписке, какой подарок мог бы меня по-настоящему обрадовать или даже завести.

– Сфотографируйся для меня в кружевах, чулках и открытых туфельках, от которых я с ума схожу.
– Ну..., - уклончиво отклонила мое предложение Севиль. Это слишком банально. Давай-ка напряги свое серое вещество – что бы тебя по-настоящему завело?
– Сделай мне сюрприз.

Больше она эту тему не поднимала. Я даже грешным делом подумал - быть может она уже забыла о нем.

Днем двадцать второго августа, она скинула мне лаконичное, но эмоциональное сообщение на телефон:
- Привет! Я смогу вырваться к тебе в следующий вторник!!!! Ха-ха! Что, не ожидал? А ты сможешь??? Если да, я прикачу к тебе!

Сначала я не поверил собственным глазам. Я подумал, что это шутка. Но в следующую минуту осознал, что такими вещами она не шутит. Еще она написала, чтобы я забронировал номер в "Sofitel" и строго-настрого наказала мне не встречать ее в аэропорту, а ждать в баре. Ослушаться я не смел.

Осушив бокал мартини, я подозвал официанта, чтобы попросить принести мне воды, но не успел закончить предложение. Да и все остальные разинули рты. И неудивительно! В зал вошла какая-то шикарная молодая женщина – все разговоры мигом утихли, а красноречивые взгляды мужчин прилипли к ней. Она была эротической мечтой...!

К тому времени свет в зале почти полностью приглушили. Горели лишь свечи на столах и несколько модных торшеров, расставленных по углам и в этом мягком свете ее силуэт завораживал. У нее были золотисто-медовые с яркими светлыми прядями волосы, спадавшие чуть выше лопаток невесомым каскадом в форме небрежно заплетенной косы. Черное, кружевное платье, слегка прикрывающее колено, сидело на ней, как вторая кожа, и имело боковой вырез, лишь слегка открывающий при ходьбе стройную ножку в практически невидимом чулке красивого телесного цвета. Ее руки держали маленькую лакированную сумочку алого цвета, ее ногти на руках сверкали таким же алым лаком в тон сумочке, и точно таким же цветом отливали губы. А еще на ней были умопомрачительные открытые босоножки алого цвета на немыслимо высоких каблуках. Чулки были с открытыми пальчиками, поэтому ее ногти на ногах сияли тоже алым лаком. Единственной драгоценностью на ней была длинная нитка жемчуга на изящной шее и массивный жемчужный браслет на запястье. Не смотреть на нее было нельзя, не желать ее – невозможно. Еще на ней были слегка  тонированные очки в тончайшей оправе, за которыми прятались ее глаза. И, и.. эти алые губы просто сводили с ума!

Мягко покачивая бедрами, она прошла к барной стойке, уселась там в одиночестве, устроилась поудобнее, изящно скрестив стройные ножки. Мужчины продолжали жадно пожирать ее глазами и сдержанно перешептываться.

Я автоматически потянулся за очками, чтобы получше рассмотреть ее лицо, но с сожалением обнаружил, что забыл их. У меня было странное ощущение будто я уже встречал ее где-то прежде. Но вот вопрос, где? И почему, когда я смотрю на нее, мое сердце начинает так странно щемить. Такую я бы ни за что не забыл! Прошло секунд тридцать моих напряженных раздумий. За эти тридцать секунд я уже представлял себе ее без этого чертового платья, в одних только убийственных туфлях и ниткой жемчуга на ее сладкой шейке.

К моему великому смятению, я почувствовал, как у меня внизу произошло шевеление – начало могучего и неудержимого восстания. Я заставлял себя думать о моей Севиль, но все попытки были впустую. Я пытался хоть как-то отвлечься от присутствия этой красотки, призывал на помощь все мое благоразумие, перечислял про себя все многочисленные достоинства Севиль. Меня заводила ее импульсивность, эмоциональность и горячность, и я уже любил ее в те нелегкие для обоих дни, когда мы чуть не расстались и она была одним сплошным комком нервов, выдававшей колкости изо дня в день.


Снова взглянув на эту дерзкую самоуверенную сексбомбу, я подумал о том, что нужно издать закон, который запрещал бы появление в общественном месте в столь изысканном, но провокативном виде. Я спросил себя, а что бы я стал делать, если бы такая красотка выбрала вдруг меня. Впрочем, я наверняка не ее тип, в тот же миг успокоил я себя. Да и влюблен я и хочу без памяти только Севиль.

Внезапно краем глаза я заметил, что эта сладкая штучка смотрит на меня и, кажется, с нескрываемым интересом. Этого не может быть! Я тщетно пытался скрыть смятение и как следствие яркий румянец, внезапно вспыхнувший на моих щеках.


Тут я увидел как к моему столику приближается официант с подносом.
– Простите, но дама у стойки хотела бы предложить вам выпить.
– Очень мило с ее стороны, - произнес я ошарашенно. Но я жду мою девушку.
– Дама так и подумала, но тем не менее она просит вас принять выпивку. Я так и поступил, чтобы не обидеть прекрасную незнакомку и в то же время пытаясь скрыть удивление.

Я постарался встретиться взглядом с этой женщиной-мечтой, чтобы поднять свой бокал в дружеском приветствии, но эта чертовка была целиком погружена в разговор с еще одним мужчиной, который нашел ее обаятельной. На меня она не обращала никакого внимания.


Мне все это уже стало надоедать. Где же Севиль?!

Я все ждал, когда эта потрясающая искусительница соизволит повернуть голову в мою сторону, чтобы я мог слегка кивнуть, выразив ей таким образом благодарность за коктейль. Мужчина, который пытался ее уломать, наконец-то сдался и ретировался. Она слегка повернулась в мою сторону, но ее личико оставалось в тени, причем словно умышленно. Наконец, она устроилась наилучшим образом. Со своего места я видел, как вырез ее платья слегка разошелся, обнажив едва заметно верхушку ее соблазнительного бедра и ажурную резинку чулок. Одну босоножку эта чертовка небрежно раскачивала на кончиках накрашенных алым лаком пальцев, и это движение завораживало меня и вместе с тем дико заводило. Мне хотелось пасть перед ней на колени, схватить эту изумительную ножку и припасть в сладком экстазе к этим ухоженным пальчикам.

Замерев, я скользнул взглядом по ее телу, задержался на соблазнительно приподнятых холмиках небольшой, но красивой по форме груди.
Чувства мои были обострены, нервы оголены до предела - до такой степени, что на какой-то миг мне показалось, что это моя Севиль, и эта мысль чуть не лишила меня сознания. Я ничего не слышал - только кровь моя бурлила, толчками приливая внизу к моей напряженной плоти и гулко звучала в сердце тяжелыми, и как ни странно медленными ударами. Я не видел ничего, кроме этого божественного создания. Я представлял себе, как она возвышается надо мной в постели с атласными простынями и смотрит, не отрываясь в мои глаза.

Я еще раз попытался совместить эти фантазии с образом Севиль. Моя милая Севиль. «Севиль, родная, умоляю тебя, появись, пожалуйста, появись, и я наброшусь на тебя, как животное!"

Я рискнул еще раз кинуть взгляд на незнакомку. Ко мне снова приблизился официант. В его глазах плясали чертики и он едва заметно усмехался. "Балбес", мелькнуло в моей голове.

Ни слова не говоря, он поставил на стол тот же мини-коктейль и приложил записку. Он также шепнул мне о том, что этот знак внимания от другой гостьи. Я впал в ступор. Для смелости я сначала пригубил коктейль, а потом развернул изящно сложенную записку, явно написанную заранее. Развернув ее, меня пронзило - это был почерк моей Севиль...!! В записке было написано лаконичное: С Днем рождения, милый!" Сказать, что я был в шоке, это ничего не сказать. Я поднял глаза и начал лихорадочно искать ее глазами. Что это за игры, черт побери! Но я был настолько заинтригован и в то же время растерян. Боже, неужели Севиль стала живой свидетельницей того, как я с вожделением пялился на эту девицу у стойки. Мне было страшно представить, что будет твориться в голове у Севиль после такого спектакля.

Мое тело тем временем продолжало предавать меня: моя плоть, превратилась в железный лом, мне казалось, она достигла самого крупного размера, на какой только была способна и никак не могла утихомириться. Всеми правдами и неправдами она рвалась наружу. Я даже встать и уйти не мог. Глубоко вздохнув, я решил пересесть и сесть спиной к той, которая совершенно нарушила мой покой. Не вставая, в сидячей позе я совершил круг по стульям вокруг стола и уселся к ней спиной, чуть ли не демонстративно, в какой-то момент даже желая остудить ее уверенность в своей неотразимости. Но когда пересев, я поднял глаза, я обомлел - вся стена была зеркальной. Она смотрела на меня в зеркало и в этой полутьме, хоть и без очков, но я все же сумел разглядеть ее размазанную усмешку.

Но не пришло и секунды, как дела приняли еще более крутой оборот. Светловолосая малышка внезапно поднялась и направилась ко мне! Я бросил еще один отчаянный взгляд на входную дверь, ища повод, чтобы ретироваться. Но Севиль не было нигде!  Народа в баре становилось все меньше. Красавица приближалась – двигалась она легко и грациозно, несмотря на свою немыслимую обувь. С каждым шагом в высоком вырезе мелькали ее шелковистые длинные ноги. А ее холмики... Господи, они так призывно выступали из-под открытого черного декольте, ее матовая кожа так красиво переливалась при свете свечей. Или это у меня уже от желания все двоилось и плыло перед глазами.

Она остановилась за моим стулом и прошептала мне в ухо едва слышно:
– Как Вы? Скучаете?

Мне ударили в нос головокружительные, терпкие духи... В брюках у меня начался новый приступ активности. Я чуть было приподнялся, но не успел, в ту же секунду она ловко обошла мой столик и встала передо мной во всей своей красе, медленно сняла очки...

На меня смотрели ярко накрашенные, знакомые глаза. Теперь она была так близко, что я смог разглядеть детали, которые ускользали от меня раньше, и тогда реальность внезапно дошла до меня! Если тебя обуяло желание, то ты словно бы слепнешь и глохнешь. Но наконец-то я понял, что тонированные очки оптического типа с дымчатыми стеклами совершенно изменили ее лицо. Практически до неузнаваемости! И если бы со мной были мои очки, я бы скореее всего смог бы узнать ее! Ее брови были выкрашены в тот же светлый цвет, что и волосы. Новый цвет волос тоже изменил ее образ. Косметикой в таком необузданном изобилии, в особенности таким цветом помады она никогда не пользовалась, у нее всегда был сдержанный макияж, во всяком случае она всегда умело балансировала с красками. Но не в этот раз... Сомнений не было: передо мной стояла Севиль!

– Ну, что, продолжим игру дальше?
– Севиль! Я не верю своим глазам.
– Кажется, тебе понравилось... Ну, так продолжим?
– Давай. Но мне не встать.
– А зачем тебе вставать?

Снова деловито надев очки, она уселась передо мной.
– Ты выглядишь обалдевшим.
– Слушай, это непостижимый сюрприз.
– Так ты играешь?
– Играю... Мадам, спасибо за выпивку.
– Не за что. Просто заглянула сюда с дороги, увидела Вас и подумала – ну почему это приятный мужчина должен сидеть в одиночестве... Я бы хотела познакомиться с Вами поближе, пока сюда не пожаловала Ваша подружка. Вы позволите?


Я внезапно почувствовал, как что-то скользнуло мне вверх по ноге под скатертью. Она томно откинулась на спинку своего стула и провела языком по губам. Потом она улыбнулась мне.

Я был просто потрясен. Я не мог поверить в происходящее. Она, будучи яркой, эффектной брюнеткой, тем не менее преобразилась совершенно. Но меня больше шокировало другое - те психологические и физические реакции, которые эта притворившаяся проказница вызывала во мне, остались неизменными, разве что чувство вины по отношению к Севиль к моему огромному облегчению испарилось.

– Откуда Вы? Я вас прежде тут не видел.
– Я сегодня прилетела из Вены. Была там в командировке.

Больше я не мог произнести ни слова. Она обхватила обеими ногами мою восставшую, твердую плоть и принялась ласкать и массировать ее - поначалу совсем слегка, но постепенно входя в раж все больше и больше. Мы оба понимали, что если она не прекратит эту муку, то случится неизбежное. Я весь взмок. Мое сердце бешено колотилось от волнения. Кроме того, я опасался, что другие посетители видят происходящее. Но ее прихваты под столом, к счастью, были никому не видны, так как скатерть доходила до самого пола.

Она наконец-то дала мне передышку, убрав одну ногу. Второй ножкой она продолжала искусно массировать меня внизу. Она смотрела мне в глаза, внезапно она нагнулась ко мне и сказала:
– Посмотрите, у меня есть для Вас кое-что.

Она протянула мне черный комочек ткани. Это были ее маленькие черные трусики, которые каким-то непостижимым образом эта хулиганка стянула с себя под столом. Быть может она уже пришла сюда без этого предмета женского туалета. От этой мысли меня пронзила новая волна желания. Дрожащими руками я взял их в руку, и стараясь, чтобы этого никто не видел, поднес к своему лицу. Закрыв глаза, я зарылся носом в эту нежную ткань, шумно вдохнул ее сладкие духи, смешавшиеся со слегка пряным ароматом ее тела. Это был божественный аромат.

Севиль игриво протянула мне руку, я взял ее и принялся целовать ее ладонь. От ее духов кружилась голова. Кожа ее нежных рук была ими пропитана. Я перешел на тыльную сторону ее ладони, и бросился покрывать ее поцелуями. Потом я нежно облизнул ее ладонь.

Вырвав ее у меня, она провела этой рукой по шее. Потом, словно невзначай она уронила вниз салфетку.
– Подберите-ка, – приказала она.

Я наклонился и как бы между делом заглянул под скатерть. На это и был рассчет, когда она специально швырнула салфетку под стол. Моему взору открылась потрясающая картина: у нее было задрано платье, ее ровные, красивые ножки были сведены вместе, я увидел ее пальчики с алыми ноготками, поглаживающие изящную полосочку. Далее мой взгляд метнулся на ее ножки. Эти алые ногти завораживали меня...


Больше я не мог сдерживаться.
– Поднимайся, Севиль. Немедленно! Мы уходим.
– Я еще не допила вино.
– Я больше не могу.
– Здесь командую я. И потом мы еще не поели.
– Мы поедим потом...

Увидев мое удрученное лицо, Севиль сжалилась надо мной.
Мы вышли из бара в вестибюль отеля и поспешили к лифту. Там, уже не сдерживаясь, припали к губам друг друга. Войдя в номер, я увидел чемодан Севиль и на одном из кресел спешно сброшенную одежду, в которой она прилетела. Осознав весь трюк, который она совершила ради меня, мое сердце пронзила сильнейшая нежность.
Мы смотрели друг другу в глаза. Не отводя от меня взгляда, она принялась стягивать с себя платье. Вслед за ним полетел черный бюстгальтер. На ней остались только алые босоножки, едва видимые глазу чулки с ажурной резинкой, длинная нитка жемчуга и жемчужный браслет.

В номере оказалось два ведерка с ледяным шампанским. Все это устроила Севиль, когда шепталась с барменом. Она потянулась за бутылкой, ловко хлопнула пробкой и налила один бокал. Тоном, не допускавшим никаких возражений, она приказала мне выпить. Выпитый бокал на полупустой желудок сделал свое дело и меня понесло. Я спешно срывал с себя одежду, желая только одного - скорее слиться с ней!

Но она не спешила облегчить мою страсть. Она медленно потянулась за своей сумочкой и все так же неспеша, вытащила из нее длинный шелковый шарф. Тоже алого цвета! В положении сидя, прислонившись к изголовью кровати, я позволил ей завязать мне шарф на запястьях, а потом она обмотала его вокруг изголовья.

Она снова наполнила бокал, отхлебнула шампанского и стала медленно выпускать его из своего рта в мой. Я чувствовал, как в меня перетекает шипучая жидкость – едва теплая и со сладким привкусом, оставленным Севиль. Она слизала несколько капель с моего подбородка и принялась страстно целовать меня - то губы, то шею. Она капнула шампанское себе на грудь, а потом приблизила влажный холмик к моим губам, и я стал с вожделением слизывать с ее груди полусладкий, хмельной напиток. На ее губах играла едва заметная, почему-то стыдливая улыбка. Ей было свойственно временами внезапное смущение в минуты любви.


Я не мог ни двигаться, ни говорить. Оставалось только смотреть, на то, что я видел, наслаждаться этим видением и ощущать наслаждение каждой клеткой своего тела. Она снова немного обтерла груди шампанским, на этот раз шампанское пришлось больше на ее нежные соски, и я снова с вожделением ласкал ее грудь, вдыхая аромат шампанского, ее духов и свежий запах ее тела. Я балдел от вкуса этой необыкновенной, несравнимой ни с чем смеси шампанского и аромата ее кожи. Каждый раз делая глоток шампанского, она делила его со мной – от этого сумасшествия, от этого пиршества сладко кружилась голова.

Потом Севиль прилегла рядом со мной и начала неторопливо ласкать себя. Словно опять стараясь еще немного помучить меня. Я смотрел на нее, мою женщину, которая еще была и той, другой... я бы все отдал, чтобы прикоснуться к ней сейчас, поцеловать ее, довести до оргазма своим языком и губами. Она тяжело дышала от возбуждения, продолжая ласкать себя, глядя в мои глаза затуманенным взором. Потом вдруг остановилась – она явно почувствовала опасность достигнуть экстаза раньше, чем надо.

Потом она встала передом мной на колени и невыносимо медленно начала расстегивать мою рубашку, после каждой растегнутой пуговицы, ее алые губки накрывали мои губы. Освежив бокал новой порцией шампанского, она погрузила мою восставшую плоть в шипучий холодный напиток. Словно тысячи маленьких иголочек вонзились в мою чувствительную кожу - я был ошарашен этой идеей. Нежно выудив плоть из бокала, она прошептала:

– Еще немного тебя помучаю. С днем рождения, милый.

И с этими словами принялась ласкать меня губами, слизывая шампанское с каждой стороны, отчего меня сотрясали судороги почти невероятного наслаждения. Я подумал, что вот теперь-то уж она позволит мне войти в нее. Но тут она сказала:

– Я хочу посмотреть на тебя – посиди минутку. Я хочу увидеть, как тебя снедает нетерпение. Я хочу увидеть тебя в полной боевой готовности.

Она смотрела на меня и явно наслаждалась тем, что видела. А я уже не знал, куда мне смотреть. У меня было  стойкое ощущение, что я никогда еще не чувствовал такого возбуждения. Она смотрела на меня и, казалось, ее вполне удовлетворяло то, что я могу взорваться прямо у нее на глазах в любую минуту. Наконец, сжалившись, она попросила меня войти в нее. Но я все еще был связан, а она все еще не намеревалась освобождать меня из своего плена!

Она присела на меня, обняв меня за плечи и прижавшись ко мне, принялась тереться об мою плоть все быстрее и быстрее, одновременно страстно целуя меня в губы. Она вся истекала желанием и ощущение ее влаги на моих бедрах меня практически лишало разума. Внезапно волна оргазма прокатилась по ее телу, и она потеряла контроль над собой. Все ее тело пронзила сладкая дрожь, ее коса расплелась, на щеках в свете заходящего солнца играл румянец, жемчуг горел перламутром, все ее лицо исказила гримаса наслаждения...

Наконец она развязала шарф и легла рядом со мной. Я уже с трудом соображая, лишь стараясь контролировать свою горячность, чтоб не причинить ей случайную боль, нежно, но до упора и резко вонзился в нее. Громко застонав, мы начали оба двигаться навстречу друг другу. Я занимался любовью с Севиль и с той незнакомкой одновременно! Ощущение было невероятное, неописуемое...

Мы любили друг друга со всем безумным неистовством, словно мы встретились только сегодня. Я больше не мог сдерживаться. Какое странное ощущение! Я был с женщиной, которую знал, как ни одну другую в своей жизни, но в то же время эта же женщина была мне незнакома! Я смотрел в ее ярко накрашенные глаза и этот взгляд был совершенно иным. Я ласкал тело Севиль, но эти золотисто-медовые волосы с ярко-светлыми бликами были мне совершенно незнакомы. Наконец, она позволила мне кончить, и я простонал: «Севиль, родная" потому что хотел именно ее, а не какую-то другую женщину.

Когда мы наконец успокоили первый приступ бешеной страсти, я обнял ее и поцеловал с нежностью, которая передавала лишь малую каплю моих разыгравшихся чувств.
– С днем рождения, любимый...
– Я люблю тебя, Севиль.
– Я отлучусь на минутку.

Она удалилась в ванную комнату и я, глядя на нее в последний раз восхитился той, другой женщиной, которой она имела дерзость предстать передо мной. Когда она вернулась, на ней была знакомая мне, атласная пижама. Я снова увидел мою родную, желанную Севиль, только без алой помады. И я с такой силой вновь загорелся желанием, что одним прыжком преодолев расстояние, разделявщее нас, накинулся на нее, чтоб подарить ей всю мою нежность и страсть...