Чернила фиолетового цвета. Из Детдомовца

Чернила фиолетового цвета. В те далёкие времена без них ни одного письма не напишешь. В школу, чтобы не разлить, не испачкать содержимое в сумке, детдомовцы чернильницу носили в специально сшитых мешочках. Однако пачкали всё. И огромные фиолетовые кляксы садились и на тетрадный лист, и на страницы учебников, не разбираясь химия это, математика или физика. Кляксами-брызгами на все четыре стороны украшали школьные парты, детдомовские столы, стулья - одним словом, всё.
 - Осторожно, Яша, держи за угол, не урони, осторожно! Юра Макин, справа приподними! - кричит конюх Яков на мальчиков из старшей группы. - Тяжёлый диван-то окаянный! Дорого стоит.
 - Где его купили, Маргарита Яковлевна? - интересуется Сабан, помогая затаскивать новую покупку по лестнице террасы в детдом.
 - В Ронге. Яков на лошади привёз.
 Многие воспитанники детдома диван видят впервые в жизни. Галина Емельяновна, дежурная воспитательница, разрешила на часок оставить в коридоре, чтобы все смогли потрогать, посидеть, покачаться.
 - Зачем в воспитательскую? Маргарита Яковлевна, оставьте диван в коридоре, - просит Маня Герасимова. - Мягкий какой! И спать здесь можно.
 Мебель и малыши, и взрослые, как муравьи, облепили со всех сторон. Ваня Царегородцев улёгся на верх спинки.
 - Не ладно эдак-то, уберите диван в комнату, не ровен час, сломают, - возмущается сторож Анна.
 - Тётя Анна, ночью на стульях спите, здесь будет удобнее. Днём - мы, ночью - Вы, - шутит Коля.
 Диванный праздник длился только час. Занесли в воспитательскую комнату. Тесновато, зато цел будет диван. Галина Емельяновна на днях разлила чернила в бутыль, поставила на подоконник, забыла спрятать от любопытных детских глаз. Сабан бутыль заметил.
 - Маргарита Яковлевна, у меня чернила кончились. Можно? Я немножко себе возьму. Сейчас налью в чернильницу.
 - Можно. Только не испачкайся, - успела воспитательница сказать Сабану - чернильница из рук выскользнула и разукрасила в яркий фиолетовый цвет сиденье нового дивана и пиджак на Сабане.
 - Ой, что же теперь будет? Мария Александровна задаст нам! Давайте попробуем отмыть. Галина Емельяновна, несите мыло, а ты, Сабан, беги за водой! Хорошо, что дети ушли на ужин. Сабан, сними-ка пиджак-то, оставь здесь, тоже беги на ужин! - растерялась Маргарита Яковлевна. - Галина, тебе надо идти в столовую, ты дежурная, а то натворят что-нибудь малыши. За ними глаз да глаз нужен.
 Маргарита Яковлевна одна, чернильное пятно не отстирывается, ещё больше размазалось. На помощь прибежала кастелянша Женя.
 - Мне, что тут случилось, сказала Галина. На, бери старое одеяло. Оно как покрывало, пока прикроет пятно, а там что-нибудь придумаем.
 - Женя, с пиджаком Сабана тоже надо что-то делать. Ой, чертёнок натворил дел, просто некуда! Галина себя ругает, что чернила не убрала от детей подальше. Только бы Мария, наш директор, не заметила.
 - Глянь, Маргарита, она сюда идёт. Видать, была в столовой. Поднимается по лестнице на террасу. Сядь-ка и ты сюда. Я с места не тронусь.
 - Правильно, она сядет рядом с тобой, а я здесь, за столом попишу.
 Директора по-прежнему побаивались, недолюбливали как дети, так и взрослые. Сторонились её многие. Дети не могли её простить за Зину Малышеву, Зою Гребневу, многих мальчишек, которых отправляла в ремесленное училище в Волжск, не учитывая ни желания выпускника-воспитанника, ни его отношения к учёбе, ни оценок в свидетельстве об образовании. Сравняла всех. Говорила:
 - Устроены - и всё! Кормят там, есть крыша над головой. Что ещё нужно? Под присмотром они! Вот Маню Герасимову отправили в Йошкар-Олинское педучилище, училась плохо. Стыдно!
 Дарья Ефимовна увезла свою дочь учиться дальше в Шегаль. Каждый день ходить восемь километров из Шегали в Вятское тяжело, поэтому мать дочери там сняла квартиру. Теперь переживает за дочь, как она там одна. Кареглазая Полина взяла и влюбилась в местного парня. Полина вначале приезжала к маме каждое воскресенье. Теперь её подруг-ровесниц: Розы Скотниковой, Нины Шестаковой, Симы Таныгиной - в детдоме не было. Кто-то определён на фабрично-заводское обучение в город, кого-то забрал отец, у кого-то нашлась мать. Теперь она в детдоме появлялась реже. Её приезд не только для мамы, но и для детей, был праздником. Полина заходила к девочкам средней группы, ставшими теперь старшими, угощала редкими блюдами: мелко нарезанным репчатым луком с растительным маслом, вкусным мясом из супа, рагу, оставшимся после еды. И Коля Коваленко радовался приезду сестры. Он любил Полину, любил друзей, свой детский дом. Он понимал, что у Гасима Диастинова, Миши Лежнина, Тани Сеновой и многих других нет ни отца, ни матери и никогда их не будет. Знал, что они по-настоящему сироты. Нет у них родного дома, где бы их ждали, что им самим придётся создавать себе счастье.
 Коля шёл рядом с другом Гасимом, провожал из детского дома его брата-защитника, пятнадцатилетнего Сабана, не закончившего даже семилетки, учиться на тракториста. Шагал по пыльной дороге ровесниками-воспитанниками детского дома, провожая в ремесленное училище до Фокина братьев Сашу и Женю Ермошиных, Яшу Антипова.
 - Женя, куда тебя отправляют? - обращается Коля к другу, с которым прожил под одной крышей бок о бок несколько лет.
 - В Волжск, в ремесленное, на электромеханика учиться.
 - Вот увидишь, я тоже туда поеду.
 - У тебя, Коля, впереди есть целый год, так что учись, набирайся ума. Удачи тебе!
 Конец августа месяца, по-летнему жарко, хотя зачастили дожди, во всём чувствуется приближение осени. Через неделю начинается новый, а для Коли последний учебный год.
 Женя Ермошин, этот высокий, с вьющимися, русыми густыми волосами, привлекательный шестнадцатилетний парень, встал рано, почти не спал, думал о предстоящей учёбе, жизни вне детдома. Умылся, покрутился на кольцах на спортплощадке, походил по буму, вспомнил соревнования по лыжам, бегу, по плаванию, по всем видам спорта занимал призовые места. А сейчас он со всеми позавтракает последний раз. Грустно ему стало, тяжело. Непривычно будет.
 - Женя, иди завтракать, - зовёт тётя Даша, - покушай, родной, вкусненьким тебя покормлю.
 - Я со всеми вместе. Спасибо!
 - Каша манная и какао для всех. А для тебя я приготовила твоё любимое блюдо - котлеты, жареную картошку, какао. Хочешь? Посиди со всеми на своём месте.
 Весь детдом знал, что сегодня уезжает Женя Ермошин. Не нужно было никого будить, поднимать на зарядку, звать на завтрак. Детдомовцы подтянуты, собранны. Женю Ермошина сопровождает Галина Фёдоровна. Воспитательницу окружили мальчишки, девчонки. Коля ни на шаг не отходит от Жени. Все четверо: Гасим Диастинов, Коля Коваленко, Миша Лежнин и Толик Егошин - провожают старшего друга.
 - Галина Емельяновна, оставьте своих малышей здесь, с нами пойдут старшие, - обратилась Галина Фёдоровна.
 - Ребята, а мы с вами идём на лён, нас сегодня угостят свежим мёдом. Помните, как мы в прошлом году теребили лён?
 Прослезились малыши. Женька для них как брат. Это он их учил лазить по канату, кувыркаться на кольцах, кататься на лыжах. Женя подошёл к каждому, обнял их. Прижал к себе, погладил по головке Лёню, Пашу, Валю, Зину...
 - А я буду приезжать к вам. Как я без моих детишек? Обязательно навещу наш родной дом. Пока! До свидания!
 Так дети одного общего дома каждый год, полгода,... расставались друг с другом, иногда навсегда. Тяжело переживали каждое расставание, как с самым близким, родным человеком.