Глава 9. Восхождение Асии

- Все в сборе? – строго спросил профессор Зильберштейн, и, удостоверившись, что все собрались, торжественно объявил: - Начинаем третий урок! Для начала, сколько миров в Каббале?
- Четыре.
- И как их названия?
- Ацилут, Брийя, Йецира, Асия.
- Правильно! А теперь, порядок их нисхождения. – Зильберштейн хитро улыбнулся, - Иафет, будь так любезен!
- Ацилут, Брийя. Йецира и Асия. – флегматично ответил Сережа.
- Активнее, мой мальчик, активнее! – подбадривал его профессор, - Мы не отдыхать сюда пришли! Ганзель, как трактуется Ацилут?
- Как «Замысел Бога».
- Верно! Теперь ты, Лукарти – каковы предметы исследования Каббалы?
- Сотворение мироздания, в том числе и человека.
- Дальше.
- Течение, функционирование и конечная цель развития сущего, антропология, анализ прошлых жизней до момента рождения, а так же важность десятков лет нашего биологического восприятия.
- Отлично, детка, отлично! Теперь ты, Иафет!
- Почему опять я? – лениво зевнул «еврей».
- Потому что ты все время зеваешь! – нахмурился профессор Зильберштейн. – Давай, ещё четыре пунктика!
- Состояние после ухода из этого мира.
- Так, - кивнул Мойше.
- Кругообороты жизни и их взаимосвязь, вероятность принятия высшую форму в этой жизни, плюс причины появления культур и их анализ.
- Вот можешь, когда захочешь! – радостно хлопнул в ладоши профессор. – Вы усвоили два вводных урока. Сегодняшняя лекция будет посвящена «Сефер Йецире» или «Книге Творения» написанной самим Авраамом.
- Это тот, который хотел Исаака принести в жертву Яхве? – мрачно спросил Ганзель.
- Да, он самый. «Сефер Йецира» была написана им как жизненное руководство по пониманию и нахождению связей и причин их возникновения. Другими словами, научный подход.
- В Ветхом Завете об этом нет никаких упоминаний. – усомнился Сергей.
- Как это так? Быть того не может! – рассмеялся Мойше, - Узко мыслите, молодой человек! Первые три каббалиста – это Адам Кадмон, первый человек, затем Авраам, создатель «Сефер Йецира» и Моисей, подаривший нам Тору, Пятикнижие.
- Итак, согласно «Книге Творения» существует 32 скрытых путей мудрости, установленных Господом. Десять сефирот сокрытия, двадцать две буквы в иврите. Десять бездонных вспышек. Здесь так же упоминается о трех буквах «Трех Праматерей» - Алеф, Мем и Шин. Посмотрите внимательно второй стих. Прочти, Лукарти:
- «Десять сфирот скрывающих, искрящихся, конец их в начале, их начало в конце, как пламя, держащееся на угле, их Хозяин Един, нет иного, пред Одним что ты расскажешь.».
- Ничего вам на ум не приходит? – Мойше задорно подмигнул.
- 10. Число 10. – задумчиво молвил Сережа.
- Громче! Я Вас не слышу. – ухмылялся профессор, прищурившись.
- В основе всего лежит единица. Один плюс ноль равно ноль. Получается, в единстве начало, в единстве конец.
- Горячо! А что же тогда ноль?
Воцарилось молчание.
- Ноль – это Пустота. А Пустота есть тот вселенский источник, без которого мы бы просто не существовали.
- А единица – Бог проявленный? – сообразил Ганзель.
- Совершенно верно! – профессор был явно доволен собой. Вдруг в дверь постучали.
- К вам можно? – прошелестел знакомый голос как ветер. Сережа знал, чей он. В последнее время Мастер стал к ним наведываться чаще, чем обычно.
- Конечно, Адам Георгиевич, заходите – мы тут как раз занимаемся. – Мойше артистично преклонил колено.
- И как успехи? – мягко осведомился Мастер. – Полагаю, наш новый друг уже влился в коллектив?
- Ещё как влился! Вон как к девочке жмется! – хихикнул профессор. Сережа стал краснее помидора.
- Не смущайся ты так. – Адам Георгиевич нежно обнял «сладкую парочку» - Дело-то молодое!
- Так, что Вы хотели от нас? – напомнил профессор.
- Ах, да! Прошу меня простить. – спохватился Адам Георгиевич, - У Лукарти теперь новое имя.
- Но почему я должная его менять? – недоуменно спросила девушка.
- Теперь тебя зовут Асия. Поскольку оценки твои высоки, мы с профессором Зильберштейном решили дать тебе новое имя, еврейское.
- Это все так неожиданно! Верно, Яфетушка? – рыжая красавица посмотрела на Сергея так нежно, что тот вконец засмущался.
- Асия и Иафет! – торжественно объявил Мастер. – Новая глава в истории Израиля!
- Прошу прощения, но к чему весь этот пафос? – Сережа уже начал раздражаться. – У меня такое чувство, что вы нас хотите поженить!
Тут Мастер и профессор разразились громким хохотом.
- Малыш… - прохрипел сквозь смех Мойше, - Если ты искал брачное агентство, то оно в другом районе! Мы здесь только учим и практикуем. Еврейские имена даются только одаренным ученикам. Асия – одна из них, только поэтому.
- Но я ведь ещё только начал… - стал оправдываться сбитый с толку Сергей.
- Ты – особенный! – прошептал профессор, - И ты скоро это поймешь.

Остаток лекции прошел заметно веселее. Сергею, кроме всего прочего, задали домашнее задание и подготовить доклад на тему «Иафет и Асия», о которых он ничегошеньки не знает. «Черт знает что, а не Каббала! - сердился про себя Сережа, -  Еще и книжками нагрузили! Ох, скорей бы домой!». Ведя Лукарти под руку, он покосился на Ганзеля. Тот шел хмурый и раздраженный. «Еще бы! – подумал Сергей, - Такой вынос мозга человеку! Да и Лукарти… Точнее Асия ему нравится, я уверен. Надо ему дать время, чтоб успокоился». Распрощавшись с другом и девушкой, парень поехал домой. Не к себе, а к дяде Андрею и маме, пока отец отходит от вчерашнего потрясения.
Зайдя в квартиру, он увидел, что мама и дядя Андрей разбирают какие-то старые свитки.
- Подойди-ка сюда! – поманил его дядя Андрей. – Помоги нам с мамой засунуть их в шкаф.
- У вас не только своя Тора, но и Арон Кодеш? – прыснул Сергей.
- Дверь закрой! – приказал Андрей, - А теперь подойди!
Он раскрыл ему свиток.
- Да это же… - Сергей чуть не задохнулся от удивления.
- Нет, это не то, о чем ты подумал, – снисходительно усмехнулся Андрей, - Это апокриф.
- Но ведь, это, похоже…
- На «Сефер Йециру», верно. Поверь, эти творения объединяет только картинка. А сей труд – новое слово в Каббале! – и Андрей с умным видом поднял к верху указательный палец.
- Вы что, тоже ей занимаетесь? – Сережа теперь ничего не понимал.
- Разумеется. У меня тоже был свой учитель, от которого я получил знания… Нетрадиционного толка.
- Мам, что вообще происходит? – застонал сын, упав на диван. – И кто же был Ваш учитель?
- Твой дед.