Жизнь ушла

         Отец мой был заядлый охотник и великий любитель и знаток охотничьих собак. В разные годы у нас жило пять-шесть, а иногда и более этих красивых и умнющих животных. Водил он только две породы: русская псовая гончая и русская псовая борзая. Надо сказать, что и мать была в этом плане ему соратница. Некоторые собаки, жившие у нас, считались лучшими экземплярами породы в СССР. За щенками к нам ехали из Сибири, Казахстана, Эстонии. Когда-нибудь я попробую их описать в отдельном рассказе. Сейчас же речь пойдет обо мне и моем отношении к охоте.
        Отец не только сам был страстным охотником, но и нас, сыновей, приучал к этому делу, причем с самых ранних лет. Мне было всего шесть лет, а я уже умел лихо снаряжать патроны, катать дробь, чистить ружья. Старшие братья всегда  с ним охотились. Я рос помаленьку, пришла и моя очередь приобщиться к этому таинству. Сначала просто ходил с отцом, наблюдал за работой собак,  когда собака гнала зверя по следу, одновременно отец рассказывал мне о тонкостях собачьего лая. К 9 годам, ко дню рождения, папа где-то мне спроворил ружьецо. Небольшое, 38 калибра, но тем не менее, это было настоящее ружье и стреляло оно настоящими патронами. Было оно не новое, но еще в очень хорошем состоянии. Теперь это был не только предмет моей заботы, но и предмет гордости перед соседскими пацанами, которые не отрывали завистливых глаз от моего ружья и просили дать им подержать его в руках.
       Отныне и я, уже наравне со старшими братьями, стал ходить с отцом как заправский охотник, чувствуя себя с ними  почти на равных.   Довольно быстро освоился, и у меня неплохо получалось стрелять  уток. Так шло до зимы. Однажды я пошел с отцом, как обычно, в лес, но охотиться в этот раз мы должны были на зайца и лису. Через какое-то время подала голос наша Динка, гончая, выдающегося ума собака -  предмет зависти и восхищения всех охотников не только района, но и области, не побоюсь преувеличения. По характеру гона было понятно, что взяла она след зайца. Мы распределились по позициям шагах в тридцати друг от друга. Стоим, слушаем. Как ни пытается заяц крутить след и делать скидки, по нарастанию слышимости голоса собаки было понятно, что она уверенно выгоняет его на нас. Буквально через десяток минут я увидел, как заяц выскочил из кустов и остановился всего в нескольких шагах от меня, в очень удобной позиции для выстрела. Не теряя времени, я вскинул ружьё и выстрелил, заяц подпрыгнул на месте, упал на бок, начал брыкаться, в азарте я кинулся к нему и...вдруг увидел его глаза. Они были очень большие, налиты слезами, которые скатывались на снег и оставляли в нем дырочки.Затем глаза начали тускнеть, тускнеть и из них стала уходить жизнь. Еще чуток, и это были абсолютно  мертвые стеклянные глаза. Я молча смотрел на эту картину и мной овладевало чувство острой вины и сострадания к этому несчастному зверьку, который лежал теперь бездыханный у моих ног. В это время ко мне подскочил возбужденный отец, горячо начал меня поздравлять с первых добытым настоящим зверем, но я в ответ молча протянул ему свою одностволку и сказал: вот, возьми и девай ее, куда хочешь, больше я никогда не буду стрелять по живому существу.  Потом повернулся и пошел в направлении села. Было мне в ту пору  ровно десять лет. Больше я никогда не ходил на охоту, и ни разу не взял в руки ружья для стрельбы по живой цели. До сегодняшнего дня.