Падаем вверх. Цирковым

Падаем вверх.
                Цирковым.

Мы вызов природе, открытый мятеж,
Влюблённые в воздух, как стерх.
Мы каждое утро приходим в манеж
И лезем упрямо наверх.

Под бездной качается маленький круг
Арены и зрителей крик.
Трещат в напряжении мускулы рук,
Рвёт кожу с ладоней турник.

Ломает нагрузкой - до края устал!
Истомою манит кровать.
Внизу остаются не те, кто упал,
А те, кто не хочет вставать.

Ап! - и весь разговор. Ты идёшь на туше!
В пятках сердце и поздно уже о душЕ,
Пульс толкает в виски пулемётом.
Раз за разом повтор. Вот почти что уже!..
И, не выдержав, крошится сталь крепежей,
Из падений рождаются взлёты.

Когда ты нарушаешь законы Земли,
Те, что сделать с тобой ничего не смогли,
Ты всем телом вбираешь отраву -
Рёв трибун, от которого просто оглох!
Ты стоишь, будто только родившийся бог,
По какому-то древнему праву.

Сердце в угли сжигает звенящий кураж,
С высотою на "Ты" и с судьбой баш на баш,
На эмоциях публики ввысь оттолкнёмся..
Да, "тринадцать" - счастливое в цирке число,
Но ударит земля, просто небу назло,
Мы ломаемся, падаем, бьёмся.

Мир крутнётся на спице в единственный миг
И арены кулак бьёт барьером под дых..
И такое бывает - не скрою.
Скольких мы потеряли подруг и друзей,
Цирк, по сути своей, всё ещё Колизей-
Здесь не плачут по павшим героям.

Кто ушёл вдоль по бездне, по тёмным краям,
По штамбертам и лопингам, кольцам, ремням,
Кто сорвался в сиянье улыбок...
Из-под фильтров цветных свет глазищами - зырк!
Нет любимчиков! Его величество Цирк
Никому не прощает ошибок.

День промчался, погашен последний софит,
В полудрёме манеж, словно в кресле сидит,
Форганг щурит и в сон потянуло.
Только старый гимнаст в операторской спит
И далёкое эхо оваций гремит,
Остывая слезами на скулах.