Курьер

Иногда ты пляшешь твист,
Иногда пьешь тазипам,
Говорят, ты фаталист,
Алкоголик, наркоман.
Никто не любит тебя,
Никто не любит тебя.

Крематорий — Веселый Ансамбль

В темном переулке, оканчивающимся тупиком, было холодно и мерзко. Ощущение нависающих с трех сторон стен покосившихся домов мрачно давило на сознание, заставляя вжимать голову в плечи.
На мокрых, склизких от грязи и испражнений бродяг камнях дорожки стоял на коленях человек. Он опирался руками о дорожку, силясь подняться на ноги, но снова и снова оказывался на четвереньках, меся грязь ладонями, одна из которых была скрыта обрезанной перчаткой без пальцев. По лицу и одежде человека влажным туманом осела кровавая взвесь от распыленных в молекулы товарищей, точно так же, как и он, недавно загнанных в этот переулок патрулем.
Экзекутор третьего круга вошел в темный тоннель с кривыми стенами домов и остановился в начале переулка, старательно избегая наступать дорогими туфлями в липкую жижу впереди. Он элегантно вытащил из-под полы дорогого темно-серого плаща короткоствольный молекулярный деструктор и выставил мощность на середину. Высокий, прекрасно сложенный мужчина с широкими плечами и аккуратно постриженными черными волосами вперился взглядом холодных голубых глаз в стоящего в конце прохода человека.
— Мусор, — брезгливо процедил экзекутор в адрес мужчины впереди. — Ты и твои глупые соучастники. Чего вы всегда хотите добиться? Зачем каждый раз пытаетесь доказать свое право на жизнь? Вас пощадили, вам позволили жить рядом с нами, совершенными людьми, лишенными лишних генов болезней и уродства. Но вам все мало. Вы все время стараетесь ужалить общество, которое дает вам работу и право дожить свои жалкие жизни среди такого же мусора.
— А ты, значит, мусорщик, — хрипло высказался мужчина, оставив попытки подняться на ноги и стараясь выровнять дыхание. — Пришел лично собрать меня в совок?
Экзекутор дернул уголком рта, поморщившись, и плавно нажал на скобу деструктора. Мокрая грязь, замшелые камни и первые фаланги пальцев беглеца рассыпались липкой взвесью, оседая рядом. Беглец застонал, поджимая изуродованные руки, баюкая их, как ребенка, но кричать не стал.
Он лишь сжал зубы до хруста челюстей и посмотрел в лицо экзекутора, все еще стоявшего у выхода из тупика.
— Мусор, генетический мусор, — прошипел он и снова нажал на спуск. В последний момент беглец опустил голову, отводя взгляд от экзекутора.

36 часов назад

Его разбудил нарастающий гул снаружи. Оплывшие старые стекла в крошечной коморке на первом этаже муниципального общежития вибрировали и звенели, вот-вот грозя вывалиться градом осколков. Гул нарастал, и по стеклам забарабанили мелкие камешки и песчинки, поднятые сильным ветром от лопастей садившегося снаружи дроулера.
Сэдмин Хотч с трудом поднял опухшие веки, стараясь понять, что происходит. По его ощущениям с момента, когда он вернулся с третьей смены, зайдя по дороге в бар и опрокинув там несколько стопок хмельного, прошло не более двух часов. За окнами творилось какое-то невообразимое безобразие, разбудившее Хотча и заставившее его доковылять до застекленной щели в тонкой панели дома.
Он подошел к окну как раз в тот момент, когда два здания общежитий справа от его дома вспыхнули и разлетелись на множество  оплавленных сегментов пластмассы, камня и кусков железного каркаса, огненным дождем оседая на землю. Хотч пригнулся от неожиданности, моментально просыпаясь и приходя в себя. С улицы послышались истошные вопли заживо горящих людей и отчаянные мольбы о помощи. Насколько Сэдмин себе представлял, два корпуса общежитий были как раз теми, куда недавно заселили семейных рабочих с детьми.
Он быстро осмотрелся, впервые в жизни порадовавшись, что лег спать в одежде, и выскочил за дверь, не забыв прихватить широкий длинный нож, сделанный им лично.
Не успев сделать и пары шагов прочь от развернувшегося повсюду адского вихря и рева пламени, он налетел на какого-то крупного широкоплечего мужчину с красным от ожогов лицом и дымящимися рукавами спецовки.
— Вали отсюда, Хотч! — рявкнул громила голосом бригадира Уильямса. — Беги прочь!
— Что происходит, кто это сделал? — схватил бригадира за остатки воротника его подчиненный, требуя ответа.
— председательствующий экзекутор третьего круга в полночь подписал указ о зачистке., — осклабился Уильямс, — каратели не заставили себя ждать.
Сэдмин бегло осмотрелся. Опустившаяся на отдаленные районы города ночь казалась днем из-за полыхающего повсюду пламени и грохота тяжелых орудий дроулеров, спокойно поражающих одну цель за другой.
— Каратели? Указ? — промямлил сбитый с толку Хотч.
— Мусор решили убрать из корзины, Марс отказался содержать нас, приказав избавиться.
Уильямс хотел еще что-то сказать, но дернулся вперед, едва не придавив Хотча, и повалился лицом в дымящуюся траву на газоне. В воздух поднялись фонтанчики пыли, хлопья копоти и мелких пылинок с одежды бригадира. За спиной убитого стоял, целясь в Хотча из мощного штурмового пистолета затянутый в черное каратель. В зеркальном щитке его шлема отражались всполохи огня позади Хотча и его бледное перепачканное сажей лицо. Каратель упер ствол вороненой стали в грудь Сэдмину. Тот инстинктивно попятился, едва не запнувшись за труп бригадира.
— Послушайте, — быстро заговорил Хотч, — вот посмотрите сюда, — он попытался стащить с левой руки обрезанную перчатку, которой многие бракованные прикрывали уродливые шрамы от вживленных чипов идентификации. Голова в черном шлеме с зеркальным щитком дернулась в сторону и каратель повалился на бок без звука. Рядом тут же упал солидный обломок камня, угодивший в висок вооруженного человека. Датчикина рукаве карателя замигали оранжевым и красным, а тихий шелест и попискивание встроенной аптечки оповестили о начале реанимации.

24 часа назад

Экзекутор третьего круга Карел Хо молча смотрел проекцию трехмерного изображения, развернувшегося над его столом. В кабинете было темно, и почти осязаемая темнота скрывала минимальную обстановку, единственной поблажкой в которой были аккуратно развешеные на одной из стен скромные изображения пейзажей Марса.
Экзекутор просматривал запись зачистки отдаленных районов для так называемого генетического мусора — людей, в чьем генотипе содержались спящие или активные наследственные гены, приводящие к тяжелым заболеваниям, наследственным отклонениям или просто слабому здоровью.
Еще полтора столетия назад, когда колония на Марсе неожиданно для всех сломила власть Земли, правительством было принято решение о насильственном вычещении из генов населения поврежденных или мутировавших хромосом. Жители бывшей колонии амбициозно считали себя высшими созданиями, сумевшими пережить два заката своего поселения, приспособиться к местной гравитации и условиям жизни под куполами на красной планете. С тех пор началась эпоха «Чистых людей». И все, кто был недостаточно идеален, выселялись в резервации, лишались права занимать руководящие должности, находиться в районах для высшего общества очищенных или же просто стоять рядом.
Свои магазины, своя диаспора, уклад жизни, правила и законы привели выселенцев к замкнутому и уединенному образу жизни с постоянным гнетущим осознанием собственной неполноценности.
Впрочем, это не мешало нанимать их на различные опасные работы, включавшие в себя и испытания новых шаттлов для ускоренного полета к планете-правителю с красными песками плато.
«Мусору» позволяли доживать однообразные дни, питаться синтетической пищей и тратить жалкие годы на выживание среди таких же отбросов общества.
В последний век, когда до выселок дошла одна из ошибок законодательства, не запрещающая им размножаться, испорченные люди стали рожать таких же испорченных детей, грозящих новыми затратами на их содержание. И если раньше общество молчаливо воротило нос от «мусора», обходя его по широкой дуге, а сам мусор не пытался протестовать, то теперь одни испугались новых затрат, а у других появился стимул бороться за будущее детей.
Экзекутор третьего круга Карел Хо был «чистым» человеком, с рождения брезгливо смотрящим на такую досадную проблему, как наличие испорченных людей. Именно эта, почти генетическая, страсть к чистоте привела его на нынешнюю работу, которую Хо выполнял с завидным упорством и рвением.
Хо нажал на сенсор вызова куратора зачищенного района, и когда тот появился в светлом пятне открывшейся двери в темноту кабинета, приказал:
— Вы можете это пояснить? — Карел указал пальцем в замершее изображение, повисшее над столом. Куратор шагнул внутрь, подошел и встал рядом с экзекутором.
— Что именно, господин экзекутор? — осведомился он.
— Вы можете объяснить мне, как именно старший группы зачистки, Мариус Бланч, сумел спалить два дроулера и перестрелять половину своей команды,?
— Наши аналитики пришли к выводу, что этот поступок стал следствием удара по голове обломком одной из стен от горящего дома, — ответил куратор. — Временное помутнение рассудка и неспособность отличать своих от чужих.
Экзекутор третьего круга медленно развернулся к подчиненному и долго смотрел ему в глаза. Куратор продолжал оставаться спокойным.
— А вас не настораживает тот факт, что обломок стены угодил в голову проверенному штурмовику, прошедшему ни один конфликт на Марсе? Или же тот факт, что он потерял сознание, но автоматическая аптечка отчиталась о легкой степени повреждений, но после этого на земле уже лежал какой-то порченный, в то время, как Мариус спокойно встал и отправился убивать боевых товарищей? После чего, собственно, Мариус был ликвидирован, а вот того самого жителя зоны зачистки никто не нашел? Впрочем, как и пару десятков из тех, кого было приказано уничтожить. Они скрылись, пользуясь возможностью, куратор.
— Что вы хотите этим сказать, господин экзекутор?
— Пока ничего, — отвернувшись обратно к проекции над столом, задумчиво протянул Хо. — Кроме одного: данных с чипа человека, опознанного по внешнему портретному сходству, как Сэдмин Хотч, нет. Любая информация с его чипа отсутствует. А закаленный в боях на Марсе штурмовик сходит с ума от удара камнем по голове, защищенной шлемом, способным выдержать едва ли не прямое попадание ракеты.

12 часов назад

— Сэдмин Хотч, второй разряд по обслуживанию и ремонту автоматов на консервном заводе в секторе А, — прочитал экзекутор Хо данные из досье. — Почему до сих пор нет данных слежения? Хотч должен быть здесь уже шесть часов назад, куратор.
Все так же невозмутимый подтянутый куратор выселок молча протянул экзекутору зашифрованное досье.
— У меня нет доступа, господин экзекутор, — сказал он. Карел взял пластинку с данными и приложил свой палец к сенсору, который тут же мигнул зеленым.
— Знаете, что здесь, куратор? — почесывая лоб, спросил Хо с заинтересованным видом. Его собеседник отрицательно покачал головой. Карел согласно кивнул, пробежался пальцами по закладкам на своем рабочем планшете, выводя какие-то данные и запуская перекрестный поиск среди всех результатов.
— Сэдмин Хотч стоял у истоков программы по улучшению генотипа людей еще на заре чистки. Он был основоположником теории исключения поврежденных генов путем насильного удаления их в нескольких поколениях, ссылаясь на теорию закрепления искусственной мутации человека. Иными словами говоря, он считал, что после очищения третьего поколения людей их генотип привыкнет к отсутствию наследования повреждений, даже если они не были выявлены ранее, исключая дальнейшее встраивание подобных хромосом в цепочку ДНК. Позже Хотч неожиданно изменил свою позицию, выступая за прекращение программы. Но самое удивительное то, что Сэдмин Хотч мертв уже несколько десятков лет.
— Вы верите в призраков, господин экзекутор? — сдержано осведомился куратор.
— Я верю фактам, — поджав губы, ответил Хо. — Мы не могли опознать Хотча, как и не можем вычислить его местоположение, потому что он не чипирован. Во времена Сэдмина чипировка не производилась.
— Или он удалил чип, — высказался куратор.
— Или он «Чистый», — задумчиво произнес Карел. — Что значит только одно, — он в упор посмотрел на подчиненного, — Хотч предатель нового режима и должен быть уничтожен.

— Ты уверен, что это поможет, Хотч?
На него смотрели двадцать пар глаз. Двадцать оборванных, грязных, загнанных в угол людей, чьи лица отражали тревогу и сомнение в словах Хотча. Старая разгрузочная база, где они собрались после зачистки, выглядела достойным оформлением той безысходности и отчаяния, которые уже поселились в сердцах затравленных беглецов. С перекрытий свисали тяжелые тросы, безжизненными щупами повисшие вниз. По стенам тянулись крепежи и зацепы для габаритных грузов, которыми раньше заполнялась база, пока перевалочный пункт не был перенесен на спутник  Марса, Фобос. Пол устилали выцветшие листки местных газет, полуистлевшими свидетельствами прошлого величия лежащие под ногами. Темноту разгоняли несколько треснувших масляных светильников, наскоро оборудованных беглецами из старых запасов на базе.
— Я ничего не могу обещать, — покачал головой Хотч, закуривая сигарету с крепким табаком. — Но и не прошу следовать за мной.
— А что надо делать, если мы согласимся? — вызывающим тоном осведомилась молодая девушка, шагнув вперед и глядя Хотчу в глаза.
— Вам надо будет разбиться на группы по два-три человека, старательно пытаясь выбраться из города, — ответил Хотч. — Дальше все произойдет само по себе.
— Почему это вообще происходит с нами? — риторически поинтересовалась женщина средних лет. Ее грустные, наполненные невыразимой тоской большие карие глаза смотрели мимо Хотча, все еще наблюдая смерть своего ребенка, превращенного в пепел при первом же ударе карательной группы. Сэдмин тяжело вздохнул, но не решился взглянуть женщине в глаза.
— Потому, — через силу сказал он, прохаживаясь из стороны в сторону, — что однажды один человек решил, будто может изменить природу. Он решил, что люди должны не просто быть подобиями создавшей их высшей силе, но и управлять ею. Этот человек и запустил программу очистки генотипа.
— Да будь он проклят! — в сердцах крикнула кареглазая женщина, разрыдавшись.
— Он и так проклят, — едва слышно ответил Хотч. — Он лично наблюдал за тем, как все его теории, воплощенные в жизнь, когда-то принятые с такой благодарностью и почтением, летят к чертям. Идеальное тело, идеальное здоровье, возможность прожить куда дольше обычного человека, потрясающие способности к регенерации, сила и чистая энергия — все это, позволившее колонии на Марсе дважды выжить, образовать и укрепить свой протекторат, все это рухнуло из-за одной вещи.
Хотч замолчал, стиснув зубы, но пересилил себя и продолжил:
— Надменный глупец и амбициозный ученый-генетик не принял во внимание то, что природа будет мутировать всегда, чтобы выжить. Исключив повреждения, вычистив расу от мусора, мы обрекли ее на вымирание. Компенсаторный механизм не запускался. Счастливые и здоровые люди перестали размножаться, стремиться к большему, пытаться успеть за короткую жизнь наполнить ее красками. Впереди было много времени, но мало стимулов компенсировать генетические уродства или недостатки. Даже работать на производствах стало не нужно. Ведь для этого мы изобрели автоматы и приставили к ним «мусор».
Прошло двенадцать часов, прежде чем все двадцать человек, разбившись на группы, попытались выбраться из города. Хотч не рассчитывал на успех операции, но те, кто был в последствие уничтожен, дали ему время сделать задуманное.
Теперь, пробираясь по запутанным лабиринтам улочек столицы, он и две женщины, решившие бежать с ним, свернули в старые районы, где сеть застройки до сих пор оставалась плотной и неупорядоченной. Они втроем вбежали в переулок и поняли, что он оканчивается тупиком.
Слишком долго Хотч не был нигде, кроме завода и местного бара, а взять планы города после столь стремительных событий ему было уже негде.
Та самая женщина с грустными карими глазами и ее молодая подруга сбавили шаг, разворачиваясь лицом к преследователям. Последние полчаса группа Сэдмина пыталась оторваться от экзекутора третьего круга Карела Хо, лично возглавившего погоню за странным господином Хотчем.
Попытка заранее обрекалась на провал, о чем Сэдмин предупредил всех еще до начала массового бегства в разные стороны. Но он объяснил им то, почему она должна быть провалена именно так.
— Они выследят нас по чипам, — говорил он тогда на заброшенной базе, — потому мне нужны сопровождающие, — он стянул с левой руки обрезанную перчатку и показал собравшимся тыльную сторону ладони. Ни порядкового номера служащего, ни следа от вживления чипа там не было.
— Ты же «чистый»! — шарахнулся кто-то прочь от Хотча. — Предатель!
Сэдмин спокойно продолжал стоять, натягивая обратно свою перчатку.
— Генетическая программа дала весьма неожиданный эффект, — невозмутимо продолжил Хотч, — в погоне за чистотой расы никто сразу не заметил, что насильственное очищение ведет к окончанию этой самой расы. Все те, кто гордо называют себя «Чистыми», на самом деле еще большие мутанты, чем думают про нас. Их стремление остаться неприкосаемыми, удалиться прочь от нас, выкорчевать с корнем отличающихся от них людей — это следствие устойчивой мутации одной из пары хромосом. Навязчивая идея, возведенная в ранг квинтэссенции стремлений, на фоне совершенно отсутствующих инстинктов продолжения рода или самосохранения. Эти люди могут лишь уничтожать.
— Но можно же удалить чипы! — в панике высказался кто-то. — И тогда они никогда не найдут нас! Мы будем свободны.
— И куда вы пойдете? — резко спросил Хотч. — Районов для «мусора» уже нет, а в обществе обычных людей мы — никто. Документы, идентификационные данные, телеметрия и страховка — это все наши чипы. Нас годами поили и кормили по этим данным, мы жили и работали благодаря чипам, мы дышали и трахались только потому, что нам это позволяли делать.
— И что ты предлагаешь? — спросил седой мужчина, стоящий впереди строя сбитых с толку людей.
— Я предлагаю вам умереть…
И они умирали. Догонявшие их группы зачистки, следящие за ними с бортов поднятых по тревоге дроулеров, стреляли из молекулярных деструкторов по живым мишеням, превращая тела людей в молекулярную взвесь атомов, кровавой пленкой оседающую на окружающих предметах.
Хотч лично видел, как бегущий по площади молодой парень вспыхнул белым светом, превращаясь в движущийся шар нестерпимого сияния, и осел на лотках добропорядочных торговцев безделушками красным туманом.
Теперь наступала очередь и Сэдмина.
— Твоя попытка сбросить в общую сеть данные о программе очистки была бессмысленной, Хотч, — раздался голос экзекутора Хо, усиленный прибором ретрансляции. — Для того, чтобы информация прошла даже в местную сеть нужен допуск, а он есть исключительно у таких, как я. А до Марса это никогда не дойдет. Чего ты хотел добиться?
Карел показался в конце переулка и мгновенно распылил спутниц Хотча, оглушив его двумя волнами из параллизатора. Все, что осталось от женщин, кровавой пленкой осело на лицо и одежду Сэдмина. Он пошатнулся и упал лицом в хлюпающую жижу под ногами. Карел неспешно сделал несколько шагов, остановившись в самом начале прохода, пока Хотч безуспешно пытался подняться на ноги.
— Марс не давал приказа на зачистку, да, экзекутор? — спросил Хотч с усилием шевеля непослушным языком. — Никто не должен был узнать о том, что программа очистки провалилась. А тут бывшая колония, наконец-то, решила лично проверить своих непутевых зажравшихся прородителей.
— Кто ты такой? — прошипел Хо, прицеливаясь в голову Хотчу.
— Сэдмин Хотч. Тот самый, который был уничтожен вами еще после первых результатов очистки. Который решил открыто заявить о нестабильности эксперимента и настаивал на оглашении результатов. Я тот, который предлагал людям выбор, подвергаться ли кастрированию своего генотипа или нет.
— Сэдмин Хотч умер еще сто пятьдесят три года назад, еще до военного конфликта в Солнечной Системе на орбите Марса.
— Извини, друг, случайная мутация сделала меня бессмертным. Тем, кем никогда не сделает даже самая скрупулезная селекция.
Карел Хо вышел на освещенный пятачок, брезгливо обходя лужицы липкой грязи, старательно избегая наступать в них дорогими туфлями.
— Значит, ты действительно умеешь прыгать по чужим телам, перемещая в них сознание, —  протянул Хо. — Зачем вы все это делаете? Зачем вечно лезете со своими правдами, рожаете своих неполноценных детей? Вы же мусор. Просто мусор, который давно пора было уничтожить.
— А ты лично пришел поработать мусорщиком? — Хотч ухмыльнулся. Оглушенные лицевые нервы до сих пор не слушались, и ухмылка получилась похожей на звериный оскал. Он медленно вытер с лица кровавую пленку и уставился на экзекутора. Тот поморщился и нажал на скобу деструктора, превращая пальцы и камни дорожки в одну кроваво-земляную взвесь. Хотч замычал от боли, баюкая покалеченные руки.
Карел Хо поудобнее перехватил оружие и медленно нажал на спуск, распыляя тело Хотча в воспоминания.

Через один час

— Итак, зачистка завершена, господин экзекутор? — бывший куратор сектора для нечистых генетически людей спокойно подавал пальто Карелу Хо.
— Определенно, — кивнул тот, скрывая улыбку. — Я как раз собираюсь доложить о результатах правительству Марса.
— Пошлете курьера с бумагами? Не думаю, что стоит доверять такие вещи передаче по межпланетной сети.
— Курьер? Это отличная мысль, куратор. Мне нравится это название. Но если я не могу доверить что-то сети, как я могу доверить это человеку или даже дрону? Курьером буду я сам. О том, что пущенная на самотек группа нечистых сумела мутировать среди своих соплеменников до той степени, чтобы прыгать по чужим телам, знают и так слишком много людей.
— Вы хотите сказать, что ваши опасения насчет штурмовика Мариуса Бранча подтвердились? — приподнял бровь обычно спокойный куратор выселок. — Это действительно был не он, а Хотч, прыгнувший в его тело?
Экзекутор третьего круга согласно кивнул.
— К сожалению, это так. Никто и не мог предположить, что он на такое способен. Но теперь Хотч уничтожен окончательно, как и все те, кто сумел сбежать с ним. Не думаю, что он сумеет собраться из молекулярной пыли. Теперь ему просто некуда возвращаться, я уничтожил его тело.
«Тем самым оказав мне, как и двадцати моим товарищам,  прекрасную услугу, — подумал Хотч, занявший тело экзекутора Карела Хо. — Ты говорил, мне нужен доступ твоего уровня. Думаю, теперь проблем не возникнет».
Бывший куратор зоны отчуждения согласно кивнул…

17-19.02.15