Мы и наши соседи армяне

Вот уже около 25 лет армяно-азербайджанский, нагорно-карабахский конфликт, не находит своего разрешения из-за деструктивной позиции определенных сил Армении и остается главным препятствием на пути обеспечения стабильности, безопасности и экономического развития в южно-кавказском регионе.
             Как известно, горбачевско-ельцинская  проармянская военная политика (Армения - вечный союзник на Южном Кавказе) привела к оккупации армянскими военными 20% территории Азербайджана.
             Подписанное в 1994 году Бишкекское соглашение приостановило интенсивные военные действия начала 90-х и привело к установлению режима прекращения огня по всей линии армяно-азербайджанского противостояния. Это лишь заморозило конфликт, но состояние «ни войны, ни мира» таит в себе угрозу нового обострения ситуации. Ни инициативы международных посредников по урегулированию карабахской проблемы, ни встречи президентов Армении и Азербайджана пока что не привели к взаимоприемлемым решениям. Сложившаяся ситуация в значительной мере тормозила и продолжает препятствовать развитию обеих стран и региона в целом.
          Необходимо отметить, что в последние годы ряд видных представителей армянской  диаспоры (Азнавур, Джигарханян, Арутюнов и др.) выступают за мирное решение данной проблемы.
         Например, наиболее известный на сегодняшний день представитель зарубежной армянской диаспоры французский певец Шарль Азнавур в интервью журналу Nouvelles d'Arm;nie рассказал о своем видении актуальных для Армении и армянского народа вопросов.
           Говоря о своих недавних высказываниях относительно термина "геноцид", Азнавур отметил: "Меня это уже утомляет. Так мы не сможем достичь и никогда не достигнем успеха. Ни одна страна не будет содействовать нам. Никогда. Армения страдает и с каждым днем опустошается. Кому это выгодно? Нескольким главарям мафии? Тысячи несчастных людей распространятся по миру. И в такое время мы выступаем против турков и концентрируемся на термине "геноцид"?".
          Говоря о причинах миграции из Армении, он сказал: "Здесь ничего не делается, чтобы помочь людям. Наоборот, я знаю ужасающие истории о членах мафии. Они могут сделать так, чтобы сельчанин оставался голодным на своей же земле. Этих членов мафии следует расстрелять. Хотите быть мафиози? - Формируйте вашу мафию в другой стране. Не делайте это в вашей стране, не делайте этого против вашего народа".
        Возвращаясь к вопросу о реальной численности населения Армении, Азнавур подчеркнул, что официальные цифры раздуты. "Единственным моим желанием является, чтобы для горстки народа, оставшегося там, делались хорошие вещи. Сколько человек осталось там? Говорят, о 2,3 миллионах. Официальные лица говорят о 3,6 миллионах, однако это не соответствует действительности. В короткий срок численность упадет до 1,8 миллиона, а там и до 1 миллиона». (http://www.regnum.ru/news/1453841.html)
        Ричард Ованнисян - американский историк армянского происхождения, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. В 1997 г. издал двухтомный сборник трудов видных ученых-арменистов США «История армянского народа с античных времен до современности».
 Ричард Ованнисян: «Когда я говорю моим студентам, что есть разные теории происхождения армян, я не изобретаю что-то новое и не содействую достижению целей «фальсификаторов» и «предателей»…Когда мои студенты спрашивают меня о загадке происхождения армянской нации, я говорю, что у меня нет ответа, и чтобы его получить, нужны крупные междисциплинарные исследования… Я понимаю, что это «горячая» тема для современной Армении, не лишенная также политической подоплеки, но я считаю неприемлемым, что тех, кто склоняется к теории многочисленных миграций и постепенной ассимиляции, называют «фальсификаторами», «предателями», «врагами» и «иностранными агентами».
           Доктор исторических наук, заведующий отделом народов Кавказа Института этнологии и антропологии РАН, членкор РАН Сергей Арутюнов весьма активно выступает против армянских ультра националистов. Так, например, 26 августа 2008 года в прямом эфире KM TV был организован "круглый стол" с участием Евгения Войко (эксперт Центра политической конъюнктуры), Кирилла Фролова (пресс-секретарь Союза православных граждан), Валерия Коровина (лидер Евразийского союза молодежи), Руслана Харабуа (эксперт Института стран СНГ) и Сергея Арутюнова.  Отвечая на вопрос ведущего (можно ли сказать, что грузины для абхазов, для осетин - это то же самое, что турки для армян?), Сергей Арутюнов ответил: "Нет, никоим образом этого нельзя сказать. Во-первых, турецко-армянская вражда разжигается дашнаками в их собственных интересах. А в интересах Армении, армянского населения, Республики Армения - налаживание добрососедских отношений с Турцией и Азербайджаном".
                28 февраля 2006 года он делится мыслями с радиостанцией "Свобода" относительно перспектив развития армяно-турецких отношений: " Армения должна признать, что армянский народ, армянские национально-патриотические круги, когда Армения еще не существовала как самостоятельное государство, но существовало национальное движение, были действительно отдельные моменты угрозы для стратегического положения или для военного положения Турции
 Армяне способствовали в Турции продвижению российских войск, армяне действительно активно переходили на их сторону. Но кроме того, факт то, что и армяне осуществляли геноцид в отношении мусульманского населения там, где для этого была возможность». (Академический манкурт.                 Необходимо отметить, что ряд армянских ученых всегда объективно писали об армяно-тюркских контактах и проблеме Нагорного Карабаха,
                Так, например, известный армянский лингвист, действительный член Академии наук Армянской ССР Рачия Ачарян,  выступая в 1926 году на Первом Всесоюзном тюркологическом съезде в Баку сказал следующее: «Влияние тюркского языка на армянский очень велико. Этому вопросу я еще в 1902 году посвятил специальную обширную работу, где отметил все заимствования из тюркского языка в константинопольском, ванском, карабахском и нахичеванском на-Дону наречиях. Число таковых доходит до 4.000. Подобно тому, как константинопольский турецкий литературный язык переполнен арабскими и персидскими словами, так и армянская народная речь во многих провинциях насыщена турецкими словами. Встречаются предложения, целиком составленные из тюркских слов…Это влияние тюркский речи на армянский в Западной части Малой Азии, на Кипре, в Булгарии, в Восточной Румелии, в Румынии и в Бессарабии, как и в некоторых деревнях Персии и Закавказьи, простиралось до того, что армяне утратили совершенно свой родной язык. Это явление имело место уже несколько веков тому назад. В Малой Азии и в Константинополе армяне развили богатую литературу на турецком языке с помощью армянских письмен...Перехожу теперь ко второй части темы, к выяснению влияния армянского языка на тюрко-татарский... Я ваше внимание остановлю на явлениях более поздних времен, которые отмечаются в разных тюрко-татарских говорах, главным образом, в анатолийских. Из этих слов часть проникла и в литературную речь, а другая живет в простонародии. Общее число таких заимствованных слов двести». (Р. Ачарян.Первый Всесоюзный тюркологический съезд Баку, 1926
 http://anl.az/berpa_neshr/ts.pdf)
         Каринэ Хачатуровна Кушнарева ведущий российский археолог родилась в 1923 г. в Тифлисе в семье известного армянского композитора Хачатура Кушнарева.
          Она более 20 лет исследовала археологические памятники Южного Кавказа. Карина Хачатуровна руководила археологической экспедицией на территории Азербайджана (курганный могильник Ходжалы, поселение Узерлик у Агдама).
           В 1966 году в Кратких сообщениях института археологии Академии наук СССР она (работа написана совместно с известным археологом А.Л.Якобсон) пишет «Для решения проблемы возникновения и развития полукочевого скотоводства коллективу экспедиции пришлось расширить зону работ, включив сюда прилегающую к Мильской степи область Нагорного Карабаха. Лишь параллельное изучение синхронных памятников степных и горных районов могло ответить на вопрос, какие сдвиги произошли в хозяйственном укладе населения Азербайджана к концу II тысячелетия до н.э. и в какой зависимости находились эти два географически разные области? Исследованию был подвергнут Ходжалинский курганный могильник (разведки К.Х.Кушнаревой), расположенный на магистральном пути, идущим из Мильской степи на высокогорные пастбища Карабаха. Шурфовка внутри огромной каменной ограды (9 га), где не оказалось культурного слоя, позволила высказать предположение, что ограда эта служила, скорее всего, местом  для загона скота, особенно во время нападения врагов.
 Сооружение значительных по величине погребальных курганов высоко в горах, на путях перекочевок, а также резко возросшее по сравнению с предшествующим периодом количество сопровождающего оружия (Ходжалы, Арчадзор, Ахмахи и др.) указывают на господство в этот период полукочевой, яйлажной формы скотоводства.
       Однако для подкрепления этого вывода необходимо вернуться в степь с целью обнаружения и изучения там поселений, куда на зимние месяцы скотоводы спускали с гор сильно разросшие к тому времени стада. Надо оговориться, что если в предгорных и горных районах Азербайджана до начала работы экспедиции было исследовано много главным образом погребальных памятников  конца II - начала I тысячелетия до н.э., то ни одно поселение в Мильской степи не было открыто. 
 В качестве объекта для раскопок избрали поселение, расположенное у подошвы одного из трёх курганов – гигантов в урочище Уч-тепе. Здесь в глубокой степи, среди обширных пастбищ были открыты небольшие прямоугольные землянки, использовавшиеся только в качестве зимников. Отсюда с весны население и скот перебирались в горы, а заброшенные землянки, разрушаясь, ждали их возвращения глубокой осенью. Таким образом, раскопками синхронных степных и горных памятников с бесспорностью было доказано, что в  конце II - начале I тысячелетия до н.э.,   на территории Азербайджана уже сложилась та форма отгонного, яйлажного скотоводства, которая господствует здесь до настоящего времени и заставляет археологов и историков рассматривать эти районы на протяжении трех тысячелетий как единую, объединенную одной исторической судьбой культурную и хозяйственную область!». (К.Х.Кушнарева, А.Л.Якобсон. Основные проблемы и итоги работ азербайджанской экспедиции. Академия наук СССР. Краткие сообщения института археологии, 1966 год, выпуск 108.)
              Через 6 лет Каринэ Хачатуровна пишет: «Нам хорошо известен всесторонне обоснованный тезис Б.Б.Пиотровского о скотоводстве как о доминирующей форме хозяйствования у древних аборигенов Кавказа. Складывающаяся в основных своих чертах, по видимому уже в конце III тысячелетия до н.э. и сохранившаяся до наших дней форма яйлажного скотоводства с выгоном скота в весеннее-летний сезон на горные пастбища, заставляет рассматривать степные  просторы Миля, где возвышаются курганы, и горный массив соседнего Карабаха как единый, объединенный одной исторической судьбой культурно-хозяйственный район. Природа этих районов диктует людям условия и сейчас. Форма хозяйства здесь осталась прежней. Работая в Мильской степи в течение многих лет, мы, участники экспедиции, два раза в год наблюдали «переселение народов», при котором весной кочевники со своими семьями и необходимым для длительного житья, а также переработки мясных и молочных продуктов инвентарем грузились на лошадей, верблюдов, ослов и сопровождали на кочевья в горы огромные отары мелкого рогатого скота; поздно осенью эта лавина спускалась вниз, в степь, причем часть зимников располагалась   непосредственно в районе наших курганов». (К.Х.Кушнарева. К вопросу о социальной интерпретации некоторых погребений Южного Кавказа. Академия наук СССР. Краткие сообщения института археологии, 1973 год, выпуск 134.)
       За год до начало сепаратных выступлений армянских националистов К.Х.Кушнарева пишет: «Рядом с Ходжалинским могильником, расположенным на магистральном пути скотоводов, ведущем из Мильской степи на высокогорные пастбища Нагорного Карабаха, была выявлена каменная ограда, окружавшая площадь в 9 га; это, скорее всего, был загон для скота в периоды возможных нападений. Сам факт существования крупного курганного могильника на скотопрогонном пути, а также большое количество оружия в могилах Карабаха указывали на интенсификацию скотоводческого хозяйства и существование в этот период яйлажной формы, способствовавшей накоплению больших богатств. Для  подкрепления этого вывода надо было вернуться в степь для изучения поселений, куда на зимние месяцы скотоводы спускались  с гор. Такие поселения раньше не были известны. В качестве объекта для раскопок было выбрано поселение около большого Учтепинского кургана; здесь была открыта группа небольших землянок-зимников. Отсюда с весны скотоводы перебирались в горы, а глубокой осенью возвращались обратно. И сейчас форма хозяйства осталась здесь прежней, причем часть землянок современных скотоводов располагается на том же месте, где находилось древнее поселение. Таким образом, работами экспедиции был выдвинут и обоснован тезис  о времени сложения отгонного скотоводства и о культурно-хозяйственном единстве степного Миля и горного Карабаха уже в  конце II - начале I тысячелетия до н.э.,   единстве, основанном на общей экономике. Экспедицией установлено, что в древности степь жила многоукладным хозяйством, в оазисах, орошаемых каналами, процветало земледелие и скотоводство; здесь располагались крупные  и небольшие стационарные поселения с прочной сырцовой архитектурой. В пустынных межоазисных районах в зимнее время обитали скотоводы; они создавали недолговечные поселения другого типа- землянки, которые с весны до осени пустовали. Между обитателями этих функционально-различных поселений осуществлялись постоянные экономические связи». (К.Х.Кушнарева. Значение азербайджанской (оренкалинской) экспедиции для археологии Кавказа. Академия наук СССР. Краткие сообщения института археологии, 1987 год, выпуск 192.)
Интересные сведения об истоках армяно-азербайджанского протвостояния можно найти у известного немецкого историка Йорга Баберовски. В книге «Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе»: «Жизненное пространство армянских крестьян в Нагорном Карабахе простиралось между городами Шуша и Агдам с юга на север в полосе длиной более 100 километров. В пределах этого района, однако, не было мест компактного проживания армян. Армянские крестьяне селились преимущественно в недоступных ущельях кавказского предгорья. Армянские деревни были окружены поселениями мусульманских скотоводов, приходивших из гор и равнинных мест. Шуша, административный и политический центр региона, насчитывала в то время 40 000 жителей.
             Шуша находится в верхнем конце горной дороги, берущей начало на равнине, где расположен Агдам. Это была единственная дорога, позволявшая добраться до центра Нагорного Карабаха с примыкающими к нему горными районами. Вторая дорога проходила через армянское поселение Герузы в Зангезур. На полпути между Агдамом и Шушой среди гор высилась крепость Аскеран. Местные армянские крестьяне благодаря этой крепости контролировали подходы к Кавказским горам и
могли при необходимости перекрыть их. Шушу окружали плотным кольцом 12 армянских селений. Их доступность фактически обеспечивала жизнеспособность города.
           Чтобы компенсировать недостаточность влияния российской власти в городах Закавказья и подорвать позиции игравшей в них главенствующую роль армянской элиты, правительство стало прибегать к инсценировке армяно-мусульманских конфликтов. На рубеже веков армяно-тюркские противоречия в крупных городах региона обострились настолько, что вот-вот должна была разразиться гроза. Нападения армянских боевиков из социалреволюционной партии «Дашнакцутюн» на царских чиновников явились для царского режима удобным поводом удостовериться в лояльности мусульман. Политика, основанная на принципе «разделяй и властвуй», почти везде достигала своей цели. В городских парламентах мусульманские депутаты становились на сторону переживавшего трудные времена правительства. Армянские революционеры угрожали нападениями на исламские учреждения. В январе 1905 г. в бакинских чайханах, где агитаторы читали неграмотным вслух национальные газеты, курсировала весть о готовящемся нападении армянских террористов на процессию бичующихся в день Ашура во время траура по случаю шиитского месяца Мухаррам. Согласно местным обычаям, похороны армян и тюрков, павших жертвами с давних времен бытовавших в Баку заказных убийств, разбойных нападений и актов кровной мести, выливались в национальные поминальные шествия.
После того как 6 февраля 1905 г. несколько армян застрелили в самом центре Баку мусульманского рабочего-нефтяника, в городе началась пятидневная взаимная резня.
Прокурор Бакинского окружного суда докладывал в Петербург о разразившейся среди населения «панике». Местные власти не пытались обуздать зачинщиков беспорядков.
Хотя подстрекательство погромов со стороны губернатора в целях срыва готовившейся рабочей демонстрации доказано не было, сомнений в потворстве со стороны начальства стихии насилия не существовало. Полиция вела себя пассивно, полицмейстер в сопровождении 50 казаков ездил верхом по охваченному пожарами городу, не пытаясь вмешиваться в происходящее. Губернатор, князь Накашидзе, умыл руки и бездействовал. На второй день после начала кровавых столкновений его видели в городе разъезжающим в экипаже в сопровождении конных казаков. Градоначальник не давал указаний о прекращении бесчинств, время от времени он останавливался в горячих точках и разговаривал с вооруженными мародерами, выволакивавшими домашний скарб из подожженных жилищ.
              В Зангезурском и Шушинском уездах армянские боевики громили мусульманские деревни, изгоняли со своих мест скотоводов-кочевников.
               Революционные войска на 70 % состояли из армян, устраивавших от имени коммуны кровавые погромы. Шаумян открыто признал, что революция могла одержать победу только как восстание армян против мусульман. 3-тысячная бакинская армянская группировка под командованием Степана Лалаева обрушилась с террором на этот регион. В середине апреля в регион снова проник армянский контингент, который выполнял теперь официальную директиву коммуны. Как населенный пункт Шемаха прекратила свое существование, лишь развалины православной церкви напоминали о том, что когда-то здесь был город. Ее жители (около 30000 человек) были зверски убиты или изгнаны. Как впоследствии вспоминал один из очевидцев происходившего, Шемаха превратилась в грандиозное «кладбище». В городе совершались такие зверства, которые глубоко врезались в память оставшихся в живых. Пьяная солдатня дашнакского офицера Степана Лалаева убивала детей и стариков, женщин насиловали и сбрасывали с балконов, людям отрезали половые органы и выкалывали глаза. Многие женщины и дети укрылись в городских мечетях. Однако солдаты подожгли дома божьи, и беженцы сгорели в них заживо. Почти полностью были разрушены 58 деревень. В окружении и планомерном уничтожении деревень в те дни принимали участие также поселенцы из окрестных молоканских сел. Уже во время первого погрома мародерствующие банды убили 7 000 человек. Чтобы бежавшие крестьяне не вернулись назад, погромщики угнали скот и разрушили дома сельских жителей. В середине апреля Лалаев в сопровождении сотни армян и молокан нагрянул в деревню Нуз-Кеш и объявил ее жителям, что отныне он их «царь» и поэтому они должны ему отдать свою собственность. Солдаты угнали из села скот, а крестьян расстреляли в соседнем лесу. Большевистский комиссар Мешади Азизбеков, очевидец ужасов этой резни, вернулся в Баку «со слезами на глазах». Нариманов, вынужденный выслушивать душераздирающие рассказы, считал «вполне естественным, что после тех жестокостей, которые были причинены мусульманскому населению... мусульманский пролетариат был вправе отвернуться от советской власти, стать под защиту своей буржуазии и от них, и через них от Турции, ждать помощи».В конце апреля из Баку в сторону Кубы двинулась довольно крупная армянская военная группировка численностью 2 000 солдат во главе с полковником Амазаспом и большевистским комиссаром Венунцем. Амазасп выполнял приказ Шаумяна и военного комиссара Корганова — дать контрреволюции наглядный урок. Когда этот командир вошел в город, он четко обрисовал свои намерения. Он, «герой армянского народа и защитник его интересов», пришел, чтобы «отомстить за смерть тех армян, которые были убиты здесь две недели назад». Он прислан для отмщения убитых армян, и ему приказано «уничтожить всех мусульман от берегов моря (Каспийского) до Шахдага», заявил Амазасп собравшимся горожанам. Дела не заставили себя ждать. Армянские солдаты впали в кровожадное неистовство. Сначала они убили всех мусульман, попавшихся им на улицах. Затем ворвались в дома и уничтожили их жителей. На улицах происходили ужасные сцены: расстреливали детей, рубили головы младенцам, вспарывали животы и выкалывали глаза мужчинам. Солдаты насиловали женщин в присутствии их мужей, многие женщины сгорели заживо в своих домах. Имущество горожан выбрасывалось на улицу, а ценные вещи мародеры уносили с собой и раздавали солдатам. Бесновавшаяся солдатня за один день лишила жизни 2000 жителей города и разрушила 150 домов в его центре. Еще на марше в направлении Баку полк Амазаспа сеял вокруг себя смерть и разрушение: были сожжены 122 деревни в районе Кубы, крестьян, встречавших приближавшееся войско с белыми флагами, расстреливали. Жизненное пространство армянских крестьян в Нагорном Карабахе простиралось между городами Шуша и Агдам с юга на север в полосе длиной более 100 километров. В пределах этого района, однако, не было мест компактного проживания армян. Армянские крестьяне селились преимущественно в недоступных ущельях кавказского предгорья. Армянские деревни были окружены поселениями мусульманских скотоводов, приходивших из гор и равнинных мест. Шуша, административный и политический центр региона, насчитывала в то время 40 000 жителей. Шуша находится в верхнем конце горной дороги, берущей начало на равнине, где расположен Агдам. Это была единственная дорога, позволявшая добраться до центра Нагорного Карабаха с примыкающими к нему горными районами. Вторая дорога проходила через армянское поселение Герузы в Зангезур. На полпути между Агдамом и Шушой среди гор высилась крепость Аскеран. Местные армянские крестьяне благодаря этой крепости контролировали подходы к Кавказским горам и могли при необходимости перекрыть их. Шушу окружали плотным кольцом 12 армянских селений. Их доступность фактически обеспечивала жизнеспособность города. Практически армяне, как и мусульмане, зависели от свободного доступа в горы и долины. Армяне жили за счет продажи своей сельскохозяйственной продукции в Шуше и на равнине, ведущей к Агдаму, в Джеванширском уезде. Мусульманские скотоводы не могли бы выжить без высокогорных летних пастбищ. Эти кочевники пересекали со своими стадами территорию армянских крестьян. Нередко во время прогона скота между ними возникали стычки, так как скот вытаптывал поля и сады армянских крестьян.
В августе 1917 г. уходящие армянские войска и мародерствующие казаки совершали ужасные зверства над местным мусульманским населением в Баязете и Шахтахтах, пытаясь изгнать его из этого региона. До марта 1918 г. в Эриванской губернии были разрушены 199 мусульманских деревень, погибли от голода и истощения, а также были убиты или бежали на оккупированные турецкой армией территории более 100000 человек.
             В сентябре 1918 и мае 1919 г. погромы мусульманских сел в Баязетском уезде возобновились: мародеры обычно оставались в деревне на несколько дней, угоняли скот и убивали тех, кто не в состоянии был бежать. В марте 1918 г. не только в Баку, но и в Эривани были устроены погромы, жертвами которых стали несколько тысяч мусульман. Их дома разоряли, базары сжигались, магазины грабились.В городе мусульмане оказались на положении нежелательных инородцев, отъезд которых был желателен для правительства. В апреле мусульмане в массовом порядке бежали из Эривани и ее окрестностей на запад, в горный район Зангезур.
В середине декабря 1918 г. 25000 армян из Эриванского уезда окружили восемь мусульманских деревень около Ордубада и разрушили их до основания. В целом в ходе этого конфликта разорению и сожжению были преданы более 200 деревень. На жалобы мусульманских крестьян местные власти отвечали насмешками и говорили: «Вы привели турок, и вас надо резать».
В Зангезурском уезде действовали партизанские отряды армянских вожаков Андраника и Шахназаряна, пытавшихся сдержать натиск турецких интервенционистских войск. В начале сентября боевики Андраника разграбили и разорили 18 мусульманских деревень и убили 500 женщин.
В отчете уездного полицмейстера на этот счет содержалось лаконичное замечание, что эта расправа была учинена по просьбе армянских крестьян, желавших завладеть имуществом изгнанных и убитых.
Нападения превосходящих военных сил на мусульманские деревни вызвали осенью 1918 г. отток беженцев небывалых масштабов. Около 50000 мусульман были изгнаны из своих деревень в Зангезурском уезде и бежали в соседние Джебраильский и Джеванширский уезды.
Более 100 деревень подверглись полному разрушению, в результате этих набегов лишились жизни около 10 000 человек.
В сентябре отряды Андраника дошли до окрестностей Шуши, сея и здесь смерть и разрушения. Город Шуша был отрезан от внешнего мира, горный перевал у крепости Аскеран перекрыт. Когда в городе распространились слухи, что город вот-вот будет занят отрядами Андраника, в армянской его части началась раздача оружия.
Мусульмане заперлись в своих жилищах и сформировали небольшие боевые дружины. Оставшиеся после погромов 1905 г. окопы, разделявшие армянскую и мусульманскую части города, заполнились вооруженными людьми. В конце сентября в Шуше разразились голод и эпидемия тифа, ежедневно болезнь уносила жизни 30-40 человек.
Андраник воспользовался военным вакуумом, прибегнув к тактике свершившихся фактов. Уже в декабре армянские формирования вновь двинулись маршем на Шушу. По пути на восток партизаны разрушили более 100 мусульманских деревень в Зангезурском уезде, лишив жизни и родины несколько тысяч мусульман.
Английский журналист был свидетелем того, как большая часть населения была жестоко убита.
Чтобы отрезать изгнанным крестьянам пути к возвращению, главари бандформирований угоняли их скот, лишая их тем самым экономических основ существования. Нередко за этим следовало полное разорение деревни. Армянские боевые отряды спускались также на равнины, потому что там селились крестьяне, которые весной старались пробраться со своим скотом на горные пастбища. В некоторых местностях армянские крестьяне перегораживали русло горных ручьев, отводя воду в специально построенные бассейны, чтобы лишить воды жителей равнин.
В конце декабря 1918 г. группа вооруженных армян вторглась в деревню в Джеванширском уезде и угнала 1 350 овец и четыре лошади. Через несколько дней те же грабители появились на том же месте.
Они окружили деревню, отняли у жителей вооружение и имущество, изнасиловали их жен. Прежде чем убраться из деревни, они убили нескольких крестьян. В конце концов у подвергшихся нападению не
осталось иного выбора, кроме как бежать из деревни. Уездный начальник Джеваншира сообщал в Баку, что армяне стремились таким образом изгнать всех мусульман из предгорной полосы губернии.
В Новобаязетском уезде Республики Армения армянская армия участвовала в планомерном изгнании мусульманских крестьян. Около 100 мусульманских деревень были полностью разрушены, уже в мае
1919 г. Новобаязетский уезд был очищен от мусульман.
              На прилегающих к армяно-азербайджанской границе территориях конфликты приняли особенно жесткую форму, потому что находившиеся на армянской территории пастбища были закрыты для «иностранных» кочевников. Весной 1919 г. мусульманские крестьяне из Казахского уезда пытались пробиться на летние пастбища, находившиеся в окрестностях горной армянской деревни Норашен на территории Республики Армения. Деревенские старейшины мусульман уговорили армян отозвать своих вооруженных стражей с горных перевалов и обеспечить мусульманским пастухам свободный проход.
В Азербайджане руководили не народные комиссары, а их заместители. Эти заместители были русские или армяне, они определяли, чем заниматься тому или иному ведомству.
В мае 1924 г. он ( Н.Нариманов- Г.Г.) написал дополнение к меморандуму, где в еще более жесткой форме повторил свои критические выпады. На сей раз он называл Мирзояна и Орджоникидзе «бессовестнейшими аферистами», заставившими его покинуть родину, насиловавшими «несчастный Азербайджан» и предоставившими армянам в Карабахе областную автономию, на которую те никогда не претендовали.
Район армянского поселения Нагорный Карабах принял характер государства в государстве, так как там было национализировано не только местное управление. Коммунистическая партия также полностью попала в руки коренных армян. Между армянами Нагорного Карабаха и тюркскими крестьянами соседних уездов — Агдамского, Карягинского, Гянджинского и Шемахинского — произошли кровавые стычки из-за пастбищ и водных ресурсов. Местная армянская администрация в Нагорном Карабахе считала, что горные пастбища находились в собственности армян. Армянские крестьяне контролировали теперь также водные источники в горах, питавшие оросительные каналы на равнинах. От доступа к летним пастбищам и поступления воды в каналы зависела судьба крестьянских хозяйств в долинах. Поэтому неудивительно, что тюркские крестьяне хотели силой завладеть тем, что они всегда считали своей собственностью.
              Лишь немногие крестьяне занимались исключительно земледелием. Большинство жителей долин и предгорий были садоводами и скотоводами. Летом, когда крестьяне угоняли скот на горные пастбища, долины пустели.
             Противостояние оседлых и кочующих крестьян приводили к постоянным конфликтам из-за пахотных земель, садов и пастбищ. Ведь, чтобы попасть с одного земельного участка на другой, чтобы добраться до удаленных пастбищ, приходилось пересекать владения других крестьян. Поэтому достаточно часто во время массового прогона скота случались потравы лежавших на пути угодий.
Кровавые конфликты разгорались прежде всего в регионах, страдавших от нехватки воды. А таковыми являлись почти все уезды в Азербайджане.
Большевистская мания ликвидировать непонятое особенно явственно давала себя знать в конфронтации коммунистического мировоззрения с образом жизни кочевников. Кочевничество рассматривалось большевиками как злостное проявление варварства. Люди, пасшие скот на горных пастбищах и жившие в палатках, считались людьми из прошлого. Такой образ жизни не вписывался в понятие современности. Одним своим образом жизни кочевники показывали, что все они коллективно находятся в стане врага. Более того, кочующие крестьянские семьи невозможно было держать под постоянным контролем. Они обходились без советского правосудия, так как суды располагались далеко
в долинах. Чтобы окончательно не утратить свое влияние на эту часть населения, партийным органам
приходилось следовать за кочевниками в горы.
                Большинство тюркских с к о т о в о д о в вели полукочевое хозяйство: весной, когда в долинах и на равнинах иссякали источники воды, крестьяне со своими стадами направлялись в горы на летние пастбища (яйлаки). Осенью они возвращались обратно в долины. Такой цикл жизни соответствовал географическим и климатическим условиям. Кроме того, подобный способ ведения хозяйства предохранял население от малярии, свирепствовавшей в долинах в летние месяцы.
Среди коммунистов тоже встречались трезвомыслящие люди. Хотя они в целом и отвергали кочевничество, все же им была понятна известная логика и рациональность кочевого образа жизни.
К группе умеренных в этом вопросе принадлежал глава правительства Мусабеков. В ноябре 1923 г. на съезде Советов Азербайджана он сказал, что «благодаря отсутствию воды, наличию малярии» кочевому скотоводству пока нет альтернативы. «Без этого переселения немыслима жизнь для азербайджанского крестьянства».
Такой же точки зрения придерживался заместитель председателя ЦИК Азербайджана Мусеиб Шахбазов, считавший, что вытеснение кочевых форм жизни будет означать создание привилегий для армян. Дискриминацию тюрков в контексте политики национализации он считал неприемлемой. Однако в руководящих кругах Москвы эти аргументы были отметены. Там их рассматривали как проявление нерешительности и слабости.
           Радикальные силы, требовавшие неуклонного ограничения свободы передвижения скотоводов-кочевников, одержали верх над умеренным крылом и спровоцировали тем самым беспорядки, которые можно было объявить проявлением варварского бескультурья.
Ради перехода к оседлости крестьян в долинах принуждали отказываться от скотоводства и вместо этого выращивать рис и хлопок. Этими методами попутно надеялись положить конец конфликтам между кочевыми мусульманскими пастухами и оседлым армянским населением, проживавшим в горах.
Стратегия режима, направленная на уменьшение доли выгонов, на превращение пастбищ в хлопковые плантации, чтобы таким путем цивилизовать нравы, не срабатывала.
Как только режим перешел к форсированию политики оседлости, в Муганской степи ухудшились и без того напряженные отношения между тюркскими кочевниками и русскими хлопкоробами. Кочевники Джебраильского уезда переориентировались на Армению, чтобы найти там замену пастбищам, утраченным в своем уезде. В результате они и там спровоцировали кровавые конфликты, вышедшие из-под контроля администрации.
Попытки убедить крестьян в преимуществах оседлого ведения сельского хозяйства ничего не дали из-за некомпетентности агротехников. Не были созданы стимулы, чтобы отказаться от традиционного хозяйственного уклада в пользу нового.
Режим хотел решить двуединую задачу: культивировать возделывание хлопка и оседание кочевников. Варвары-скотоводы должны были превратиться в занятых полезным трудом крестьян, производящих нужный стране продукт. Хлопок привязал бы крестьян к земле и сделал их зависимыми от государства, которое покупает у них плоды их труда и в обмен предлагает продукты питания. Так выглядела правительственная программа. В действительности крестьяне, переходившие к возделыванию этой культуры, теряли не только свою самостоятельность, но и средства производства для добывания пропитания, и впадали в экономическую нужду. Выращивание хлопка требовало наличия функционирующей оросительной системы, зерна и продовольствия, которые обеспечивали бы выживание хлопкоробов. Но правительство не могло предложить крестьянам ни того, ни другого. Вот почему скотоводы не видели стимулов, чтобы отказаться отпривычного занятия, соответствовавшего местным географическим и климатическим условиям.
В ходе распределения земель почти все прежние выгоны достались армянским крестьянам соседних Дилижанского и Новобаязетского уездов и оседлым крестьянам-земледельцам Казахского уезда. Но на этом дело не кончилось. Скотоводов племени татлинов изгнали из их селений, после того как земельные комиссии запретили им пользование летними пастбищами. В конце концов, их отодвинули на 130 верст от родных сел в отдаленный район Порт-Порт. Оттуда не было выхода, потому что дороги находились в таком плачевном состоянии, что скотоводам волей-неволей пришлось проводить лето в низинах. От этого разгорались не только многие конфликты с проживавшими там местными крестьянами. Как подчеркивал в своем докладе Султанов, скотоводы вообще не имели реальных перспектив выживания, от 7 до 8 тыс. чел. находились в плачевном состоянии. Почти все дети и взрослые болели малярией или дифтерией, многие умерли, скот был поражен чумой. Старейшины племени говорили, что их постигла большая беда.
            К этому следует добавить, что с 1925 г. за пользование летними пастбищами и «за кочевничество» режим взимал налоги в размере 750 руб. Учитывая нищенское существование большинства скотоводов, это постановление было для них просто разорительным.
                Ставилась также задача сокращения пастбищных угодий и уменьшения жизненного пространства крестьян, занимавшихся кочевым скотоводством. Изыскивались все возможности для принудительного расширения посевов хлопка.
                Центральное правительство в Москве проявляло большой интерес к производству этой технической культуры. В июле 1929 г. в центре было принято решение обеспечить отечественным сырьем советскую легкую промышленность. Узбекистану и Азербайджану предстояло стать центральными регионами хлопководства Советского Союза. На Кавказе этот план являлся продолжением процесса, начавшегося еще до революции: уже в царское время русские поселенцы в Муганской степи производили хлопок на экспорт. Теперь же тюркским крестьянам и кочевникам надлежало превратиться в хлопкоробов». (Баберовски Йорг.«Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе».2010)
               После захвата в начале XIX века североазербайджанских земель российская имперская администрация решила поменять тысячелетний хозяйственный уклад азербайджанцев.
Азербайджанцам запрещали весной подниматься со своими стадами на летние пастбища.  Они хотели заставить азербайджанцев отказаться от традиционного для них отгонного скотоводства; забросить свои стада и собирать, для нужд текстильной промышленности  российской империи посаженный русскими переселенцами хлопок.
            Й. Баберовски пишет: «Уже в царское время русские поселенцы в Муганской степи производили хлопок на экспорт. Теперь тюркским скотоводам надлежало превратиться в хлопкоробов. Хлопок менял условия их жизни и подрывал традиционные способы добывания средств к существованию. После установления советской власти в Азербайджане война вокруг коллективизации принимало особенно жесткие формы там, где режим настаивал на внедрении хлопководства. Летом 1932 г. подразделения ГПУ попытались разоружить скотоводов в Нагорном Карабахе и Зангезуре, убив при этом несколько человек. Однако программа перехода к оседлости потерпела провал из-за сопротивления кочевников и неспособности коммунистов осуществлять эффективный контроль». (Баберовски Йорг.   Враг есть везде. Сталинизм на Кавказе.  2010)


               В последние годы появились многочисленные исследования, авторы которых пытаются найти ответы на сложные вопросы, типа: «почему возник карабахский конфликт?», «каковы возможности решения карабахской проблемы?», «какие пути и методы необходимы для урегулирования армяно-азербайджанского конфликта?».
           Например, весьма интересные мысли об истоках армяно - азербайджанского конфликта высказывает ученый культуролог Светлана Лурье.
            Светлана Лурье (Смирнова) родилась в 1961 году в Ленинграде. В 1984 закончила журфак. В 1987 предприняла первый научный опыт - разработала типологию этического сознания. В 1988 году, познакомилась с армянскими неформалами и узнала о "событиях в Нагорном Карабахе и вокруг него", начинает активно общаться с армянскими "эмиссарами", посещает митинги и собрания армян, приобретает среди армян многочисленных друзей и, постепенно, становится членом армянской общины в Ленинграде, ответственной за "национальное воспитание" армянской молодежи.
           В мае 1989 году Светлана дважды приезжает в Армению, проводит там, в общей сложности два с половиной месяца. В это время налаживаются контакты с большинством лидеров карабахского движения, пытается понять - что же на самом деле происходит в Армении. Тогда же Светлана посещает Карабах - наблюдает пикеты на дорогах, внутренние войска - то ли пытающиеся урегулировать ситуацию, то ли провоцирующие ее. Эта поездка становится переломной для политического мировоззрения - во-первых происходящее в Армении осознается как геополитическая игра, в которой люди редко до конца осознают свою роль, во-вторых приходит понимание ненужности и вредности происходящего развала Империи для тех, кто в ней живет. (http://ru.hayazg.info/Лурье_Светлана_Владимировна)
         В 1991 Светлана сближается с группой карабахских политиков-дашнаков (Артур Мкртчян, Георгий Петросян, Манвел Саркисян), до 1994 определявших политику Нагорного Карабаха. 
            В 1995 г. С.Лурье обзаводится постоянным пристанищем в Ереване, своим собственным домом в самом центре города. Светлана перестала ощущать себя просто русской в Армении среди армян и не без гордости говорит о себе: "я - русская ереванка"
             В эссе «Восприятие народом осваиваемой территории» С. Лурье пишет: «Процесс освоения территории связан с адаптацией человека к  среде обитания (и природной, и социокультурной) - в том числе, адаптации психологической… Существует ли разница в восприятии различными народами той территории, которую они осваивают?...Покажем это на примере заселения карабахскими армянами занятых ими территорий…Особую роль в модели внутриэтнического конфликта у армян играет “образ покровителя”, который имеет черты "божества из машины" из древнегреческих трагедий, спускающегося на землю в критический момент, разрубающего узел неразрешимых проблем и удаляющегося обратно на небеса. Перенос "образа покровителя" на русских (неких "идеальных русских") был довольно прочным, так же как и закрепление "образа врага" за турками…

 Если обратиться к изучению материалов, касающихся заселения сельских районов, перешедших под фактическую юрисдикцию НКР, то становится очевидно, что армяне-переселенцы воспринимают как территорию, пригодную для проживания, только те районы, которые в их представлении подвластны тем силам, которые в армянском сознании воспринимаются как “образ покровителя” (это относится к Лачинскому и Кельбаджарскому районам), присоединение которых к НКР комментировалось российскими СМИ в сочувственном, порой даже приветствующем тоне (вопреки осуждающим официальным заявлениям). Остальные территории, вне зависимо от их достоинств и реальной возможности заселения остаются пустующими (Кутаблинский, Зангеланский, Физулинский, Джебраилский, Агдамский). Более того, они вообще не воспринимаются как объект освоения. Здесь не имеет значения, что Зангеланский район, как и Кельбаджарский, примыкает к Армении. Неважны и перспективы сохранения районов в  юрисдикции НКР, поскольку в этом отношении Кельбаджарский район не кажется более надежным местом. Вообще проблема возврата территорий на политическом уровне выглядит иначе, чем в глазах населения: никто не предполагает, что земля может быть уступлена на дипломатических переговорах, в случае же неблагоприятного разворота событий в принципе могут быть потеряны и старые, и новые земли. Вопрос также не в том, что эта земля считается “чужой”,  армяне мыслят ее своей исконной территорией. Проблема в том, что названные выше пять районов выглядят как некое “вычеркнутое из жизни” пространство, территория, оставшаяся вне покровительства. Всякое действие на ней парализовано, поскольку нет силы, которая выступала бы в образе покровителя данной территории или которой мог бы быть приписан этот образ… Армяне создавали для себя “образ покровителя”; если это оказывалось невозможно, активность парализовалась». (Светлана Лурье. Восприятие народом осваиваемой территории.svlourie.narod.ru/articles/vospriyatie.htm;).
             Комплексный анализ данных лингвистики, археологии, антропологии, генетики позволяют ученым утверждать, что  предки армян на территорию Месопотамии прибыли с Балкан примерно 3000 лет тому назад, затем,  примерно 2500 лет тому,  они переселились на территорию Восточной Анатолии (Армянское нагорье). После захвата Российской империей Южного Кавказа (200 лет тому назад), часть армян переселилась на территорию Южного Кавказа и Нагорного Карабаха, а после развала СССР часть армян (около 500 тыс. чел.) переселилась на территорию Краснодарского края и другие экономически развитые регионы России.