Голубка

Душа моя — белый голубь -
В окно постучится.
Открой! Приголубь на груди
Усталую птицу…(1) 

Астрид Линдгрен "Братья Львиное Сердце"

Она умерла в начале августа. Был обычный, солнечный, жаркий день, когда я подошёл к её кровати с синими простынями, ловя тихие отголоски её прерывистого дыхания. Она посмотрела на меня неподвижными глазами цвета мутной речной воды, смешанной с песком.
  Все считали её сумасшедшей: мать, сестра, соседи. Свободное время она проводила возле окна, наблюдая за прохожими, птицами и голубым небом. В детстве и юности девушка несколько раз лежала в психбольнице, а глупые соседские мальчишки кидались в неё камнями и обзывали "ведьмой".А я любил её. Полюбил, увидев неземной свет в мутных карих глазах и добрую улыбку. А теперь она умирала и я не мог ничем ей помочь. Только последняя горькая нежность осталась ей в утешение.
  Внезапно её взгляд стал осмысленным и засветился необыкновенно.
- Это ты, Тёма! - вдруг ясным, звонким голосом произнесла она. - Моя душа узнала тебя. Наши души были вместе в прошлой жизни и будут соединены в будущей.
- Наденька, любовь моя! - прошептал я, целуя в лоб свою возлюбленную и садясь на край кровати. - Помолчи, прошу тебя! Тебе вредно сейчас говорить.
- Ты не веришь в мою душу? - произнесла она, болезненно улыбаясь.
- Нет, Наденька, - ответил я твёрдо (мы всегда спорили с ней о душе). - А знаешь ли ты даётся ли она при рождении или находится вместе с нерождённым ребёнком во чреве матери?
- Конечно, знаю. Детские души стоят во храме на Небе в очереди. Чья очередь подходит тот и выбирает себе мать и отца, братьев и сестёр - семью, в которой он должен будет родиться. - произнесла Наденька и взгляд её мечтательно устремился вверх к синему небу.
- Нет, любовь моя. - опять возразил я. - Мы не можем знать точно, куда она направляется после смерти. Некоторые люди предполагают, что в Ад или в Рай, а другие религии, отличные от нашей, говорят о том, что что мы перерождаемся и наши души могут вселяться в животных, камни или растения. Но наверное это никому знать не дано.
- А моя душа после смерти превратиться в белую голубку. - произнесла Наденька, гладя мою руку. - И я слечу к тебе с синего-синего неба прямо на грудь и ты узнаешь, что это - я, потому что души наши - одно целое.
- Ты всё идеализируешь, Наденька. - ответил я, теряясь от её уверенности. - Как можешь говорить ты  о душе, когда тело, если его ранить, умирает и вместе с ним умирает и его душа. А лечение? Мы лечим тело, значит, можем лечить и души? И каким образом связаны между собой душа и тело? И почему душа умирает вместе с ним, если она бессмертна?
- Как много вопросов, Тёма. - мягко произнесла девушка, улыбаясь светло. - А нужен всего лишь один ответ...
  Больше она не говорила. Её глаза медленно закрылись, а дыхание прервалось, как тонкая нить от прикосновения ножниц портного. Мне стало жутко и холодно. Я опустился перед ней на колени, но слёз не было. Бездумно целуя её руки, словно длани святой в церкви, я ощущал пустоту в своей груди, словно душа, в которую я не верил, болит и плачет, зовя кого-то ушедшего в темноту.
  Зашла её мать. Посмотрев на тело умершей дочери, она разразилась рыданиями и стала выталкивать меня за дверь, крича:
- Это ты виноват в её смерти! Ты виноват! Вам не стоило встречаться!
  Я позволил ей вытолкнуть меня из подъезда. От тёплого солнечного света у меня потемнело в глазах. Обугленный мир бился в конвульсиях времени. И я разрыдался, словно младенец, закрыв лицо руками и громко смеясь сквозь слёзы. Внезапно на меня повеяло каким-то несказанным благоуханием. Я отнял руки от лица и увидел белую голубку, которая слетела с чистого, голубого неба ко мне на грудь.