Визит

ВИЗИТ

          Мужчина  помнит  трёх  женщин: первую,
                последнюю  и  одну.
                Редьярд  Киплинг
               
       В три ночи отчаянно захотелось спать, на что Константин пока не позволял себе ориентироваться. Ему не терпелось закончить передовую газетную статью сразу, залпом, пока были ещё достаточно свежи эмоции и весьма зримы мысленные образы. Только романы можно вынашивать долгими годами и десятилетиями, а газетные эссе лучше всего получаются со стремительного наскока, как смертельная драка в подворотне со случайно набежавшими на тебя хулиганами.
       В четыре часа, почувствовав, что следующим этапом лавиной нарастающей дремоты будет громкий стук его головы о письменный стол, Константин нехотя прервал сладкий творческий процесс, и пошёл под холодный душ на одну макушку.
Кофе он по ночам не пил, поскольку индивидуальные особенности его нервной системы тут же инвертировали неукротимую сонливость в несгибаемую бессонницу, а другие средства продления бодрствования действовали на него не лучше.
       Из-под душа Константин вернулся с относительным запасом прочности примерно на час, чего, как он надеялся, должно было почти хватить для завершения всех дел.

       ...В кабинете он сразу почувствовал, что за время его вынужденного отсутствия здесь что-то произошло. Тревогу одновременно подняли сразу все органы чувств: зрение, слух, обоняние. Что-то изменилось в интерьере, появились новые ароматы, и тишину глубокой ночи разбавили непонятные звуки. Какое-то негромкое шуршание с запахами незнакомых лекарств.
       Озираясь, Константин не без тревоги подошёл к рабочему столу, и обнаружил посреди оставленной в ожидании клавиатуры компьютера листок белой бумаги, на котором карандашом, лежавшим теперь рядом, крупными печатными буквами было написано:
       МОЖНО  ВОЙТИ?
       Константин нервно оглянулся на прикрытую дверь кабинета, но странный шорох совсем рядом заставил его снова посмотреть на стол.
       Красный фломастер, смирно торчавший в карандашном стаканчике, поднялся в воздух, избавился от колпачка, и двумя резкими движениями подчеркнул вопрос на листке.
       Сон, таившийся в теле, дожидаясь, когда выдохнется душ, улетучился, как после смертельной дозы кофе. Константин уже почти затравленно оглянулся на дверь.
       - Я могу, наконец, войти?.. - негромко спросил Голос. - Или это будет возможно только после бутылки водки? 
       Константин уловил в интонации что-то насмешливое и вместе с тем нетерпеливое.
       - Кто это?.. - он был свеж, как сурок, которого разбудили, влив в его нору  десять вёдер ледяной воды.
       - Я  Олег...- сказал Голос. - Олег  Зотов...
       Константин посмотрел на свой любимый фломастер, который, нервно нахлобучив родной колпачок, спланировал на стол, поближе к карандашу. Зотова - это была фамилия Нины по первому мужу. Константин почувствовал, как необъяснимая тревога, нарастая, захлёстывает душу. Мёртвые неспроста приходят в гости к ещё живым.
       - Это весьма глупая и жестокая шутка… - тихо сказал Константин. - Олега давно нет...
       - Не совсем... - вкрадчиво возразил Голос. - И в этом нетрудно будет убедиться, если  позволить  мне  войти...
       Константин нервно взял в руку бродячий фломастер, но он вырвался и нарисовал за вопросительным знаком два восклицательных.
       - Мы  можем  поговорить, как  мужчина с мужчиной?! - сердито спросил Голос. - У меня дилемма: вломиться сюда силой или убираться восвояси! Лично меня больше устраивает первое! Слишком дорого я заплатил  за  право  нанести  вам  этот  поздний  визит!
       Фломастер сам залез Константину в слегка подрагивавшие от волнения непослушные пальцы.
       - По поводу чего ты пришёл в гости?.. - с трудом проглотив застрявшую в горле пробку волнения, спросил Константин. - Тебя нет уже почти двадцать лет и это слишком большой срок для всего...
       - Я  до  сих  пор спрашиваю разрешения... - терпеливо сказал Голос. – Разве  тебе  это  ещё  ни  о  чём  не  говорит?..
       - Входи! – сдался, наконец, Константин, готовясь к смертельному бою с призраками. - Но только...

       ...С негромким шорохом, переходившим иногда в ленивое гудение пчелиного роя, в кресле у журнального столика из тёмных и серых пятен медленно сформировалась фигура мужчины в возрасте между двадцатью пятью и тридцатью годами. Константин сразу узнал гостя - его фотография висела на стене в комнате приёмного сына, Игоря.
       -  Здравствуй, Костя... - мужчина встал и протянул руку. Ладонь Олега была похожа на густой студень, и Константин в момент рукопожатия с трудом подавил в себе лёгкий спазм отвращения.
       - Как ты смог?..
       - Всё возможное зависит от степени желания... - сказал Олег, возвращаясь в кресло, точно сидеть ему было несравнимо легче, чем стоять. - Ты  только  не  включай, пожалуйста, свет, на меня сейчас лучше смотреть  в  густом  полумраке. Мне и так позволили слишком многое - дали  возможность  преодолеть  Барьер  и обрести форму, способную как-то  воспринимать  здесь  звуки  и  образы...
       - Так зачем же ты пришёл?.. - повторил Константин. Этот вопрос волновал его больше всего. – За кем-то?.. Но им обоим ещё рано…
       - Не  бойся, - сказал Олег. - Это  совсем не то, о чём ты думаешь. Совсем  не  то…
       - Ты сам сказал, что дорого заплатил за то, чтобы оказаться здесь, значит, цель оправдывала средства...
       - Да, но я пришёл сюда вовсе не за душами бывшей жены и сына. Я просто  очень  хотел  их  увидеть... - сказал Олег с грустью. - Ты  считаешь, что  этого  так  мало?
       - А ТАМ этого повода бывает достаточно для получения разрешения на визит?..
       - Иногда - да!
       - Допустим... - Константин вдруг почувствовал некоторое облегчение. Ему хотелось верить этому мужчине. Очень хотелось!
       - Она  спит?.. - спросил вдруг Олег.
       - Да... Она тоже сова, но не такая хроническая, как я.
       - Где  она?..
       Константин показал головой на стену  спальни.
       - Там...
       Олег порывисто встал.
       - Ты  позволишь?..
       - Только случайно не разбуди и не напугай. Она пятнадцать лет, до встречи со мной, жила теми тремя годами, которые подарила вам Судьба. Я с трудом увёл Нину с кладбища в её Душе, и не хотел бы, чтобы ты снова вернул её туда. На вторую попытку меня может и не хватить - я слишком много сил отдал первой...
       - Я знаю. Я всё про вас знаю. Я не имел возможности видеть и слышать, я  просто  ЗНАЛ...
       Олег беззвучно почти по воздуху пересёк кабинет, возле нужной ему стены стал каким-то расплывчатым, и вдруг исчез в ней, точно всосался в неё. Константин сцепил пальцы рук и принялся до боли хрустеть их костяшками. Он прислушивался к спящей тишине и заранее боялся каждого звука, который мог её потревожить.

       ...Олег вышел из другой стены минут через пять.
       - Игорь очень похож на меня, - сказал он, и в голосе его Константин уловил давнюю тоску. - А  Нина  всё  так  же  хороша...
       - Женщина остаётся молодой до тех пор, пока есть хоть один мужчина, для которого она никогда не станет старой... Старость ждёт, когда от женщины уйдёт любовь...
       - Ей  повезло, - сказал Олег уже с кресла. - Нас  двое...
       - Если бы она когда-то тебя послушалась и снова не вышла замуж, всё было бы совсем иначе...
       Олег в кресле собрался в какой-то бесформенный ком, и снова обрёл узнаваемые очертания.
       - В  то далёкое время мною руководил не только эгоизм, как ты это думаешь. Да, мне очень хотелось, чтобы Душа любимой женщины после её Смерти снова  принадлежала  мне, но я тогда стоял на краю могилы, а это наделяет уходящего даром некоторого предвидения. Я заранее предчувствовал её неудачный повторный брак, поэтому и просил Нину больше не выходить замуж. Я её никогда не обижал, и не хотел, чтобы после меня это делал кто-то другой. Да и сыну хорошая память об умершем отце дала бы больше, чем  плохие  отношения  с  живым, но  равнодушным  отчимом.
       - А меня ты предвидел?.. - спросил Константин.
       - Тогда  ещё  нет, слишком  уж  велика была разделяющая нас временная  дистанция. А  если  бы  и предвидел, то в моих уговорах стало бы  гораздо  больше  страсти.
       - Ревнуешь... - догадался Константин.
       - Да, ревную... Я знаю свои возможности, а ты дал ей гораздо больше, чем мог бы дать я. Мы с ней притирались и ссорились, а ты как-то сразу стал  частью  её  самой...
       - И ты пришёл, чтобы?..
       - Именно... - сказал Олег с прятавшейся в голосе тоской. - Я пришёл, чтобы  проститься  с  ней. Я столько лет ждал, когда она закончит свой земной  путь, чтобы  навсегда воссоединиться со мной... Я был уверен в том, что это произойдёт! И вдруг однажды я с ужасом понял, что она никогда  больше  ко  мне  не  вернётся! Ты  победил  меня  в  её  Душе!
       - Любовь к одной женщине делает двух мужчин кровавыми врагами или кровными братьями, - сказал Константин с сочувствием. – Надеюсь, мы с тобой не стали врагами…
       - Враг  из  меня  не  получился  бы  даже  при  Жизни... Я  слишком любил  её  и  потому желал ей только Добра. А сейчас я бесполезен, как друг, и  безвреден, как  враг...
       Олег потемнел так, что черты его лица почти стёрлись, и медленно, точно с трудом, вернул себе свой облик.
       - Моё  время  неуклонно  истекает... - сказал он с грустью, которую уже не пытался скрыть.
       - Ты не хочешь ТУДА возвращаться?
       - Если сердце твоё оставлено ЗДЕСЬ, то ТАМ Душа не находит вожделенной  Гармонии...
       Он встал.
       - У  тебя  есть  что-нибудь  выпить?
       - Коньяк. А тебе разве можно?
       - Неси, там  разберёмся. По-мужски...
       Константин принёс из кухни бутылку с двумя рюмками, разлил коньяк. Олег, торопясь в остатках отпущенного ему времени, взял рюмку уже пытавшимися слиться в ком серыми пальцами.
       - За Нину?.. - задал Константин уверенный вопрос.
       - Нет - за  тебя.
       - За меня?..
       - Да, за  тебя, - сказал Олег, осторожно чокаясь. - Благодаря  тебе  я  всё-таки понял, что женщина должна жить радостью любви, а не скорбной  памятью  о  ней. Ты отнял у меня самое дорогое, но в глубине Души я благодарен  тебе за это... Ты подарил ей то, чего я сделать не успел и, скорее  всего, не  сумел  бы... А ТАМ всё  это  имеет  совсем  другую  цену... 
       Они выпили.
       - Я ухожу... - сказал Олег. - Ночь  призраков  Прошлого  кончается. Ты извини, но после меня тут будет немножко сыро. Пить нам всё-таки бессмысленно. Это  я  так, чисто  символически... Так  уж  у  нас  принято  в  ритуале  примирения…
       Он протянул руку.
       - Прощай... Я уйду  из  памяти  Нины, насколько это возможно, и очищу  её  для  радости, а  не  для  грусти.
       Константин сжал уже почти жидкие пальцы.
       - А надо ли?..
        - Надо! Так будет лучше, и, прежде всего, для неё. Пусть у сына останется моя фотография на стене, фамилия и отчество - мне этого вполне достаточно. А у женщины только одно сердце, и нельзя делить его даже  на  две части. Половинки  всегда  ущербнее  целого...

       …Олег исчез сразу, точно погас; рюмка с лёгким стуком упала на палас и подкатилась к маленькой лужице коньяка, которая быстро впитывалась в плотную ткань.
       Константин оглянулся на закрытую дверь, поднял рюмку с паласа, поставил её на свой рабочий стол, и сел на стул рядом. Несколько минут он неотрывно смотрел на рюмку посреди стола, потом налил в неё и в свою ещё по одной порции коньяка.
       - За тебя, Олег... - сказал он почти шёпотом, осторожно чокнувшись со второй рюмкой. - А ведь я до сегодняшней ночи был почти уверен в том, что ты в ней всё ещё сильнее меня... Если б ты только знал, какой подарок сделал мне сейчас!
       Он с какой-то внутренней оглядкой посмотрел на стену, за которой спала Нина, и выпил по очереди обе рюмки.
       - Настоящий мужчина всегда уходит только победителем, - сказал он тихо. - Даже если однажды и уходит побеждённым...

    Любовь  не  делится  на  троих, но  складывается  и  из  многих.