Яйца Фаберже Глава XIX

Эвакуационный пункт
Зависть и азарт, движущие силы прогресса до тех пор, пока не переходят в ненависть и лень. Искателям яиц Фаберже пришлось бросить машину и пробираться пешком. Остап Бендер понял, что им нужно держаться от передовой как можно дальше и скомандовал взять направление на Владимир.
- Так мы обойдём Москву, - пояснил он, - столичных чекистов могут не вдохновить наши поддельные документы!.. Там такие специалисты работают, перекусят нас и не поморщатся. Я-то знаю.   
Благополучно миновав посты агрессивных заградотрядов, они, наконец, добрались до пригорода бывшего города Тверь. 
- Обустроимся здесь! - решительно приказал Остап. - Постепенно выясним, где служит Екатерина Кошкина, обработаем девушку в лучших традициях и получим необходимые сведения об обладателе яиц Фаберже. Изящная комбинация в два хода и яйца у нас! Сабли наголо, в атаку идут весёлые потомки янычар!   
Через несколько дней после приезда Бендер отправился в ближайший эвакопункт для того, чтобы легализовать собственную военную организацию «УВСР-5». Эвакуационный пункт располагался в трёхэтажном здании бывшей средней школы. На фасаде висел актуальный призыв:
- «Отстоим Москву!»
На лестнице ему преградили дорогу санитары и нянечки с носилками.
- Больных несут, - он вжался в угол лестничной площадки.
Санитары в грязных халатах спускались и спускались вниз. Лица больных проплывали перед ним. Странно розовые, неподвижные, с лоснящимися лбами.
- Старик, молодая женщина, ребёнок... Сколько же их?.. У вас госпиталь в подвале, да? - спросил Остап у пожилой нянечки.
Она неопределённо кивнула, глядя мимо мешавшего визитёра и упрекнула:
- В нехорошем месте ты встал...
Бендер рывком отвернулся к стене.
- Как я сразу не понял? - догадался он запоздало. - Это же покойники... 
Похолодев, великий комбинатор взбежал на верхний этаж. Всюду вповалку лежали и сидели люди. Дверей нигде не было, видно, что их выдрали «с мясом» и пустили на дрова.
- Где кабинет начальника? - спросил он у худого старика.
Тот не ответил, коротко махнул рукой вглубь школьного коридора. Там оказался единственный кабинет, имеющий дверь. Бендер толкнул её ногой и вошёл в небольшое накуренное помещение.
- Почему без стука?! - грозно спросил мужчина среднего возраста, приподнимаясь из-за обшарпанного ученического стола.
Он был невысокий, с крупной породистой головой. Один глаз плотно закрыт чёрной повязкой. Одет в гимнастёрку, перетянутую скрипучими кожаными ремнями. Вид имел ответственный.
- Вы начальник эвакопункта? - спросил великий комбинатор.
- Что надо?
- Я командир воинской части «УВСР-5» Бендер, - назвался Остап. - Хотел познакомиться с соседями.
- Времени на ерунду у меня нет! - отрезал грубый военный и выпроводил гостя.
- Мудрость это не морщины, а извилины… - обиделся Бендер.
Он разузнал о грубияне у местных. Начальника звали Борис Ковзан. Эвакопункт был до отказа набит беженцами из оккупированных пригородов Ленинграда. В ожидании распределения, лишившиеся всего, они сотнями умирали от голода и болезней. Умерших скрывали в подвале, пытаясь сохранить продуктовые карточки.
- Так вот откуда он кормится! - догадался Остап и начал действовать.
Он запомнил, что парты, столы, школьные доски, двери, даже паркет в бывшей школе были сожжены.
- Чтобы обогреться, костры разводят прямо на полу... - сообщил посланный туда Глеб Середа.
- Так ведь недалеко и до пожара!
Или великий комбинатор обладал пророческими способностями или в дело вмешались высшие силы в лице Пахомова и Огурцова бросивших в подвал эвакопункта бутыль с бензином, но спустя сутки там случился пожар.
- Память у меня превосходная, но короткая! - пошутил Бендер и отправился туда со вторым визитом.
В школе чадил подвал, куда складывали мертвецов перед тем, как увезти их в грузовиках на глубокие братские могилы. Перемазанный сажей Ковзан вместе с чумазыми санитарами таскал оттуда обгорелые трупы.
- Соседям помощь нужна? - ехидно спросил Остап.
- Нужна.
- Тогда предоставим возможность поработать профессионалам, а сами поговорим? - предложил он Борису и кивнул на троицу своих помощников.
Спустя полчаса они стали лучшими друзьями распивая принесённый великим комбинатором дорогой французский коньяк. Он уговаривал хозяина зачислить бойцов его группы на все виды довольствия эвакопункта, взамен обещая произвести ремонт в подвале.
- Позднее, позднее! - отмахивался Ковзан. - Давай я лучше расскажу тебе, как я воевал.
Они перешли на «ты» и снова выпили ароматного допинга.
- Никогда не сражайся оружием остроумия с без¬оружным, - посоветовал себе Бендер. - Ошибки нередко входят в привычку…
Он обречённо кивнул головой и приготовился слушать нудный рассказ о немыслимых подвигах.
- Майор Ковзан единственный из всех лётчиков совершивший лобовой таран и при этом выживший! - пафосно начал хозяин кабинета, говоря о себе в третьем лице. - Не веришь?.. Тогда слушай.
Из его сбивчивого повествования Остап понял следующее. Борис Ковзан происходил из потомственных кубанских казаков, был истребителем и не очень любил сдаваться. Войну он встретил в Прибалтике и когда на их военный аэродром внезапно налетели немецкие бомбардировщики, уничтожившие спящие самолёты, принял единственно верное решение:
- Нужно пробираться на запасной аэродром!
В хаосе первых дней войны он смог добраться до спрятанного в лесу объекта и нашёл там одинокого часового с винтовкой, который заметя офицера растерянно спросил:
- А что случилось, товарищ командир?.. Почему всё начальство куда-то умчалось, не сняв меня с поста? Я неделю торчу здесь, питаясь ягодами.
- Война, - коротко ответил майор, - я снимаю тебя с поста солдат!
- А куда же я пойду? - опешил тот. - Кто-то ведь должен государственное имущество охранять!
На лётном поле стояли новенькие истребители, с полным боекомплектом и заправленные горючим под завязку. Борис забрался в крайний самолёт и взлетел. На прощание он сделал круг над аэродромом, приветствуя стойкого красноармейца и подумал:
- Есть же настоящие люди!
Он приземлился в Тушино, под Москвой и едва не попал под трибунал.
- Почему улетел на боеспособной машине в тыл?! - пытал его «особист».
Его отправили в действующую эскадрилью, и несколько месяцев он сражался с численно превосходящими воздушными силами противника. Был дурацкий сталинский приказ:
- Сколько бы тебе ни встретилось врагов, вступай с ними в бой.
Все краснозвёздные соколы ошалели от приказа, а Ковзан пожал плечами. Завёлся близ линии фронта немецкий аэродром и никак его не могли найти. Умный Боря догадался подвернуть винты пропеллера у одолженного штурмовика таким образом, чтобы они издавали завывающий звук, точно такой, как у «мессершмитта».
- Договорились с нашими зенитчиками, - сообщил он заинтересовавшемуся Бендеру, - когда опять на нашу территорию залез «мессер», того не тронули, а наоборот, дали выполнить задачу и выпустили.
За ним в облачности с завывающим звуком проник через линию фронта хитрый Ковзан. Добрался до аэродрома, сообщил координаты и полетел домой. Но его засекли.
- Вылетела за мной туча истребителей, с которыми я сражаться в принципе не способен! - доказывал лётчик. - Стрелка-радиста сразу убили.
Попали в самолёт, нанеся несовместимые с жизнью травмы. Борис интенсивно снижался над советской территорией и приказал штурману:
- Покинуть самолёт!
Испуганный штурман всё сделал согласно приказу, но слишком быстро раскрыл парашют. Его расстреляли висящим в воздухе, прострелив орден Красной Звезды.
- Твою мать! - крикнул командир погибшего экипажа и осколок попадал ему в правый глаз.
Ковзан полез ладонью к затылку и обнаружил мокрые косточки. Сообщил по рации на родной аэродром:
- Тяжело ранен, покидаю самолёт.
Раскрыл фонарь и увидел, что на него летел немецкий ас. Борис схватился за штурвал и направил летающий аппарат на него.
- Тут такое дело, Остап, - веско сказал он, - при таране ни в коем
случае нельзя сворачивать. Куда б ты ни свернул, твой враг побьёт тебя
винтом. Он винт себе, конечно, поломает, но сможет спланировать, а от тебя ничего не останется. Тут, понимаешь, война нервов!
Но фашист азы понимал, поэтому не свернул. Они лоб в лоб стукнулись, но у немца фонарь был закрыт, а раненый Ковзан через открытый фонарь без сознания улетел в свободный планирующий полёт. 
- В качестве одного из последствий столкновения было повреждение лямок парашюта, - уточнил лётчик, - отчего тот полетел отдельно от тела.
Он в недолгом падении вписался в склон оврага, пропахал телом глубокую борозду и очутился непосредственно перед военным складом на советской территории. Там стоял часовой, который, обалдев, закричал согласно Уставу:
- Стой стрелять буду!
Борис послушно встал, хотя у него были переломаны обе ноги и какое-то количество менее нужных костей, раскрыл планшетку, достал полётные карты и стал их исступлённо рвать.
- Чтобы не достались врагу! - бормотал он в состоянии аффекта.
- Товарищ командир! - узнал его часовой, охреневший от свалившегося с неба нарушителя. - Вот так встреча!
Это оказался красноармеец, охранявший запасной аэродром их лётного полка. Он чудом вышел из окружения, продолжал умело воевать, и оперативно обеспечил доставку раненого в госпиталь.
- После лечения я попал в этот клятый эвакопункт! - закончил Ковзан. - Вот как бывает!.. А ты тут лезешь со своим подвалом…
Великий комбинатор опечалился. Продуманный план легализации летел к чёртовой матери. Однако он не знал, что майор Ковзан был бесстрашным боевым лётчиком, но обладал одним недостатком, он был невероятно азартным. Борис играл во все азартные игры, особенно в карты.
- Сыграем в буру? - неожиданно предложил он Бендеру.
Он честно пытался отказаться, так как за годы, проведённые в искусной компании лагерных рецидивистов, научился играть как полубог.
- Тогда заказ на ремонт точно не получишь… - обиделся майор.
- Какова ставка? - обречённо вздохнул Остап.
За пару часов интенсивной игры он полностью очистил карманы Ковзана. Даже пытался занять денег у подчинённых, но они наученные горем мялись и отказывались.

 
продолжение http://www.proza.ru/2015/08/05/46