Айше

I

Слабый свет фонарей лишь слегка прорезался сквозь густую ночную тьму, очерчивая складки на ее плотном бархате. Эту тьму выбрал Казим себе в союзники, мучительно пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Он сидел в кухне у окна, обхватив голову руками. На столе перед ним стояла (которая уж по счету!) чашка с остывающим чаем. В очередной раз прокручивая в голове от начала и до конца сценарий предстоящего вечера, Казим старался обдумать каждую его деталь. Предстоящий вечер должен был быть продуман до мелочей не только потому, что это была ставшая уже традиционной встреча педагогического состава и родителей учеников школы (сколько он провел уже таких встреч-вечеров -  и не сосчитать!), но и потому что на него должна была прийти Айше, а значит он обязан сделать так, чтобы встреча действительно удалась.

Об Айше Казим узнал совершенно случайно от директрисы одной из школ, где учились старшие сыновья Айше. В этой школе, с которой вот уже несколько лет сотрудничало возглавляемое им объединение волонтеров, было много детей из семей эмигрантов.  На каждом заседании районной администрации директора школ сетовали на плохую посещаемость, высокую конфликтность, разгул преступности, отсутствие дисциплины в классах, где учатся дети-эмигранты, и сложности в установлении контакта с их родителями, большинство из которых почти не владело немецким языком и не выказывало особого интереса к проблемам в учебе своих отпрысков. Наслушавшись подобных жалоб, Казим предложил однажды свою помощь: он и его волонтеры возьмут шефство над школами с преимущественным количеством детей эмигрантов в обмен на полное содействие со стороны бургомистра района и учителей этих самых школ. К его удивлению, согласие им было получено довольно быстро. Несколько лет назад бургомистр -  добрый знакомый Казима, душою радевший за благополучие в веренном  ему районе,  взял его объединение под свое покровительство, выделив ему некоторое финансирование и довольно большое помещение. Казим и его волонтеры всячески старались разрушить стену отчужденности и непонимания между коренными жителями района и эмигрантами. 

Много лет назад двадцатилетний Казим приехал в Берлин, где, разумеется, никого и ничего не знал. С собой у него была лишь записка  с именем знакомого его родителей, которого Казим должен был разыскать, и который должен был хотя бы на первый порах помогать ему в его новой жизни в совершенно чужой стране. Выйдя из поезда и оказавшись на перроне, пестрившем надписями на плохо знакомом ему языке, Казим растерялся. Oн огляделся вокруг в надежде увидеть кого-нибудь из земляков соплеменников. Однако народу на перроне было мало, и это были, в основном, благополучного вида немецкие бюргеры, деловито спешившие по своим  делам.  За одним из них устремился, подхватив свой чемодан, и Казим. Выйдя из здания вокзала, он снова остановился, не зная, куда податься и просто наблюдая привокзальную суету. Вдруг к нему подъехало такси. Легкая надежда забрезжила в сердце у Казима: отчего-то он решил, что смуглый улыбчивый таксист  его соплеменник, который точно ему сможет помочь найти давнего знакомого отца. Сев в такси, Казим заговорил с водителем по-турецки и протянул ему бумажку с адресом и фамилией знакомого. Водитель, приветливо улыбнувшись, вдруг замотал головой, всем своим видом показывая, что он по-турецки не понимает, и бойко заговорил на своем языке. Казиму показалось, что это был румынский язык. Казим расстроенно покачал головой. Таксист оказался человеком отзычивым. Взяв из рук Казима листочек с координатами знакомого, он дружески похлопал своего пассажира по плечу, жестом попросил пристегнуть ремень безопасности, завел мотор и повез Казима по указанному в записке адресу. Через полчаса машина остановилась возле дома знакомого отца Казима. Казим протянул водителю деньги, щедро прибавив чаевые. Но таксист, отсчитав положенную по счетчику сумму, остаток вернул своему пассажиру. Казим, расстроганно прижав руку к сердцу,  попрощался с водителем и долго смотрел вслед удалявшемуся автомобилю со светящейся надписью «такси». А еще через полчаса Казим, смущаясь, ужинал в уютной гостиной вместе с большой шумной турецкой семьей Карима-аги.

С тех пор Казим успел закончить университет, стать профессиональным психологом, обзавестись чудесной семьей и защитить докторскую диссертацию по социологии. Его старшая дочь Джансу  получила образование педагога и психолога и твердо решила помогать отцу в его работе. Младшая дочь Карина стала успешной тележурналисткой.  И дочери, и жена Фатьма безоговорочно поддержали Казима, когда он решил создать волонтерскую организацию, чтобы помогать таким же, как он, турецким эмигрантам осваиваться в незнакомыx условиях жизни в чужой стране. Из собственного опыта и многолетней работы с соотечественниками Казим знал, что их самой большой проблемой является языковой и психологический барьер. Всеми силами старался он добиваться для них языковых курсов, стараясь убедить и городские власти, и самих эмигрантов в том, насколько важно знание языка страны, в которую они приехали жить. Турецкие мужчины, вынужденные искать работу и кормить семью, поначалу нехотя посещали эти курсы. Преподаватели курсов казались им бездушными машинами, механически втолковывавшими своим непонятливым слушателям сложные правила грамматики. В свою очередь педагоги видели перед собой зрелых, но большей частью асболютно безграмотных и оттого бесперпективных учеников без какого-либо интереса к овладению хотя бы азами немецкого языка. В такой ситуации отстутствия надежды на взаимопонимание трудно было добиться ожидаемого успеха. Но Казим не отчаивался и организовывал все новые и новые дополнительные языковые курсы для турецких мужчин и женщин, стараясь придать им атмосферу домашней беседы. Он приглашал их на дружеские чаепития, во время которых убеждал своих старых и новых знакомых в необходимости изучать язык страны, в которой их дети и внуки пускают свои корни. Сложнее всего было уговорить приходить на курсы женщин. Большинство из них -  деревенские девушки,  рано выданные родителями замуж, - зависелo от воли мужей,  многие не были знакомы даже с турецким алфавитом, что уж говорить об овладении немецким языком. Привыкшие к своей доле домохозяек, женщины довольствовались своим общением с такими же, как они, подругами. В дискаунтных магазинах они расплачивались за товар, глядя в экран мониторов кассовых аппаратов или просто протянув деньги и  молча ожидая, когда кассир отсчитает нужную сумму и вернет сдачу. С открытием многочисленных турецких базарчиков и магазинов проблема решилась еще проще: там можно было привычно общаться с продавцами-земляками по-турецки, не испытывая нужды переходить на трудный и непонятный немецкий язык. На вынужденные беседы с чиновниками они ходили в сопровождении детей, которые, не понимая многих слов, вынуждены были играть роль переводчиков для своих родителей. Во время встреч с учителями на собраниях в школах, где учились их дети, родители, если дирекция школы не догадывалась и не считала нужным приглашать переводчика, сидели молча, даже не пытаясь понять многое из того, что говорили педагоги. Взаимопонимания это не добавляло, и Казиму такая ситуация казалась неприемлемой: речь шла прежде всего о будущем сотен детей, уже неразрывно связанных с той страной, в которую их родители приехали в поисках хорошо оплачиваемой работы и где многие из остались жить навсегда.

Казим твердо был убежден, что понять друг друга люди могут, только вступив в диалог друг с другом. Нужно начать говорить с человеком, чтобы узнать его, чтобы помочь ему в решении его проблем, - такового было первое правило, которое вывел для себя Казим. Оно действовало и в беседах с директорами школ, и в доверительных разговорах с земляками, в глазах которых авторитет Казима рос с каждым днем. Второе его правило гласило, что любую беседу лучше всего вести за накрытым столом. Вкусный плов, румяный берек, сладкая пахлава, ароматный чай и кофе никогда не испортят разговора! Дружеская атмосфера за столом - всегда в помощь любой беседе. Попробовав вкусное блюдо, человек сначала заинтересуется, тем как оно приготовлено. Потом он захочет узнать, почему оно было приготовлено именно так и можно ли его приготовить другими способами. Затем ему захочется поближе познакомиться с обычаями и традициями тех, кто это блюдо готовил. А там и до личного знакомства недалеко! Оттого и решил Казим, что лучший повод наводить мосты между двумя такими разными культурами, как немецкая и турецкая, - это собираться всем вместе за одним большим столом с разнообразными угощениями. «Схема» эта  не подводила его почти никогда. Первые же организованные Казимом в разных школах встречи имели весьма позитивный эффект: довольны были все их участники. Так с тех пор и повелось: придет Казим в какую-то из школ района, где есть проблемы с турецкими детьми, проведет вечер встречи родителей и педагогов раз, другой, третий  - и становятся они там традиционными. Учителя ближе знакомились с родителями своих учеников, меняли свое мнение о них. Страх уступал место любопытству, которое постепенно переростало в интерес и взаимную симпатию Родители же, в свою очередь, больше узнавали и о самой школе, и о преподавателях, и о своих чадах. Потом все вместе пытались искать решение тех или иных проблем. И, действительно, довольно большую часть вопросов таким способом решать удавалось, хотя многие проблемы продолжали существовать и к ним добавлялись все новые и новые.

В преддверии подготовки одной из таких встреч Казим сидел в кабинете у директора школы, обсуждая предстоящий вечер. В конце разговора директор рассказала Казиму о двух маленьких учениках начальной школы, мать которых она ни разу за два года не видела.

- Дети – проблемные? -  поинтересовался Казим.

- Нет, в том-то и дело. Оба мальчика всегда чисто одеты, тихие, старательные, учатся хорошо. Но, Вы знаете, господин Казим... Они всегда такие. Если бы вы только видели их глаза! В них столько страдания. Мне кажется, что в этой семье что-то случилось. Я пробовала туда звонить, но трубку почти никто никогда не берет. Один  раз какая-то женщина, думаю, это была их мать, ответила на звонок, но отказалась разговаривать. Учителя ходили к ним домой, но дверь им никто не открыл, хотя после школы мальчики идут только домой, -  ответила директор школы.

- Полагаете, мне следует их навестить? -  спросил Казим.

Директор школы кивнула:

- Вы -  председатель наблюдательного совета школы и авторитетный человек для очень многих родителей. Я, конечно, не могу настаивать и не стала бы Вас беспокоить, но мне кажется это  - особенный случай.

- Вы можете не настаивать, -  мягко улыбнулся Казим. -  Для нас с Вами каждый случай - особенный. Посмотрим,  что я смогу сделать.

 
Казим никогда не посещал своих старых и новых подопечных, предварительно не позвонив по телефону. И дело тут было не в элементарной вежливости, а в желании избавить людей от ненужных опасений и страхов. Кроме того, даже первый телефонный разговор давал Казиму возможность наладить необходимый контакт еще до личного знакомства, подготовиться к нему.

Набрав номер семьи Давутоглу, Казим долго ждал, отзовется ли неведомый абонент. Телефон не отвечал. Несколько раз в течение вечера Казим упорно набирал занесенный в блокнот в кабинете директора школы номер телефона, но в ответ слышал лишь длинные гудки. Не дозвонился он и на следующий день. И еще через день, повторив попытку, Казим понял, что к телефону никто не подойдет.

Директор школы позвонила ему в полдень и спросила, удалось ли ему дозвониться до семьи Давутоглу. Казим ответил отрицательно. С большой тревогой в голосе директор школы сообщила ему, что мальчики уже два дня не ходят в школу. И тогда, изменив своему правилу, Казим, отложив все свои дела, отправился на поиски мальчиков.

Он зашел в подъезд многоквартирного дома и поднялся на третий этаж. Найдя нужную квартиру, Казим остановился перед дверью и осмотрелся. На чистом коврике, с левой стороны, возвышалась башенка из аккуратно поставленных друг на друга двух пар детских кроссовок. «Мальчики – дома», -  понял Казим и нажал кнопку звонка.

- Кто там? -  спросил из за двери тихий женский (или детский - Казим не разобрал) голос.

- Мерхаба! - поздоровался Казим. - Меня зовут Казим Эрдоган. Я  - председатель попечительского совета школы, пришел с Вами познакомиться.

Ответа не последовало.

- Ханым, откройте, пожалуйста, дверь. Давайте с Вами поговорим, -  попросил Казим. -  Ваши мальчики пропустили занятия в школе. С ними все в порядке? Они здоровы?

- Хвала Всевышнему, они здоровы, -  услышал Казим все тот же тихий голос.

- Почему же они не ходят в школу? -  спросил Казим.

И снова в ответ не было сказано ни слова. Однако Казим сумел разобрать еле слышные всхлипывания.

- Ханым, а с Вами все в порядке? -  забеспокоился он и попросил уже без всякой надежды: Откройте, пожалуйста. Я пришел к Вам с добром.

К удивлению Казима он услышал, как в замке повернулся ключ и дверь слегка приоткрылась. Он разглядел молодую женщину, выглядывавшую из за двери.

- Ханым, Вы позволите войти? -  спросил Казим.

Дверь открылась шире, приглашая его пройти.  Сняв туфли, Казим переступил порог квартиры. В коридоре его встречала хрупкая молоденькая девушка, одетая в черное, державшая на руках маленькую девочку. Двое мальчиков стояли на пороге одной из комнат, с любопытством оглядывая гостя.

- Вы  - госпожа Айше Давутоглу? -  как можно мягче спросил Казим.

Девушка кивнула.

- Я  - Казим Эрдоган.  Могу я поговорить с Вами? -  спросил он снова.

Девушка опять кивнула, пряча глаза.

- Проходите в комнату, -  пригласила она гостя все тем же тихим, бесцветным голосом и все так же не глядя на него. -  Я сейчас приду.

Казим присел на диван и осмотрелся. Круглый шерстяной ковер с узором из крупных цветов лежал перед диваном. В комнате было очень чисто и уютно, искусно была подобрана обстановка. Шторы и занавески удачно гармонировали с мебелью  Повсюду были разложены красивые белоснежные салфетки. В центре круглого стола в центре комнаты на одной из таких салфеток стояла изящная белая фарфоровая вазочка с нежными розовыми цветочками край, которой был надколотым.

Хозяйка квартиры вошла в комнату, неся на подносе чашки, чайник горячим чаем и двумя тарелочками. На одной тарелочке горкой было выложено домашнее печенье,  на другой -  пахлава.

- Прошу Вас,  господин Эрдоган, -  еле слышно прошептала Айше, обращаясь к Казиму.

-  У Вас невероятно вкусный чай, ханым, -  похвалил Казим, отпив маленький глоток из тонкого стакана. Oн не лукавил. Чай, приготовленный хозяйкой дома, и впрямь был вкусный и ароматный. -  Я тоже умею готовить вкусный чай, но так даже у меня еще ни разу не получалось.

От Казима не ускользнуло, как тень улыбки пробежала по бледному лицу молодой женщины. Однако она сидела молча, склонив голову и прикрыв лицо краем черного платка.

- А Ваше печенье -  оно просто восхитительно! Похожее печенье умеет готовить только моя мама! Она бы, наверняка, страшно обиделась на меня, если бы услышала то, что я сейчас скажу. Но Ваше печенье намного нежнее! Если Вам не трудно, ханым, дайте мне  рецепт Вашего печенья. Я попрошу мою жену приготовить такое же. Его непременно стоит попробовать! -  воксликнул Казим попробовав домашнюю выпечку Айше Давутоглу.

Айше слегка кивнула но Казим заметил что на ее щеках вспыхнул румянец.

- Айше-xаным, скажите, почему Ваши мальчики вот уже два дня не ходят в школу? - спросил Казим.

Немного помолчав Айше ответила:

- Я слегка приболела, и их некому было отвести в школу, а одних я их боюсь отпускать  - они ведь еще маленькие.

- Значит, Вы бываете в школе? -  поинтересовался Казим.

Директор школы говорила ему, что ни разу не встречала там Айше.

- Я их отвожу в школу и забираю из школы, -  тихо ответила Айше,  поправив выбившуюся из- под платка прядь волос.

И только теперь, приглядевшись, Казим вдруг заметил, что правая рука Айше выше запястья была обмотана тряпкой, а через нее сочилась кровь. На левой щеке была глубокая, еще совсем свежая царапина, а на правой скуле  - синяк.
- Айше-xаным,  что случилось?  Что у Вас с рукой?  Вы порезались? -  спросил Казим, указывая на рану на руке.

- Ничего, -  быстро ответила Айше, пряча руку.

- Вам нужен врач, -  сказал Казим. -  Я на машине. Поедем, я отвезу Вас к врачу. Вашу рану нужно осмотреть и обработать.

- Не нужно, -  заупрямилась Айше. -  Мне не нужен врач. Мне просто нездоровилось.

И тут Казим понял, откуда у Айше такие раны.

- Госпожа Давутоглу, а где Ваш муж? -  спросил он.

Айше не отвечала.  Она стояла молча, глядя в пол.

- Это он?  Это он поступил так с Вами? -  спросил Казим.

Айше опустила голову и продолжала молчать.

- Мерзавец! -  вырвалось у Казима.

И тут Айше горько разрыдалась. Казим растерялся. Он погладил Айше по голове, но она заплакала еще сильнее.

- Дочка, не надо, -  уговаривал ее Казим. -  Успокойся, дочка.

Айше и впрямь по возрасту годилась ему в дочери. Маленькая, хрупкая, она никак не походила на мать трех детей, а плакала, совсем как маленькая девочка, искренне, горько, навзрыд. «Бедная девочка»,  -  подумал Казим, пытаясь успокоить Айше. Он сходил на кухню, налил стакан воды, отыскал сахарницу, насыпал в воду сахар и принес Айше. Ее бил озноб. Стуча зубами о край стакана, Айше отпила воды.

- Айше, нужно выпить все, -  приказал ей Казим. -  Нужно успокоиться.
Айше кивнула и послушно выпила сладкую воду.

- Казим-ага, -  вдруг тихо сказала она. -  У Вас есть время? Мне нужно, чтобы Вы меня выслушали. Мне очень нужно с кем-нибудь поговорить. Сам Всевышний послал Вас мне.

- Конечно, дочка, -  сказал Казим. -  Могу я тебе чем-нибудь помочь?
 
- Мне просто очень нужно с кем-нибудь поговорить, -  потворила Айше.


II

- Бедная, бедная девочка, -  тяжело вздыхала Фатима, когда Казим, вернувшись поздним вечером домой, рассказывал ей историю Айше.

Таких историй Казим знал уже множество, все они, к сожалению, были похожи. История Айше тоже не была исключением. Когда ей исполнилось семнадцать лет, отец просватал ее за какого-то жениха, которого юная красавица увидела только в день помолвки. Жених был вдвое старше Айше, однако выглядел моложе своих лет и был довольно привлекателен. Родителей Айше он покорил множеством подарков, которые привез на своей дорогой машине прямо из Германии, где жил последние двенадцать лет. Айше он подарил два золотых браслета, пару серег, цепочку и кольцо. Он был внимателен, обходителен и нежен. Свадьбу решили сыграть сразу после того, как Айше исполниться восемнадцать лет.  Айше была в восторге, подружки завидовали: красивый, богатый жених, свой автомобиль, собственный дом в Германии. Будущее виделось  прекрасным и сказочным.

Сказка закончилась для Айше через неделю после свадьбы, сразу по приезде в Германию. Али Давутоглу оказался безработным Получая от государства пособие по безработице, он время от времени занимался каким-то сомнительным бизнесом. Дорогой автомобиль, как оказалось, был взят в аренду, чтобы пустить пыль в глаза будущему тестю и теще. Вместо частного дома Айше очутилась в его маленькой съемной двухкомнатной квартиркой в старом многоквартирном доме. Но больше всего поразила Айше резкая перемена в характере ее мужа Али. Заявив жене, что подарки для ее родителей его разорили, он отобрал у Айше свадебные украшения, оставив лишь скромное обручальное кольцо. Айше было запрещено без разрешения выходить из дому. Исключение было сделано лишь для маленького продуктового магазина, который располагался в нижнем этаже их же дома. При этом она ни в коем случае не должна была заговаривать с продавцами, а, сделав необходимые покупки, немедленно возвращаться домой. Денег, которых давал ей муж, хватало только на покупку самого необходимого. Звонить родителям в Турцию, смотреть телевизор, пользоваться интернетом Айше было категорически запрещено. Айше была напугана и очень старалась угодить своему мужу. Она оказалась умелой и бережливой хозяйкой, ухитряясь экономить буквально на всем, содержала дом в идеальном порядке, а  ароматы ее стряпни обволакивали весь дом. И все равно супруг постоянно упрекал Айше в расточительности. И если сначала он просто кричал на нее, то очень скоро в ход пошли кулаки. В первый раз, когда муж поднял на Айше руку, она, которую никогда никто в жизни не бил, потеряла сознание. Однако его это не остановило. Жизнь Айше превращалась в сплошной кошмар. Али оказался к тому же заядлым игроком. Он проигрывал все свои деньги, а, возвращаясь домой, сгонял свою злость на ни в чем не повинной Айше, избивая ее до полусмерти. Жаловаться было некому, и Айше научилась терпеть.

После после появления на свет первого сына Айше показалось, что ее муж немного успокоился. Он стал внимательным, начал снова делать подарки ей и сыну и даже один раз возил их на прогулку в городской парк. Но вскоре все стало, как прежде. И даже рождение еще одного сына и долгожданной дочки ничего не изменили в отношении мужа к Айше. Он перестал давать ей деньги даже на еду, проигрывая в карты все  три детских и два взрослых социальных пособия. Однажды, разговорившись с соседкой по дому, тоже турчанкой, Айше спросила ее, не знает ли она, где можно найти хоть какую-нибудь работу. Соседка предложила Айше помогать ей убирать лестницы в подъездах их и соседнего дома. Денег, которые получала Айше за эту работу, хватало только на еду для детей. Сама Айше могла привыкла по нескольку дней ничего не есть, только понемногу пила воду из-под крана. И без того тоненькая и хрупкая, она потихоньку превращалась в собственную тень.

Однажды муж вернулся домой в приподнятом настроении. Айше это удивило, как удивило и его необычно ласковое отношение к ней. Муж шутил, нахваливал ее как добрую хозяйку, играл с детьми. Айше на какое-то мгновение показалось, что жизнь повернулась к ней светлой стороной. Как выяснилось, тешила себя Айше надеждой напрасно. Случилось то, чего она никогда себе и представить не могла. Ее супруг объявил ей, что ему надоела жена-иждивенка, которая нарожала троих детей и сидит у него на шее, вместо того, чтобы работать и приносить в дом доход. Не успев ничего на это ответить Айше, услышала от мужа, что он будет сдавать ее «своим друзьям в аренду», как сдают автомобили. Айше сначала не поверила сказанному. Но муж повторил ей, что отныне она будет работать на него, предоставляя сексуальные услуги другим мужчинам. Возмущенный отказ Айше разъярил ее мужа. Он жестоко избил Айше и, приковав толстой цепью к батарее, исчез из дому на три или четыре. Дети, увидев маму, кричали и плакали. Их крик услышала одна из соседок и вызвала полицию. Полиции пришлось вышибать дверь, чтобы попасть в квартиру и освободить Айше. Впервые после этого случая мужа Айше арестовали. Несколько месяцев Айше с детьми жили относительно спокойно. Но когда муж вышел из тюрьмы, все началось сначала. Он больше не приковывал Айше к батарее, но продолжал ее избивать. А однажды, схватив их маленькую дочь на руки, он приставил к ее горлу большой кухонный нож, угрожая убить, если Айше не согласится заниматься проституцией. По его глазам Айше поняла, что он не шутит. С этого дня черной краски в ее жизни прибавилось. О том, что Айше вынужденно занималась проституцией, никто не знал. В глазах соседей она былаприлежная, работящая, приветливая женщина и очень хорошая мать для трех своих детей. Их она каждое утро провожала в школу и потом встречала после занятий. Дети всегда ходили в чистой одежде, заботились друг о друге, помогали маме носить сумки с продуктами. Дома же муж называл ее грязной шлюхой, плевал в ее сторону, избивал и водил «клиентов». Так продолжалось до тех пор, пока он не повздорил с одним из «гостей» из-за денег. Ссора чуть не закончилась убийством. На этот раз муж Айше оказался в тюрьме надолго. Случилось это как раз накануне визита Казима в дом семьи Давутоглу.

III

- Казим, мы не можем  оставить Айше без нашей помощи. Завтра же поедем к ней!

- Она никого к себе не пускает, -  покачал головой Казим.

- Скажешь ей, что я хочу научиться у нее готовить ее изумительное печенье, - предложила Фатьма. -  И я не желаю слышать никаких отговорок!

Много времени понадобилось Казиму и Фатьме, чтобы Айше оттаяла душой.  Айше была благодарна им за внимание и заботу, которой они окружили ее и ее детей.

- Казим-ага, Фатьма-ханым, спасибо! -  без конца повторяла она при встрече с ними.

- За что ты нас все время благодаришь, Айше? -  спросила ее Фатьма. -  Ты же нам стала как дочь.

- Ах, Фатьма-ханым, -  тяжело вздохнула Айше. -  Никто еще со мной так не говорил и так хорошо не обращался,  как Вы и Казим-ага.

- Дочка, -   Фатьма подошла к Айше и обняла ее. -  Что ты такое говоришь?

- Фатьма-ханым, я ведь покрыла себя таким грехом, -  тихо сказала Айше и слезы выкатились из ее глаз.

- Айше, родная! Я знаю, что тебе нелегко. И даже если я скажу, что таких бедных девушек, как ты, с такой же судьбой, много нa свете, тебе не станет легче. Но знай  - ты не одна! У тебя есть мы. Всевышний посылает нам испытания, чтобы мы стали сильнее. Ты -  очень сильная, но тебе нужно быть еще сильней, - ответила ей Фатьма.



IV


Однажды Казим обратился к Айше с просьбой:

- Айше, завтра в школе, где учатся твои сыновья, будет большой праздник. Это очень важный для меня день. Я хочу попросить тебя испечь твое печенье.

- Конечно, Казим-ага, -  откликнулась Айше.

- Айше, народу будет очень много, поэтому и печенья нужно будет очень много, -  предупредил Казим.

- Я испеку столько, сколько надо Казим-ага, - ответила Айше.

- Хорошо. Все, что нужно, мы тебе привезем. А потом я попрошу кого-то заехать к тебе и забрать печенье, -  сказал Казим.

На следующий день Айше поднялась еще до рассвета и принялась готовить тесто для выпечки. Полдня она колдовала над ним меняя формочки и начинки. Готовое печенье Айше разложила на красивые большие блюда и заботливо обернула салфетками.

От Казима пришла смс-ка:

- Айше, за печеньем к тебе заедет Фатьма. Спасибо.

Часы показывали половину шестого вечера, когда приехала Фатьма.

- Ой, как много! -  вскричала Фатьма, увидев блюда с выпечкой. -  Девять огромных блюд! Как же я одна все это дотащу? Ах, Казим, Казим! Совсем меня не жалеет...

- Я помогу Вам донести блюда до машины, -  предложила ей Айше.

- А в школу я как это все донесу? У меня только две руки, -  расстроенно качала головой Фатьма, набирая номер телефона Казима. - То занято, то не отвечает. Конечно, он там занят, а мне что делать?

- Фатьма-ханым, я Вам помогу! -  сказала вдруг Айше, глядя на растерявшуюся Фатьму.

- Правда, поможешь? -  обрадовалась Фатьма. -  Ой, Айше, ты - моя спасительница. 

На парковочной площадке для автомобилей  их обеих уже встречал Казим. Подхватив блюда, они втроем направились к зданию школы.

- Народу пришло очень много, даже больше, чем мы ожидали, а у нас рук не хватает. Ахмед, Эмир, Селим -  все здесь. Они столы собирали и зал украшали. А на кухне помочь некому: как назло у Гюльсун  сын заболел, а у Айсун поднялось давление -  обе не смогли прийти, -  сообщил Казим по дороге. -  Девушки, выручайте! Вы же не оставите меня в беде!

- Да уж не оставим, -  отозвалась Фатьма. -  Правда,  Айше? Поможем уж нашему дядюшке Казиму?

Айше, побледнев, кивнула. Казим и Фатьма переглянулись. Фатьма ободряюще подмигнула мужу. Он еле заметно улыбнулся.

- Айше, ты раскладываешь угощенье, а мы с Казимом накрываем на столы! -  скомандовала она.

Праздник был в самом разгаре. К микрофону подошла директор школы:

- Дорогие гости! У нас сегодня, по-моему, получился чудесный праздник, не так ли?!

Ответом ей были одобрительные гул, свист и даже крики из зала.

 - Этот праздник оказался возможен только благодаря большой  работе, которую проделали наш уважаемый друг, господин Казим Эрдоган, и его замечательные волонтеры. Давайте их поблагодарим, они это заслужили! - сказала директор школы.

В зале раздались апплодисменты. Казим взял микрофон из рук директора школы:

- Дорогие друзья! Я говорю друзья, потому сегодняшний вечер еще раз всем нам доказал, что мы все здесь стали добрыми друзьями. Мы все -  очень разные. У нас очень разные судьбы. У нас очень разные мечты.  Но у нас есть одно общее желание помочь нашим детям -  и тем, кто учится в этой школе, и тем кто учится в других школах  вырасти порядочными, хорошими, добрыми людьми. И раз уж так случилось, что все мы оказались в этой стране, в этом городе, то, я думаю, нам нужно помогать друг другу, поддерживать друг друга. Только так мы научимся понимать и уважать друг друга. В одиночку я бы не смог организовать этот вечер. Это сделали мы все, нашими общими усилиями, поэтому я хочу поблагодарить всех нас за этот сегодняшний праздник.

Зал вновь захлопал. Казим сделал, однако, легкий знак рукой, и воцарилась тишина.

-Друзья, понравилось ли Вам угощение? -  спросил он зал.

- Да-а! - раздалось в ответ. Особенно громко кричали дети. Oни то и дело подбегали к столам и, перепачкавшись в сахарной пудре,  горстками набирая печенье, рассовывали его по карманам.

- Это угощение для вас приготовила Айше Давутоглу. Айше, дорогая, иди сюда! -  позвал Казим.

Айше испуганно отступила в кухню, но Фатьма легонько подтолкнула ее навстречу Казиму. Он взял Айше за руку и вывел на середину школьного зала. Смущенная, покрасневшая Айше стояла, опустив голову. Кто-то вручил ей букет цветов.  На потрясенную Айше обрушились щедрые пплодисменты. Со всех сторон слышалось: «Спасибо! Очень вкусно! Спасибо!» Женщины окружили Айше, прося ее поделиться рецептом выпечки. Мужчины улыбаясь нахваливали ее угощение. И тут Айше впервые подняла голову и улыбнулась. Словно очнувшись от долгого, тяжелого сна, она отвечала благодарностью на благодарность, охотно делилась рецептом своего печенья, принимала приглашения, записывала чьи-то телефоны, пожимала чьи-то руки и улыбалась, улыбалась, улыбалась...

Фатьма обнимала сыновей Айше, Казим держал на руках ее маленькую дочку Фирузу.

- Похоже твой план удался, господин Казим? -  спросила Фатьма мужа.
Казим лишь улыбнулся ей в ответ.

Эту историю Казим Эрдоган часто рассказывает своим студентам. Он по-настоящему гордится тем, что после этого случая Айше не только превратилась в его верную помощницу  - без ее участия не обходился теперь ни один школьный праздник,- но и вскоре получила почетную грамоту из рук бургомистра района, а еще чуть позже стала членом районного Комитета волонтеров. Опекать и буквально возвращать к жизни девушек и молодых женщин, ставших, как и она, жертвами домашнего насилия, стало делом, которому Айше себя посвятила всей душой.


Рецензии