Призраки над колыбелью

Солнечный луч гладит белый подоконник, качается в складках бирюзовых штор. За окном голубь глядится в стекло, в открытую форточку льется шелест листвы. В комнате царит тишина.
Мы - призраки. Скользя, крадемся по паркету, старательно обходя скрипучие половицы. Разговариваем глазами, смеемся рукопожатиями, бровями спорим, плечами говорим комплименты. Телефоны давно на бесшумном режиме, бытовая техника работает на цыпочках, даже вода в кранах, кажется, бежит неслышно, то и дело оглядываясь через плечо.
Мы - тени на стенах собственного дома. Если бы здесь был кот, эта тишина свела бы его с ума. Но не нас. Каждая беззвучная минута - величайшая драгоценность. Час покоя - фантастическая роскошь, а о двух безмятежных часах можно только мечтать, закатив глаза и замерев сердцем.
Мы - молодые родители. Наше счастье хрупко, наш покой зыбок, наши глаза приоткрыты во сне, а когда мы не спим, всегда косят на кроватку. Там, среди кружев и батиста неслышно бьется в маленьких ладошках огромное и беззащитное наше сердце. На двоих - одно.
Безграничный, лучезарный, прекрасный и полный захватывающих приключений мир, в котором мы встретились и полюбили, вдруг стал полным опасностей, затаившихся в каждом углу. Каждая вещь несет на себе пыль, в воде кишат микробы, еда напичкана гормонами, компьютер слишком шумный, телевизор слишком яркий, погода слишком солнечная, или слишком пасмурная, или слишком ветреная - всегда небезопасна для прогулок.
Лучшие друзья и ближайшие родственники становятся злейшими врагами, звоня именно в те моменты, когда ребенок спит или плачет. Никто не знает, когда лучше позвонить - ребенок всегда либо спит, либо плачет. Если он не спит и не плачет, значит, он у кого-то из нас на руках, а тут уж какие разговоры, извините.
Незнакомые люди обостряют родительские инстинкты до крайности - прохожие говорят слишком громко, топают и цокают по дорожкам парка, чихают и кашляют в непосредственной близости от коляски, заглядывают в нее, а некоторые даже имеют наглость улыбаться и агукать нашему малышу! Посторонних детей, бегающих, орущих, смеющихся и дерущихся, звенящих великами и шлепающих мячиками хочется поколотить и поставить в самый дальний угол. Собак хочется просто убить. Всех.
Купание, сладкая наша пытка. Улыбаясь самой широкой из доступных улыбок, сгибаемся над детской ванночкой. Толкаясь локтями и бедрами, в четыре руки с проворством бывалых карманников скользим пальцами по всем сладочкам крохотного тельца, чутко следя, чтобы в приступе веселья дитя не ушло под воду. Карапузу же смешно и интересно - вода, брызги, папа с мамой, столько новых ощущений! Он радостно гулит, шлепает по воде ладошками, перебирает ножками, крутит головой, и все это в мыльной воде, а крепко плечико не сожмешь, боязно.
Незаметно подбирается ночь, напоминая о безвозвратно ушедших временах, когда каждый из нас сам решал, во сколько и в какой позе ему заснуть. Пара маленьких, но чрезвычайно победоносных войн - и два взрослых человека с высшим образованием замирают виньетками по краям супружеского ложа, в центре которого, раскинув в стороны ручки и ножки, возлежит мерно сопящий младенец.
Он сопит - у него корочки в носу, надо срочно убирать! С криками и слезами чистим нос, дитя засыпает, и теперь все еще хуже - не слышно, как он дышит и дышит ли вообще.
Сейчас вводить прикорм или потом? Российские ставить прививки или отечественные? Холодно ему или жарко? Физиологичный у него кашель или патологический! Нравится ли ему эта игрушка? А вот это он сейчас что сделал, это нормально? А вдруг он хочет кушать? А если не хочет? 
Пара месяцев родительства сделала из нас настоящих зомби, способных, не открывая глаз, покормить и перепеленать ребенка. Отринуты все подростковые комплексы - на свете не осталось ничего стыдного или неприличного, если это ему нужно. Соблазнительная грудь жены стала священной грудью кормящей матери, неприкосновенным запасом малыша.
Всегда на грани срыва, с темными синяками вокруг глаз, с растянутыми плечами и затекшими спинами, счастливы ли мы? Безумно, безгранично, каждую минуту. Все, что было до сих пор - просто детские забавы. Настоящее - оно вот, сейчас и здесь, теплое, лежит и агукает, глядя на мир младенчески бирюзовыми глазами. Полупрозрачные пальчики, почти невесомое прикосновение которых заставляет таять суровое папино сердце. Розовые пяточки, которые маме хочется целовать бесконечно. Полный подгузник - скромное свидетельство того, что все наши старания не проходят даром.
Бессонные ночи, робкие рассветы и полные безудержной радости дни привели нас к очевидному, но неожиданному выводу: жизнь, которую мы проживаем, нам не принадлежит. Мы не купили ее, не выиграли в лотерею, не выточили из камня и не нашли под ногами. Она - драгоценный дар наших родителей. Выстраданный, вымоленный в ночи белым шепотом, вывязанный долгими зимними вечерами из маминых нервов на папиных пальцах. Потому нам так просто рискнуть, потому легко наплевать на болезни и раны, потому не страшно. Собственная наша жизнь - та, которую мы дарим своему ребенку. Вот тогда приходит боль. Вот тогда хватает за горло страх. Вот тогда мы учимся нарушать законы физики и математики, ходить на голове сквозь стены, творить невозможное, если нужно. А дети с улыбкой  будут ходить по самому краю, рисковать собой снова и снова, и со смехом падать, и набивать шишки, и бежать в слезах к маме за зеленкой. А мама, утешив, может лишь ненадолго обнять, прижать к себе, дышать и держать, зная, что все равно придется разомкнуть руки и отпустить ребенка к его играм и приключениям, синякам и шишкам, к собственным открытиям и волнениям в неповторимый, но такой опасный и недружелюбный мир. Бесценным, прекрасным, мучительно выстраданным и зацелованным, омытым слезами и кровью даром жизни дети играют, словно футбольным мячом, не задумываясь о том, что пинают и подбрасывают родительское сердце.
Мы счастливы радостью наших детей, и первая беззубая улыбка освещает весь дом, а слезинка топит весь мир. Мы счастливы, проживая заново каждую минуту младенчества - времени, о котором никогда не вспомнит наш малыш, но никогда не забудем мы - два призрака над детской колыбелью.