17 глава. Занавес закрывается Invaders Must Die

Все распределено, все решено; армии объединяются; волшебники, принцы и короли занимают свои места и ведут в бой солдат...



       Белые, кристальные глаза Хальфенда наблюдают за полем боя. Закат. Несколько пар голубых глаз — моих, Джека, Шилль, Сары, может быть... Карие глаза — Элизабет, Алекс. Золотые, яркие глаза, как у кота — Лютисс. Залив. Горы. Все взгляды именно здесь. На поле боя. На последней сцене, где борются белые рыцари и черные драконы. Пульсирующие звуки, отдающиеся болью в моей голове — армии через большие Врата, возникшие из ниоткуда, подходят к этому месту. Огромное поле, и даже всех наших глаз не хватит, чтобы за ним уследить... Из Врат напротив — Врат из Начала — тоже выходят армии навстречу своей гибели или победе. Появляются постепенно, шагают размеренно, как бы не спеша, сюда... Вид сверху. И я вижу схватки во всех подробностях с этой невысокой скалы. Вглядываюсь в противоположную сторону. Взгляды встречаются. Щурюсь. Синие волосы на ветру и кровь на его щеке. На рубашке... Меч и почти отсутствующие доспехи на синеволосом принце... Пульсирующий камень на мне. Нужно идти. Фигуры моего врага больше не видно на прежнем месте. Меня заметили и могут убить в любой момент. Миссия еще не закончена. Доиграю ли я свою роль?.. Закат.


      Морщусь. Мне не привыкать к битвам, конечно, ведь за год я насмотрелась достаточно боев, но так много трупов мне еще не доводилось видеть. Покалеченные, истекающие кровью; по ним ходят их же союзники, а ведь некоторые все еще живы. Сердце нервно сжимается, колотится. Врата, наполовину находящиеся в воде, начинают светиться ярче солнца. Их огромный размер позволяет видеть Врата в центр миров издалека. Уайт Эндес не должен дать проход к Вратам. Но разве удастся разбудить (на самом деле бодрствующего) Феникса и убить его? У Блэк Эндес есть фишка. Конечно. Надо спешить, пока они не достали свой козырь из рукава. Достаточно наблюдений. Шаг, другой. Аккуратно иду по скале, на удивление гладкой, которая проходит вдоль залива, в свой, может быть, последний путь. Я чувствую что-то, что, несмотря на мое относительно спокойное состояние, не дает мне с уверенностью идти к цели. Я вижу эти схватки, в которых гибнут люди, которые желали спасти мир, стать героями или хотя бы выжить, но падали здесь забытые. Я иду туда, где начнется и моя битва, и краем глаза смотрю на жестокую бойню... Но основной бой идет с обратной стороны, — не со стороны моря, где я стою сейчас... Надо спешить — я это и вижу, и чувствую. Волшебники пытаются закрыть Врата из Мэрлии, но бесполезно. Вспышки магической энергии, идущие от Врат, становятся все более частыми, и кажется, что это ураган, раздувающийся с каждой минутой и сметающий одним звуком целые города. Скалы трясутся. Камни, отколотые от них, могут свалиться мне на голову, и я плотнее прижимаюсь к вертикальной части скалы, идя аккуратно между камней по небольшой горизонтальной площадке. Моя цель — пещера, из которой ведет лестница. Голубые глаза. Нежно-желтые волосы. Ухмылка, говорящая мне: "Давай, попытайся, и твоя попытка убить меня обернется твоей же смертью". Мне повезло с отличным зрением, благодаря которому я замечаю каждую мелочь. Но некоторых вещей мне не хотелось бы видеть. Солдаты в блестящих черных и белых доспехах и шлемах; их одежды похожи только цветами: у каждого народа свой отличительный знак на доспехах, свой стиль доспехов и свой вид. Здесь орудуют и сгорбленные, черные монстры, небезызвестные для меня, но держатся плохо; мэрлийцы, длинные и серокожие, со странными формами голов; гномы, кажется, и причем те самые, которых я так давно спасла... неужели? Энденезийцы с белоснежной кожей и длинными волосами; драконы — белые ящеры, длинные и чешуйчатые, — опаляющие пламенем своих врагов; эроусалийцы, дискордийцы, или как их там... я их всех знаю, всех помню. И, странно... я переживаю за каждого. Чувство того, что я сама в опасности, куда-то сгинуло. Я же наверху, чего мне бояться?.. Надо идти. Надо идти к пещере, которая является укрытием для фарфоровой дамы — одного из главных персонажей. Моя задача — убить ее. Идти быстрее... Прижиматься к скале, чтобы не упасть, и скользить...


      Белоснежная, сделанная полностью из какого-то легкого металла стрела со свистом пролетает мимо меня и падает на камни. Я от дикого испуга падаю на задницу и в панике пытаюсь подняться. Вот теперь мне настолько страшно, что здраво я не могу мыслить. Я вдыхаю, поперхнувшись. Кровавый привкус во рту не дает мне ни достаточно напрячься, ни успокоиться, чтобы предпринять что-либо. На секунду замедлившись, бегу в сторону места, откуда за происходящим наблюдает Сара. Это попытка не сдохнуть в потоке вражеских стрел, так просто и бессмысленно. А что, если я действительно могу?.. Кто сказал, что я действительно была все это время главным персонажем? Кто сказал, что я стану героем?.. Попытка сделать хоть что-то, хаотичные движения. Первый в жизни настоящий риск. Нет, до этого ничто не могло сравниться с этой болью, которая вот-вот хлынет фонтаном, с этой моральной болью. Поток стрел сыплется вокруг меня, и у меня нет времени даже на то, чтобы оглядеться и посмотреть, откуда в меня стреляют. Бежать... Я почти у цели, а стрела — уже. В моем несчастном плече. Другая — я еле-еле успела уклониться от ее попадания в висок — задела шею, благо, несильно. Вскрикиваю так, что вмиг мой голос становится хриплым. От шока не могу подняться. Конечно, думаю, теперь уже я умру. Как я могу надеяться на помощь, если миссия убить Сару (или хотя бы остановить ее) поручена только мне? Нет. Силуэт, мелькающий мимо затуманенного взора. Два. Меткие стрелы Грэт — я и не знала, что у нее есть лук и она умеет стрелять.

— Не забывай, что кое-кто хочет отомстить одной гадине, — бодро восклицает старый знакомый. Он аккуратно, но все равно с большой болью для меня, вытаскивает стрелу, вонзенную в плечо. Я улыбаюсь, когда он подхватывает меня на руки.

— Сваливаем быстрее, — бросает Рэй, — Грэт, прикрой! — Я не видела ее реакцию. Она продолжала молниеносно доставать стрелы из-за спины и метко стрелять на другую сторону скал. Кровь на ладонях пугала меня еще сильнее, и мне было неловко от того, что я мешаю Рэю своей слабостью. Но пафосно кричать "Беги, я задержу их!" — вот чего уж мне не хотелось. Хотя кое-что пафосное и глупое я все-таки сделала.

— Я и сама могу идти, поставь меня, пожалуйста, — протараторила я, соскакивая на землю и удивляясь от того, насколько сильной может быть боль.

— Редфилд, ты можешь что-нибудь с этим сделать?

— Разумеется. Как ты теперь? Лучше? — Я изумленно разглядываю места, из которых только что сочилась кровь. Ни следа. Двигаю рукой. Как новая. Рэй, ничего не сказав, продолжает двигаться вдоль скалы. Уже близка нужная нам пещера. Вайрэкс и Александрия сражаются в первых рядах, и на них можно не рассчитывать. Джосса я не видела с самого начала боя (то есть с того начала, с которого я наблюдаю — я пришла чуть позже, после того, как две армии неожиданно сошлись у Золотого Залива). То, что здесь была большая армия, а не просто охранный отряд без командиров, было уже потрясением для Блэк Эндеса. Но несмотря на то, что они не предвидели этого, армия у них все равно была просто огромная. Не знаю, может и предвидели. Сару, наблюдавшую за войной за Врата сверху, охранял отряд лучников, который как раз на нас и напал. Но уже две минуты как ни одна стрела не пролетела мимо нас. Грэт продолжала тратить стрелы, целясь в место, где оставалось еще немного человек, и постепенно пятилась в нашу сторону, прикрывая наши с ним спины.

—...Лучше. Спасибо. — Я только сейчас вспомнила об ответе. Уже у входа в шикарную пещеру. Неужели... Да, это то самое место, где я узнала все наизнанку в разговоре с Сарой. Сама Сара стоит чуть дальше, гордо выпрямив спину и подняв подбородок. Кто-то в черных одеждах поднимается по крутым ступенькам. Рэй выхватывает свой кинжал из-за пазухи. Я, в свою очередь, — меч, сияющий черным металлом и красным камешком в форме ворона на рукояти.

— Да поможет нам Феникс, — прошептал Редфилд механическим голосом, вдруг ставшим чуть более человеческим, за секунду до своего перевоплощения. Я рывком глотаю воздух и не успеваю его выдохнуть, кидаясь на людей, которые, видимо, пришли на защиту своей госпожи. Она все так же противно ухмыляется и глядит то на нас, то на бой. Пульсация. Ритм. Дикие, резкие движения. Как учил Редфилд когда-то, я подавляю панику и, сама того не замечая, забираю силы у камня. Рубящие удары обрушиваются на моих противников, и мы с Рэем стоим спиной к спине. Тонкие стрелы черноволосой сестры Рэя шумят совсем близко, убивая высоких мэрлийцев. Здесь тесно, и при этом есть риск упасть. Несколько существ уже отправились в море, бьющееся о скалы внизу. Нервно дышу, и в ушах шумит. Мне все еще противно видеть склизкую кровь этих солдат. Меня ранили уже много раз, но благодаря камню я почти не чувствую боли — только в первые несколько секунд я чувствую, как что-то вонзается в меня. Толстые, с зазубринами, мечи мэрлийцев, которыми они машут, совершенно не боясь ударить кого-то из своих, невероятно тяжелы. Рэй, в отличие от меня, не владеет королевским камнем. Я не могу обернуться... Уголком глаза только вижу, как по другой лестнице поднимается Джосс. Сара с таким увлечением наблюдает за схваткой, как будто ей вообще плевать на нас с Рэем и Грэт... впрочем, как и на всю нашу армию, будто мы мухи. Это страшно выводит меня из себя, и я не выдерживаю! — срываюсь с места, забывая защищать Рэя и отбиваться от охранников, которые все прибывают, и нам, наверное, с ними ни за что не справиться. Я кидаюсь с мечом на Сару. Она сверкает глазами, и они приобретают желтый оттенок. Замедляюсь. Падаю. Крик моего товарища. И крик Редфилда.

— Совсем сдурела?! Я не дам тебе попасть под гипноз, возвращайся и сражайся. Не отступай, пока не перебьешь всех!

— Это невозможно. Я останусь здесь.

— Вставай, черт тебя подери!!! — Я дергаюсь. Джосс смеется и что-то говорит Саре — видимо, сообщает новости или положение дел. Странно, но я вдруг плачу — от обиды, от боли. От того, что смиряюсь с поражением.

— Вставай. Вставай. Вставай. Вставай же. Вставай, — монотонный голос Редфилда, который словно пробуждает меня от тяжелого сна. Беру меч крепче. Вскакиваю. Прикрываю глаза. Смести все — знакомое чувство? Это бешенство, которое родилось во мне. Кромсать и резать тех, кто хочет уничтожить то, что дорого мне. Пока я прохлаждаюсь здесь, гибнут мои союзники. Я обязана защитить каждую жизнь, иначе из-за одного моего промаха погибнут все миры. Кто же будет в этом виноват? Уж точно не простые воины, и так отдавшие жизни за Эндес и все настоящие миры. В этом будет виновата красноволосая принцесса, которая не сдержала обещание и этим предала друзей. Я оставила Рэя сражаться, он должен был сражаться один, пока я пыталась сделать самое глупое, что можно было сделать в этой ситуации, и только благодаря своему камню избежала гипноза. Голова словно загорелась, мне очень жарко, мне хочется пить, я... неважно, ведь мои чувства — ничто. На кону все. Ставка — жизни Эндеса, Дискорда, Эроусала, и даже Земли.


      Черные воины продолжают подниматься по лестнице, а нас трое. Стрел не осталось, и наши клинки окрашены бело-серой кровью. Мы все еще живы. Мы изранены. Но я знаю, что не имею права падать. Есть ли у Редфилда силы, а если есть, то сколько? ...И если это моя последняя ночь, я должна умереть так, чтобы остальные пришли к победе. Врата в центр миров окружены армиями, но никто из них не пытался пройти туда. Отряд, защищающий Сару, беседующую с Джоссом, почти истреблен, и мы начинаем спускаться по каменным ступеням, чтобы сносить монстрам-мэрлийцам головы. Страшно ли мне? Я сама об этом сейчас не думала. Какой-то странный оттенок безумия в глазах моих друзей. И в моих тоже. Я вижу все в алом цвете, словно все в крови. Отдать свое сердце ярости хотя бы на пару минут, и этого хватит, чтобы расправиться с врагами. Их все меньше, и основные воины, которые бьются сейчас с облаченными в белые доспехи моими союзниками, отвлекаясь, глядят на место, где решается наша судьба, а очень скоро решится и судьба Сары, и Джосса, если они продолжат так безмятежно беседовать. Она раздает ему приказы... Он бегом спускается, проходя мимо нас и никого не задевая (только пытаясь вонзить свое оружие мне в сердце, но промахнувшись, потому что я скрываюсь в толпе мэрлийцев). Смеется. Заливисто, издевательски, победно, злорадно, еще список слов, какими можно описать смех, что меня так раздражает. Я слышу его сквозь пульсацию магии, сквозь крики воинов, сквозь свист меча, сквозь гудение крови в голове. И — легкий смешок Сары. Ярость, ярость, сплошная ярость, волна окатывает меня! Я сама не своя, и даже движения не мои, словно я оттачивала их годами. Как будто я сражаюсь под властью камня, который направляет меня и мои чувства в нужное русло. Одна моя сторона боится и все еще валяется под гипнозом Сары, делающим тело ватным, или даже летит в пропасть, в слегка покрасневшее от крови море (по колено в воде сражаются солдаты), а другая бесстрашно убивает, словно это — призвание. Призвание алой принцессы, которая должна защищать. Эль Хальфениер — смелость. Наташа Синицына — уже далеко позади. Я соединяюсь с идеальным образом. Образом Нэтлиен эль Хальфениер.


***


      Наконец мы справились с отрядом Александрии (я смогла это понять, потому что в конце этого потока шла именно она, прожигая меня зловещим взглядом).

— Здравствуй! — проорала она, потому что в общем шуме обычных голосов невозможно было расслышать. Я была охвачена неким безумием, оно обволакивало меня, и я мыслила какими-то обрывками фраз и слов; у меня даже не нашлось мозгов, чтобы ей ответить. Все силы были брошены на то, чтобы отмахиваться мечом от мэрлийцев. Честно сказать, я бы с ними не справилась без помощи Редфилда; он-то и завладел моим сознанием, чтобы мне помочь. Это действительно шло на пользу. Но не Александрии на пользу точно. Тело последнего воина отряда было спихнуто без сожаления в пропасть. Если бы не моя ярость, то и сейчас я бы жалела несчастных мэрлийцев и не могла нормально сражаться. Александрия, должно быть, еще не поняла этого.

— Молчать, знаешь, не вежливо! Отвечай, когда с тобой здороваются! — крикнула она с насмешкой, которая отражалась и на лице Сары, отдающей приказы уже Вайрэксу. Александрия замахнулась мечом, и я не успела среагировать до того, как она полоснула мне шею в области затылка и задела бы при этом ухо, если бы не мой шлем. Мгновенно отскочив, я ударила в ответ, но промахнулась. Но я увидела вспышку удивления на ее лице, почти незаметную. Должно быть, она все-таки не ожидала того, что я перестала сражаться как четырнадцатилетняя девочка с Земли. Я сражалась уже гораздо лучше и, благодаря этому внезапному улучшению, вполне могла победить Александрию. Не без помощи Рэя, конечно. Но увы! — он сейчас стремительно приближался к Саре, размахивая кинжалом. Грэт я не увидела вообще. Оставалось только терпеть и держаться до последнего. Удавалось только отбивать удары Александрии, и мне еще ни разу не удалось хорошо атаковать. Своего азарта я уже не чувствовала, поэтому сложно было защищаться в таком темпе атак, которые наносила зеленоволосая. Она отлично сражалась, это могла признать и я.


      Позади раздался смех Сары.

— Ты думаешь, щенок, я тебя не запомнила? Тебе и твоей сестричке не одолеть меня. Посмотри, насколько ты жалок! — Чуть слышный рык Рэя. Я отвлеклась, в то время как Александрия все подгоняла меня к пропасти, и сейчас я даже не знала, как выкрутиться. Рана на шее медленно затягивалась, но стучащая боль, исходившая от нее, заставляла меня сражаться, чтобы не получить еще одно ранение. Еще одна внезапность: Александрия замерла, начиная задыхаться. Я вначале не поняла, что происходит. Красное пятно появилось на ее черной рубашке. "Доспехи надо было надевать, выпендрежница", — усмехнулась про себя я. Позади стоял Рэй, запыхавшийся и тоже испачканный кровью. Зеленоволосая принцесса упала на одно колено, но мне не пришло в голову ее добить: жалость ко всему живому вернулась ко мне. Вдруг — какое-то свечение вокруг девушки, как будто ее било током.

— Да как ты смеешь?! — голос Сары. Александрия быстро встала и, как ни в чем не бывало, подбежала к своей спасительнице, которая шептала какое-то заклинание. Через секунду и вокруг Сары появилось такое же свечение.

— Убей их, Аль, — мягко проговорила блондинка, и ее помощница вновь бежала в атаку. Белая полоса — меткий выстрел в сердце. Стрела, разрушающая слабеющее свечение. Снова свист стрел противника, но держит их Грэт. Вновь падение сначала на колени, а потом — отчаянные попытки подняться и не упасть в море. Неудача. Одна принцесса пала.

— По сторонам смотреть надо было, дура!!! — испуганно заверещала Сара, и стрелы тотчас полетели в нее. Рэй быстро сообразил, что к чему, и попробовал нанести свой удар Саре. Стрелы пробивали свечение, но в последний момент ей всегда удавалось уклониться. Я тоже решила, что лучше сойти с лестницы и помочь друзьям. Но Сара вновь только засмеялась. Потом у нее на лбу появился какой-то магический знак, светящийся ярко-лимонным, и она стала сейчас ну просто очень похожа на фарфоровую куклу. Ее глаза словно стали стеклянными, волосы — соломенными. Я встала как вкопанная.

— Ритуал завершается. И наш любимый дракон закончит его... — безэмоционально произнесла Сара, как будто ни к кому не обращаясь. Еще более сильный грохот раздался от Врат.

— Тот, кто убьет Феникса... — продолжала она. — Тот, чей хозяин — сам Князь. — Она воздела руки к небу, шепча что-то все отчаяннее, превращаясь в марионетку; ее рот стал лишь прорезью на белом фарфоровом лице.

— Врата закрываются... — выдохнула Сара и закашлялась. Гигантский дракон летел в сторону не менее гигантских Врат. Ни за что не держась, на нем стоял Князь, окидывая равнодушным взглядом поле боя. Черные, без радужек и белков, глаза. Я ахаю и вопросительно, словно ожидая объяснений, смотрю на Сару.

— В Мэрлии тоже есть Хранитель. Хранитель Конца, который подчиняется Князю Тьмы, — небрежно кинула Сара, срывая цепочку с камнем и превращая его в меч. — А теперь, пока спящего Феникса убивают, вы можете прикончить и меня. ...Ведь все эти армии были лишь отвлекаловкой. Твои друзья-волшебники и мелкие школьники повелись на это и теперь сражаются вместе со всеми, и они не могут ничего сделать ни против меня, ни против Князя! Пусть гибнут я, Александрия, Вайрэкс, Джосс, — перечисляла она, смело подходя ко мне, — мы лишь пешки. Мы всегда были пешками и подчинялись кому-то большему. И ты, и твои братья с сестричками, и твои товарищи подчиняются кому-то. Не так ли? — зарычала она, замахиваясь. Рэй кружился вокруг нее, пытаясь отвлечь своими нападениями, а я наносила удары спереди. Грэт стояла вдалеке, помогая нам стрелами, но стреляла редко — это было опасно, пока мы находились рядом с врагом. "Пешки, пешки", — мелькало в голове и мешало сосредоточиться это повторяющееся слово. Я надеялась, что Хранитель-Феникс тоже не подведет. Он же должен убить Дракона! Иначе мы зря это делаем.

— Осталось только снять магический барьер с главных Врат, — заявила она, взмахивая рукой. Земля все еще тряслась в ритм Вратам из Начала, но и они готовы были сомкнуться. От лестницы откалывались большие куски, падая в море и придавливая тех, кто не успел отбежать (надеюсь, это были не наши солдаты). В воздухе запахло кровью. Мне знаком этот запах — запах отчаяния, напряжения, смерти. Одна Черная против трех Белых. И это справедливо. Она пару раз попыталась снова меня загипнотизировать, но не смогла, ведь Редфилд делал все против этого. Мои мысли стали совсем беспорядочными, и я полностью отдалась битве. Никто из нас пока что не был ранен опять, в этом последнем, может быть, бою. Трясущаяся рука по-прежнему крепко сжимала меч. Я дрожала от волнения, но держалась что надо. Просто осознавала, что должна сражаться — и это моя задача, последняя или не последняя, но как я могу не отстоять миллиарды миров и вселенных?! Как я могу бежать отсюда, если я — воин, сражающийся за справедливость?! Кто, как не я, должен доказать всему миру, что добро всегда побеждает зло?! В хаосе мыслей эти слова возникали на подсознательном уровне, как основа всего. Мы сражались втроем с фарфоровой куклой, которая не должна была открыть Врата. Которая пыталась уничтожить все миры, чтобы править в кровавых развалинах.


***


      Слегка обалдевшие белые рыцари и злорадные черные драконы в битве. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает, вновь царит равновесие — и так может продолжаться до той поры, пока не останется один человек. И теперь выиграет не сторона Дракона, а сторона Феникса. Совсем обалдевшие черные драконы. Пламя. Я пронзаю грудь Сары, но она хохочет вновь.

— Я из фарфора, а куклу нельзя убить, — усмехается она, вынимая из солнечного сплетения меч и откидывая его в сторону. Паника, паника, паника. Она снова возводит руки, проговаривает заклинание, и последний, кто способен ей помешать — Рэй. Стрелы использованы, меч брошен. Здесь кинжал. Но это не может продолжаться вечно, и рано или поздно мы погибнем, если кто-то нас не спасет. Только Он. Только Он, сияющий пламенем и вылетающий из Врат. Никаких заклинаний. Свечение вокруг Сары пропадает, и она замирает, точно кукла, которой поиграли и бросили. Дракон сражается с Фениксом. Черные ящерицы — не драконы, нет — плавятся и сгорают. Плавится ли фарфор?.. Мы будем наблюдать за этой битвой, которая решит судьбу всех миров. Внизу — Шилль, только что снявшая заклинание с Врат сама. Она с улыбкой смотрит на нас. И притупленный, смущенный взгляд Сары останавливается на ней.

— Как же... — шепчет она. Звезды появляются на небе, прорезаясь сквозь сумерки. Ослепительное свечение, идущее от Феникса и распахнутых Врат. Солдаты, прекратившие войну друг с другом, — она теперь ничего не решит, и ее передают в крылья Черному Дракону и Золотому Фениксу. Я вижу учеников школы, одетых в белые доспехи с рисунком красного паука на них. Принцы и принцессы наблюдают за этим. Умирающие и мертвые уже драконы. Восстающие из пепла белые рыцари. Я не чувствую присутствия Александрии, Вайрэкса. Едва заметное, гаснущее (надеюсь, не погасшее до конца) присутствие Джека и Элизабет, и Хальфенда... Широко распахнутые глаза фарфоровой куклы. Не она ли всем этим командовала?..



      Упорная. Читает заклинание, стоя рядом с врагами и наблюдая за самой важной битвой. Ее невозможно убить, а нас незачем убивать. Чары не смогут погубить Хранителя. Все равно пытается. Надеется на Черного Дракона, который хотел напасть на спящего многие века Хранителя, на подлого ящера. Прикрывает рукой лицо, потому что жар неимоверный, как от солнца, и свет Феникса слепит глаза всем черным созданиям. Феникс пронзительно кричит, и перламутровая кровь стекает по крыльям. Мощный клюв — смелость — удар — поражение Тьмы. Князя нет на Драконе, а Дракон падает в море. Вдыхаю громко и плачу — почему же? Реву, и я счастлива. И я вижу победу. И нельзя это описать никакими словами. И Сара плачет, едва заметно стряхивая слезы рукавом. Загораются черные рыцари и торжествуют белые птицы. Снова взмах клинка, но ее промах. Она пытается убить меня, она в отчаянии. Ее армия, ее люди и ее товарищи либо погибли, либо сбежали.

— Я еще вернусь, я снова вернусь с невероятной армией, снова приду за победой! — срывается на крик она, и вот оно, — настоящее безумие. Ни в чьих глазах я такого не видела. Моя очередь усмехаться. И я смеюсь через слезы. Она пытается скрыться во тьме, отходя. На ее лбу — тот самый знак, она закатывает глаза...


      Жар. Обжигает руки. Перо волшебной Птицы. Намек? Перо, упавшее мне в руки, будет сейчас моим оружием. Взмах, красное пламя и желтое пламя. Но не сравнится с ними пламя огнекрылого Хранителя.

— Не вернешься. — И еще одна неудача Блэк Эндеса: фарфоровая кукла рассыпается на кусочки после попытки скрыться, и эти осколки падают наземь. Ударяются и рассыпаются в фарфоровый песок.

— Было весело. Правда, Нэтлиен? — угасающий голос в голове, голос побежденного горящего дракона. Один мой удар — пламя. Фарфор тоже горит.

— Правда...


***


      Я подняла ледяной рукой меч. Все закончено. Все затихло. И теперь все точно решено. Призраки королевских камней становятся человечнее: желтоглазый камень-девушка, зеленоглазый парень, синеглазый старик бледны и стоят со слезами на глазах. Им скоро надо будет искать новых хозяев. Новых белых принцев и принцесс.

— В этой битве, когда все было на грани жизни и смерти, ты хорошо показала себя, принцесса Нэтлиен, — прозвучал голос совсем близко. Голова Феникса с его добрыми, как два огонька, глазами была прямо рядом со мной. Я все еще не могла сказать ни слова.

— Ага, но Сару вообще-то я хотел прикончить, — недовольно, но робко пробормотал Рэй, дуя в серую прядь волос на лице. — Но хотя бы спасибо, что она погибла на моих глазах. Она красиво разбивалась...

— Да, — коротко согласилась стоящая рядом Грэт и приобняла брата за плечи.

— И вы тоже хорошо сражались. Я горжусь всеми, кто боролся против Дракона вместе со мной, — как же мне полюбился голос этой волшебной Птицы...


***


      И все участники спектакля выходят сюда, к разрушенной лестнице и давным-давно, непонятно зачем построенной пещере, как будто бы кланяться. Феникс обращается к каждому. Марта, плачущая Марта обнимает меня со словами "Прости, прости меня", но мне не за что ее прощать. Она была вместе с белыми рыцарями. И Древо Жизни под звездами цветет, и это — мой последний этап. И первый шаг в Эндес. Мы плачем. Плачем под покровом самой волшебной ночи, в которой каждый из нас мог погибнуть, и в которой погибли наши товарищи, защищая Врата.

— Ты будешь защищать Эндес и дальше, Нэт? — поинтересовался, вздохнув, Ред. Я закивала головой как сумасшедшая, смахивая слезы с лица. Редфилд засмеялся. Феникс возвращался, влетал во Врата. Догорал Черный Дракон, сраженный белым пламенем.

— Да. И я знаю, что все захватчики должны умереть, — ни с того ни с сего вырвалось у меня. — Я не дам им погубить то, что мне дорого. Как ты и говорил, когда те гномы... Помнишь? Я поняла это теперь. Поняла в полной мере, за что я сражаюсь.

— Я рад. — Молчание. Пульсация утихает, и слышно биение сердец.

— Спектакль окончен! — заорала я, подходя к краю сцены и глядя вниз, раскинув руки.