Желание

     Миша Тыневокатгыргин всегда жил хорошо. Он закончил восемь классов школы - интерната в посёлке Рыркайпий Шмидтовского района, уехал жить к себе в стойбище, женился и работал. Что такое деньги, Миша конечно же, знал, хоть и не совсем понимал, сколько их вообще человеку нужно. Денег всегда хватало. Администрация оленеводческого совхоза полностью снабжала бригаду, в которой жил и работал Миша, всем необходимым, подключая, как ходили слухи, какие-то программы правительства по поддержке народов Крайнего Севера, куда входили, естественно, и чукчи. Бригада, состоящая из шести семей, пасла несколько тысяч оленей, стадо было не самое большое, но какую-то прибыль совхозу, безусловно, приносило, судя по ежегодным зарплатам – выплатам, которая перечислялась оленеводам на сберкнижки. Выдавали деньги понемногу, но их всегда хватало на закупку полного вездехода водки, за которой раз в два-три месяца Миша приезжал за двести - триста километров в посёлок, в зависимости от того, где находилась кочующая по тундре за оленями бригада. Оленей практически не перегоняли, они сами всё лето кочевали по тундре, сами знали, куда им идти. Только осенью их отгоняли подальше к югу, в тундру, где им легче было найти корм. Осенью должен был быть праздник, когда оленей забивали и сдавали мясо государству, для чего в навигацию к побережью пригоняли огромные пароходы – рефрижераторы, куда и грузили туши забитых животных. Там их и разделывали для глубокой заморозки. Миша знал о том, что часть мяса предназначалась для стратегического запаса страны, часть – для дальнейшей переработки на материке, для продажи за границу. Мясо считалось диетическим и имело очень хороший спрос у буржуев. Вот летом, в конце полярного дня, когда приближались штормы, предвещая конец навигации, и приезжала целая толпа начальников и различных коммивояжеров из области, округа для контроля за забоем, за качеством и количеством мяса, предназначенного в этом году для хранилищ и для продажи государству, и буржуям.
     Миша был послушным и исполнительным работником. Когда утром в яранге заговорила рация, он уже знал – скажут приехать в посёлок, в правление.
     - Миша, ты меня слышишь?
     Это Вова Таян, зоотехник, пытался связаться. С Вовой Миша когда-то учился вместе в той самой школе-интернате, в том самом посёлке Рыркайпий. Вова Таян был по национальности эскимос, жили они в интернате в одной большой комнате и прекрасно ладили друг с другом. После окончания школы они расстались – Миша уехал к своим, а Вова – в Анадырь, поступать в техникум, который и окончил, став зоотехником. Теперь он жил в посёлке Мыс Шмидта, находящегося всего в пяти километрах от Рыркайпия. В посёлке Мыс Шмидта располагалось правление оленеводческого совхоза, включающего в себя пять таких же бригад, как Мишина. Таян считался хоть и маленьким, но всё-таки Мишиным начальником.
     - Да, да, слушаю!
     - Миша, к тебе начальство собирается, оленей хотят считать, как в прошлом году. Давай, машину сюда! Заодно и свои дела сделаешь, и деньги получишь, мы уже в банке заказали, и товар какой-никакой в магазине прикупишь! Давай, к вечеру чтобы был! А завтра - обратно, они будут по остальным бригадам дальше вертолётом, те далеко уже ушли. Ты – самый близкий от нас, сам знаешь. Давай, жду!
     Миша и так знал, что он самый близкий от посёлка, всего-то двести пятьдесят  километров напрямик через тундру. А ехать всё равно часов семь – восемь, по распадкам да вдоль речек. Хоть гусеничный плавающий вездеход и быстро ходит, но до вертолёта ему далеко! Ну, начальство, так начальство, сказали ехать, значит - ехать! Миша исполнял в бригаде оленеводов обязанности водителя и завхоза одновременно, поэтому и раций было две, одна - у начальника бригады, Юры Эттынекей, вторая - у него, в яранге, где жила и его жена, Зоя Рультыневекетгеут, взятая из соседнего стойбища, дочь бригадира соседнего совхоза.
     - Зоя, собирайся, вместе поедем!
     Миша знал, что сейчас жена наберёт заказов от всей бригады. Сам он и так собирался ехать на днях в посёлок, надо было взять всякую дребедень, батарейки, фонарики, приправ разных. И водки! Водки всегда не хватало, сколько бы её Миша не привозил. Собравшись за час, Миша с Зоей выехали в посёлок, двести пятьдесят километров было недалёким расстоянием, всего-то несколько часов! Карта Мише была не нужна, этот участок побережья, где сейчас паслось его стадо, он знал с закрытыми глазами. Трезубец, Белая речка, потом Лисья распадина, дальше Большая сопка, потом опять по берегу Безымянного ручья и к Чёрной сопке, откуда уже будет виден океан. А там – вдоль побережья ещё километров семьдесят, и – посёлок! Дорога пролетела быстро, двигатель заглушал звук радио. Зоя сидела молча, трясясь на жёсткой лавочке при скачках вездехода по камням.
     Вова ждал в правлении.
     - Знакомьтесь, это из области товарищи, Павел Петрович и Павел Иванович, это Сергей Петрович, он старший, начальник комиссии. Считать твоих оленей будут! Два Павла. Миша! Сядешь между ними за столом и загадывай желание!
     - Зачем желание?
     - Ну, нужно же тебе что-нибудь? 
     - Зоя, что тебе загадать, что тебе нужно?
     - Нитки разные, пуговицы надо, иголки ломаются быстро, надо потолще, да вот, список у меня целый...
     - Тьфу! – сплюнул Вова, – Миша, это ты всё в магазине возьмёшь! Это разве желания? Ты загадай что-нибудь такое, чего в магазине нет! Самое-самое, чтобы только никто не знал! Надо только между двумя Павлами сесть, выпить стаканчик и загадать, тогда желание точно сбудется! Проверено! Понял? А что в магазине хочется – оно и так сбудется! Ладно, давай сберкнижки, я отметку для банка поставлю. Куда ехать, знаешь! Ну что, Сергей Петрович, завтра утром в бригаду? – обратился Вова уже к начальству, – А оттуда уже по рации сообщите, когда будете готовы, мы, скорее всего, туда за вами вертолёт пошлём, чтобы всё оперативно получилось. Или вас Миша обратно привезёт, это уже как получится. Считайте!
     Вова со всеми попрощался, задачи центра на сегодня он выполнил. А Миша и сам знал где деньги дают и где магазин! В банке он получил несколько новеньких упакованных «кирпичиков», пахнущих ещё типографской краской, которые, не распечатывая и, не пересчитывая, сунул в вещмешок – продавщицы в магазине разберутся! Потом Миша, сев в вездеход, погнал его под загрузку в посёлок Рыркайпий, за пять километров от правления. Купить всё можно было и здесь, на мысе Шмидта, но Мише нравился больше Рыркайпий. К тому же магазин находился в десяти метрах от школы, от интерната, в котором Миша прожил восемь лет, с перерывами на каникулы летом. Миша в интернат больше не заходил никогда, но как-то нравилось ему находиться рядом, покупать в магазине всё что угодно, быть хозяином и показывать это Зое, продавщицам, учителям школы, ещё его помнящих.
     - Давай, Зоя, твой список!
     Продавщицы тоже знали Мишу очень хорошо, он отоваривался часто. И Зою с собой почти всегда привозил. За годы кочевой жизни Миша уже привык к кухлянке, камлейке, меховым штанам, унтам, капорообразной шапке и рукавицам, так в них и ходил, как по тундре, так и везде. Эта одежда для кочевников была гораздо удобнее и практичнее, чем все новомодные иностранные одеяния, постоянно появляющиеся в продаже. Миша не любил снимать свою одежду, даже приезжая в посёлок. После посещения Мишей магазинчика его впору было закрывать. Вездеход был вместительным, а сколько в вещмешке лежало денег, вряд ли знал и сам Миша. После окончательного расчёта у него обычно оставалось ещё несколько плоских пачек, он их пару раз привозил в бригаду, но там они точно не были нужны и валялись по углам яранги. Поэтому теперь Миша старался полностью потратить всю полученную сумму до копеечки, чтобы не болтались эти пачечки по тундре зря, без возможности что-то на них обменять и как-то применить с пользой. Продавщицы уже давно были в курсе этих Мишиных проблем и всегда выдавали вначале всё необходимое, что было в списках Зои и Миши, а потом добивали принесённую Мишей в вещмешке сумму денег водкой, ящики с которой Миша загружал в вездеход под самую крышу.
     Зоя сегодня что-то слишком долго рассматривала товары. Купив всё, она заинтересовалась утюгом.
     - Зачем тебе утюг? – недоумевал Миша, – У нас дизель-генератор всего на три часа по вечерам включается!
     - Вот я и буду гладить в эти три часа! – как-то упрямо заявила Зоя, – Хоть переглажу всё, а то стираю и сушу только! Будет всё гладкое и мягкое! Самому понравится!
    - Да бери... Бери свой утюг, какие проблемы? Хочешь, три утюга возьмём?
    - Миша, ну зачем нам три утюга в тундре? – рассмеялась Зоя, – Я же тебе говорю, только поглажу один раз всё и до следующей стирки!
    - Дайте, пожалуйста утюг! – обратилась Зоя к продавщицам, – Самый лучший, вот этот, где больше всего кнопочек!
    - А теперь мне... – начал перечислять Миша, вытаскивая пачки денег из вещмешка...
    Вездеход постепенно загружался. Напоследок Миша набрал ещё журналов с голыми женщинами. Зоя равнодушно посмотрела на эту покупку, совсем не обратив внимания – в тундре ревновать Мишу к журналам было глупо. Она как-то трепетно и влюблено держала в руках новенький утюг, пестрящий кнопочками и переключателями, напичканный современной электроникой, который ещё никогда не только не был в тундре, но и не ездил ни разу на вездеходе. Завтра предстояла большая глажка! Или водка сначала? Зоя посмотрела, как Миша загружает ящики. Ладно, тогда послезавтра – точно глажка! Утюг перекочевал в багажное отделение. 
     Дорога обратно, несмотря на солидный груз в багажном отделении и трёх дополнительных пассажиров, тоже не заняла много времени. Уже к обеду Миша прибыл в бригаду, где тщательно разложил все купленные товары по яранге, используемой в качестве хранилища. Раздав всё, что заказали сородичи, Миша выгрузил и водку, отдав Зое привилегию раздачи всей женской, ею купленной, поклажи. Утюг Зоя уволокла в свою ярангу, с нетерпением ожидая вечера. У бригадира, Юрки, уже был накрыт стол – забитый олень доваривался в котле перед ярангами, водка стояла рядом.
     - А можно мне здесь сесть? – сразу решил что-то загадать Миша. Два Павла рассмеялись, они уже за дорогу перешли с Мишей на «ты» и готовы были помочь ему в выборе желанья и его исполнения. В руках они вертели привезённые Мишей журналы, разглядывая экзотичных шоколадных красоток в узких тряпочках, прикрывающих еле-еле их интимные места. Мишу поразила их чёрная кожа, она была как жжёная бумага. У белых красоток кожа была тоже обгорелой, не белой и не чёрной, вроде горелой, нагретой... Утюгом! Вроде прожженной утюгом бумаги! Мише очень понравилась их кожа, такую бы себе... Нет, конечно же, не себе, а Зое! Ни чёрная, ни белая кожа так не заинтриговала Мишу, как эта, цвета прожженной утюгом бумаги! Загорелся свет – это заработал дизель-электрогенератор, заряжая аккумуляторы и просто освещая ярангу. В полярный день и так было светло, поэтому летом дизель был и не нужен, даже и аккумуляторы не надо было каждый день заряжать. Когда распили уже вторую бутылку водки, Миша всё ещё не придумал желание, сидя между двух Павлов.
     - Ты чего грустишь?
     - Да я не грущу, просто я хочу что-нибудь загадать, а что, не знаю! Вроде всё и есть у меня!
     - Ну, пожелай себе... - тут оба Павла задумались, глядя по сторонам и снова переводя взгляд на Мишу. Они явно хотели ему помочь...
     - Миша, можно тебя? – Зоя звала из-за полога яранги, в которой восседали мужчины. Женщины допускались в круг мужчин у чукчей, но чуть позже. Сейчас у мужчин проводилось производственное совещание, они обсуждали маршруты обхода оленьего стада для подсчёта голов, поэтому ещё не готовы были позвать всех для отмечания первого дня работы комиссии.
     - Я сейчас! – Миша встал и вышел из яранги.
     - Утюг не работает! – чуть не плача, заявила Зоя.
     – Пошли!
     Миша кое-что понимал в технике, знал, как работает дизель, что и где может сломаться. Мог и электрическую проводку при необходимости починить. Рассматривая утюг, он всё равно не мог определить, что же было в утюге сломано? Вроде всё включено, все тумблеры в нормальном положении, вилка в розетке. Миша воткнул в розетку зарядное устройство для пальчиковых аккумуляторов – зажглась зелёная лампочка, стало быть, напряжение в розетке есть. Миша ещё и ещё раз, не убирая руки с гладильной плоскости утюга, включал его в сеть и выключал, щёлкал всеми тумблерами по очереди – лампочка на утюге загоралась, но он не грелся! Миша вспомнил, что при покупке утюга продавщицы его проверили. Сам Миша, правда, не трогал его гладящей поверхности, он продавщицам доверял. Значит, утюг сломался при тряске, когда вездеход мчался по жёстким камням, по гальке берега!
     - Жалко!
     - Ладно, Зоя, пусть! Другой купим! Я же вообще-то говорил, три утюга надо было брать! Как чувствовал! Да и что ты с ним делать собиралась, в конце-то концов? Когда ты что гладила? Вот если бы кожу погладить тебе, Зоя!
     Жена с недоумением смотрела на Мишу.
     – Чтобы чёрная кожа была... Ну, или коричневая!
     Зоя округлила глаза.
     - Я бы раздел тебя, - Миша поднял юбку жены – полоска трусиков была явно намного шире журнальных,  – Да... - вздох получился грустным, –  Ну ладно, трусики мы тебе в следующий раз купим. Обязательно... И все разные! И узенькие совсем! А вот кожа... Да, плохо, что утюг не работает!
     Миша резюмировал ситуацию, ошарашив жену непонятными мечтами и вышел, так и оставив её в недоумении и со сломанным утюгом в руках. Зоя посмотрела на утюг, потом подняла свою юбку и посмотрела на трусики. Потом, чего-то застеснявшись, хотя в яранге никого не было, одернула юбку и села, не выпуская утюг из рук. Ей было жалко расставаться с игрушкой, не очень-то и нужной в тундре, но всё равно, такой красивой! Кожа ему не понравилась! Странно...
     Миша опять сел между Павлами.
     - Ну что, так ничего и не загадал?
     - Сейчас придумаю!
     - На, выпей, лучше думаться будет!
     Мише налили полный стакан водки и дали дольку лимона. Лимон был кислым и противным, Миша сморщился.
     - Не пошёл лимон? – хохотнул кто-то из Павлов, – Вот представляешь, как живут те люди, где одни лимоны, а солёных огурцов нет?
     Гости расхохотались и перешли к разговорам о готовящемся подсчёте голов оленей. Пошёл чисто технический разговор... А Миша опять задумался. Нужно было что-то загадать, когда ещё представится такая возможность - посидеть между двумя русскими, да ещё и Павлами? Он давно уже знал, что в таких случаях желания всегда исполняются, вот только надо правильно желание загадать! С Зоей у него проблем не было, дети росли здоровыми и крепкими. Миша вспомнил, как когда-то, когда он ещё учился в интернате, во времена Советской власти, с первого по восьмой класс, их отлавливали по всей тундре и отправляли на учёбу насильно. Просто в конце лета прилетал вертолёт и зависал над стойбищем. Лётчики с планшетами и карандашами отмечали места, куда начинали разбегаться чукотские дети, не желающие учиться, уезжать от родственников в чужие места. Потом вертолёт садился и преподаватели интерната, подкреплённые милиционерами и сотрудниками Администрации, вытаскивали детей из оврагов, яранг, любых пригодных убежищ. Детей, всех подряд, от семилетнего возраста, заталкивали в вертолёт по одному. Так когда-то забрали и Мишу. Теперь детей насильно не забирали – люди нужны были и в тундре! Детей Миша учил сам - оленей пасти, машину водить, ярангу поставить, выживать в суровой тундре. Хорошо жил Миша! И сородичи его уважали, и соседи. Он был после бригадира вторым человеком в бригаде оленеводов. Приезжая в своё родовое стойбище, он всегда пользовался почётом и уважением. Он даже не знал, сколько денег было начислено на его сберегательную расчётную книжку в банке, когда был в посёлке, вопросов с приобретением чего бы то ни было не возникало никогда, стоило только зайти в правление совхоза. И подписать бумаги у начальства. Мише нравилась его жизнь!
     - Ну что, Миша, загадал, наконец, желание?
     «Вот эти русские, вечно торопятся! Загадать желание – дело серьёзное!»   
     Миша протянул стакан и выпил ещё водки. Закусывать лимоном не стал. «Действительно, бедные люди, живущие в тех краях, где растут эти кислые лимоны!» Миша взял кусок варёной оленины, откусил. По щеке потёк жир – мясо было нежное, мягкое и так вкусно пахло! Миша привёз из посёлка хорошие специи и они прекрасно дополняли вкус оленьего свежего мяса. Специи, говорят, делают где-то там же, где и лимоны эти растут! А растут они далеко на юге, об этом Миша знал ещё со школы. Там, где живут эти чёрные и тёмные, загорелые женщины в узких трусиках – повязочках вокруг бёдер, сквозь которые всё видно. Интересно, у них под повязками кожа тоже тёмная или белая? Миша взял журналы и стал их листать – он где-то видел женщин вообще без повязок! А, вот и она – там кожа тоже тёмная! Получается, что женщина загорала голая! Что же за Солнце там, что так темнит кожу? На Чукотке Солнце за полгода не даёт такого загара! Кожа у Зои была не белая и не чёрная, под повязкой на бёдрах, если её на неё одеть, она тоже была такая же! А интересно, если бы у Зои была кожа такая же, как у этих женщин, с журнала? Если бы у него была такая жена, чтобы он мог показать её всем родным, сняв с неё одежду, с кожей такого тёмного цвета... Миша полистал журнал, выбирая среди полуобнажённых девушек ту, у которой цвет кожи ему больше нравился. Вот! Вот такую кожу он хотел бы, чтобы имела его жена, его Зоя! Только не тёмная, коричневая, нет, и не чёрная, обожжённая. Нет! Светло - коричневая! Как цвет бумаги, если её прижечь горячим, раскалённым утюгом!
     Жаль, утюг не работает, вдруг подумал Миша. Зоя расстроилась из-за такой ерунды, говорил же он ей – бери три! Один бы точно работал, даже после тряски на вездеходе!
     - Миша, ну что, загадал?
     Миша не выпускал журнал из рук. Девушки со страниц смотрели на него своими синими глазами, стоя под пальмами около большой воды. Цвет их кожи был Мише так близок... Этот цвет всё больше и больше ему нравился! Миша очень хотел, чтобы его жена имела вот такой же цвет кожи! Как сожжённая утюгом бумага!
     У Миши появилось желание! Он снова протянул стакан, в который тут же налили водку и выпил залпом. По бокам сидели Павел Петрович и Павел Иванович, два Павла. Миша имел право и должен был этим правом воспользоваться – загадать желание, которое должно было сбыться. Он ещё раз посмотрел на девушку с таким необычным цветом кожи и загадал... Миша любил свою Зою и хотел любить её ещё сильнее! Он протянул стакан и ещё выпил водки. Закусывать лимоном снова не стал.
     - Миша, выйди на минуточку, - послышался голос Зои из-за полога.
     - Я сейчас! – опять извинился Миша перед гостями, вставая со своего места между двумя Павлами.
     - Тебе место оставлять? – один из Павлов уже прикалывался.
     - Нет! Я уже загадал своё желание!
     Миша не стал распространяться на эту тему и вышел из яранги.
     - Зоя, звала?
     - Пошли, что покажу!
     Жена повела его в жилище. На скамейке стоял горячий утюг!
     - Как он заработал? – удивился Миша.
     - Я просто в него воды налила, так на картинках, на коробке было нарисовано! Тут вот дырочка есть! До уровня! Он сразу щёлкнул и стал греться!
     Миша стукнул себя по лбу – релюшка щёлкнула, утюг без воды просто не включался! Миша машинально взял лист белой бумаги и приложил к нему раскалённую поверхность утюга. Всего на несколько секунд. Убрав утюг, он посмотрел на лист, ставший тёмным. Ставший именно такого цвета, который так понравился Мише, цвета, который он выбрал в журнале. Именно такого цвета, какой была кожа у девушки под пальмой!
     Лицо у Миши прояснилось, его желание начало неожиданно сбываться! И оно сбудется! Держа раскалённый утюг в руке, Миша повернулся к Зое...