Радуница

Было мне в ту пору 17 лет. Хорошо помню, что готовились мы, десятикласники к выпускным экзаменам. Прекрасная пора юности. Тревоги, волнения, первая нешуточная любовь и ожидание чуда. А может быть и принца на белом коне. Не помню, но зато отлично помню то непрекращающееся, нежно нервное возбуждение, что нахлынуло на меня далекой весной  1967 года. Мой одноклассник, в которого я была безумно влюблена, не обращал на меня ни малейшего внимания. Немного успокаивало то, что он так же относился и к другим девчонкам. Спокойно, ровно, не обижая никого, но и не высмеивая, не отталкивая. Хороший был парнишка, насколько я понимаю сейсчас, с высоты своих "бабушкинских" лет. В нашем 10 "Б", как и впрочем, наверное в каждом классе, была у каждого своя компания, свои друзья. Сейчас это называют "тусовкой". А мы раньше "кучковались". В нашей "кучке" было человек 7 или 8.  Ярче всех, конечно же, я запомнила объект своих бурных переживаний, мальчишку Витьку. Хорошо помню Катьку - конопушку, ну и остальных друзей- подруг, тоже.
Несмотря на бурно пропагандируемый во всем Союзе, атеизм, всеобщим любимым праздником после Нового года и парочки других, оставался  праздник Святой Паски, или Пасхи. Везде произносили по разному. Я, конечно же, давно забыла какого числа и даже месяца она была в тот год моего семнадцатилетия. Помню, что было тепло и сухо. Еще более теплым и солнечным оказался праздник Радуницы. Все село от старого до малого, ежегодно в этот день на несколько часов переселялось на кладбище. Здесь у каждой могилы были свои хозяева, вернее родственники покоящихся здесь "хозяев" кладбища. Крашеные яйца, домашняя выпечка, оставшиеся после долгой зимы, соления и варения, домашние окорока, жареные куры и гуси, сладости...
И откуда что бралось. Вроде и небогато жили, а вот на кладбищах в Радуницу, можно было встретить на примогильных столиках, такие разнообразные и богатые закуски, которых сейчас и не увидишь. Да что там говорить! Разве можно свиной окорок, с любовью и умением приготовленный самим хозяином из им же выращенной чушки, сравнить с нынешним кисловатым, сладковатым, напичканным растительным белком и пищевой селитрой, непонятной мешаниной, под названием "Ветчина русская" или "Окорок столичный"?. Вы конечно поняли, о чем я....
Впрочем, пора подобрать слюнки и продолжить повествование, не то, подавлюсь воспоминаниями и потеряю нить рассказа. Спиртное, в основном - самогон, тоже лились рекой у каждого надгробия. Не по христиански, конечно, но от души!   
Каждый считал за счастье заполучить к своему "столу" любого проходящего мимо. Причем, знакомый это или совсем чужой человек, не имело никакого значения.
Дети  всех возрастов, сновали между могилками, до отрыжки объедаясь конфетами и сладкой выпечкой, которыми их с удовольствием пичкали свои и чужие мамы и тёти.
"Помяни, вот папашу моего",  "На ко вот, курочку, помяни сыночка моего". "Блинчики вот с вареньем черничным - мамушку мою помяните, деточки" - добродушно, от всего сердца звучало весь день. К вечеру, особо неустойчивые мужики так бывало "напоминаются", что некоторые и ночевать меж гостеприимными холмиками оставались. И ничего, к утру дрожащие от обильно выпавшей росы, прибегали под бочок жен. Никто не простывал, никто не кашлял после таких ночевок между могилами. Видимо, всесильный русский самогон спасал. Ни учителя - коммунисты, ни ученики - пионеры и комсомольцы, не считали зазорным или чем-то неблаговидным принять участие во всеобщих поминках, естественно, без выпивки. Учителя, конечно, прикладывались, но по- интиллегентному. Ночевать на  кладбище себе не позволяли.
Наша веселая семерка, во главе с вездесущей Катькой - конопушкой, тоже не отставала ото всех. Мы сытно закусили предложенными нам родителями и соседями сладостями и смылись в ближайшую березовую рощу, поиграть в "третий лишний". По дороге к нашей семерке присоединилась еще парочка молодежных "кучек" из нашего же класса. Одна из одноклассниц пришла со взрослым, незнакомым парнем. Ему было порядка 20- 23 лет. Высокий, красивый, он сразу же завоевал  неустойчивые сердца созревающих семнадцатилетних, деревенских, здоровых школьниц. Паренька звали Григорием, был он двоюродным братом девочки, с которой пришел. Гриша жил в Новосибирске и, оказывается, пришел на "побывку" из армии. Умный парень быстро понял, что может поддаться очарованию деревенских малолеток. Видимо поэтому, он как-то незаметно исчез. Пошел, вроде бы, в "кустики", да и был таков. Небезопасно было красивому, молодому парню, так и брызжущему флюидами притяжения, очаровывать рано развившихся телом, но не умом, школьниц. Лично мне Гришка был "до лампочки".  Наоборот, парочка моих соперниц, относительно Вити, явно клюнула на Григория. И если, после побега последнего, девчонки приуныли. То и я приуныла вместе с ними, оттого, что соперницы могли снова строить глазки "моему" парню.
Набегавшись вдоволь по опушке распускающейся березовой рощи, мы отправились по домам. Поминки на кладбище тоже пошли на убыль. Людей заметно поубавилось за столиками у могил. Оставались только самые пьяные и упорные.
Дома мы принялись за привычные, сельские и семейные обязанности. Помогли родителям управиться со скотом, полили огороды и на потемках, снова "скучковались" у сельского клуба на летней танцплощадке. Но танцев в тот день не было. Видимо, по причине того, что и у баяниста были похоронены какие-нибудь родственники он, наравне с другими, тоже "напоминался".
Потравив достаточно скромные, без намеков на маты, анекдоты, мы заскучали.
Большинство молодежи разошлись по домам. Некоторые парочки ушли "дружить".   Оставалось нас семеро из разных "кучек". Точно помню: трое мальчишек и четыре девочки. Кому-то из нас в голову пришла бредовая мысль, отправиться в ночь на кладбище. Спрашивается "зачем?"  Видимо, для остроты восприятия окружающего мира. Не хватало нам молодым, адреналина. Сейчас молодежь прогоняют скуку совсем по другому. Большинство, с помощью алкоголя, кто-то,- раннего секса. Не хочу показаться ханжей, но у нас такого не было. Возможно, в более продвинутых городах, и тогда существовало пьянство малолеток, ранние, беспорядочные половые связи, но в селах такого не было. Это точно на сто процентов.
Наши мальчишки даже курили тайком от девочек. А уж матерные слова, были чем-то запредельным. А курящая десятиклассница - это вообще было сенсацией. Да и не припомню я таких из своего класса и вообще изо всей школы.
Не хочу обидеть или унизить современную молодежь. Большинство из них - умные, целеустремленные молодые люди.  Но все же. До кладбища мы добирались достаточно долго. В Западной Сибири ночи даже летом бывают достаточно темными. Шли через сосновый бор, стараясь не налететь в темноте на кустарники, не оцарапать лицо, не запнуться о корни  огромных деревьев, смыкающимися над нами.
Добравшись до крайних оградок кладбища, мы в темноте отыскали лавочку подлиннее и уселись плотно друг к другу. Впрочем, до кладбища добрались не все, а только пятеро из нас. Двое исчезли по дороге, видимо побоялись идти  в столь необычное для ночного времени, место. Я сидела рядом с Витькой, так плотно, что чувствовала как тихонько вибрируют его ребра от дыхания. Сердце мое замирало от неги и непонятного томления. Я едва не теряла сознание от счастья. Эх, где вы мои  семнадцать лет? Охрипшим от волнения голосом, я первая принялась рассказывать кладбищенские страшилки, сочиняя их на ходу. Воодушивившись, я наворачивала эпизод за эпизодом, один страшнее другого. Луна, огромная, как мое взрывающееся от любви сердце, нещадно светила нам прямо в глаза. За нашими спинами, в черной глубине подрастающих сосен, лежало кладбище. Сбоку, вплотную к оградке подступали высоченные частые сосны, из глубины которых мы только что вышли.
Боковым зрением, я как будто бы, улавливала какое-то движение в черных провалах между стволами, но испуганно оглядываясь на лес, естественно ничего не видела, кроме сплошной темной массы бора. Хотя, честно говоря, особого испуга не было. Ведь рядом сидел тот, ради которого я бы не только ночью на кладбище, но и в преисподнюю шагнула бы, не задумываясь. Мои друзья, по очереди, тоже пытались что-то рассказывать, но пришли к дружному мнению, что у меня это получается куда лучше, чем у других. И снова, мне на удовольствие, все взоры обратились ко мне. И я, как всегда в таких случаях, была в ударе. Яркая луна медленно скрылась за кромкой сосен. Тени и полутени подступающего леса сделались более размытыми. Медленно светало. Вдруг кто-то, достаточно ощутимо хлопнул меня сзади. Никто из сидящих рядом, этого сделать бы не смог. Мы сидели очень плотно, почти на коленях друг друга и у всех руки были на виду. Я взвизгнула и попыталась оглянуться. И снова кто -то  ткнул меня прямо в ягодицу чем-то не очень острым. Вскочив со скамьи, я заорала так, что мне откликнулись все деревенские петухи. Вся пятерка моих друзей, сорвавшись с места, заорала вместе со мной.
И тут, в неясном свете наступающего утра, нашему взору предстала белесая фигура, поднимающаяся с земли прямо за нашей лавочкой.
Трудно припомнить, как мы бежали через лес обратно в село. Почему мы не выхлестали себе глаза, не оставили часть своей плоти на острых сучках, как не переломали ног? И каким образом, мы сумели покрыть двух километровое расстояние  в считанные минуты? Как бы там ни было, но утро еще не успело изменить своей окраски на более ясную, чем на кладбище, когда мы снова оказались на деревянном танцполе у нашего клуба. Сбившись плотной стайкой, прижимаясь друг к другу, мы, не в силах вымолвить ни слова, просто молча стояли, приходя в себя.
И вдруг у Катьки - конопушки,  прорезался противно визгливый и очень громкий для ее тщедушного тела, голос. Вытянув вперед руку, она орала, как морская сирена, пока Витька не зажал ей рот ладонью. Проследив за её рукой, мы увидели  медленно плетущегося человека в белой рубашке. Он явно направлялся к нам.
Но почему мы должны были в селе, среди родных домов, пугаться обыкновенной человеческой фигуры? Видимо, Катька запоздало заорала от избытка пережитого на кладбище испуга. Приблизившись к нам, незнакомец хрипло спросил, что мы здесь делаем и кто мы вообще такие.  -"Вот гад. Гришка, ты где был?" - узнав брата, спросила наша подруга Иринка. Следующие несколько минут, едва сдерживая праведный гнев и желание отдубасить красавчика, мы слушали его сбивчивые, пьяные излияния.
Оказывается, сбежав от нас, Григорий попал в руки хлебосольных сельчанок, упоивших и "укормивших" городского гостя до полной невменяемости.
По примеру некоторых сельских мужиков, Григорий  улегся прямо на лавку и уснул. Во сне он свалился на землю и там продолжил свой заслуженный отдых.
Жены растолкав своих благоверных, к вечеру  доставили их в родные хаты.
А городской гость остался на кладбище. Проснувшись от утренней прохлады, он увидел прямо перед собой несколько темных силуэтов и таинственный, немного подвывающий голос, вещающий какие-то ужасы, связанные с летающими покойниками.
От страха, Гришка машинально замахал руками, пытаясь прогнать страшное видение. Но силуэты завопили дикими голосами и мгновенно растворились во тьме.
Перепуганный парень, осторожно приподнялся и убедившись, что на него никто не охотится, прытко побежал в сторону дома. Куда делись кладбищенские привидения, он так и не успел понять. Настолько быстро они исчезли.
Разобравшись  в ситуации, мы всей компанией хохотали до колик, пока не иссякли силы. К сожалению, мне так и не привелось больше увидеться с обескураженным Гришкой. Он снова ушел в армию, а мы, закончив школу, разлетелись кто куда.
Но эта история из нашего  детства навсегда осталась в памяти всех ее участников.