Преступление и наказание

Наша старая знакомая Екатерина Кузнецова пригласила нас с Леной в театр МХТ им. Чехова. Мы пошли на спектакль «Преступление и наказание». Мы выбрали именно этот спектакль потому, что я люблю Достоевского и прочел половину томов собрания его произведений.
До театра мы доехали быстро. Такси остановилось у шлагбаума. На нас сверху как бы посмотрели два человека: это был памятник Станиславскому и Немировичу-Данченко. Оказалось, его недавно там открыли. Я его на этом месте увидел первый раз. До спектакля оставалось не меньше часа, и мы решили пообедать. Около МХТ есть уютный ресторан «Чехов».
Затем мы решили прогуляться по Тверской. Мы помнили, что где-то недалеко находится Банк Москвы, у меня была с собой карта этого банка и я хотел туда попасть. Спустившись вниз по улице, мы увидели Банк Москвы. Но… он оказался на другой стороне широкой улицы. Там был пешеходный переход, но совершенно не приспособленный для инвалидов. Короче, мы туда не пошли, не смогли. Я чуть-чуть разозлился: в центре Москвы неужели нельзя сделать пандус или лифт при переходе? Там есть швеллер, наклоненный под углом 45 градусов, но для инвалида на коляске это нереально. Банк и переход видно из окна Государственной думы. Потом мы вернулись к театру и вдруг увидели большую черную машину. Она остановилась, и из нее вышел… сам Олег Табаков. Я хотел подъехать поближе, но мы как-то растерялись, а он быстро ушел в здание банка.
Вскоре появилась наша знакомая Катя и провела нас внутрь театра. Там много узких коридоров и особый театральный запах. На лифте мы поднялись на четвертый этаж и вышли к малой сцене. Мы проехали за кулисами. У меня было ощущение, что я попал в киностудию.
Посреди сцены висела окровавленная туша быка, как на мясном рынке, очень похожая на настоящую. Лена на минуту отошла с Катей, и я вдруг увидел, как женщина, одна из служащих театра, вышла на сцену и воткнула топор в полено. В моей голове промелькнула мысль: «Надо хлопать и уходить, спектакль закончился».
Вскоре зал заполнился зрителями. Мы сидели на первом ряду. У нас была контрамарка. Спектакль начался. Он состоял из отдельных сцен.
В самом начале на сцену вышел Раскольников (его играл артист Виктор Хориняк). Он помолился: «Господи, Ты все знаешь, все поймешь и всех простишь». Потом он убрался на сцене, убрал тушу. Мне кажется, Раскольников был этой тушей весь спектакль.
И так было необычно, что после философского монолога он сел в зрительный зал на наш ряд. Такое ощущение, будто зрители тоже играют вместе с ним. Это тоже была какая-то философская изюминка — чтобы мы, зрители, ощутили себя раскольниковыми.
Затем появилась Екатерина Мармеладова. Распахнулась дверь, вошла Соня. Она выплеснула матери свою обиду: «Барин обругал за якобы плохо пришитые пуговицы и приставал, а самое главное — ДЕНЕГ НЕ ДАЛ». Последнее обстоятельство сломало Екатерину Мармеладову, и она в сердцах сказала про девичью честь: «Что это, сокровище какое?!» и тем подтолкнула Соню на преступление. Достоевский — молодец, он проанализировал трагедию падения русской души. Для меня Достоевский — это русский евангелист.
Следующая сцена — это встреча Елизаветы, сестры старухи-процентщицы, с инвалидом войны в отставке, потерявшим ногу по колено. Может, мне показалось, но Елизавета немного тоже инвалид (хромает). В процессе примерки они почувствовали друг к другу симпатию. Мне показалось интересным, как заслуженный артист РФ Леонид Тимцуник сыграл безногого инвалида, а артистка Ольга Воронина — хромоножку. Она даже немного заикалась и ходила, прихрамывая. Сцена короткая, но выразительная. Показали любовь и нежность двух убогих людей. Может, Елизавета полюбила мещанина за его подвиг. А может, она его пожалела.
Сцену убийства старухи-процентщицы режиссер решил скрыть за ширмой, которая была подсвечена в тот момент красным цветом. Старуху-процентщицу никто не видел. В антракте Екатерина Кузнецова сказала, что режиссер этого спектакля по первому образованию медик. Я удивился: почему он не показал сам процесс убийства?
Особенно в этом спектакле мне понравился Порфирий (его сыграл Федор Лавров). Я думаю, Порфирий Иванович был очень яркой фигурой. Он не только умен, но и мудр. В этом спектакле был только он такой и Соня. Мне нравится сцена, как Раскольников у него извивался от страха, как уж на сковородке. Запомнилось, как Порфирий Иванович в три часа ночи лечил свой геморрой в тазу с горячей водой, и к нему пришел Разумихин. Это было смешно. Называется «закон подлости».
 Очень яркая, на мой взгляд, сцена — встреча Свидригайлова (его сыграл знаменитый Евгений Дятлов из Санкт-Петербурга) с Раскольниковым. Актер создал убедительный образ липучего человека, от которого невозможно отвязаться. Какую-то часть сцены они играли близко к первому ряду, Раскольников сидел на бордюре около нас. У меня было ощущение, будто мы с ним играем тоже. В оформлении сцены было много желтого цвета. Мне показалось, это просветление, появившееся в мозгу у Свидригайлова. Он понял, что на Дуню надо смотреть не как на рабыню, а как на личность.
 В этом спектакле много крови. У Раскольникова часто кровь носом шла. Я все думал: «Актер эту краску в нос заливал?»
Мне показалось интересным, как сыграла мама Родиона и Дуни — Пульхерия Александровна (ее сыграла заслуженная артистка РФ Наталья Кочетова). Мне понравилось, что она по-настоящему сыграла Достоевского. Она была воплощением той эпохи. Очень любила своих сына и дочь. Такие матери в романах Достоевского встречаются часто, я читал. Актриса очень вжилась в образ. Особенно меня насмешила сцена, когда у Родиона снова пошла кровь носом, а мать предложила холодное приложить, и взяла в руки топор, а Родион сильно перепугался, так как вспомнил старуху.
 Интересно сыграл Разумихина, друга Раскольникова, артист Максим Блинов. Я запомнил, как он издевался над Лужиным в процессе его сватовства. Понравилось, как он ночью приезжал к Порфирию Ивановичу защищать друга; как привел Родиона знакомиться с Порфирием. Как они пили чай и делили на троих вареную курицу. Микола был яркой фигурой в этом спектакле. Он был опорой Раскольникова. Я так понял, если бы не поддержка друга, Родион давно бы «раскололся».
 Колоритной фигурой в спектакле является отец Сони — Мармеладов. Его сыграл заслуженный артист РФ Юрий Лахин. Поскольку Мармеладов в конце жизни стал пить, то оказался никому не нужным. Практически во всех сценах с его участием Мармеладов лежит на лавке как бревно. Была какая-то жалость к нему, а понимания не было у меня. Он по-своему верит в Бога, в его всепрощение. В то, что Он возьмет к себе пьяненьких, убогих за то, что они о себе никогда хорошо не думали. Даже Соня жалела отца и отдавала последние деньги на выпивку. Больше всего мне запомнился конец спектакля. Раскольников собирается повеситься. Порфирий Иванович радуется разоблачению и начинает отбивать чечетку; а потом, видя петлю на шее, вытаскивает оттуда Родиона и заставляет его дышать, приговаривая: «Зачем Вы так, всегда в жизни найдется что-нибудь хоть на немного лучше смерти». Я думаю, это самый яркий момент спектакля.
 Еще один такой момент — как в конце спектакля Екатерина Мармеладова забирается как бы на стену дома и оттуда требует справедливости сначала у генерала, потом у царя, а потом уже и у Бога и все приговаривает: «Я выше пойду. Я еще выше пойду». На этом спектакль закончился.
 «Преступление и наказание» — спектакль насыщенный, очень философский, где-то грустный, а где-то сложный и с психологическим оттенком, что я больше всего люблю.
 Спасибо всем артистам за прекрасный вечер, дающий большую тему для размышлений. Я до сих пор вспоминаю этот спектакль. Спасибо Кате Кузнецовой, что она пригласила в чудесный театр МХТ. Когда я был на спектакле, у меня было ощущение, что я в Храме, потому что я мог здесь спокойно поразмышлять о жизни.
 Спасибо всем, кто мне помог. Надеюсь на будущую встречу.
Август 2015 г.