На волосок от смерти

        Героический эпизод войны по воспоминаниям командира партизанского  отряда «Смерть фашизму» бригады им. Ворошилова – Киселева П.Н.

                Пролог

Если из Ветрино провести две прямые линии на Дисну и Полоцк, то они обе выйдут на берег Западной Двины. С одной стороны – железная дорога, с другой – река, а с третьей – государственная граница тридцать девятого года. Соединив их, получится своеобразный «треугольник». На востоке его, ближе к Полоцку, большой лесной массив. В годы войны в этом «треугольнике» действовало несколько партизанских групп. Наиболее крупная и боеспособная была группа Жарова. Жаров – это кличка сержанта Петра Николаевича Киселева.
Осенью 1942 года группы объединились в отряд «Смерть фашизму» под командованием сержанта Киселева.

                Подрывники

Закончилось лето. Наступила осень 42 года. Хорошо ранней осенью в лесу. Война еще не тронула его. Тихо шелестит листва. Листья за лето налились, пропитались солнцем, потяжелели. Пройдет немного времени,  и станут они желто-багряными и зашумит тогда в лесу листопадный дождь. А пока, по утрам по колено в тумане, стоят зеленые деревья. На стебельках цветов сверкают прозрачные капельки росы.
Так тихо, кажется, что нет войны. Лишь завалы из деревьев, перекрыв лесные дороги, напоминают о рубежах партизан.
На небольшом лесном холме, западнее Полоцка, лагерь Жарова. В лагере, вокруг замаскированных землянок, чисто. Чувствуется во всем порядок. Сам, командир, энергичный, требовательный, с холодноватым взглядом, но горячий человек. Фашисты называют его «полковник» Жаров. Даже объявили награду: 20 га земли, корову и деньги. Такие объявления висят и в Ветрино, и в Полоцке. Отряд Киселева живет, как говорят, под самым носом у немцев.
– Соседи, – шутит Киселев – правда, такое соседство им не очень нравится, в гости не приглашают.
Как-то в середине осени из  соседней д. Зуи, (там была кузница) в штаб отряда прискакал командир артиллерийского отделения Фроликов. Его бойцы восстановили трофейную  противотанковую пушку – гордость отряда. Решив опробовать, оттащили подальше в лес, и Фроликов приехал за командиром отряда, дабы тот лично присутствовал на испытании. Ведь огневая единица дальней стрельбы считалась роскошью для отряда. Но больше всего Жаров беспокоился,  чтобы эту роскошь не разорвало при испытании и не покалечило людей. Обошлось. Испытания прошли успешно. Довольные и возбужденные возвращались бойцы в Зуи. Неожиданно на лесной дороге Полоцк-Дисна встретили молодых людей. Партизаны остановились узнать, кто такие, куда и зачем идут. Искоса поглядывая на ребят, Жаров соскочил с коня. Горячий нравом, он был зол на самого себя."Что же это получается? Дороги завалили. Техника противника не пройдет, а пехота или полицаи вот так свободно могут обойти завалы и застать партизан врасплох? Надо усилить охрану и дополнительно выставить посты" -- подумал он. И немного остыв,  учинил ребятам настоящий допрос.
Ребята рассказали, что в Полоцке ходят слухи, мол в Банони есть партизанский отряд. Вот они и решили его найти, чтобы с оружием в руках защищать Родину. От  таких слов веселые искорки  загорелись в глазах Жарова. Его охватило чувство значимости, и он сменил гнев на милость.
Ребят звали Сергей Зимницкий и Александр Савицкий. Сергей невысокого роста, коренастый, лет двадцати. Он казался старше своего товарища. А Александру, как бы он не пыжился, сразу было видно,  что нет и восемнадцати. Степенный Зимницкий достал из козырька шапки партбилет, а Савицкий – комсомольский. Убедившись в честности ребят, Жаров отправил их в расположение лагеря.
Позже их зачислили в группу подрывников к Нефедову, а спустя какое-то время они уже самостоятельно ходили на задания. Ребята оказались смекалистыми. Научились сами выплавлять тол из неразорвавшихся снарядов, благо их хватало.
Фашисты, отступая, оставили возле Экимани склад со снарядами, а Савицкий и Зимницкий нашли его. Эти снаряды возили к кузнице на санях в соломе, а в кузнице, уже по специальной технологии, разработанной местным умельцем Нефедовым, нагревали и откручивали головку взрывателя. Затем снова клали в огонь и нагревали до тех пор, пока расплавленный тол, похожий на густо сваренный кофе с молоком, не побежит в подставленный ящик. В его содержимое отпускали шашку прессованного тола,  похожую на брусок мыла, и рядом ставили колышек. После колышек вытаскивали, и получалось отверстие для детонатора. У ребят так ловко все получалось, да еще под веселую песню «Чубчик»,  что все диву давались. Работа опасная, но разве в бою меньше риска быть убитым?
Веселую песню «Чубчик» в отряде очень любили. Она появилась случайно. Друзья Сергей и Александр на каждое задание всегда ходили вместе. Смелые, отчаянные ребята. Как-то в ноябре, под Полоцком, взорвали машину с продовольствием, а там оказался патефон. Пластинки все побились. Осталась одна. На одной стороне какая-то польская песня, а на другой – «Чубчик». Патефон наладили, и веселая, хорошая песня «Чубчик» прижилась в отряде. Позже у ребят было много и других заданий. Сжигали мосты, подрывали машины фашистов на дорогах, но самое опасное задание было в декабре. В этой операции они были на волосок от смерти. К операции готовились основательно. Выплавили тол и сделали слиток для фугаса. Для получения лучшего результата решили рвать натяжкой шнура.
Когда стемнело, группа вышла из расположения отряда и направилась к железной дороге. Шел снег. Небольшими хлопьями, кружась, он падал на землю. Вокруг стояла тишина. Скоро их силуэты растворились в ночной мгле. Только изредка доносились их приглушенные голоса. Эта ночь казалось какой-то особенной. Может быть, потому, что задание было серьезным и очень опасным. Каждый боец без слов понимал, что от него требовалось. Вот только предугадать исход дела было невозможно. Шли молча. Во всех движениях автоматизм, но глаза говорили о ясности ума, а четкость движений подтверждала это. Каждый выполнял свое дело.
Впереди группы, увязая по колено в снегу, шел сгорбившийся невысокий человек. Он неуклюже переставлял покалеченные ноги. Это был Сергей Зимницкий. Его глаза, несмотря на падающий снег, зорко вглядывались в сгущающуюся темноту ночи. Для разведчика-подрывника глаза и слух – это первое оружие. Вот уже и последний лесок, прилегающий к железной дороге. Сергей остановился. Его примеру последовали остальные. Он осмотрелся, прислушался. Вокруг стояла тишина. Лишь изредка под тяжестью снега потрескивали ветки. Иногда вдалеке можно было услышать одиночный выстрел. А то вдруг воздух прорезала целая пулемётная очередь. Сергей круто повернулся и дал знак товарищам. Присели на рыхлый снег. Сергей заговорил тихим шепотом. От утомительного перехода по глубокому снегу голос прерывистый, но его слышали все:   
– Мы дошли до Рагочевского леса, – говорил он. – Справа от нас Пашутино. Там  немецкий гарнизон. Слева большой охраняемый железнодорожный мост. Охрана на этом участке усиленная, но здесь давно никто не взрывал, и это могло притупить бдительность немцев. Сегодня на этом участке перебрасывают технику и живую силу противника на Витебско-Невельское направление, – продолжал он. Наша задача подорвать состав.
Сергей отдал последние указания, расставил  охрану для прикрытия и вместе с Александром Савицким направился  к железнодорожному полотну. Снег и завалы от срезанных немцами деревьев создавали  трудности передвижению. Их фигуры то ныряли в снег под стволы деревьев, то снова показывались. Так упорно шаг за шагом они шли к намеченной цели. Об опасности даже не думали. Это было обычное задание. Не успев дойти до полотна, они услышали нарастающий шум. Тяжелый переход по глубокому снегу и завалам давал о себе знать. Кровь прилила к голове. В ушах стоял звон и мешал определить, с какой стороны идет состав. Но привычное ухо вскоре четко уловило шум приближающегося поезда, идущего на фронт.
–- Поезд! –- вырвалось у них почти одновременно, и они,  не обращая внимания ни на завалы, ни на снег, бегом бросились к насыпи. Переваливаясь через деревья, падали, снова вставали и бежали вперед. Вот и насыпь. Высота более трех метров. В одно мгновение они взобрались на полотно. В это время из-за поворота показался свет паровоза.
–- Тол! Быстрее! -– закричал Сергей. Взрыватель был уже наготове. Не успели заложить фугас, как тупой лоб паровоза был уже совсем рядом. По ходу паровоза и шуму вагонов было ясно, что эшелон большой и тяжелый. Раздумывать времени не осталось.
–- Вниз! –- крикнул Сергей, и оба друга покатились по насыпи. Отходить от фугаса было поздно.
Паровоз был на мине. Пора рвать. Сергей схватился за шнур и крикнул:
–- Врешь! Дальше не пойдешь! -- И с силой рванул за шнур, который был прикреплен к чеке. Раздался оглушительный взрыв. На мгновение вспышка осветила все вокруг. Затем последовала кромешная темнота. Что-то заскрежетало, затрещало, и все куда-то провалилось. Больше они ничего не видели и не слышали. Через какое-то время Сергей очнулся. Попытался открыть глаза, но веки ему не подчинились. Нестерпимо болел бок и шумело в голове. В первый момент он не мог понять, где находится. Но постепенно сознание стало проясняться. Усилием воли открыл глаза, но ничего не увидел. Перед глазами были цветные круги. Они менялись один за другим. И от этого было еще хуже. Попытался пошевелиться и сразу почувствовал острую боль. Эта боль помогла восстановить в сознании всю картину происшедшего. Сергей с трудом поднял руку к лицу. Капельки растаявшего снега покатились по щекам. Он ощутил прохладу и жжение одновременно. В голове вертелась карусель мыслей, создавая невероятные картины. Ему казалось, что сейчас его, обессиленного и израненного, обнаружат немцы. А дальше будут пытки и позорная смерть в плену.
–- Нет, не сдамся! Лучше умереть от своей руки, чем плен, -– думал он,
пытаясь нащупать гранату или автомат, но ничего не было. Сергей собрал последние силы и пополз. Он полз, не зная куда, только бы подальше от этого места,  дальше от немцев.
Отползая, вдруг вспомнил про Александра. Но в жизни иногда происходят необъяснимые вещи. В это же мгновение друзья столкнулись. Оба слепые, глухие, изувеченные, но живые.
Помогая друг другу, превозмогая боль, они поднялись и, шатаясь, побрели. У Александра постепенно стало проясняться зрение. Он стал различать силуэты предметов. Впереди было что-то похожее на лес. Поддерживая друг друга, они пошли на очертания.
Группа, обеспокоенная долгим отсутствием подрывников, приняла решение – искать. Бойцы то подползали к взорванному эшелону, то опять уходили в лес. В один из таких маневров  заметили среди деревьев тени. Вначале приняли их за немцев, но, приглядевшись, узнали Сергея и Александра. С радостью бросились им на встречу. Но смерть шла по пятам. Слепые и глухие, они ничего не видели и не слышали. А когда Александр увидел силуэты, то тоже принял их за немцев. Он выхватил из-за пояса чудом уцелевшую гранату, решив погибнуть вместе с другом, но не сдаться в плен. И только мгновенная реакция товарищей вторично спасла им жизнь. Так группа в полном составе вернулась в отряд. Они успешно выполнили боевое задание в честь 25-ой годовщины  Красной Армии.
Сергея и Александра было не узнать. Глаза налились кровью. Все обожженные и изуродованные. Одежда и обувь изодрана в клочья. На какое-то время их боевая жизнь сменилась на госпитальную. Многим партизанам казалось, что друзья отвоевались.
Две недели они, раненые, лежали в хате Томаша, в Заволынке. К счастью, больших ран не было, и ребята стали быстро поправляться. А чтобы было веселее, принесли им патефон и пластинку с песней «Чубчик». К концу второй недели друзья стали проситься в строй,  а одежды нет. Послал им Жаров рубахи и штаны. Дед Томаш, увидев добротные вещи, весь «загорелся». Стал просить продать, мол, Жаров, вам  еще пришлет. Друзья смеются, не соглашаются.
– Зачем нам деньги? А что ты еще можешь предложить? Старик не понял шутку и говорит:
–- Самогон имею. Два  литра. Первач.-- Как раз в этот момент в хату зашел командир подрывников Нефедов. Он пришел проведать друзей. Сообразив, что к чему, говорит:
–- Продавайте! Штаны –- дело наживное.-- А сам ребятам подмигивает. Одним словом, принес дед самогон, забрал штаны. Сидят бойцы, самогон нахваливают, «Чубчика» слушают, старику налили. А сами тихо договорились, что, как только самогон допьют, Нефедов выйдет на улицу, а через минуту поднимет тревогу. Не выпустит же Томаш их без штанов. А старика проучить надо, чтобы знал, как самогон на штаны менять. Так и сделали. Нефедов вышел, а через минуту вскакивает в хату и кричит:
–- Тревога! Фашисты… Тащи, дед, штаны, нехорошо от фашистов без штанов драпать.-- Принес дед штаны, а патефон под мышку схватил, мол в лесу спрячет, зачем музыку фашистам оставлять. Не выдержали ребята, смеясь, рассказали всё старику, а тот, узнав, что никаких фашистов нет, еще бутылку самогона принес и всё просил «Чубчика» поставить. Уж больно песня понравилась.
Вот так, спустя две недели, веселые закадычные друзья снова были в отряде и просили разрешения на подготовку следующей операции.
По-прежнему впереди, сгорбившись, шел Сергей, а неизменный друг Александр за ним. Тот взрыв эшелона все-таки оставил свой отпечаток на друзьях. Сергей стал хуже видеть, а Александр хуже слышать, но они дополняли друг друга. И еще не один эшелон пустили под откос.
За эту операцию оба были отмечены высокими наградами нашей родины. Сергей –- орденом Красного Знамени, а Александр –- орденом Красной Звезды. Александр -- это наш белорусский писатель Алесь Савицкий.