Канарейкам здесь не место!

Обед! То самое слово, от которого в армии мондраж пронизывает твое тело, легкие наполняются духом торжества, а полость рта поглощается сладострастным предвкушением пиршества! Обед - это пограничное состояние между тьмой и светом, чистилищем и небесами! Учебные часы закончены, тренировки остались позади, плац отдыхает от берец, рьяно пытающихся каждый день уничтожить его. А вслед за обедом, тебе достаются те желанные шестьдесят минут релакса и погружения в далекие и необъятные миры грез и фантазий!

Вдоволь насытившись столовой кухней, отведав шедевры армейской кулинарии во всем ее апогее, мы с довольными рожами и куда более довольными животами возвращаемся в казарму. Построившись и подбив личный состав, поступила команда, каждый раз являющаяся для нас миражом, мифом, кульминацией тысячи блуждающих душ: "Рота, отбой!"

Погрузившись на час в глубокий, но хрупкий сон, мысли были затуманены, но невероятно милы душе и телу, что и отразилось на подъеме. Открыв глаза, с удивлением осознал, что выспался и готов дальше отдавать долг Отечеству. Заправив шконки, вновь вкидываемся в форму, вновь падаем в строй, считаемся. Судя по умиротворенным лицам офицеров, выражающими лишь почтение к царящему спокойствию, радужно понимаю, что вторая половина дня обещает быть тихой и ласковой.
Сев в КБО, чтобы привести свою форму в порядок после вчерашних работ, по фишке двинул затычки себе в уши, включил столь полюбившийся мне в последнее время джаз, углубился в подчищение кителя.

Тут-то все и началось... Что самое страшное (или наоборот, я пока не определился), свидетелем сего выкрутаса Судьба выбрала меня...
В комнате бытового обслуживания, жили у нас две миниатюрные канареечки, так радующие глаз командира, гиптотизирующие его беспокойную душу, тем самым меняя грозного льва на пушистого котенка.
Но тут, откуда невозмись, появился куда более беспокойный Сорокин, чье детское желание нашкодить под вечер остановилось на игре с двумя и без того пугливыми птичками...

"О, попугайчик": с довольным жалом выдавил Владик и потянул свои шаловливые ручки в клетку в поисках пернатой тушки, которая, по его мнению, просто мечтала попасть в его грязные клешни. Тут мое армейское каменное сердце и дало трещину... Представив предстоящую кровавую картину во всей ее постапокалиптической красе, я было попытался предотвратить катастрофу, но безоговорочно опоздал! Сорокин, только открыв клетку, получил по носу перепуганным клювом, который пулей вылетел из клетки.

Паря над солдатами и устанавливая новые стандарты ведения боя в небе, канарейка вихрем носилась по комнате, залетая то в парикмахерскую, то в сушилку, успев на пару секунд даже вылететь на центральный проход, где начальство, во главе с ротным, что то шумно обсуждало. В момент ее мимолетного появления на взлетке, рота уже была готова к смерти, но, слава Богам, пронесло!
В очередной раз залетев в сушилку, птица никак не могла найти обратный выход, что посеяло очередную волну паники в рядах российских воинов - температура там, как в бане, а данный индивид, как по мне, не готов к подобным нагрузкам на организм. Каким то неведомым способом выгнав канарейку обратно в КБО, мы с парнями услышали:

"Закрывайте все двери!" Данный призыв к обороне прокряхтел Макс, хотя это больше походило на змеиное шипение, которое вот-вот перерастет в медвежий рев!
Успев запереть КБО, я уставился на позеленевшего Влада, который уже приготовился к исчезновению своего фаллического механизма путем отделения его мертвой хваткой тисков, коими являются залившиеся бешеной яростью руки командора! И тут начался целый концерт: пол роты бегает бесшумными шагами по комнате, пытаясь поймать мечущуюся дичь в разнообразные предметы быта, будь то: китель, тапок, берец, кто-то придумал лассо из шнурков, второй соорудил что то похожее на гладиаторскую сеть, сам виновник же решил оглушить птицу шваброй. Судя по всему, чтоб наверняка... Все это походило на какой то грязный водевиль, не хватало лишь кельтских мотивов и забористой игры волынки.

К превеликому нашему удивлению проблема решилась сама собой, хотя и весьма удручающе... Канарейка, потеряв все силы на борьбу за превосходство в воздухе, решилась на суицид. Исполнив первоклассную мертвую петлю, "попугайчик" угодил своей глупой мордой прямо в плакат пожарной безопасности, что повергло в ужас всех находившихся в комнате бойцов... Взяв бездыханное тело в руки, мы приступили к ритуалу очищения души, раскаяниям перед Господом и разнонациональным молитвам, надеясь, что хотя бы чей-нибудь Бог нас услышит... Время, казалось, остановилось, повернувшись вспять навстречу вселенской бесконечности... Повисла гробовая тишина. В какой-то момент, мне показалось, что я слышу биение сердец окруживших меня сослуживцев. Держа в руках потерпевшего крушение истребителя (тогда я думал, что на моих ладонях лежит целый архипелаг обломков инопланетного организма, нежели существо, размером с колибри), я, как и все парни, уставился на Сорокина, с каждым вдохом все сильнее ощущая обуревающую меня слепую ярость и непреодолимое желание убивать во имя справедливости! Все уже приготовились к мощи святой командирской инквизиции, попрощались с родными, кто то даже написал прощальное сообщение своей девушке, как произошло то, на что уже каждый потерял надежду... Читатель, наверняка, удивится, почему могучий защитник Отечества так пароноидально, считая каждую мурашку на своем теле, описывает столь нелепые, местами даже смешные события…?

…

Все началось месяца три назад, когда наш командир решил обзавестись столь милыми божьими тварями как канарейки. Купил сразу двух, дабы создания не скучали в томном одиночестве, созерцая окружающий их хаос и бардак. Мы с парнями поначалу думали, что это не более чем очередное мимолетное увлечение ротного, но потерпели в своих домыслах полное фиаско! Дичь настолько одухотворила нашего наставника, что он приставил к ней личную охрану, проводил ежедневный инструктаж по технике общения с птичками, ежесекундно демонстрировал нам способы расправы за хамское отношение и завистливые взгляды в сторону преисполненных гармонией и офицерской любовью канареечек. Рота сразу смекнула, что обеспечение «попугайчиков» атмосферой богемной роскоши, есть создание условий для выживания всего личного состава! А по сему, мы с поистине глубочайшим интересом внимали всем наставлениям, просьбам и пожеланиям вождя, касательно двух малышек, до глубины души взволновавших и без того ранимое сердце командира!

Каждый день начинался с осмотра владений канареек,  уборки интерьера их святейшей пернатости и долгих кавалерийских поклонов, дабы дать понять фаворитам хозяина, что кружащие вокруг них зеленые человечки готовы выполнить любую их прихоть… Птички, быстро вошли во вкус, стали вести себя весьма вульгарно, несдержанно, местами даже непристойно! Гадили прямо за обеденным столом, устраивали незаконные бои без правил, спали черт знает где, вопили и метались по клетке, давая командиру лишний повод для беспокойства. Да и нам в том числе! Они, видите ли, с перерывом на сон, норовят убить себя, а расплачиваться то солдатам за непреднамеренную смерть летающего организма… Не думаю, что поэтичная душа командира сможет перенести, а уж тем более оправиться от такой потери… Смотря как он с ними общается, кормит и гладит, ненароком понимаешь, что даже тирану необходимы любовь и нежность, пусть выраженные таким странным образом…

И все шло хорошо! Мы подружились с крохотными королями комнаты досуга, да и они стали к нам более снисходительны, ротный был все время в хорошем расположении души и тела, в казарме царили мир и спокойствие! Как вдруг, в один из таких прекрасных дней, во время занятий по тактике, мы услышали душещипательный крик командора: «Сука! Как же так?! Какого хера!? Очнись, прошу тебя?! На кого ты меня оставила?! Ну же, открой глаза?!»

-Канарейка что ли сдохла?- прошептал Серега, выронив устав дрожащими руками. Сегодня его очередь следить за птичьей жизнью, а значит, что в случае трагедии он первый попадет под раздачу…
-Тихо ты! Побойся Бога! Идиот! О таких вещах даже думать нельзя, не то что спрашивать!- полились отовсюду на Серого угрозы и предостережения.
-Дежурный!- снова слышен раздирающий всхлип хозяина.
Сержант пулей влетает в комнату досуга: «Я!»
-Ты, тварь мою канарейку убил?! Отвечай, падла!
-Никак нет, когда я вышел из досуга, обе птички сидели на жердочке, кушали.
-Сколько корма ты им насыпал?! Ну – ка подойди ка сюда! Подойди подойди! Ну?!
-Что, НУ?-
-Почему она валяется под кормушкой, позеленевшая от ожирения?! Сколько ты навалил им корма, я тебя еще раз спрашиваю?!
- Четыре столовые ложки на каждую, как вы и говорили.
- То есть восемь что ли?!?!?- командир начал терять контроль.
- Получается, что восемь… – выговорил сержант настолько тихо, что даже вибрация по воздуху не прошла.
- Идиот! Четыре ложки на двоих! Они же постоянно жрут! Понимаешь! Эти мелкие гремлины не могут остановиться, когда у них в кормушке валяется зерно! Понимаешь или нет?! Ты только что заставил бедную птицу обожраться до смерти!!!
По располаге прошлась тень зарождающегося смеха. Все прекрасно понимали, что нельзя и виду подавать о своем присутствии в соседней комнате, но суицидальная мания канареек переедать, которая может привести к смерти, никак не могла уложиться в наших лысых черепах…
- Я ж тебя щас на очках утоплю, сволочь! Ты мою канарейку завалил! Заставил жрать, пока не сдохнет!
- Я когда вышел, она спокойно летала по клетке, все нормально было! – не сдавался дежурный.
- Ты же сказал, что они сидели и жрали?
- Ну да, но потом то они летать начали!
- То есть схавали ВОСЕМЬ столовых ложек крупы и решили «А давай ка полетаем, браточек!» Ты идиот?
- Я реально не видел, все живы-здоровы были!
- Ты щас сам у меня будешь корм этот сраный жрать пока дуба не дашь, понял? Понял, я спрашиваю?! – уже просто ревел командир.
- Так точно… - предвкушая, сытный ужин, выдавил из себя сержант, при этом смачно сглотнув.

Ну а дальше, по предугаданному нами сценарию, все пошло, как мы и рассчитывали. Командор вылетел из досуга, сжимая в руке канарейку, искушенную чревоугодием и начал, подбирая воистину поэтичные сравнения, раздавать лучи счастья направо и налево! Досталось всем! Даже сидевший в концухе  майор понял, что нужно срочно исчезнуть из этого логова тьмы…

Следующую неделю рота провела в трауре по убитому монарху. Командир общался мало, часто листая фотки со своими птичками. Пытались его подбодрить. Не вышло. Больше разозлили. Купили вторую канарейку. Старались не докучать ему своим присутствием, смиренно выполняли все поручения. Никто даже не косячил, все таки страх – хороший мотиватор.

Так в нашей казарме, месте, где солдат никогда не бывает сытым и довольным жизнью, крошечный пернатый организм умер от переизбытка пищи в собственном «доме»…

…

Вся вышеупомянутая картина волной разлетелась у каждого в сознании, когда мы держали в руках бездыханное тело канареечки, встретившейся клювом с внушительных размеров плакатом, томно мечтая, чтобы она воскресла…
Как вдруг… О, чудо! Лениво почесав крохотными крылышками свое пернатое брюшко, птичка издала вопль по-голливудски восставшего героя, готового вновь радовать зрителя своими деяниями. С облегчением вздохнув, мы переглянулись и дико рассмеялись, хотя это больше было похоже на массовый психоз, нежели душевный порыв счастья!

Отобрав канарейку у Владоса, мы аккуратно запихнули ее обратно в клетку к своему сородичу, при этом раздавая отборные лещи, затрещины, пинки и прочие методы расправы до сих пор неопомнившемуся Сорокину, который даже не сопротивлялся. Видимо осознал, что еще легко отделывается....

Так, рота предотвратила Эру Альтрона, избежав второго пришествия, попутно получив мощную прибавку к карме и  духовному единению со сверхестественным.
Все таки странные они, эти канарейки… Вечно хотят себя убить… Наверное, насмотрелись вместе с нами Перл Харбора. Надо бы запретить подобного рода кинематограф во имя вселенского счастья.

Ну, вы поняли.
От греха подальше.