13. Доставка арестованного дело рук самого арестов

Станица Баякент, насчитывающая дворов двадцать, растянулась длинной кишкой на невысоком обрыве, между железной дорогой  и берегом моря. Почти в каждом дворе были развешаны рыбацкие сети для просушки, и стояли перевернутые вверх дном баркасы для просмолки.
   «Непрошеных» гостей  встречали по-царски, с кавказским гостеприимством. Икра черная, осетрина жареная, белуга вареная, щука фаршированная, шашлык из молодого барашка, вино белое, вино красное, спирт, чистый медицинский – хватило бы и на целый взвод. Искупавшись в теплом Каспийском море, а потом под душем, плотно позавтракав, заодно пообедав и, на всякий случай, поужинав, отдохнувшие и посвежевшие гости пребывали в полной «нирване». Даже Ионел слегка оттаял и позволил себе глоток прекрасного Дагестанского вина.
   Всеобщее блаженство нарушил Силикатов.
   – Я, конечно, понимаю, что так можно и неделю отдыхать, но пора в путь-дорогу. Переночевать мы сможем в гостинице, номер мы не сдавали, а утром – на Ростов. Никаких возражений не принимаю. Гасан, собирайся, отцу огромная благодарность за теплый прием. Надеюсь, что сына увозим не надолго.
   – Да, но как мы сейчас доберемся в Махачкалу, уже начало десятого, – с надеждой в голосе, переспросил Гасан.
   – С транспортом проблем не будет, дай только до трассы добраться.
   Прощание надолго не растянулось и четверо путников, под тяжестью баулов двинулись на трассу. А груз был не легкий. Все, что не удалось съесть, отец Гасана аккуратно упаковал и сложил в сумки. Кроме того, наполнил доверху двадцатилитровую канистру чудесным белым вином.
   В гостиницу, изрядно измученные «нарзаном» из канистры, путники добрались около двух часов ночи и, назначив Ионела караульным, провалились в глубокий сон.
   Проснувшись в двенадцатом часу дня, Силикатов обнаружил полное отсутствие в гостинице Дасанова.
   – Вот гад, все-таки сбежал. А ты, Иона, черт бы тебя побрал, под трибунал пойдешь, прозевал опасного преступника, – чертыхался он. –  Игорь, езжай в Каспийск, может быть он у сестры, а я проверю в Махачкале все адреса. Ты, Иона, сиди здесь, на связи. Если мы его не поймаем, придется тебя «сдавать» за решетку – кого-нибудь привезти все же нужно!
   В начале шестого Силикатов, исколесив Махачкалу вдоль и поперек, посетив, в том числе и пивные будки, где мог быть Дасанов, обнаружил его, мирно дрыхнувшего, в квартире у жены.
   – Женя! Я никуда не собирался удирать, – оправдывался Гасан. – Я хотел с женой попрощаться, тебя будить не стал, а сам здесь и заснул.
   – Теперь уже никуда не сбежишь, прикую тебя к Ионелу, – успокоился Женя. – Теперь, дорогой ты наш «арестант», за все твои выходки поедем за твой счет. Бери шнапс –  и вперед!
   Для верности и страховки, Силикатов все же позвонил в отделение милиции и попросил оказать помощь в доставке «опасного военного преступника» на железнодорожный вокзал Махачкалы, так проще и быстрей было туда добраться.
 
   Доложив военному прокурору о доставке Дасанова и сдаче его «на хранение» в КПЗ Приднестровского ГОВД, Силикатов на несколько дней стал «героем дня», получил неделю отдыха и неофициальную «должность»  – «старший дознаватель». После проведения такой удачной «операции», он мог уже позволить себе откровенно ни черта не делать. Не боялся он и возврата в часть - об этом его командиры могли только мечтать. Для них Силикатов был недосягаем. Попытка начальника ПВО полка вернуть его в подразделение провалилась со страшным треском.
   Начальник ПВО полка подполковник Чонырлу, через голову командира части подполковника Станкевича, обратился к командующему ПВО армии с весьма оригинальной просьбой: помочь ему вернуть Силикатова, командира зенитного взвода, в часть из прокуратуры, где последний, якобы, скрывался от несения службы.
   – Николай Петрович! Тут вот какое дело. Начальник ПВО  76 полка должил мне, что один из его взводных - лодырь и «очковтиратель» - прячется у тебя в прокуратуре.– за рюмкой «чая», вспомнив обращение Чонырлу, спросил генерал у прокурора – Нужен ли он тебе
   – Сергей Иванович! Этот дознаватель, старший лейтенант Силикатов, выполнил очень ответственное задание, которое ему было поручено. Кстати, кадровый офицер не справился с ним. Силикатов, пожалуй, один из лучших моих дознавателей. В подразделении, мне кажется, ему делать уже нечего  – он увольняется скоро.
   – Он из числа призванных на два года?
   – Разумеется! С командиром полка я договорился. Думаю, что в прокуратуре от него будет больше пользы, чем в части. Между прочим, он рассказывал, что прошлой осенью, на учениях в Туфтятино во время Московской инспекции, при выполнении боевых стрельб зенитный взвод под его командованием перебил конус, по которому ведется стрельба. За что он получил отпуск, очередное звание и благодарность. Так это, или нет? Ты, ведь, должен  помнить.
   – Да, действительно,  припоминаю, было такое. Там был зенитный взвод этого полка. Отстрелялся на «отлично». Наверное, поэтому его и в часть хотят вернуть. Среди офицеров из запаса много толковых, грамотных ребят, в этом я убедился, столкнувшись с ними на переучивании зенитного полка под Харьковом. Если он  тебе приносит пользу, то у меня нет никаких претензий, в части и без него обойдутся, – ответил генерал, окончательно закрывая тему «возврата» Силикатова в часть.

   – Ты что о себе возомнил, подполковник! Неужели ты, идиот, хотел поссорить меня с прокурором? – орал командир полка Станкевич на начальника ПВО Чонырлу. От крика заморгал вождь мирового пролетариата, изображенный на портрете, висевшем в кабинете, а стекла дымчатых очков с диоптриями Чонырлу покрылись трещинами.
   – Ты что себе позволяешь, на каком основании обращаешься к вышестоящему начальству через мою голову? Почему не обратился, в первую очередь, ко мне? Мне нужен «свой» человек в прокуратуре, а ты пытаешься решить свои шкурные интересы в обход меня, игнорируя мои приказы и распоряжения. Да ты знаешь, сколько «дел» он помог мне «похерить»! Я приложу все усилия, чтобы сократить совместную службу с таким идиотом, как ты.
   Через пару месяцев старший лейтенант Силикатов уволился из армии, отслужив, «как надо» два года, а подполковник Чонырлу, «в наказание», за полгода до пенсии был отправлен служить в далекий таежный гарнизон.