Помещики

Вечерело. Окно мансарды оставалось открытым. Незаметный лёгкий ветерок едва колыхал шелковую штору. Шурочка сидела на тахте, поджав под себя ноги, и читала свеженький альманах. Свечи дрожали от дуновения ветерка, давая неровный, временами тускловатый, свет. Усадьба постепенно затихала, лишь изредка перекликаясь голосами служек и дворовых. Папенька на прошлой неделе привёз из Петербурга новый календарь, несколько научных альманахов для Шурочки, леденцов для малых, ну и мелочи разной, что в доме пригодиться может. Карета, правда, сломалась не кстати... На самом подъезде к поместью наскочили на яму дорожную, ось задняя возьми да хрустни, причём пополам. Барин шибко заругался на возницу, мол, куда смотрел, олух царя небесного. И так денег не особо-то сэкономлено, так теперь ещё и карету чинить придётся. До самой усадьбы ругался. А возница сам виноват - уснул на облучке, солнцем и дорогой уморенный, вот и не увидел яму-то. Ну да чего уж теперь? Чинить, так чинить. Иного выхода не видно.
Помещика Грибцова ждали. Матушка, что ногами мучилась, перед папенькиной поездкой в Петербург наказала ему новых пиявок для неё приобресть. Всё жаловалась на то, что местные, прописанные земским врачом Нефёдовым, не такие уже эффективные. Не помогают боль в ногах снимать. Ждала дочь Шурочка, в коей помещик души не чаял. Ждала вся челядь, потому как без хозяина поместья что за праздник-то? Время близилось к Покрову. Урожай яблок в этом году особенно удался - крупные, сочные, с прозрачными розовыми боками яблоки были собраны в короба и корзины. Часть из них предназначалась для ярмарки, часть для пирогов, ну а остатки - что на повидло, а что на зиму. Пущай лежат, они есть не просят.
Шурочка так увлеклась чтением альманаха, что даже и не заметила, как снаружи к стене дома кто-то тихо приставил лестницу и, поднявшись по ней, осторожно наблюдал за барышней в открытое окно. Спустя короткое время она почувствовала, как за ней кто-то следит. Оторвав взгляд от альманаха, она глянула в окно и от неожиданности вскрикнула.
- Свят! Свят! Свят! Никифор! - сердито ойкая, заругалась Шурочка, - как же не позволительно! Напугали, полно Вам недоросля из себя делать! А как папенька, или кто из дворовых увидит?
-Душа моя, все уже по светёлкам да избам разошлись. - Быстро, стараясь оправдаться, начал Никифор, сын соседского помещика Скутаря, несколько лет назад переехавшего из Бессарабии под Петербург. Купили поместье, обзавелись хозяйством. Богато живут - три деревни под ними. Поговаривают, что они в Бессарабии теми ещё богачами были - виноградом занимались, да вина свои ажно во Францию продавали.
-Что ж вы, друг мой, аки душегубец, в окно-то входите? Почему не в дверь, как все интеллигентные и воспитанные люди? - Спросила Шурочка Никифора.
-А чтобы не разбудить слуг да не потревожить Грибцовых. - Ответил Никифор. - Пойдёмте завтра на реку? Там готовят лавки да шатры к ярмарке - красиво! Поговаривают, что цыгане с ручным медведем приехать обещались...
-И за этим только вы пришли в столь поздний час? - выжидающе глядя ему в глаза, лукаво спросила Шурочка.
-Нет, не только. Вас повидать, побеседовать при луне. Сентябрь ведь, скоро великий праздник. Да вот, яблочек Вам принёс, сладеньких. Гляньте, какие они наливные.- Никифор достал из-за пазухи несколько розовых яблок и взгромоздил их на подоконник. Шурочка засмеялась и ответила Никифору, что у них и самих яблок этих теперь хоть пруд пруди. Но Никифор настоятельно просил Шурочку принять гостинец. Дабы не разбудить папеньку и маменьку, она согласилась принять яблоки от соседского сына. Никифор расплылся в добродушной улыбке.
-Благодарствуйте, но ведь поздно уже, Никифор. Негоже так вот поступать. Приходите завтра, тогда и поговорим. А то ведь перед папенькой и маменькой совестно. А всё ж, если кто увидит - заругают. Нешто у вас дел нет?
-Да ведь дела все уж переделаны. Мой папА давеча на охоту ездил, кабана завалил. Хотим Ваше семейство на обед пригласить. - Ответил Никифор. - Потому и причина имеется, прийти и повидаться. - Шурочка улыбнулась и сказала, что для приглашений существует день или утро, а по ночам прокрадываться - не дело благородных молодых людей. Даже, если и повод нашёлся - яблочек принести. Никифор глубоко вздохнул, пожелал спокойной ночи и откланялся. А спускаясь вниз по лестнице, всё же оступился и со всего маху загремел в кадушку из-под теста, что сушилась на дворе. Тут же залаяли собаки, всполошились куры. Никифор припустил по дороге так что пыль поднялась. Шурочка, прикрыв лицо руками, прыснула. Но потом, опомнившись, задула свечу и быстро улеглась на тахту. На случай, если папенька услышит шум во дворе усадьбы и вдруг зайдёт поглядеть, а спит ли дочь.
Утром следующего дня к усадьбе Грибцовых подъехала коляска, из которой с огромной бутылью красного бессарабского вина в буквальном смысле слова выкатился сосед - помещик Скутарь Тудор Ионович. Его тучной фигуре соответствовал огромный рост, почти под два метра. Тудор Ионович страдал одышкой, но тем не менее был неудержимым весельчаком и гулякой. Как минимум один раз в месяц он устраивал у себя в поместье званый обед для своих соседей, куда приглашены были завсегда Грибцовы, дальние соседи Уфимцевы и свободный - откупившийся из крепостных - мельник Силантий Парамонов. Именно этого мельника почитал Скутарь, как брата родного, потому что, как он говорил - не каждый простолюдин может работать своей головой. Но уж если заработал - то получи по заслугам. Парамонов чувствовал себя несколько неловко на званых обедах у помещика, ведь он совершенно ни одного слова по-французски не умел в отличие от собиравшихся гостей. Но отказываться боялся в силу того, что могут обидеться на него, и в другой раз не то, что не пригласят, а не повезут зерно к нему на мельницу молоть.
Следом за Тудором Ионовичем из коляски ловко выпрыгнул его сын Никифор, который тут же начал вертеть головой по сторонам в поисках Шурочки. Заметив приехавших гостей, слуги побежали к хозяину доложиться. Тудор Ионович распорядился отогнать повозку к конюшне и не дожидаясь хозяина, сам пошёл в дом. Уже на пороге он столкнулся с Грибцовым.
- Утро доброе, соседушка! Какой сегодня прекрасный день, а! Вот, я тебе старого вина привёз, попробуй! Сами хранцузы покупали у меня для своих шампаний! Хорошо платили, шельмецы. Испей, потом поделишься впечатлением! - Скутарь затараторил так, что не дал Грибцову и слова вставить. Он вручил тому бутыль с вином в руки и продолжил:
-Я тут в лесу кабанчика подстрелил. Не желаете ли всем семейством приехать ко мне на обед? На буженинку! Мой повар отменно буженинкку делает! С красным винцом! Да с чесночком, да с лучком! Ну, что скажешь сосед? - А сосед, ошеломлённый таким потоком вселенской любви от своего большого и добродушного соседа, держа в руках тяжёлую бутыль, от которой исходил приятный сладковатый винный запах, только и произнёс:
-Дак, Тудор Ионович... дорогой мой... Врасплох же... Ванька! Возьми вино, да аккуратней, смотри не разбей! - Грибцов крикнул слугу и повернувшись к Скутарю, уже приходя в себя от неожиданной встречи, ответил:
- От чего же. Благодарю за такой щедрый подарок, соседушка! Кабана пристрелил, говоришь? Это удача редкая в наших местах. - Скутарь только слегка склонил голову и улыбнулся.
-Так приедешь на обед, или сам вино пить будешь? Чай, повод уже имеется.
-Какой повод, сосед? - не сразу сообразил Грибцов, глядя на Скутаря снизу вверх. Тудор Ионович приобнял соседа и на ухо прошептал:
-Неужто не заметил, как мой Никифор и Шурочка твоя друг на дружку вот уже второй год смотрят? Дело молодое - то он, то она постоянно вздыхают. - Грибцов, если говорить честно, не заметил ничего, до такой степени он был погружен в свои дела с головой.
-Как это - второй год? - удивился он. - Когда же это началось-то?
-А вот, когда началось, нам с тобой не знамо. Зато длится ужо долго. La jeunesse est la jeunesse. Да и ты сам мне нравишься, сосед! Люблю интеллигентных и умных людей. - Помещик Скутарь говорил открыто. - Ты вот что, сосед - на завтра собирай супругу, дочку и приезжайте к нам в поместье на обед. А там и поговорим обо всех делах. Договорились? - и он вопросительно посмотрел Грибцову в глаза. Грибцов в свою очередь глянул на соседа снизу вверх и ответил:
-Конечно же, приедем. Приглашение принято. Ждите завтра к полудни. - И найдя глазами на дворе около конюшни Никифора и свою Шурочку, впервые заметил, как они смотрят друг на друга. "Да, вот и подошёл час выданья. Как же быстро ты подросла, доченька"... - подумал он про себя. И от того, что скоро, по всей вероятности, дочь Шурочка может покинуть отчий дом, Грибцову стало тяжко в груди, и на глаза навернулись слёзы.
Сосед Скутарь, позвав сына Никифора, взгромоздился в свою коляску, и помахав рукой напоследок, взмахнул плетью. Лошадь понесла домой. Вслед уезжающим, незаметно для папеньки, Шурочка помахала ручкой. Над поместьем Грибцовых стояла яркая жёлто-красная осенняя погода. Солнце светило ярко, да вот не пригревало уже так, как знойным летом. "Ну что ж, на Покров День можно и сватов принимать, раз такое дело." - Подумал помещик, и отправился сообщить супруге и дочери о приглашении на обед к соседу Скутарю.