Глава 3

– Уснуть – проснуться, сложно постоянно зависеть от твоих прихотей. Я на службе. Перевыполнять план не позволено, но и закончить начатое – обязан. Что поделаешь, если твоё образование, как для категории «неподготовленных», рекомендовано проводить для безопасности «файлов» объекта в форме «анабиоза».
– Извини, Айя, просто всё с ног на голову. Вроде я уже взрослый дядька, многое передумал, но, как говорится, в школе нас учили другому.
– Это твоя оболочка-скафандр зрелого мужчины. Душа же по реинкарнационной шкале едва дотягивает до совершеннолетия. Касаемо альма матер, то вас в ней учили, и что человек произошёл от обезьяны. Хотя, зачастую, мне это утверждение кажется верным. А думал – передумал, то не один ты голову ломаешь. Вон, ваши земные светила составили расчеты относительно Большого Взрыва и получается у них, что Вселенная с момента своего возникновения не смогла бы просуществовать дольше секунды. Согласно научной модели она должна была пережить коллапс и сгинуть в небытии. Теперь вот задумались о неком таинственном процессе, который остановил её неминуемую гибель.
– Айя, в последнее время я стал замечать, но всё неловко было спросить, почему у нас изменилась форма и манера общения от официальной до почти доверительной?
– Ты и сам знаешь ответ. Зерно дало росток. Поэтому и методы агротехники поменялись. Не сбивай с мысли: в твоей египетской истории, мне о ней в свое время Манефон рассказывал, много чего намешано. И генетика, и политика… Если бы не они, то правил бы ты своей империей не три года, а побольше. Хатшепсут целых 22 года Египет в узде держала. Но вот так пазлы сложились. Кстати, политика уже и в то время была грязным делом.
– Айя, о политике не стоит.
– Чего надулся? Ладно, давай двигаться дальше. После смерти своего отца-фараона Хатшепсут стала «супругой бога» – верховной жрицей фиванского бога Амона. Замуж она вышла за своего единокровного брата Тутмоса II, жестокого человека, но слабого правителя. Извини, но так уж Иосиф Флавий отзывался, ему в свою очередь, про «дела минувших дней» поведал в третьем Пределе один из жрецов касты Кхер-хеб. Он был одним из храмовых писцов, хранителем священных книг в то время, отвечал за сохранность свитков храмовой библиотеки и почитался как хранитель силы слов. Опять же, до сих пор надпись на скале близ дороги, ведущей из Сиена в Филэ, гласит, что Тутмос II сохранил своё подлинное господство во всех странах, захваченных его отцом. Сегодня не вижу смысла глубоко вдаваться в эту историю. Возвращаемся к Хатшепсут. Отмечу важное, в конце жизни она и сама пожалела, что поручила жрецам нарушить ритуал погребения. Женщины мстительны. Но грехи надо отрабатывать и фараонам. Тутмос – то бишь ты, должен был получить свой Анх, чтобы в назначенное время замкнуть им круг перерождений. Только тогда и душа самой Хатшепсут смогла бы успокоиться.
– Через 3500 лет процедура передачи ключа прошла успешно, – как диктор, произнес Айя. Хочешь спросить, почему это произошло именно…
– Поражаюсь твоему умению предвосхищать вопросы, даже не дав ему договорить, – выпалил я.
– Элементарно, Ватсон, – захихикав, парировал он. – Лучше бы удивился моей имплантации в вашу среду. – Куратор перешел на доверительную тональность. – Дослушай. Но для этого должны были совпасть в периоде две реинкарнации: твоя нынешняя и текущая Натальи. О её воплощениях можно написать не один приключенческий исторический роман. В общем, поздравляю, подопечный!
– Спа-си-бо, – задумчиво протянул я. – Так что получается: Наталья – Хатшепсут?
– Не упрощай. А вот с Нефрубити, единственной её родной сестрой ты в своё время был знаком. Именно она не раз упрекала непререкаемую титаниду за то, что та замахнулась на Замысел Богов Египта, понимай, Создателя. А перед ним равны все: от рабов до правителей. Спрос и последствия на общих основаниях. Итак – итог: к 50 годам у неё был полный букет болезней: опухоль кости, рак печени, диабет, артрит и проблемы с зубами. Последние несколько лет приходилось пользоваться лекарствами для избавления от боли, в состав которых входили ядовитые вещества. Получилось, что Хатшепсут убила себя сама. Вот такая история. Должен же ты иметь представление, с какой женщиной довелось побывать в близких отношениях.
– Бывшая жена – фараон, Нефрубити, Наталия, передавшая мне Анх… Какая взаимосвязь?!
– Душа Нефрубити выполнила всего лишь функцию посредника, обратилась от имени своей сестры и бывшей жены к реинкарнации жены сегодняшней – Наталии.
– Почему на эту роль она выбрала Нефрубити?
– Неупокоенная душа не имеет возможности непосредственного контакта с душой, находящейся на другом уровне. Слишком разные вибрации. В таком случае на помощь могут прийти только «кровные» родственные души, портал связи с которыми остаётся открытым. Ускоряемся, – заторопил, Айя, – а то мы изрядно подзастряли в прошлом. Зазубри постулат: не подталкивай человека насильно к выбору пути, не пытайся вопреки или в угоду Замысла изменить его судьбу. Во-первых, наказуемо. Во-вторых – напрасная трата времени. Не усердствуй, получишь щелчок по носу!
– Умом понимаю, Айя, но когда начинаю втягиваться в ситуацию и…«мыслию по древу». До сих пор, зачастую, толку воду в ступе, хотя и предполагаю итог. Из детства помню ещё прабабушкины выражения: «Незачем тащить корову на баню», «Сколько волка не корми, он всё равно в лес смотрит». И пока, к сожалению, не удалось отыскать исключение из правил.
– Не из правил, подопечный, из аксиомы и постулата! За такое количество воплощений эту тему можно было прожевать, переварить, а затем – сам знаешь. Включай энергосберегающий режим.
– Но «не пытаться изменить судьбу». Это утверждение меня всё-таки смущает. Возьмём критическую ситуацию: иду по берегу, тонет ребёнок. Я не должен спасать, ведь могу изменить его судьбу? Голос Куратора завибрировал внутри меня:
– У него, у тебя, было, есть право выбора. Но на самом деле «механизм» сложнее, чем ты себе представляешь. Вы рассматриваете жизнь, как дар Божий, высшую ценность и как единственную и неповторимую. С даром - согласен, а про единственную, неповторимую – с натяжкой…
Я почувствовал, что Наставник занервничал. Ещё бы, для него это азбука, для меня – терра инкогнито.
– Что можете знать вы, неразумные зёрна, которыми из сезона в сезон засевается поле в надежде на урожай, но вместо него сплошным ковром прорастают сорняки и лишь обособленно редкие всходы. Нельзя оценить Замысел Всего, даже не став ростком. Дабы узнать «предысторию» ситуации конкретного объекта, нужно «пролистать» хроники Акаши. В данном случае прошлое тонущего ребенка, твоё. Можно заглянуть и в будущее, но для этого нужен иной допуск.
Напоминаю: Все писано Одной Рукой. Узаконено: Не бывает действий без последствий. Всё имеет своё зеркальное отражение. И ещё: будущее многовариантно. Постараюсь перевести с вселенского на доступный: тонет ребёнок. Ты оказался поблизости. Здесь начинают работать сразу две кармические программы: его и твоя. Но для чьей отработки создана данная ситуация – это вопрос. Возможно, ты сам не умеешь плавать. Или вода слишком холодная. Ведь мог пройти по тропинке влево, вправо, но пошёл прямо и вышел на опушку. У тебя было право выбора, ты им воспользовался. Программа его приняла и выполнила действие. Возможно, в прошлых воплощениях «ребёнок» совершил нечто подобное и жестокое. И ему в ответ предложена зеркальная ситуация. Если тебе удастся его даже спасти, а в программе заложено «отражённое действие», последствия всё равно наступят: страх, нервные расстройства, онкология завершат установку несколько позже. Есть категория объектов, которые возвращаются на Землю для доработки плана. Срок их пребывания ограничен его целью. И здесь ныряй – не ныряй, делай прямой массаж сердца – бесполезно.
Но не всегда так печально. Ты спас его – молодец! Помнишь, ранее я говорил, что порой жизнь человека заключается всего в одном поступке. И может так статься, что твоя миссия в этом воплощении была спасти того, который впоследствии спасет «будущих твоих», или изменит ход истории. Но, опять же, в какую сторону. А, возможно, этот случай был всего лишь банальным эпизодом по приобретению жизненного опыта маленьким человеком.
– Как у вас всё заумно и запутанно, Айя.
– Гордыня. Не зная элементарного, ты пытаешься оценить Замысел.
– Конечно, за нами наблюдают, как за муравьями. Абсолют и его службы всегда над ситуацией, но я живой объект – несовершенный человек, не смогу пройти мимо ребёнка, попавшего в беду.
– Чего ты от меня хочешь? Это твой выбор.
Айя, но ты противоречишь самому себе. Твои же слова: не пытайся изменить судьбу другого.
– Какая чудовищная гордыня! Кто есть ты, чтобы распоряжаться судьбой? Вы оба всего лишь инструменты в данной ситуации и оказались в намеченной точке либо для того, чтобы ты завершил свою программу, либо для спасения дитя, либо, как я только что отметил, для урока ему, сверки тебя, либо… их много. Даже Иуда был всего лишь инструментом. Не бери на себя несвойственные функции! Зато какой пафос, как звучит: я могу изменить судьбу. Запомни: рождение и уход – не ваша прерогатива.
– Тогда ещё вопрос: один солдат идёт в атаку, другой в упор стреляет и убивает его?
– Одно да потому. Вариации на тему. Всё – едино! Лишь картинки различаются.
– Но ведь Иисус исцелял страждущих. Значит…
– Господи, прости подопечного моего за глупость, за гордыню его. Иисус – часть Всего. Создавший Всё – может Всё. Кому ещё решать, как не Ему.
– Ты меня разочаровываешь, – голос Айи стал жёстким. – Вспомни о десяти заповедях, которые Бог дал Моисею на горе Синай на пятидесятый день исхода евреев из Египта. Вспомни заповеди Блаженства, о Промысле Божьем, о Неосуждении других, о Прощении и Любви к ближнему, которые даровал людям Иисус. Даже эти завещания – наставление вам: чтить, не совершать… поступать, как предлагается. Перечитай. Наставление – не более. Но у всех вас есть право выбора. Запомни: в пределах возможностей человека только просить у Бога за себя, за ближних, а решение сам понимаешь за Кем. Кстати, замечу, далеко не все наставления дошли до вас. Одни – «редакторы» сочли малозначительными, другие – излишне вольнолюбивыми. Взять хотя бы – «держи тело своё в чистоте, ибо оно – храм души твоей». Простенько вроде, но было насущно. От эпидемий в те времена порой умирали больше, чем гибли в яростных сражениях. Да и веке нынешнем сие покамест актуально.
У тебя не «смыкаются файлы», подопечный, ещё и потому, что информации маловато. Освоишь хотя бы предложенную, помогу двигаться дальше. Но намекнуть – намекну: зачастую человек опускается на Землю с уже готовым «контрактом». Есть момент прихода, но есть и возвращения. Так вот, нередко, в нём отражен срок и ответственный за него. Это как пример на твой вопрос про солдата.
В разговоре о Хатшепсут я только одной фразой коснулся политики, но от меня не укрылось, что тебе неприятна эта тема. Неудачный опыт? Не из праздного любопытства спрашиваю.
– У тебя, Айя, что, досье на меня?
– Да, не одно, пока двадцать седьмое.
– Ого, интересно, кем я был в прошлых воплощениях.
– Про Тутмоса тебе известно. Про другие – живи настоящим. Впрочем…
– И всё же благодаря занятием ей ты вышел на «поляну».
– Куда, не понял?
– Чуть позже. Без прошлого, как сам понимаешь, не может существовать настоящее и будущее. Так вот, «хождение» в политику изменило твой вектор движения. Этот урок стоял в расписании.
– Видимо, я плохой ученик. И, похоже, его прогулял.
– Он – твоя отправная точка. Ладно, предположим, что надомного обучения пока достаточно. Пошли со мной. Расслабься. Вдох-выдох, глубже. Ещё!..
Блаженное спокойствие. Тело слегка завибрировало. Я ощутил себя невесомым, как пёрышко. Ослепительно белый свет. То расширяющийся, то сужающийся туннель. Одним словом, американские горки. Состояние полёта сквозь пространство. Картины и пейзажи менялись с такой невообразимой быстротой, что рассмотреть их более детально было затруднительно. Эйфория захлестнула меня, словно гигантская морская волна. Хотелось набрать в лёгкие воздуха, но его попросту не было.
– Не отставай. Мы на месте. Вопросы потом.
Как заправский гипнотизер, Айя вывел меня из состояния гонщика, несущегося в неизвестном направлении на космической скорости.
Солнца не видно, но всё приятно приглушенно освещено. Аккуратно подстриженный, словно пластиковый, зелёный газон, пешеходные дорожки из бежевого идеально отшлифованного камня или полимера. Звука шагов не было слышно. Чуть выше на холме по кругу были расположены здания с полуколоннами по фасадам, напоминающие Колизей, но меньших размеров. Впереди нас в том же направлении двигались несколько компаний, о чём-то оживленно разговаривающих.
Я отставал.
– Еще не адаптировался, – отметил Айя, открыв с легкостью передо мной массивную деревянную дверь с вырезанными на ней непонятными текстами и символами. По широкой лестнице, похожей на мраморную, мы спустились вниз на восемь пролетов.
– Подожди здесь, – объявил Наставник.
В холле этажа было пустынно. Он, как и здание, был круглой формы. Я насчитал двадцать восемь дверей, которые выводили куда-то. Матовые стеклянные полоски у порожков, сантиметров по десять шириной, светились разными тёплыми цветами. Несколько приглушенно-зелёных, фиолетовая, бледно-жёлтые, оранжевая, красноватые… Любопытно. Я подошел к ближайшей двери с жёлтой полосой и потихоньку потянул на себя. Институтская аудитория, кафедра, студенты… Поймал себя на мысли: они постарше, чем когда-то были мы. И одеты, уж очень одинаково. Возможно, это фирменный стиль учебного заведения. Отметил и новшество, которого в студенчестве не было у нас – электронная доска.
Преподаватель посмотрел в мою сторону и направился ко мне. Я прикрыл створку и поспешил в самый дальний, если так можно сказать, угол круглого холла. Единственное, что тогда довелось расслышать – обращенную к слушателям фразу: страх неудач и поражений.
– Заходи. – «Зелёная» дверь приоткрылась, и Айя впустил меня внутрь.
– Здесь любопытство – порок. Не успел предупредить.
 К моему удивлению, вместо огромной аудитории я оказался в комнате размером, примерно, шесть на шесть. Читальный зал в классическом стиле. Книжные полки были заполнены старинными фолиантами и плотными желтоватыми листами, свернутыми в тубы. Четыре стола были расположены в центре. За одним из них сидел человек в балахоне. Один в один звездочёт из мультфильма, ассоциация возникла непроизвольно. По краям его одеяния было различимо зелёное свечение. Лиц ни его, ни Куратора разглядеть не удавалось, они были словно под вуалью.
– Конечно, ты нарушил, – проговорил незнакомец, обращаясь к Айе. – Но будем считать, в пределах допуска. Бери стул и присаживайся напротив, – распорядился он, глядя в мою сторону.
Перед хозяином помещения, словно залистанные подшивки газет, только раза в четыре меньших форматов, лежали сброшюрованные в книги рукописные листы, написанные на незнакомом мне языке с графиками, изображениями неведомых созвездий, узнаваемыми Солнцем, Луной. Все они, будто паутиной, были исчерчены пунктирными и сплошными линиями.
– Меня зовут Антифонт. Я – Ответственный. В этой сфере мы работаем по-старинке, – произнёс он, похлопав ладонью по подборке. Не часто в нашем Пределе бывают люди преждевременно. Но раз Куратор так решил, – он повернулся в сторону Айи, – так тому и быть. «Полномочия» у него имеются, посему принимаю эстафету. Говоря о «поляне» или «развилке», мы предполагаем некое место утверждения решения, от которого зависит весь дальнейший маршрут.
– Вот, взгляни, – он раскрыл, только в дальнейшем понял, мою персональную подборку где-то на первой трети, – видишь, основная линия сменяется пунктирной в этой точке.
Я смотрел, вроде, всё было так, как говорил Антифонт, но ничего не видел. Карта для меня являла некое расплывчатое пятно, испещренное зигзагами, параллельными и пересекающимися прямыми. Одним словом – узоры на ладони, только с колонками цифр или координат по бокам на фоне созвездий.
– Политика, так назовём этот вид деятельности, – продолжил Ответственный, – преследовала тебя в течение большинства воплощений с редкими перерывами на реабилитацию. Эта игра для лидеров. Ты ведь понимаешь, что большинство людей рождаются с уже заложенными установками, которые будут необходимы им для персонифицированной отработки и реализации. Итак, про ген установки. Возможно, на Земле приходилось замечать, что существуют отдельные категории людей, например, атлеты, которым доставляет удовольствие, иначе бы зачем получать, как бы сказать попристойнее, в лицо, пересиливать боль, препятствия и время. Бойцы по призванию, люди, избравшие делом всей своей жизни армию, наёмники частных военных компаний, обладатели экстремальных профессий – это бывшие воины, и зачастую из реинкарнации в реинкарнацию они занимаются только службой и войной. Другие, невзирая на неоправданный риск, проверяют себя на страх, прыгая с гор, переплывая океан, крутя «русскую рулетку». Их задача, напротив, избавиться от комплекса, преобладавшего в прошлом.
– Ладно, возвращаемся к любимой игре лидеров. К одному из твоих генов установки. Если бы ты продолжил вышагивать по уже знакомому и излюбленному пути, возьмём ту же …
– Подожди, Антифонт. Пазлы пусть он сложит сам. Это и будет его опытом работы с подсознанием, – Айя придвинул стул, сел рядом со мной. Ответственный кивнул и продолжил: двойственность твоего положения на протяжении практически всех воплощений – это стремление к власти и преобразованиям, в том числе и религиозным. Но когда ранний египетский период был завершен…
– Антифонт, не затрагиваем эту тему, – мой Наставник приложил указательный палец к губам.
– Извини, я давно сам не преподавал. Превращаюсь в бумажного червя. Даже завидно становится, что ты так за него радеешь.
– Ах, Антифонт, зависть – земное понятие.
– У меня, – вздохнул тот, – порой просыпается ностальгия. Так на чем я ?... После его окончания ты по-прежнему, хотя уже и безсознательно, продолжал лелеять «зацепку» за прошлое и взращивать её. Припомни египетский эпизод. Когда жулик – гид при посещении Карнакского храма предложил вашей группе изготовить золотые картуши и запечатлить на них иероглифами по одному желанию с каждой стороны, которые должны будут непременно сбыться. Какие два слова выбрал ты? Молчишь? Да знаю я. Деньги и власть. Не зацепка даже – канаты корабельные! Но чем сильнее становилось желание вернуться к деньгам и власти, тем быстрее атрофировался основной ген установки – духовность, миссионерство. Совершенствуясь сам, ты должен был, согласно Замыслу, способствовать духовному развитию других. Такая вот задача ставилась перед тобой, подопечный, так, кажется, мой друг называет тебя. Эта поляна, – он опять ткнул пальцем в лист карты, – являлась определяющей точкой для твоего дальнейшего.., проще сказать, текущей судьбы и последующих воплощений. Не думаю, что решение отказаться от «любимых игрушек» пришло спонтанно. Что, по твоему ощущению, послужило отправной точкой?
– Не хочу, Антифонт, надоели эти тараканьи бега. Если коротко – многое перестал понимать. Почему декларируется во благо, а результат – «как бы выжить». Не сделаешь реверанс, – то и последнее… Почему, выкачивая нефть морями и океанами, уровень жизни, медицины и… ниже, чем у едва различимых на карте городов-государств, которые тоже страдали от войн, которые у нас покупают эту самую нефть, умудряются развивать доходные производства, бизнес и… Почему только в пиво и в футбол, а не…
– Так-так. Ну, наконец-то, расшевелил тебя, давай, произнеси это слово, – Ответственный, как дирижер, только без палочки, поднял руки вверх.
– …а не в сознание, – закончил я фразу.
– Мо-ло-дец! Умница! Дошёл до этого сам. Но поклон и Айе, он не зря «ел свой хлеб». Сознание – первично! Без изменения сознания невозможно развитие. А вы до сих пор всем научным сообществом ещё продолжаете дискутировать, что первично: материя или сознание? Какие глупости. И ведь не жалко же на бессмыслицу времени и энергии. Ведь это элементарно – СО-ЗНА-НИЕ!
– Всё верно, – подключился к разговору Куратор. – Об этом мы с тобой не успели, но, коли речь зашла, впитывай.
– Там, внизу, по-моему, в Швейцарии, – Антифонт продолжил моё просвещение, – есть центр исследования ядерных технологий. Его название мне врезалось в память, как CERN. Им удалось смоделировать «момент творения» материи из нематериального мира. Они экспериментально доказали, что порция (квант) виртуальных волн при определенных условиях образуют некие частицы, а при другом взаимодействии этих же волн частицы полностью исчезают. То есть, они смогли создать мини-вселенную практически из ничего. Молодцы. Дошли тоже до этого сами. И мне проще не «сказками» тебя просвещать, а вашими же земными наработками. Их открытие намекает вам, да что там намекает, во всеуслышание подтверждает, что мир действительно сотворен из пустоты. И сотворить его могло только чистое СО-ЗНА-НИЕ! РАЗУМ. Попросту – Бог. Кстати, до момента творения в бескрайних просторах Космоса материи не было вообще. Так-то, духовный турист.
– Вспомнишь ли, Айя? Ответственный показал рукой другу на висящую на стене небольшую картину.
И тут же, вернувшись на старую стезю, объявил мне, что наш разговор ещё не закончен и размагничиваться не стоит.
– Антифонт, если ты о продолжении темы, то не-хо-чу, – с ноткой недовольства произнес я.
– Видно, переел ты её в прошлом, как дитя мороженого, – ухмыльнулся он в ответ. Не строй из себя обиженного.
– Даже и не думаю. Свои значки я относил честно. Всё это время…
– Знаю, знаю, не продолжай, Айя рассказывал. Но и без них мог бы делать то же самое. Ты хотел быть полезен своему миру и, не растеряв совесть и сострадание, поддерживал нуждающихся ветеранов, инвалидов войн и их вдов. Похвально. Но если копнуть поглубже, то банально помогал государству выполнять социальную функцию. Помощь страждущим – дело благое. Но для этих целей есть сами страждущие, которые, порой, не желают перестать ими быть. Отмечу, это не твой случай. Есть социальные ведомства и отдельная «профессиональная когорта» людей с особой отметкой в кармической карте, которые выбрали свой вектор духовной самореализации.
– Мне неудобно перебивать, но я читал о Матери Терезе…
– Но раз перебил, отвечу, только без долгих дискуссий. Мать Тереза закончила земные воплощения. Последняя жизнь была подведением итогов деятельности предыдущих. Её добровольный осознанный выбор – путь заботы и сострадания. В каждом из вас (–) минусовой потенциал борется с (+) плюсовым.
– Да, мы проходили это, – вставил фразу я.
– Мо-лод-цы, – кивнул головой Антифонт. – Это естественно, когда единоРодные помогают друг другу. Этому и все земные религии учат.
– Кроме заботы, мне ещё хотелось, прости за пафос, достучаться до Небес! – не выдержав, повысил голос я. – Почему…
– Стоп! – Антифон пристукнул ладонью по столу. – Не хватало, чтобы кто-то ещё здесь покрикивал. Спишем на эмоциональность. Глупец! Под выражением «достучаться до Небес» ты подразумеваешь земную власть, ваших земных лидеров. Притворяешься, или на самом деле не осознал, что тебе до них удалось достучаться, но только до более высоких сфер, чем даже мог себе представить? Кто экстерном сразу оказался в третьем Пределе? Я давал клятву быть беспристрастным и не должен говорить обидных слов, но не перегибай палку. Намеревался достучаться до Небес?! К Небесам и обращайся! Подразумевать под ними земную власть просто моветон. Вселенная, Земля, мироустройство, государства, правители и режимы лишь до тех пор являются таковыми, пока в седьмом Пределе, а это Предел Принимающих решения, есть на то добрая воля.
Что может земная власть? Уничтожить оболочку? Лишить её свободы? Разорить? Но душа не их епархия. Что может земная власть? Пожаловать чин? Титул? Охранную грамоту? Сытое существование? Да. Но никто ничего с собой не заберет. Тем не менее, заплатить за всё придется. Что президенты мира вашего, что изгои, особенно в минуты отчаяния, все обращаются к Нему одному – к Богу. И одинаково умоляют о милости.
Не задумывался, почему Иисус не даровал и не жаловал звёзд, наделов и замков? Да потому, что это тлен. Он – часть Бога, Его Суть, а, значит, и сам Бог в Его воплощении приходил на Землю, чтобы словом изменить Сознание. Изменив Сознание, человек способен совершенствовать душу. Вспомни первую строку Нового Завета из Евангелия от Иоанна.
– Вначале было слово, – неуверенно произнес я.
– Именно так, – подтвердил Антифонт и продолжил, – вначале было Слово, и Слово было у Бога, и слово было Бог. Оно было вначале у Бога. Всё через него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть… Слово, наставление способны изменить и судьбу, и карму человека. Но трижды но, если этого искренне возжелает сам человек… и если на то будет Воля Его.
– Извини студента за несдержанность и эмоции, Антифонт, – вмешался в разговор Айя.
– Да ладно. Опыт – дело наживное. Хуже, если не хватает…
– Мозгов, – договорил я.
– Сиди уже, – Куратор положил руки мне на на плечи, как бы придавливая к месту.
– Не ворчи, мудрец, просвети хотя бы по верхам сие неразумное создание, – Айя приподнялся и обнял друга.
– К чему эти нежности, – Ответственный засмущался.
– Усваивай. После того, как рвётся серебряная нить и душа покидает тело, она направляется в первый Предел. Всего их восемь. Первый Предел – это своеобразный фильтр. Его функция, как у приёмного покоя в больнице. Там происходит общее обследование и принимается решение: вновь по кругу, отправить на новый виток или списать. Второй Предел – реабилитация, третий – «экспресс-обучение». А дальше, согласно заслугам и отчётам Закреплённых. Пока, считаю, этой информации достаточно. Ты миновал сразу два Предела. Причем серебряная нить по-прежнему связывает вечного тебя с «арендованным» телом, оставленным на Земле. Такое случается нечасто, воспринимай как комплимент, но… над лопатками не чеши, не скоро еще…
– Что-то подобное мне уже говорил Куратор, – пронеслось в голове, и я не смог скрыть улыбки.
У Айи для некоторых, похоже, существует персональный план, в связи с ним и индивидуальный подход. Но, так или иначе, ответ держать лично ему. А негативный опыт у моего друга уже есть. Не подведи!
– Постараюсь, – потупив взгляд, заверил я. Ситуация, как в третьем классе после подзатыльника и последующих наставлений Валентины Мироновны, любимой учительницы, прошедшей войну в качестве снайпера.
Будь благодарен Абсолюту за всё, в том числе и за опыт, который по твоему убеждению, порой является негативным. Возможно, всё же, ты бы и вышел на «поляну», но по какой тропинке продолжил движение, не будь его, доподлинно неизвестно. И это, уже точно, была бы другая история. Усвой, как бы парадоксально ни звучало: лидеры и партии, войны и конфликты, победы и поражения, материальный и научный прогресс, всё это лишь «ингредиенты» для усиления «химической реакции» с целью ускоренного взращивания цивилизации. Бройлерная методика. Со стороны не понять Замысла.
– Айя и про это рассказывал.
Антифонт стал перелистывать страницы моей подборки. Тайланд – буддизм. Придётся терпения, ума-опыта понабираться. Сколько их ещё впереди «смен обличий» то у тебя? И начал пересчитывать, загибая пальцы. На двух руках не помещаются. Их потребуется как у Шивы. Индия, вижу сразу три подряд. Конечная, ещё бы – Египет. Но право выбора всегда сам знаешь за кем. Как часто им неправильно пользовались, не так ли, Айя? Вспомни только: когда греки объединились и, наконец, в битвах при Платеях и Микале разгромили громадную армию персов. Затем ещё и в море при Саламине добавили. Какие совместные перспективы открывались перед ними! Даже освобождать стали сообща покоренные во времена Кира и Дария эллинские города. Но нет, амбиции правят миром. Минуло только семьдесят лет, и вот она, война Афин со Спартой. Они упустили свой шанс!
– Вернись к Соломону, мой старый товарищ, ведь ты его прекрасно знал, – вглядываясь в картину, задумчиво произнёс Куратор. «Что было, то и будет, что творилось, то творится. И нет ничего нового под солнцем». И ведь верно же по сей день. На Земле, Ответственный, ничего не меняется…как этот пейзаж на полотне. Ну, скажем, почти. Баланс  плюса и  минуса. «Перебежчики» с обеих сторон. Ты удивился тогда изнеженности персов. После битвы при Платеях среди трофеев вам достался шатёр Мардония и много золотой, серебряной посуды.
– Я, Айя, – перебил друга Антифонт, – тогда впервые задумался, много ли нужно человеку для счастья. Молодец, Повсаний, приказал приготовить пленным персидским слугам такой же обед, который они готовили своему бывшему «Богу во плоти», а затем своим поварам накрыть традиционный спартанский стол. До сих пор наизусть помню его слова, обращенные к военачальникам эллинов: «Я собрал вас, чтобы показать безрассудство этого предводителя мидян, который жил в такой роскоши и всё-таки пришёл к нам, чтобы отнять наши жалкие крохи».
– Алчность и ещё много каких пороков правят миром, – резюмировал Антифонт. – А что мы можем противопоставить им, Айя?
– Правду и надежду, – как будто обдумывая сказанное, взяв паузу, проговорил Куратор. – В этот вопрос-ответ мы играем с тобой уже долгое время.
– Можно мне задать вопрос, Ответственный, понимая, что аудиенция скоро завершится, – спросил я.
– Да, пожалуйста.
– Для чего перед дверями аудиторий светящиеся полоски разных цветов?
– На самом деле всё просто. Они определяют разные уровни подготовки вновь прибывших и, соответственно, сложность курса, его ориентацию.
В дверь постучали.
– Не заперто, – отозвался хозяин.
– Так положено, – басом произнесла внушительная фигура в бежевом балахоне с желтоватым свечением по краям одеяния.
– Заходи, Аристодем, у меня не частые гости.
– Кому об этом знать, как не мне. Рад увидеться снова, Айя. – Фигура направилась к Куратору, с радостью поспешившему ей навстречу.
– Место свиданий друзей, не иначе, – промелькнуло у меня в голове.
Наставник уловил мою скрытую иронию и мимоходом заметил: Похлебай с наше, поймешь. – Они крепко по-мужски обнялись, похлопывая ладонями друг друга по спинам. Мне стало неловко.
– Это подопечный, – поворотом головы показал в мою сторону Айя.
– Придёт время, познакомимся. Мимо меня ещё никто не проскальзывал, – засмеявшись, пробасил Аристодем и заторопился: – Прости, друг, поток и график. Увидимся. Ты знаешь, когда я бываю свободен, то всегда в твоём распоряжении, – извиняясь, добавил громила.
На всё воля Его, – поддержал надежду Айя, если только тебя отпустят вниз «освежить навыки». Вместо ответа тот лишь посмотрел ввысь и развел руками.
– Кармкарты, вон они, с жёлтой отметкой, – Антифонт показал в сторону ближайшего шкафа. Двести четыре. Соответствуют замыслу. Допуски проставил. Забирай. – Гигант вышел, осторожно прикрыв за собою дверь.
– Мается наш Ответственный за Переход. Попривыкнуть бы пора. Гордыню побороть удалось, – Антифонт показал рукою в пол.
– Это он о Земле, – понял я.
– Теперь вот здесь проходит школу послушания. Кстати, подопечный, его история для тебя тоже уроком может стать. До прихода Аристодема мы разговаривали о Греции, Спарте, о том, что они, объединившись, одержали победу, разгромив персов при Платеях. Так вот, после сражения греки стали выбирать наиболее отличившегося воина. Наибольшую доблесть тогда проявил спартанец Аристодем, которому за год до сражения дали прозвище «Трус». Дело в том, что он остался единственным выжившим из трехсот спартанцев, находившихся с царем Леонидом в Фермопильском ущелье. При возвращении в Спарту Аристодема ожидали позор и бесчестье.
Во время битвы при Платеях он стал самым доблестным из всех воинов, но награду получить не смог. Его обвинили в том, что совершил великий подвиг лишь потому, что искал смерти из-за своей вины. Посмертные почести за наибольшую доблесть во время сражения получил Посидоний.
Урок же в том, – голос Антифонта наполнился пафосной тембральностью, – что он, приняв очередной удар судьбы, смирил гордыню и ещё возблагодарил за это Богов.

– Как будто это было вчера, – произнес Айя, вглядываясь в картину. Затем приблизил к ней обе ладони и замолчал. Пауза затянулась. Выйдя из состояния медитации, продолжил. – Или мне показалось, или на самом деле портал стал транспортировать быстрее?
– Наука и у нас не стоит на месте, – рассмеявшись, заметил Антифонт. – Вон, на Земле уже во всю эксплуатируют скоростной интернет. Нам же – сам Бог велел.
– Я вновь побывал там. Видимо и мне не чужда ностальгия, Ответственный. В своё время, – повествовал Айя, уже обращаясь ко мне, – Эфес был очень притягательным городом. Он располагался на берегу тёплого и прозрачного Эгейского моря. Население доходило аж до двухсот тысяч человек. Ещё ранее он носил название Апаша и был столицей царства Арцава. Некоторое время Эфес находился под контролем Птоломеев. – Айя почему-то пристально посмотрел на меня.
Центральная улица вдоль жилых и торговых строений сверху была увита ветвями цветущих растений и виноградной лозой. По этой тенистой аллее, которая выходила на городскую площадь, любили прогуливаться горожане. Как рукава от рубашки, от неё расходились две широкие улицы. Одна направо, другая – налево. Пойдя направо, можно было посетить публичную библиотеку Цельсия, налево – публичный дом. Каждый вечер праздные горожане сталкивались с выбором. И в избрании большинства можно было не сомневаться. Выражение «пойти налево» пошло, к твоему сведению, из Эфеса.
– Да, так и было,.. и есть, – поддержал речь своего друга Антифонт. – Человек во все времена обладал правом самостоятельного принятия решения. Выбор – величайший акт доверия, который вам делегировал Абсолют.
Время – вещь неумолимая. Пора и честь знать. Да и путь неблизкий, – объявил Куратор.
– Разбередили вы меня и мысли мои, путешественники через Пределы. – Грустно произнес Ответственный. Ну, да ладно. Тебе же, подопечный, на дорожку, дам напутствие: даже случайно нарушив в обыденной жизни один из законов, думаю, ты понимаешь, о каких законах говорю я, вынужден будешь за это расплачиваться. Огонь обжигает, если до него дотронется и невинный ребенок. Установки Вселенной неумолимы, суровы. Ещё: как ты выстроишь своё мировоззрение, так и будет выстроена твоя энергетика.

* * *