Прозрение

В моей жизни было немало экстремальных моментов, когда казалось, что только чудо, или мой друг Иисус, или мой Ангел-хранитель могут помочь мне в создавшейся ситуации… Я не был убит или изуродован рукояткой бешено вращающейся лебедки в 1944г в Рыбинске… , не сорвался в пропасть с площадки «Орлиного залета» в 59г в Крыму… , не разбился о камни развалин, упав со стены старинной крепости в сирийской Расафе… , не погиб «при испытании рюкзак-самолета» на Кавказе в 1969г и это далеко не все…
Среди обилия моих «чудес» самым радостным было, пожалуй, чудо прозрения.
В конце моей последней командировки в Сирию я был почти-что слеп: практически за полгода от катаракты помутнели хрусталики на обоих глазах. На пальцах можно было сосчитать количество процентов оставшегося зрения. При помощи медиков-друзей работающих на одном из наших сирийских контрактов по приезде в Москву я направился прямо в Минздрав СССР и оттуда был направлен во ВНИИГБ (Институт глазных болезней). Там меня обещали прооперировать и назначили срок. Перед тем, как отдаться медицине, я решил посмотреть футбол в Лужниках. Я сидел среди неистово кричащих болельщиков, видел огромное зеленое пятно поля стадиона, но не видя на поле игроков, был удивлен, расстроен, и, не дождавшись конца матча, ушел… На следующий день я лег на стационар ВНИИГБ…
Я знал, что оперировать меня будет Б.Н.Алексеев, о ком я слышал много хороших и восторженных отзывов. У меня было почему-то хорошее, приподнятое настроение, Я верил в удачную операцию…
В назначенный час меня водрузили на «калабалку» и я, провожаемый добрыми напутствиями своих новых друзей по палате, по-гагарински сказал: «Ну, поехали!..»
В операционной уже кого-то «чинили» и меня положили на стол рядом. Борис Николаевич после необходимых приготовлений к операции сказал: «Я буду рассказывать, что я делаю.» и приступил к левому глазу, комментируя свои действия. Мне в вену правой руки что-то капало, боли я не чувствовал (лишь легкое жжение), сон не приходил. Через некоторое время Б.Н. сказал: «Говори что-нибудь, а то я не пойму, спишь ты или нет…» И я начал травить анекдоты и, увлекшись, перешел на «тяжелую артиллерию». Б.Н. (наверно сдерживая смех): «Давай полегче, а то рядом женщину оперируют и она, дергаясь от смеха, мешает ее резать…»
Так незаметно прошло время операции, под конец которой я был в полусне… Проснулся в палате. Рядом сидела моя вездесущая жена Светлана и что-то ласково мне говорила.. Я был слаб и заснул опять… почти счастливый… Проснувшись, я постепенно оклемался и начал бродить по коридору. Светлана уже ушла – нельзя было сразу исчерпать кредит исключения для ее присутствия (другим посетителям вход был просто воспрещен)… Сестричка сказала, что послеоперационную повязку снимут завтра, пока – нельзя. Я знал, что удален помутневший хрусталик и в свою родную капсулу был установлен новый, искусственный, сделанный умельцем Б.Н., после того, как тот сделал какие-то измерения на каком-то приборе… По мере того, как послеоперационное сознание мое прояснялось, во мне разгоралось яростное желание посмотреть на мир прооперированным глазом. Я чувствовал, что веко глаза практически безболезненно моргает, а повязка лишь прикрывала глаз…
Была весна 1987 года… Я медленно подошел к окну в торце коридора. Рядом никого не было. Я, осторожно оттянув край повязки и, посмотрев левым оком в окно, увидел… зелененькие листочки на ветке дерева напротив окна. Ветка слегка покачивалась от ласкового весеннего ветерка и приветливо помахивала мне своими листочками… Господи! Свершилось! Я вижу прожилочки на каждом листочке! Я не знаю, с чем можно сравнить мое ликующее состояние тогда! Господи, спасибо тебе за то, что ты помог мне поверить в прозрение! Спасибо тебе за то, что ты направлял умелые руки Бориса Николаевича! Спасибо тебе за то, что рядом непременно была моя Светка! Это свое состояние я не забуду никогда! Навряд ли радость распиравшая меня, была такой громадной, льющейся через край, когда-либо ранее в моей жизни и навряд ли еще будет…
В то время уже было во всем мире около 300 методов имплантации искусственного хрусталика, после удаления помутневшего. Все эти методы предполагали удаление не только уже негодного хрусталика, но и прозрачной капсулы в которой он «вышел из строя». Даже гигант-офтальмолог Федоров – удалял капсулу. … А вот «мой» Алексеев Б.Н. оперировал меня по своему методу – в старую капсулу вставил новый хрусталик. Он говорил мне: «Вот шовчик рассосется – и можешь хоть на голове стоять, хоть на Северный полюс пешком идти»… Господи, спасибо тебе за таких самородков! Велики же сила и мудрость твои!!!
… В этом же году Алексеев сделал мне операцию на правом глазу с «недозрелой катарактой» и опять… блестяще!
Сейчас Борис Николаевич уже, наверно, на пенсии, дай Бог ему здоровья. Он всю свою мудрость и умение отдал людям, к которым прикасались его волшебные руки и которые так благодарны ему. И я – в их числе. … А имя женщины, оперируемой рядом со мной, - Елена Дзержкович, мы подружились с ней… Она тогда была какой-то «шишкой» в Минкультуры СССР. Благодаря ей мне впоследствии посчастливилось увидеть Аркадия Райкина в его «Сатириконе» незадолго до его смерти. Но это уже другой рассказ…