Райффайзен Свисс

== 1 ==
Служащий Райффайзен Свисс банк, Стефан Рильке приходя на работу, начислял проценты по выданным кредитам. За это занятие он получал жалование на содержание себя, собственного дома и мотоцикла. Из всех сотрудников отделения банка Стефан Рильке прибыл в свое отделение на Мюнгассе, дом 6 первым. То ли дело было в ощущении приближающейся весны, то ли в новом пальто, но Стефан чувствовал, что день будет удачным и полным маленьких неожиданностей.

Впрочем, как и каждый день. Он отпер своим ключом входную дверь, поднял трубку ближайшего телефонного аппарата и не задумываясь набрал номер охранной компании, назвал код и получил в ответ пожелание хорошего дня.

Затем он прошел к своему столу и включил телеграфный аппарат, проверил наличие в нем ленты и щелкнул тумблером арифметической машины.

Теперь кофе. Стефан Рильке прошел на маленькую кухоньку для сотрудников банка, где поставил вариться кофе. Конторские часы показывали без десяти девять. Первые капли кофе уже начали литься в кувшин гейзерной кофеварки, Этих десяти минут до начала рабочего дня было достаточно, чтобы выпить чашку кофе.

Стефан Рильке прошел к столу Беатрис, потому что ее стол стоял ближе всего ко входу и сел на ее стул. Большие витринные стекла позволяли Стефану Рильке наблюдать за тем, что происходит на залитой солнцем улице. Снаружи служащие муниципалитета торопились успеть оказаться в своих кабинетах к 9 часам. Они как школьники были полны прилежания и старания успеть на урок.

Стефан Рильке проверил, работает ли его перьевая ручка - расписал ее и аккуратно завинтил колпачок. Стефан был готов к началу рабочего дня и пошел открывать входную дверь для посетителей.

А посетителей в 9 утра почти никогда не было. Поэтому Стефан Рильке машинально рисовал на листке узоры и вспоминал, как начиналось это утро.

Он жил в доме своих родителей. Это была собственность, передаваемая из поколения в поколение. Дом его находился на южном склоне. От работы его отделяла приятная получасовая прогулка, вниз по дороге, потому вдоль ручья. Но зимой он любил ездить на мотоцикле, который купил однажды в Цюрихе и пригнал сам через полстраны. Да, мотоцикл нещадно тарахтел, но если его оседлать и ехать вниз по склону, то казалось, что за спиной вырастают крылья. Так что рев двигателя был одним из тех побочных эффектов прогресса, с которыми Стефан готов был мириться. Как всегда, в 8:15 утра Стефан вывел свой мотоцикл из сарая, освободив его из-под брезентового чехла. Он выезжал всегда немного загодя, на случай если мотоцикл вдруг сломается. Стефан был убежден, что тому, кто управляет рисками, не страшны любые обстоятельства. Вся его жизнь служила подтверждением этому постулату.

Стефан привычным движением ноги нажал на пусковую педаль. Двигатель был готов к этому и почти сразу вышел на нужные обороты. Стефан пристегнул к заднему сидению портфель, надел водительские очки и выехал на дорогу.

По дороге он увидел цветочницу Марту, которая отгребала снег от входа в свою лавку. Марта помахала Стефану перчаткой, которую сняла с руки. Утро было солнечным, Марте очень шла шапочка из темного меха. У перекрестка Стефан пропустил двух перебегавших дорогу мальчуганов-сорванцов семьи Штайнмайер, спешащими в муниципальную школу.

У аптеки старик Антуан жестом попросил Стефана остановиться, чтобы показать ему заголовки сегодняшней газеты. Заголовки в очередной раз сулили альпийским склонам стихийные бедствия, обусловленные аномальными погодными условиями этой зимы. Стефан улыбнулся Антуану и похлопал его по плечу. Сколько было таких предупреждений и ничего из этого не коснулось Андерматта, да и вообще Швейцарию беды в 20-м столетии, похоже, старались обходить стороной. Даже ужасы второй мировой не оставили своего следа в Швейцарии.

Поэтому Стефан сел на не заглушенный мотоцикл и покатил дальше. На самом подъезде к банку внимание Стефана привлекло нечто странное, нечто выходившие за границы обыденного. По тротуару, направляясь вниз по улице, на маленьком велосипеде катил мальчик лет 6-7. В этой картине не было бы ничего примечательного, если бы не что-то в самом мальчике. Во-первых, он был без взрослых, да и ехал он с таким видом, будто они ему не нужны. Во-вторых, Стефан в их маленьком городке никогда не встречал этого мальчика, а Стефан знал всех. Он мог быть, конечно, из семей туристов или приезжих, но туристический сезон в этом году не привлек в их город много посетителей. Одет мальчик был по погоде. Ехал так уверенно, будто знал нужный маршрут, как свои пять пальцев. Стефану было спокойнее думать, что это сын гостивших туристов, поэтому он не стал останавливаться и выяснять у него, кто он и откуда. Когда Стефан проехал здание отеля Трех Королей, он оглянулся и увидел, как мальчик внимательно изучает обложки книг, выставленных на витрине книжной лавки. Стефан мог побиться об заклад, что в той части витрины, куда смотрел малец, находились книги по истории.
“Ага, самое подходящее чтиво для шести-то лет” - мелькнуло в голове у Стефана.

В 8:40 Стефан, как и рассчитывал, был у отделения банка Райффайзен Свисс

Стефану нравилась такая жизнь. Он вернулся мыслями к своей работе и оторвал лист календаря, стоящего у него на рабочем столе - 20 января 1950 года.

Утро в банке началось вполне заурядно. Пришла фрау Штиммель, пожилая женщина, заботившаяся о насквозь больном муже, которого она содержала на свои скромные заработки в банке. Фрау Штиммель была кассиром и эта роль ей подходила как нельзя лучше, потому что она всегда была предельно внимательна к мелочам и люди с их проблемами ее волновали не больше, чем бури на Марсе.

Пришел и заведующий отделением господин Брауфольгер. По обыкновению отдуваясь и пыхтя, он долго стаскивал с себя пальто, пристраивал его на вешалке у входа, нахлобучивал шляпу на крючок. Шляпа норовила спрыгнуть с крючка. Беатрис поспешила ему на помощь, но он только прерывисто благодарил, сопел и продолжал схватку со своим непослушным гардеробом в одиночку. Беатрис, добрая душа, всегда хотела быть полезной и спешила на помощь первой. Рабочие ее обязанности требовали от нее обратного - Беатрис занималась в отделении начислением пенни и комиссий за услуги банка. К каждому клиенту Беатрис испытывала материнское чувство и часто охала, переживая за неплательщиков. По поводу мало-мальской мелочи она бегала к господину Брауфольгеру, умоляя простить такому-то его непреднамеренный поступок и снять с него начисленные штрафы.

Стефан любил эту повторяющуюся изо дня в день милую канитель, где каждый занял свое место и многолетняя притирка создала из них семью, в которой не нужно говорить о многом, где все ясно без слов. В маленьком городке не приходится выбирать с кем работать, здесь нужно уметь слушать и прощать - так думал Стефан, проверяя ряды цифр в книге заемщиков.

Около полудня погода начала портиться, небо скрыло себя за плотной завесой серых облаков. Да, радио сообщало утром, что ожидаются осадки. И все-таки синоптики не ошиблись. Когда Стефан и Беатрис шли на обед в отель Трех Королей, расположенный неподалеку, подул сильный ветер и с неба упали первые капли мокрого снега или первые снежинки замерзшего дождя.

Беатрис была сильно раздосадована погодой, у нее не было зонта и 45-минутная пешая прогулка после работы домой не предвещала ничего хорошего. Стефан успокаивал ее, как мог, рисуя ей еще большие тяготы русских в Сибири. Только горячий суп на телячьих потрохах и пара глотков глинтвейна из бокала Стефана смогли отвлечь Беатрис от мыслей о непогоде.

Когда Стефан расплачивался у конторки с управляющим, он заметил у окна все того же мальчика. Ребенок сидел за двухместным столом и пил что-то горячее из кружки, глядя в окно. Как и в прошлый раз, рядом с мальчуганом никого не было.

Пока Стефан получал сдачу и болтал с управляющим, он заметил, что мальчик считает монеты, чтобы оставить их на столе за свой напиток. Стефан подсел к Беатрис и показал ей на мальчика, спросив, не находит ли она эту картину странной: мальчик один в ресторане отеля и никого рядом с ним. Беатрис принялась придумывать нелепые истории о трагедии ребенка, в результате которых он остался один-одинёшенек в этом крохотном городке, втиснутым Господом Богом между горными хребтами. Беатрис порывалась пойти и предложить ему помощь, но Стефан ее остановил, интуитивно понимая, что мальчику в отеле ничего не грозит. Да, и показаться назойливым Стефан тоже не хотел, даже перед ребенком. Другие посетители ресторана стали бы с укоризной смотреть на их беседу, подозревая Стефана в грязных делишках.

Мальчик отставил чашку, вышел из-за стола и направился прямиком к их столику. Беатрис не видела этого, потому что сидела спиной к окну. Мальчик приблизился к Стефану и обратился к нему по-французски. В отделении только Стефан хоть как-то мог изъясняться на французском, который он с великим трудом пытался осилить в университете.

- Не могли бы мы поговорить с вами наедине снаружи? - спросил мальчик на правильном французском.
- Да, конечно! - отозвался Стефан и посмотрел на Беатрис. Та была в полном недоумении и вопросительно смотрела на Стефана.
- Мы выйдем на 5 минут на улицу, - пояснил на немецком Стефан для Беатрис. Она покачала головой в знак понимания, хотя лицо ее выражало полностью противоположное.

Мальчик запахнулся в свою курточку и натянул на голову шерстяную шапку. Он шел первым и даже придержал дверь перед выходящим Стефаном. Стефан отметил, что ветер усилился и теперь их слова были с трудом различимы для курящих рядом с выходом господ в шляпах. Они держали сигареты в одной руке, а другой придерживали свои узкополые шляпы.
- Херр Рильке, вы любите эту женщину? - вот такого начала Стефан никак не ожидал.

Он смотрел на малыша и не знал, что ответить. В самом деле, любит ли он ее? И стоит ли этот вопрос, заданный ребенком, рассматривать всерьез? Он ее воспринимал как нечто само собой разумеющееся и приятное. Да, как приятную часть жизни. Ему нравилось, когда она есть на работе и не нравилось, когда ее нет. Ему нравилось болтать с ней о пустяках, провожая ее в непогоду до дома. Ему нравилось видеть, как солнце светит на ее рыжеватые волосы после обеда, когда она уходила с головой в строгие цифры и как она откидывала прядь с лица перед тем, как отхлебнуть кофе из кружки. Но любовь ли это?
- Наверное, я не до конца знаю, что такое “любить”... - только и сумел ответить Рильке.
- У вас есть примерно, - и мальчик вынул из кармана небольшой хронометр на цепочке, - да, чуть больше 3-х минут.
- А потом что?
- Потом возможность ее спасти будет упущена.
- Что за чушь? Спасти от чего? От дождя что ли?
- Нет, херр Рильке от снежной лавины.
- Но здесь отродясь не бывало снежных лавин!
- Раз вы в это не верите, то можете вернуться внутрь и продолжить пить чай, как ни в чем не бывало. Я задам вопрос другими словами: вы бы хотели уберечь ее от смерти?
- Да, конечно! Если вопрос стоит так, то, несомненно, да. Но кто ты такой? Почему ты это делаешь?
- Мы познакомимся с вами несколько позже и при том условии, что вы с Беатрис сегодня позволите мне вам помочь. Правда в том, что это вы сами ставите себя сейчас перед выбором и вы же выбираете. Но вы это поймете тоже несколько позже.
- Какая-то дикая ахинея, ты уж прости! А что нужно делать, чтобы спасти себя и Беатрис?
- Вам нужно зайти внутрь и спокойным голосом попросить ее выйти с вами на улицу. А потом бежать за мной. 
- Черт знает что! Хорошо, я так и сделаю.
- У нас осталось 2 минуты и 17 секунд.

Стефан Рильке, стараясь оставаться спокойным, и придавая себе обыденный вид, зашел в ресторан. Беатрис смотрела на него с немым вопросом в глазах.
- Беатрис, вы бы не могли выйти к нам на улицу?
- Да, разумеется, иду! - Беатрис вскочила с места слишком уж поспешно, что выдавало ее желание обо всем поскорее узнать.
Стефан пропустил Беатрис вперед себя и вышел вслед за ней. Воздух стал влажный и снег на склонах горы отдавал сталью. Мальчик, казалось, был безучастен к происходящему. Он посмотрел сначала на Стефана, потом на Беатрис.
У нас еще осталось время для хорошей пробежки, - сказал мальчуган, взглянув снова на свой хронометр.
Беатрис смотрела во все глаза на Стефана.
- Беатрис, нам нужно делать то, что говорит этот мальчик. Поверь!
- Но….
- Нам нужно бежать вверх по этой улице. Нельзя терять ни секунды. Вперед! - мальчик бросился со всех ног по Готхардштрассе.

Стефан и Беатрис потрусили нерешительно вслед за ним. Поначалу они старались бежать так, чтобы не сильно обращать на себя внимание прохожих. Они уже минули мост и свернули на Кирхгассе по направлению на запад. Мальчик точно знал куда бежать, Он не сомневался на поворотах, маршрут был продуман заранее. Вот они оставили за собой отель Швайценхоф. И тут Стефан услышал позади себя рокот на северном склоне. Громадное облако двигалось вниз по склону холма в направлении города.
Беатрис, скорее!
Теперь они оба понимали, что происходит и бежали со всех ног. Они даже в какой-то момент обогнали мальчугана, но потом замедлились, чтобы он не отстал.

Сзади к грохоту присоединились крики людей, но тех, кто последовал за ними, было немного. Редко люди могут сразу сообразить, что происходит и в какую строну следует бежать. Лавина шла уже по городу и сметала все на своем пути. Судя по нарастающему рокоту, лавина уже преодолела реку и двигалась по Готхардштрассе прямо у них за спиной.

Вдруг мальчуган резко свернул налево на Оксенгассе и закричал им “Сюда!”. Стефан и Беатрис послушно последовали за ним. Он пробежал еще дом, а потом еще раз свернул налево в проулок, наглухо запертый меж каменных домов. Там он взлетел по деревянной лестнице на второй этаж и, толкнув дверь, впрыгнул внутрь дома. За ним внутрь тяжело дыша ввалились Стефан и Беатрис и попадали на пол. Дом стонал и грохот вокруг говорили о том, что снежная волна шла по Готхардштрассе в 20 метрах от них. От Готхардштрассе их отделяла пара крепких каменных домов и 4 кирпичные стены. Сейчас уже было понятно, что дом выстоял и что они выжили.

Когда Стефан с Беатрис сумели осознать, что случилось и стали приходить в себя, они начали озираться по сторонам и искать глазами мальчика. Они находились в прихожей, обставленной со вкусом, на стенах висели картины с сельскими видами, а в клетке в соседней комнате замерла спящая канарейка, сон которой не смог прервать сход снежной лавины. Лежа на полу в этой комнате можно было подумать, что произошедшее с ними 5 минут назад было странным наваждением, забросившим их в этот пустынный дом. Стены дома были настолько толстыми, что почти невозможно было расслышать ни одного звука, проникавшего снаружи.

Стефан позвал мальчика. Как глупо, ведь они даже не знали его имя! Никто не отзывался. Его, похоже, и след простыл! Потом Стефан, отдуваясь, поднялся на ноги и двинулся вглубь дома, прошел на кухню. Он, спотыкаясь, двигался по лабиринту комнат и постоянно звал мальчугана. Вдруг он услышал сзади голос Беатрис. Она звала его. Стефан по наитию отыскал путь обратно в уютную прихожую. Беатрис по-прежнему лежала на полу и держала в руках записку. “Прочитай это!”.

Стефан взял в руки клочок нелинованной бумаги и прочел: “Сразу за первой лавиной придут еще 5. Не выходите наружу на протяжении часа.” Почерк был почти взрослым. Буквы были выведены спокойной рукой. Стефан передал записку назад Беатрис. “Сохраните ее, Беатрис”, попросил он ее и она убрала записку во внутренний карман пальто.

Стефан и Беатрис послушались совета, оставленного в записке. Действительно, сошла вторая лавина, за ней третья. Всего было шесть лавин, которые обрушивались на людей, пытавшихся спасти друзей и близки из заваленных снегом домов. Через указанный час Стефан и Беатрис выбрались на снег из окон второго этажа.

Потом было 2 недели разбора завалов, единицы спасенных и больше десятка умерших. Все время, пока они работали на завалах, они осматривались, ища глазами мальчика. По правде сказать, они не прекратили искать его и на протяжении последующих 30 с лишних лет, прошедших после того памятного для Андрерматта дня.

== 2 ==
Стефан и Беатрис сошли с поезда в Глазго, куда они приехали навестить своего сына и повидать нового внука. Их сын Питер и его жена Анна взяли приемного ребенка из детского дома, потому что после долгих стараний оставили надежду выносить ребенка. Мальчику было 6 лет и звали его Джон. Питер встретил родителей на машине у вокзала и повез в направлении Лох Эрихта, где он около года назад купил небольшую винокурню. Однажды, приехав сюда, он просто не смог отыскать достойный повод вернуться назад в Лондон.

Дорога пролегала между пологих холмов верхней Шотландии. Через 2 часа они были на месте.

Анна заканчивала последние приготовления к праздничному ужину по случаю приезда родителей. Питер разжег огонь в камине и пошел звать Джона, который играл на заднем дворе в баскетбол.

Стефан и Беатрис расположились на диване напротив камина и осматривали новый дом Питера.

Питер с приемным сыном вошли в дом, что-то бурно обсуждая. При входе в гостиную Питер подтолкнул легонько Джона, а сам вошел вслед за ним и, положив ему руку на плечо, громогласно произнес: “А вот и Джон, о котором вы так много слышали!”.

Стефан и Беатрис первые секунды не могли произнести ни слова. Они смотрели то на мальчика, то друг на друга. Наконец Стефан выдавил из себя “Привет! Мне кажется, мы уже знакомы...”.

- Поздравляю, парень, ты произвел впечатление! Такими ошарашенными я их не видел с того дня, как я сам появился на свет! - и Питер засмеялся.

== 3 ==
Два дня спустя Анна и Питер уехали в ближайший городок за покупками, а Стефан и Беатрис остались дома с Джоном. Стефан читал Джону и Беатрис по-немецки пожелтевшую швейцарскую газету и переводил на английский для Джона. Закончив чтение, Стефан убрал сложенный вчетверо газетный лист 1952 года обратно в плотный пластиковый конверт.
- Джон, когда этот рассказ опубликовали, все думали, что это всё вымысел, а я никогда не старался их разубедить.
- Так это всё правда?
- Правда. Да, Беатрис?
Беатрис отвлеклась от своих мыслей и, приподняв голову, кивнула.
Стефан снова запустил руку в полиэтиленовый конверт и извлек из него клочок пожелтевшей от времени бумаги. Он аккуратно передал его Джону.
- А это та самая записка. Ты, случаем, немецкий не знаешь? -  спросил Стефан и подмигнул Джону.
- Нет, мы только начали его изучать - ответил мальчик, - так что я вряд ли смогу понять. 
- Тогда напиши, пожалуйста, пару слов по-немецки. Я хочу посмотреть на твой почерк - попросил Стефан и они с Беатрис переглянулись.