Сашка

Сегодня было пятнадцатое сентября, и Сашка точно знал, что через пару часов он умрет.
Более того, он знал об этом уже пять лет.

В тот день ему только-только исполнилось восемнадцать. Стоял жаркий, пропитанный выхлопными газами июльский полдень, но в комнате с серыми стенами и затертым до дыр сотнями ног линолеумом в мелкий цветочек было на удивление прохладно.
- Поставьте роспись здесь, и здесь, и вот тут, - чуть поскрипывая, ползал по желтой бумаге неестественно длинный ноготь, покрытый вульгарно-ярким розовым лаком.
- Подпись, - машинально исправил женщину Сашка, быстрым уверенным движением выводя завитушки, похожие на буквы «С» и «Б» вписанные одна в другую монограммой.
Когда все бумаги были подписаны, заполнены и проверены-перепроверены дотошной секретаршей,   лысеющий, запихнутый в тесную серую униформу мужчина закрепил на запястье Сашки механизм, напоминающий квадратные электронные часы без стрелок.
Механизм тихонько щелкнул, загудел, и на зажегшемся экране высветилась надпись:

  «15.09.2030.
    16:00»

- Включить обратный отсчет? – равнодушно поинтересовался мужчина в сером, ковыряя большим пальцем стену.
- Нет, спасибо, - прохрипел в ответ Сашка.

***

Кофе сегодня, казалось, имел какой-то бумажный вкус, и Сашка даже на мгновенье засомневался: неужели это он так любил последние десять лет.
- Наверное, автомат сломался, - подумал парень, - надо бы отнести его завтра в мастерскую. Кажется, гарантия валялась где-то, где-то…
Внезапно Сашка вспомнил, что никакого завтра не будет. И кофеварка так и останется стоять на подоконнике, рядом с кактусами в смешных, разрисованных фломастерами вазонах. И стопки одежды так и останутся нетронутыми, до тех пор, пока за ними не придут родственники. И тоненький шрам от канцелярского ножа на пальце так никогда и не заживет.

Сашка точно знал, что сегодня умрет.

«- Нет, мы не имеем представления, как это случится.
- Да, вы можете умереть и раньше, но только если сами этого захотите.
- Александр Николаевич, я имею в виду суицид.
- Лучше носите его на руке постоянно. Видите? – тут персональный номер, который поможет, кхм, идентифицировать ваше тело, в случае, если это случится в общественном месте.»

Телефон в кармане Сашки завибрировал, а на экране высветился незнакомый номер.
- Такси подъехало, - сообщил равнодушный, серый голос диспетчера.

Парень на несколько минут задержался, закрывая замок. Почему-то именно сегодня ключ с нелепым брелком прыгал в руках, со звоном падал на пол в подъезде и вообще всячески противился, не желая входить в замочную скважину.
Наконец справившись с замком, Сашка покрепче запахнул серый шарф и быстрым шагом спустился по лестнице вниз, где его уже ожидала машина с желтой светящейся шашечкой на крыше.
- Такси вы заказывали? – обдавая Сашку запахом дешевого одеколона, табака и бензина, осведомился крупный мужчина в кепке с эмблемой какой-то политической партии.
- Да. Да, я.

По радио сегодня крутили только прогнозы погоды и какие-то попсовые песенки никому не известных певичек, так что, таксист, скорее от скуки, чем из вежливости, прикрутил звук и завел равнодушный разговор.
- Значит-ца, вам в банк? На работу, ага? Небось, деньги лопатой? – ухмыльнулся мужчина, барабаня пальцами-сосисками по рулю.
- Что? – словно очнувшись ото сна, переспросил парень.
- Говорю, в банке сидишь?
- Ага, конечно, - закивал головой Сашка, от чего очки в старомодной роговой оправе сползли на кончик длинного носа.

Решив, что попутчик не намерен обсуждать налоги и высокие цены, таксист уставился на дорогу, только время от времени поглядывая в зеркало заднего вида на развалившегося на сидении Сашку.

- Сколько с меня? – отсчитав несколько купюр, парень вышел из машины, хлопнув хилой на вид дверью.
- Эй, а сдачу ты кому оставил? Мне? – захохотал толстяк, но Сашка равнодушно махнул рукой.
- Это чаевые.

В приемной банка сегодня непривычно пусто, и, не считая пожилой пары, разглядывающей стенд с брошюрами, в зале нет никого.
- Михалыч, Ваня уже тут?
Охранник, сверкая вставным золотым зубом, кивает.
- Тут, Александр Николаевич, с самого утра тут. И все остальные тоже.
Благодарно кивнув, Сашка поспешил подняться к себе.
Нащупав рукой выключатель, Сашка щелкает рычажком, и под потолком загорается лампочка.
- Сюрприз! – как чертик из табакерки, выскакивает из-под стола Ваня, сжимая в руках бенгальские огни.
- Сюрпри-и-и-з! – противно пища, вылезают из-за кресел, штор и из-под стола коллеги-сотрудники в глупых праздничных колпаках на голове.
- Мы тут, как видишь, решили проводить тебя в последний путь с шиком и помпой, - смеется Ваня, обводя рукой украшенный воздушными шариками кабинет, торт на столе и цветы в вазе на подоконнике.
- Спасибо, мне очень приятно, - выдавил улыбку Сашка, стараясь не думать, кому отойдет теперь этот кабинет. Семену Яковлевичу? Новенькой Алочке, которая, говорят, с недавних пор частенько захаживает к боссу в обеденный перерыв? Может, вон той темноволосой толстушке, которую, честно говоря, Саша видит впервые. Кому, кому, кому?

- Тортика, дорогой? – улыбаясь, спрашивает Мила, но Сашка отрицательно качает головой.
- Нет, спасибо. Я на диете, - пробует пошутить он. Все присутствующие тут же взрываются громким хохотом, а вскоре, забыв про виновника торжества, набрасываются на бисквит с жуткими на вид кроваво-красными кремовыми розами. «Одной такой достаточно, чтобы умереть от переизбытка сахара в крови», - иронично улыбаясь, думает Сашка. Уж ему-то сейчас можно о фигуре не беспокоиться и есть все, что вздумается. Но кусок как назло просто не лезет в пересохшее горло.
- А выпить у вас что-то есть? – хрипит он, а Ваня, как верный друг, извлекает из кармана фляжку. – Нет-нет, воды, если можно, - просит Сашка, но никто его уже не слышит. Где-то разбивается стакан, кто-то заводит разговор о блудных мужьях, и толпа друзей-товарищей выплескивается в коридор, где празднование продолжается с новой силой.
А Сашка, натянув пальто, тихонько прошмыгивает на улицу.

Часы показывают 15:59.

На светофоре как раз зажигается красный свет.
Сашка вздыхает и ступает на проезжую часть.
Пора.

16:00.

Прямо на него с ревом мчится ярко-красный автомобиль, из открытых окон которого вырываются агрессивные крики какого-то рок-музыканта.

Скрипят шины, в воздухе пахнет жженой резиной, к крикам музыканта добавляются еще более агрессивные крики водителя.
- Смотри, куда прешь, олух!

Через пару секунд ноги сами выносят Сашку на противоположную сторону дороги. Мимо него, бросая косые взгляды, проходит толпа людей, куда-то спешащих, опаздывающих, торопящихся.

А он стоит посреди тротуара, с недоумением уставившись в пустоту.

16:01.