Палка

Кажется, по паспорту он был Афанасий Иванович Земский, но все дети в подъезде звали его просто Палка. То ли за деревянную трость с набалдашником в виде лакированной головы попугая, то ли за его сухость, высокий рост и чуть сутулые плечи: Афанасий Иванович внешне и правда напоминал скрюченную ветку старого дерева.
- Ходит, словно аршин проглотил, - мимоходом перемывали косточки нелюдимого соседа старушки, прохлаждаясь на скамейках в тени кустов сирени.
А он, словно и не замечая прохладного отношения соседей, каждое утро с чемоданчиком-дипломатом в руках и в наглухо запахнутом черном пальто спешил на автобусную остановку, доезжал до станции метро и растворялся в потоке куда-то спешащих людей.

Возвращался он всегда в пять вечера, а у остановки его уже поджидала орава соседских ребятишек. В их глазах, некогда спокойных и наивных, вдруг зажигался какой-то кровожадный огонек, когда они замечали в окне подъезжающего автобуса знакомые глубоко посаженые серые глаза и редкие усики над тонкой верхней губой.
- Эй, Палка! Пал-ка, ого-го!
Он, не обращая внимания на гогот, только плотнее запахивался в свое черное пальто с отрывающимся сзади хлястиком, а толпа детей бежала, ели поспевая за ним, и бросалась ему в спину колкими фразами и жестокими шутками.
- Палка-Палка, каланча,
Столб фонарный до плеча.
Как нескладен он и длин.
Вместо чая пьет бензин!

Земский никогда не обращал внимание на крики детей, а может, и вовсе не замечал их, погружаясь в размышления о дифференциалах и квадратных корнях. Афанасий Иванович преподавал математику, и не было для него большей радости, чем видеть по утрам аккуратные стопки тетрадей с выполненными задачами.
Но рабочий день пролетал быстро, домашние задания проверял он еще быстрее, и наступала пора возвращаться домой, в крохотную квартирку с обоями в цветочек, которые выбирала еще покойная жена, и старым телевизором, который не включался без пинка.

- Эй, ребята, кому надо достать змея с дерева? Попросите Палку вытянуть руку – и он мигом достанет!
- Да что там руку! Он, наверное, макушкой задевает потолки в квартире.
- Эй, Палка, ты поэтому такой сутулый? – хохотали дети, спеша следом за чудаковатым соседом.
А он только рассеяно улыбался в ответ, временами ласково гладил какого-то особо докучливого сорванца по макушке, а по вечерам кормил бездомных кошек.
- Кс-кс-кс, идите сюда, девочки, - шептал он, вынося остатки ужина на улицу в железной миске. – Вот так, кушайте.

Однажды он не пришел. Стрелки на часах у ратуши напротив остановки уже перевалили за четверть шестого, а знакомый сутулый силуэт так и не показался. Немного побродив кругами, дети разочарованно разошлись, не говоря ни слова. Только маленький Гриша попробовал было пошутить, что Палка, верно, застрял в дверях метро, но на него тут же зацыкали.

В воздухе витало что-то тревожное.

В воздухе витал запах валокордина и бензина, который истощала припаркованная у пятого подъезда карета скорой помощи.
- Сердечный приступ, говорят.
- Кажется, еще утром случился, а никого дома не было.
- Вроде бы ребята из службы газа заметили, они тут ходили счетчики осматривать.
- Мда, жалко. Хороший сосед был, тихий. Теперь, наверное, въедут в его квартиру какие-то молодожены. Ух шуму начнется!

Прошло пол года, и в квартиру Палки действительно въехали новые жильцы.
Возле подъезда расцвела и опала сирень.
Жизнь медленно пошла своим чередом.

Только бездомных кошек никто больше не кормил.