Троил и Крессида, 2-2

АКТ ВТОРОЙ
СЦЕНА ВТОРАЯ

Троя. Комната во дворце Приама.

(Входят Приам, Гектор, Парис и Эллен.)

ПРИАМ:
Мы жизни тратили и время,
Неся войны тяжёлой бремя.
Эллин же седовласый Нестор
Нам снова выслал свой реестр:
Елену, мол, освободи,
А за потери не суди.
И возлагает всю вину
На кровожадную войну.
Он распрей боле не выносит,
Предать забвенью жертвы просит.
Себя не чувствовал я гаже.
Сын Гектор, что на это скажешь?

ГЕКТОР:
Среди троянцев редок человек,
Кого бы напугал вояка-грек.
И женщины прекраснее не знаю,
Которую столь рьяно защищаю.
Но буду откровенен я и прям,
И возопить готов сейчас, Приам:
«Коль эта бойня в срок не завершится,
Кто знает, что  с троянцами случится?»
Война и безопасность – антиподы,
Лишь в мире процветание народа.
Мудрец подобен маяку в тумане:
Не позволяет выходить за грани.
Мы заблудились в дебрях суеты,
Мечом разим всех ради красоты.
Пока Елена в Трое пребывает,
Десятый каждой воин погибает,
Столь дорогая Родине цена,
А чем дороже воина она?
Не понимаю я, за что воюю,
Столь жертвуя за женщину чужую,
Отдайте грекам греково добро,
Верните им Адамово ребро.

ТРОИЛ:
Ужель не стыдно это говорить,
Отца до униженья доводить?
Неможно на весах замерить честь,
Цены которой в этом мире несть?
Неможно необъятное объять,
И столь банально это обсуждать?
Ты неба, братец Гектор, постыдись,
Божественного гнева берегись.

ЭЛЛЕН:
В суждениях ты очень неглубок,
И несмышлён, как юный голубок.
Без рассуждений наш отец не может,
И пусть Троила это не тревожит.

ТРОИЛ:
Служитель культа, склонен ты к мечтам,
Ни жить без них нельзя, ни мыслить вам.
Не будете, надеюсь, отрицать,
Что неприятель может зла желать,
А коли вынул он из ножен меч,
То может он и голову отсечь.
А потому не стоит удивляться,
Что грека вам приходиться бояться,
Вы, как Меркурий – на ногах с крылами,
Летите так, что не поспеть за вами.
Как звёзды разлетаетесь с небес,
Как будто вас преследует сам Зевс.
В опасный час рассудок очень вреден,
Как правило,   – отвагой, честью беден.

ГЕКТОР:
Затрат собой Елена не покроет.

ТРОИЛ:
Как оценили, так она и стоит.

ГЕКТОР:
Всему даёт оценку содержанье,
А не оценщика приватного желанье.
Когда о господе священник забывает,
Он к идолу, ни к господу взывает.
Что не имеет ценности, не может
В нас любящее сердце растревожить.

ТРОИЛ:
Допустим, ныне я избрал супругу,
Желанье эту выдало услугу.
Глаза и уши кормчими служили,
Когда мы в Океане эрос плыли,
Желание и страсть, забыв про разум,
В пучину погрузить могли нас сразу.
Устал я плыть, когда рассудок вдруг,
Спасательный мне бросил в море круг,
Но как уйти!
Ах, как же мне уйти!
Как оправдать предательство в пути?
Но честь сильней – она не отпускает.
Купец назад товар не принимает.
Когда пируем, даты отмечаем,
Излишки яств в канаву не бросаем.
Быль про Париса следует учесть,
Как грекам он свою готовил месть,
Не вы ли подстрекали месть ту сами,
Когда под вашими летел он парусами?
Взамен старухи-тётки, что у греков
Он получил гречанку – чудо века,
Красавицу, которой равных нет,
Царицу, пред которой меркнет свет.
По крайней мере, существует мерка –
Сам Аполлон перед Еленой меркнет.
Зачем в плену Елену ныне держим?
А разве тётя не в плену, как прежде?
И стоит ли Елену нам держать?
Но бриллиант нет смысла отдавать!
Им завладеть пытались все магнаты.
И короли, и горе-меценаты,
В порт прибывали сотни кораблей,
Со всех концов тянулись руки к ней.
Парис с гречанкой умно поступил,
Никто из вас его не осудил.
Вы вслед ему восторженно кричали:
«Люби её!» и все рукоплескали.
Крылато слово – в сети не поймать,
Фортуны колесо не крутят вспять.
Хотите обесценить, чем гордились.
И перед кем же, воры, вы мутились?
Вы, греков обокрав, боитесь кары,
Растаял воск ваш, подлые Икары!

КАССАНДРА (за сценой):
Скорбите же, троянцы, и рыдайте!

ПРИАМ:
Кто скорбно причитает там?
Узнайте!

ТРОИЛ:
То наша сумасшедшая сестра.
Исторгнуты те стоны из нутра.

КАССАНДРА (за сценой):
Рыдай же, Троя, небо, олеандры!

ГЕКТОР:
Я узнаю стенания Кассандры.

(Входит растрёпанная и возбуждённая Кассандра.)

КАССАНДРА:
Омой же, Троя, всех скорбящих нас
Пророческими слёзами из глаз.

ГЕКТОР:
Прошу тебя, сестрица, замолчи!
Несчастье нашим душам не кричи.

КАССАНДРА:
К стенаниям троянцев приглашаю,
И стар, и млад, и всех, кого я знаю
Грядущий день оплакивать должны,
Нам реки слёз для этого нужны.
Все радости в той горечи утонут,
Уже я слышу: горожане стонут.
Огонь охватит Илион и Трою,
Могилу греки для троянцев роют.
Парис – тот факел, что уже пылает,
Эллинов – дразнит.
Трою – поджигает.
Троянцы, в голос дружно завопите:
«Елена – зло! На волю отпустите!»
Ах! пламени не дайте возгореться,
Иначе от беды не отвертеться.

(Уходит.)

ГЕКТОР:
Чем, юный наш Троил, теперь ответишь,
Ужель без содроганья завтра встретишь?
Иль кровь  твоя настолько закипела,
Что даже разум не поправит дело?

ТРОИЛ:
На ваш вопрос я дам прямой ответ:
Где правит ум, безумству места нет.
Напрасно убеждать, троянец знает:
На мужество Кассандра не влияет.
Мы, братья,  за оружие взялись,
Поскольку небу в чести поклялись.
Для воина священны долг и честь,
Неужто в мире что-то выше есть?
Считают так Приама сыновья,
А разве не один из них и я?
Надеюсь, Зевс на подвиг вдохновит,
А тот, кто смел, судьбой не будет бит.

ПАРИС:
Любое дело красит блеск венца,
Что начато, то требует конца.
Где брошены в забвении дела,
Там процветают дрязги и хула.
Меня за легкомыслие б судили,
Вас –  за советы, что опорой были.
Клянусь Олимпом ваше единенье,
Развеяло последнее сомненье.
Одна рука, один солдат – не воин,
Теперь нас много – за исход спокоен.
И даже будь один – скажу вам смело
Я завершил бы начатое дело.

ПРИАМ:
Ты во хмелю своём уже живёшь,
Заморские меда из бочек пьёшь.
А ложку дёгтя оставляешь братьям,
Не вижу, что с тебя, сынок, и взять я.
ПАРИС:
Я красоту похитил у врага,
За ней он прибыл к нашим берегам.
И обладатель ценности обязан,
Чтоб враг у стен троянских был наказан.
Вернуть жену тому, кто ад устроил,
У стен священной неприступной Трои?
Отдать её – что город обесчестить.
Неможно на такой запрос ответить.
В главе Приама мелочь не ютиться,
Не может мысль такая зародиться.
Любой троянец схватится за меч,
Чтоб мысль в зачатке оную пресечь.
За красоту такую неземную,
Забыв про всё на свете я воюю.

ГЕКТОР:
Троил, Парис здесь рассуждали верно,
Была, однако, и осталась скверна.
Как выражался мудрый Аристотель:
Зерно сокрыто в умственной работе.
Мотив один вы, братья, стройно пели,
До сути же, мальчишки, не дозрели.
Несётесь по тропинке пылкой страсти,
Мораль у вас растерзана на части:
В той кутерьме уже, не разберёшь,
Где есть добро, где истина, где ложь.
Месть и услада спрятались в улите,
Ни правом их, ни честью не пронзите.
Природою дано добро на брак,
Закон нарушить нам нельзя никак.
Хотим ли мы по жизни, не хотим:
Союз жены и мужа нерушим.
Мы знаем, в жизни случаи бывают,
Что страсть умы великие смущает,
Но есть закон у каждого народа,
Его диктует мудрая природа.
Спасает он, когда союзу плохо,
Тогда и отступают страсть и похоть.
Спартанский царь – Елене муж законный,
Вернуть супругу мудро и резонно,
Альтернативы здесь, поверьте, нет,
Упорство – смыслу здравому во вред.
Так Гектор понимает  право брака,
Хотя не исключает – будет драка.
Ведь за Елену столько жизней пало,
Что отступать уж ныне не пристало.

ТРОИЛ:
Натянут лук,  срывается стрела.
Не страсть, а честь причиною была,
Мы проливаем кровь не за Елену, -
За Трою и за лик её нетленный.
Пойми же, Гектор, воплотились в ней:
И героизм, и слава наших дней,
От коих мы не можем отказаться,
А, значит, будем за Елену драться.

ГЕКТОР:
Ну, что же, братец мой упрямый,
И отпрыск славного Приама,
В пределах почестей и правил
Я грекам вызов свой отправил.
И мне подсказывает что-то,
Я потревожил их дремоту.
Пока же полководец спит,
Рать возбудилась и гудит.
Она его за всё осудит,
И образумит, и разбудит.

(Уходят.)