Стеллерова корова

               
Я летел на Камчатку по заданию редакции нашей газеты. Мне нужно было сделать репортаж о клонировании морской коровы, которое осуществила организация со странным названием “Подводный институт биологической реконструкции”.
Стратоплан, на котором я отправился в путь, стал резко набирать высоту, пока не оказался на границе земной атмосферы.
-Мезосфера или ближний космос,- раздался голос электронного гида,- обратите внимание, Большая Медведица.
В самом деле, в пульсирующем мареве космической  дали, казалось,  на расстоянии вытянутой руки, сиял ковш великолепного созвездия.
Эллиптический потолок стратоплана создавал иллюзию свободного полета в пространстве. Теперь, вместо утомительных перелетов, добраться из Москвы на Камчатку можно было в течении часа. За это время пассажиры совершали путешествие по естественному “планетарию”.
 После прекрасных, внеземных, впечатлений началось плавное снижение к земной поверхности. Разорвав облачную пелену, стратоплан, через несколько минут, коснулся взлетно-посадочной полосы.
В зале прилета меня встретил руководитель опытной лаборатории Джорогов. Мы сели в его машину и отправились в институт.
-Вы не пожалеете,- сказал довольный Джорогов,- у нас есть чем вас удивить.
По дороге он вкратце изложил предысторию.
-Морская корова принадлежит к морским млекопитающим отряда сирен. Была хищнически истреблена человеком в 1768 году. Впервые, в 1741 году, ее увидел и описал Георг Стеллер, натуралист и сподвижник Витуса Беринга. Корова достигает в длину 6-8 метров при весе до 4-х тонн. Питается водорослью “морская капуста”. Еще до клонирования, поступали неоднократные сведения о том что корову якобы “видели”, но это , как правило, не подтверждалось. Вначале мы хотели извлечь ДНК коровы из сохранившегося, заспиртованного кусочка ее кожи. Попытка оказалась безрезультатной и тогда на помощь пришли кости скелета. В костях цепь ДНК имела много пробелов, но мы восполнили недостающие аминокислоты от ДНК ближайшего “родственника” морской коровы – ламантина. Именно самка ламантина произвела на свет первого детеныша коровы.
За разговором мы подъехали к большому сферическому зданию на берегу моря. Джорогов жестом пригласил меня вперед и цилиндрический лифт бесшумно опустил нас вниз. Я осмотрелся. Яркие плафоны опоясывали светлую круглую комнату.
-Шлюзовая камера,- объяснил Джорогов,- вот, примерьте.
Он протянул мне странное одеяние, которое напоминало китовую кожу и полупрозрачный шлем с небольшим гибким прибором.
-Новейший водолазный костюм,- пояснил он,- даже Кусто позавидовал бы. Гермошлем с переговорным устройством сделан из пластинола. Это весьма перспективный композитный материал. Прибор, который вы наденете себе на грудь – механические жабры. Они извлекают кислород непосредственно из воды и позволяют находиться в ней сколь угодно долго. Представите себя Ихтиандром.
Вакуумный костюм мгновенно принял форму моего тела и абсолютно не стеснял движений.
-Внимание,- раздался в стереофонах гермошлема голос Джорогова,- мы погружаемся.
Плафоны потускнели, и в мгновение ока камера заполнилась водой. Джорогов повел меня за руку по прозрачному тоннелю, раструб которого выходил в открытое море.
-Вот наши луга, где пасется корова – первое морское домашнее животное,-торжественно произнес Джорогов,-читали “Подводные земледельцы” Беляева? Мы здесь занимаемся чем-то подобным. Пастбища водорослей и коровы нуждаются в постоянном уходе. А вот и они.
В зеленоватой мгле морских джунглей скользили огромные, неповоротливые туши. Они напоминали сильно растолстевших, сморщенных тюленей. Коровы сновали среди волн съедобного “салата” и с аппетитом захватывали мясистыми губами сочную зелень. Я стал снимать. Одна из особей подплыла очень близко и ткнулась в мою камеру любопытной мордой.
-Здесь довольно мелко, так как коровы плохие ныряльщики,- продолжал свои объяснения Джорогов,-вы чувствуете холод, нет? Температура воды довольно низка, но хитроумный материал костюма регулирует температурный баланс. Да, кстати, в планах института клонирование таких животных как сумчатый волк, птица дронт и т.д.
Я возвращался в Москву с чувством затаенной радости. Неужели человечество, после лихолетья непонимания, варварства и войн, наконец ступило на тернистый путь Разума? Надежда остается.