Роза Липшиц номер один

Мне не удастся стать оригинальной: в моем роду уже была Роза Липшиц. Папина мама, моя бабушка. Правда, она была Соломоновна, а я Давидовна. Но в целом один компот.

Бабушкин прах покоится на Еврейском кладбище. Там же похоронен и папа. Тоненькие клены танцуют свой бесконечный танец над их общей могилой.

На кладбище вовсе не страшно. Каменные лики могил торжественно-печальны. Имена «соседей» – Песи, Хаси, Ривки – трогательны и забавны. Уютная печаль этого места баюкает мою безутешность. Я тоскую по папе.

За два дня до нашей разлуки я спросила его: «Как ты себя чувствуешь?» Ответ был еле слышен: «Это не главное…» «А что главное?» – заплакала я. «Главное – ты», –  совсем уже беззвучно выдохнул папа, и его рука сжала мою. Это был последний наш разговор. Теперь я езжу говорить с ним туда, где тихо танцуют клены. 

Люди посещают могилы, а души близких на минутку спускаются к ним из сопредельных пространств… или поднимаются – Бог весть.

***
Про свою тезку, в честь которой меня назвали, я знаю немного. Она была дважды вдова и мать двоих детей. У бабушки Розы был сильный характер, выдающийся бюст и мудрость, которую я от нее не унаследовала. Она великолепно готовила и не любила беспорядка.

Бабушку ценили на работе. Однажды, уже пенсионеркой, она зашла навестить бывших сослуживцев. Узнавший о визите Розы Соломоновны директор велел кому-нибудь срочно вытереть пыль, а сам радостно побежал ей навстречу, перепрыгивая через ступеньки.

А еще бабушка в молодости любила танцевать, и ее страшно ревновал темпераментный муж. Маленький нюанс: будущие супруги были соседями по дому. Тайно влюбленный дедушка Коля полжизни ждал, пока «прекрасная Розочка» чудом освободится из предыдущего брака. О наличии преданного воздыхателя Беатриче с Лермонтовского проспекта, разумеется, даже не подозревала.

Бабушкина «фирменная» аккуратность помогла ей пережить блокаду Ленинграда. На вопрос сына, что она хочет на Новый год, последовал ответ: «Натри пол в комнате мастикой. Выживут те, кто поддержит чистотой силу духа».

Всю Великую Отечественную суеверная медсестра Нюся стремилась сесть в ту же карету скорой помощи, что и Роза Соломоновна: в машину ЭТОЙ медицинской бригады снаряды почему-то не попадали.

Один из семейных мифов гласит, что юная бабушка дружила с племянницей художника Репина и частенько наезжала в Пенаты. Илья Ефимович любил подшучивать над гостями. Радушно улыбаясь, он раздавал им листы бумаги и просил безо всякого стеснения нарисовать ему что-нибудь на память. Ободренные теплым приемом посетители, высунув от старательности языки, изображали кто во что горазд. После их отъезда великий художник-реалист удалялся с рисунками в кабинет, и дом еще долго сотрясался от его гомерического смеха.

Однажды Репин столкнулся в саду с молоденькой бабушкой Розой, вернувшейся с длительной прогулки. «У вас усталый вид, – участливо подметил он, – не хотите ли присесть?» Бабушка живо согласилась и чуть не опустилась прямо на траву. «О нет, вы запачкаете свое чудесное платье!» – воскликнул Илья Ефимович и лукаво протянул пышненькой барышне миниатюрный носовой платок…

Согласно другому семейному преданию, возвращаясь домой в Петроград, Роза Липшиц №1 пронаблюдала Владимира Ильича Ленина на броневике. Так ли это в действительности, не очень-то и важно. Тут значимо другое: фантастическая реальность великолепной тезки поддерживает мою силу духа своей чистотой.